Казнь мусы джалиля. Некролог мусе джалилю В какой тюрьме сидел муса джалиль

Как плещет дождями свобода
В счастливые лица цветов!
Но гаснет под каменным сводом
Дыханье слабеющих слов.

Я знаю - в объятиях света
Так сладостен миг бытия!
Но я умираю…И это -
Последняя песня моя.

Одиннадцать смертников

25 августа 1944 года в берлинской тюрьме Плётцензее по обвинению в измене казнили 11 членов легиона «Идель-Урал» - подразделения, созданного гитлеровцами из советских военнопленных, прежде всего, татар.

Одиннадцать приговоренных к смерти были активом подпольной антифашистской организации, сумевшей разложить легион изнутри и сорвать немецкие планы.

Процедура казни на гильотине в Германии была отлажена до автоматизма - на то, чтобы обезглавить «преступников», у палачей ушло около получаса. Экзекуторы скрупулезно фиксировали очередность приведения приговоров в исполнение и даже время смерти каждого человека.

Пятым, в 12:18, расстался с жизнью писатель Муса Гумеров . Под этим именем погиб Муса Мустафович Залилов, он же Муса Джалиль, поэт, главные стихи которого стали известны миру спустя полтора десятилетия после его гибели.

В начале было «Счастье»

Муса Джалиль родился 15 февраля 1906 года в деревне Мустафино Оренбургской губернии, в семье крестьянина Мустафы Залилова.

Муса Джалиль в молодости. Фото:Commons.wikimedia.org

Муса был шестым ребенком в семье. «Учиться я пошел сначала в деревенский мектеб (школу), а после переезда в город ходил в начальные классы медресе (духовной школы) „Хусаиния“. Когда родные уехали в деревню, я остался в пансионате медресе», - писал Джалиль в своей автобиографии. - «В эти годы „Хусаиния“ была уже далеко не прежняя. Октябрьская революция, борьба за Советскую власть, ее укрепление сильно повлияли на медресе. Внутри „Хусаинии“ обостряется борьба между детьми баев, мулл, националистами, защитниками религии и сыновьями бедняков, революционно мыслящей молодежью. Я всегда стоял на стороне последних и весной 1919 года записался в только что возникшую оренбургскую комсомольскую организацию, боролся за распространение в медресе влияния комсомола».

Но еще до того, как Муса увлекся революционными идеями, в его жизнь вошла поэзия. Первые стихи, которые не сохранились, он написал в 1916 году. А в 1919 году, в газете «Кызыл Йолдыз» («Красная звезда»), которая выходила в Оренбурге, было опубликовано первое стихотворение Джалиля, которое называлось «Счастье». С тех пор стихи Мусы стали публиковаться регулярно.

«Кого-то из нас недосчитаются»

После Гражданской войны Муса Джалиль окончил рабфак, занимался комсомольской работой, а в 1927 году поступил на литературное отделение этнологического факультета МГУ. После его реорганизации он окончил в 1931 году литературный факультет МГУ.

Однокурсники Джалиля, тогда еще Мусы Залилова, отмечали, что в начале обучения он не слишком хорошо говорил по-русски, но учился с большим старанием.

После окончания литературного факультета Джалиль был редактором татарских детских журналов, издававшихся при ЦК ВЛКСМ, затем завотделом литературы и искусства татарской газеты «Коммунист», выходившей в Москве.

В 1939 году Джалиль с семьей переехал в Казань, где занял должность ответственного секретаря Союза писателей Татарской АССР.

22 июня 1941 года Муса с семьей собирался на дачу друга. На вокзале его и настигло известие о начале войны.

Поездку не отменили, но беззаботные дачные беседы сменились разговорами о том, что всех ждет впереди.

После войны кого-то из нас недосчитаются…, - сказал Джалиль друзьям.

Пропавший без вести

Уже на следующий день он отправился в военкомат с просьбой отправить его на фронт, но там отказали и предложили дождаться, когда придет повестка. Ожидание не затянулось - призвали Джалиля 13 июля, первоначально определив в артиллерийский полк конным разведчиком.

Муса Джалиль с дочерью Чулпак. Фото: РИА Новости

В это время в Казани состоялась премьера оперы «Алтынчеч», либретто к которой написал Муса Джалиль. Писателя отпустили в увольнение, и он пришел в театр в военной форме. После этого командование части узнало, что за боец у них служит.

Джалиля хотели демобилизовать или оставить в тылу, но сам он воспротивился попыткам его уберечь: «Мое место - среди бойцов. Я должен быть на фронте и бить фашистов».

В итоге в начале 1942 года Муса Джалиль отправился на Ленинградский фронт в качестве сотрудника фронтовой газеты «Отвага». Он много времени проводил на передовой, собирая необходимый для публикаций материал, а также выполняя поручения командования.

Весной 1942 года старший политрук Муса Джалиль оказался в числе попавших в гитлеровское окружение бойцов и командиров Второй Ударной армии. 26 июня он был ранен и захвачен в плен.

О том, как это произошло, можно узнать из сохранившегося стихотворения Мусы Джалиля, одного из написанных в плену:

«Что делать?
Отказался от слова друг-пистолет.
Враг мне сковал полумертвые руки,
Пыль занесла мой кровавый след».

По всей видимости, поэт не собирался сдаваться в плен, но судьба решила иначе.

На родине на долгие годы за ним закрепился статус «пропал без вести».

Легион «Идель-Урал»

Со званием политрука Муса Джалиль мог быть расстрелян в первые дни пребывания в лагере. Однако никто из товарищей по несчастью его не выдал.

В лагере для военнопленных были разные люди - кто-то пал духом, сломался, а кто-то горел желанием продолжать борьбу. Из числа таких и сформировался подпольный антифашистский комитет, членом которого стал Муса Джалиль.

Провал блицкрига и начало затяжной войны заставили гитлеровцев пересмотреть свою стратегию. Если раньше они полагались только на свои силы, то теперь решили разыграть «национальную карту», пытаясь привлечь к сотрудничеству представителей различных народов. В августе 1942 года был подписан приказ о создании легиона «Идель-Урал». Его планировалось создать из числа советских военнопленных-представителей народов Поволжья, в первую очередь татар.

Муса Джалиль с дочерью Чулпак. Фото:Commons.wikimedia.org

Гитлеровцы рассчитывали при помощи татарских политэмигрантов времен Гражданской войны воспитать из бывших военнопленных убежденных противников большевиков и евреев.

Кандидатов в легионеры отделяли от других военнопленных, освобождали от тяжелой работы, лучше кормили, лечили.

Среди подпольщиков шло обсуждение - как относиться к происходящему? Предлагалось бойкотировать приглашение поступить на службу немцам, но большинство высказалось за другую идею - поступить в легион, чтобы, получив от гитлеровцев вооружение и снаряжение, подготовить восстание внутри «Идель-Урала».

Так Муса Джалиль и его товарищи «встали на путь борьбы с большевизмом».

Подполье в сердце Третьего Рейха

Эта была смертельно опасная игра. «Писатель Гумеров» сумел заслужить доверие у новых руководителей и получил право заниматься культурно-просветительской работой среди легионеров, а также издавать газету легиона. Джалиль, разъезжая по лагерям для военнопленных, устанавливал конспиративные связи и под видом отбора самодеятельных артистов для созданной в легионе хоровой капеллы вербовал новых членов подпольной организации.

Эффективность подпольщиков была невероятной. Легион «Идель-Урал» так и не стал полноценной боевой единицей. Его батальоны поднимали восстания и уходили к партизанам, легионеры группами и поодиночке дезертировали, пытаясь добраться до расположения частей Красной Армии. Там, где гитлеровцам удалось не допустить прямого мятежа, дела шли также неважно - немецкие командиры докладывали, что бойцы легиона не в состоянии вести боевые действия. В итоге легионеров с Восточного фронта перебрасывали на Запад, где они тоже себя толком не проявили.

Однако гестапо тоже не дремало. Подпольщиков вычислили, и в августе 1943 года все руководители подпольной организации, включая Мусу Джалиля, были арестованы. Это произошло всего за несколько дней до начала общего восстания легиона «Идель-Урал».

Стихи из фашистских застенков

Подпольщиков отправили в застенки берлинской тюрьмы Моабит. Допрашивали с пристрастием, используя все мыслимые и немыслимые виды пыток. Избитых и изувеченных людей иногда вывозили в Берлин, останавливаясь в людных местах. Заключенным показывали кусочек мирной жизни, а затем возвращали в тюрьму, где следователь предлагал выдать всех соучастников, обещая в обмен жизнь, подобную той, что течет на берлинских улицах.

Очень трудно было не сломаться. Каждый искал свои способы для того, чтобы держаться. Для Мусы Джалиля этим способом стало написание стихов.

Советским военнопленным не полагалась бумага для писем, но Джалилю помогли заключенные из других стран, сидевшие вместе с ним. Еще он отрывал чистые поля у газет, которые разрешались в тюрьме, и сшивал из них маленькие блокноты. В них он и записывал свои произведения.

Следователь, ведший дело подпольщиков, на одном из допросов честно сказал Джалилю, что того, что они сделали, хватит на 10 смертных приговоров, и лучшее, на что он может надеяться - расстрел. Но, скорее всего, их ждет гильотина.

Репродукция обложки «Второй Маобитской тетради» поэта Мусы Джалиля, переданной в советское посольство бельгийцем Андре Тиммермансом. Фото:РИА Новости

Приговор подпольщикам был вынесен в феврале 1944 года, и с этого момента каждый день мог стать для них последним.

«Умру я стоя, не прося прощенья»

Те, кто знал Мусу Джалиля, говорили, что он был очень жизнелюбивым человеком. Но больше, чем неизбежная казнь, в заключении его тревожила мысль о том, что на родине не узнают, что с ним стало, не узнают, что он не был предателем.

Свои блокноты, написанные в Моабите, он передал товарищам по заключению, тем, кому не грозила смертная казнь.

25 августа 1944 года подпольщики Муса Джалиль, Гайнан Курмашев , Абдулла Алиш , Фуат Сайфульмулюков , Фуат Булатов , Гариф Шабаев , Ахмет Симаев , Абдулла Батталов , Зиннат Хасанов , Ахат Атнашев и Салим Бухалов были казнены в тюрьме Плётцензее. Немцы, присутствовавшие в тюрьме и видевшие их в последние минуты жизни, рассказывали, что держались они с удивительным достоинством. Помощник надзирателя Пауль Дюррхауер рассказывал: «Мне еще не приходилось видеть, чтобы люди шли на место казни с гордо поднятой головой и пели при этом какую-то песню».

Нет, врешь, пaлaч, не встaну нa колени,
Хоть брось в зaстенки, хоть продaй в рaбы!
Умру я стоя, не прося прощенья,
Хоть голову мне топором руби!
Мне жaль, что я тех, кто с тобою сроден,
Не тысячу - лишь сотню истребил.
Зa это бы у своего нaродa
Прощенья нa коленях я просил.
Изменник или герой?

Опасения Мусы Джалиля о том, что будут говорить о нем на родине, оправдались. В 1946 году Министерство госбезопасности СССР завело на него розыскное дело. Он обвинялся в измене родине и пособничестве врагу. В апреле 1947 года имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников.

Основанием для подозрений стали немецкие документы, из которых следовало, что «писатель Гумеров» добровольно поступил на службу к немцам, вступив в состав легиона «Идель-Урал».

Муса Джалиль. Памятник в Казани. Фото:Commons.wikimedia.org/ Liza vetta

Произведения Мусы Джалиля запретили публиковать в СССР, жену поэта вызывали на допросы. Компетентные органы предполагали, что он может находиться на территории Германии, оккупированной западными союзниками, и вести антисоветскую деятельность.

Но еще в 1945 году в Берлине советскими солдатами была обнаружена записка Мусы Джалиля, в которой он рассказывал о том, что вместе с товарищами приговорен к смерти как подпольщик, и просил сообщить об этом родным. Кружным путем, через писателя Александра Фадеева , эта записка дошла до семьи Джалиля. Но подозрения в измене с него сняты не были.

В 1947 году из советского консульства в Брюсселе в СССР прислали блокнот со стихами. Это были стихи Мусы Джалиля, написанные в Моабитской тюрьме. Блокнот вынес из тюрьмы сосед поэта по камере, бельгиец Андре Тиммерманс . Еще несколько блокнотов передали бывшие советские военнопленные, входившие в легион «Идель-Урал». Одни блокноты сохранились, другие затем исчезли в архивах спецслужб.

Символ стойкости

В итоге два блокнота, содержавшие 93 стихотворения, попали в руки поэту Константину Симонову . Он организовал перевод стихов с татарского на русский, объединив их в сборник «Моабитская тетрадь».

В 1953 году по инициативе Симонова в центральной печати вышла статья о Мусе Джалиле, в которой с него снимались все обвинения в измене родине. Были опубликованы и некоторые стихотворения, написанные поэтом в тюрьме.

Вскоре «Моабитская тетрадь» была издана отдельной книгой.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1956 года за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Залилову Мусе Мустафовичу (Мусе Джалилю) присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

В 1957 году Мусе Джалилю посмертно была присуждена Ленинская премия за цикл стихов «Моабитская тетрадь».

Стихи Мусы Джалиля, переведенные на 60 языков мира, считаются примером великого мужества и стойкости перед чудовищем, имя которому нацизм. «Моабитская тетрадь» стала в один ряд с «Репортажем с петлей на шее» чехословацкого писателя и журналиста Юлиуса Фучика , который, как и Джалиль, написал свое главное произведение в гитлеровских застенках в ожидании казни.

Не хмурься, друг, - мы только искры жизни,
Мы звездочки, летящие во мгле…
Погаснем мы, но светлый день Отчизны
Взойдет на нашей солнечной земле.

И мужество, и верность - рядом с нами,
И всё - чем наша молодость сильна…
Ну что ж, мой друг, не робкими сердцами
Мы встретим смерть. Она нам не страшна.

Нет, без следа ничто не исчезает,
Не вечен мрак за стенами тюрьмы.
И юные - когда-нибудь - узнают,
Как жили мы И умирали мы!

Муса Джалиль - татарский советский поэт, Герой Советского Союза (1956), Лауреат Ленинской премии (посмертно, 1957).

Муса Джалиль (Муса Мустафович Залилов)
(1906-1944)

Цель жизни в том и заключается: жить так, чтобы и после смерти не умирать.

Джалиль (Джалилов) Муса Мустафович (настоящее имя Муса Мустафович Залилов) родился 15 февраля 1906, деревня Мустафино, ныне Оренбургской области шестым ребёнком в семье. Отец - Мустафа Залилов, мать - Рахима Залилова (урождённая Сайфуллина). Биография Джалиля Мусы в раннем детстве была тесно связана с родной деревней и очень похожа на жизнь многих его приятелей - обычных деревенских мальчишек: он купался в речке Неть, пас гусей, любил слушать татарские песни, которые пела ему мать, и сказочные истории, которые сочиняла для любимого внука бабушка Гильми.

Когда семья переехала в город, Муса начал ходить в Оренбургскую мусульманскую духовную школу-медресе "Хусаиния", которая после Октябрьской революции была преобразована в Татарский институт народного образования - ТИНО.

Первые стихи были напечатаны в газете "Кызыл Йолдыз" ("Красная Звезда"), когда ему было 13 лет. Постепенно дебютные и во многом наивные произведения юного автора становятся всё более зрелыми, приобретают глубину, обретают форму, и в 1925 г. выходит из печати его первый сборник стихов «Мы идём». Этот период в ранней поэзии автора многие называют «красным», постоянное кипучее и деятельное участие в общественной жизни приходит в его поэзию образами багряного знамени и алой зари свободы («Красное войско», «Красная сила», «Красный праздник»).
В 1927 году Муса Джалиль переезжает в Москву, где он работает редактором детских журналов и поступает на литературный факультет Московского государственного университета.

После окончания МГУ Джалиль был назначен заведующим отделом литературы и искусства татарской газеты "Коммунист" в Москве.

Сборники стихов периода 1929-1935 годов - "Товарищу", "Орденоносные миллионы", "Стихи и поэмы".
В 1935 году Мусу Джалиль назначили заведующим литературной частью татарской студии при Московской государственной консерватории им. П.И.Чайковского. Студия должна была готовить национальные кадры для создания в Казани первого оперного театра. Джалиль написал либретто к операм "Алтынчэч" ("Златоволосая"), "Девушка-рыбачка". В декабре 1938 года оперный театр был открыт. Муса стал первым руководителем литературного отдела Татарского оперного театра. Ныне Татарский государственный театр оперы и балета носит имя Мусы Джалиля. В театре Джалиль работал вплоть до июля 1941 года, т.е. до того, как был призван в Красную Армию. В 1939 году Джалиль был избран председателем Правления Союза писателей Татарии.

В 1941 был призван в Красную Армию. Воевал на Ленинградском и Волховском фронтах, был корреспондентом газеты «Отвага».

В июне 1942 года во время Любанской операции советских войск был тяжело ранен, попал в плен, заключён в тюрьму Шпандау. В концлагере Муса, называвший себя Гумеров, вступил в подразделение Вермахта - легион «Идель-Урал», который немцы намеревались направить на Восточный фронт. В Едлино (Польша) где готовился легион «Идель-Урал», Муса организовал среди легионеров подпольную группу и устраивал побеги военнопленных. Первый батальон Волго-татарского легиона поднял восстание и присоединился к белорусским партизанам в феврале 1943 года. За участие в подпольной организации Муса казнён на гильотине 25 августа 1944 года в военной тюрьме Плётцензее в Берлине.

В 1946 году МГБ СССР завел розыскное дело на Мусу Джалиля. Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. В апреле 1947 года имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников.

Об ужасах фашистской неволи написано немало. Едва ли не каждый год появляются новые книги, пьесы, фильмы на эту тему... Но никто не расскажет об этом так, как это сделали сами узники концентрационных лагерей и тюрем, свидетели и жертвы кровавой трагедии. В их свидетельствах - нечто большее, чем суровая достоверность факта. В них большая человеческая правда, за которую заплачено ценой собственной жизни.

Одним из таких неповторимых, обжигающих своей подлинностью документов являются и «Моабитские тетради» Джалиля. В них мало бытовых деталей, почти нет описаний тюремных камер, мытарств и жестоких унижений, которым подвергались узники. В этих стихах иного рода конкретность - эмоциональная, психологическая. Цикл стихов, написанный в неволе, а именно тетрадь, которая сыграла главную роль в «открытии» поэтического подвига Мусы Джалиля и его товарищей, была сохранена участником антифашистского сопротивления, бельгийцем Андре Тиммермансом, который сидел в одной камере с Джалилем в Моабитской тюрьме. В их последнюю встречу Муса сказал, что его и группу его товарищей-татар скоро казнят, и отдал тетрадь Тиммермансу, попросив передать ее на родину.

После окончания войны и выхода из тюрьмы Андре Тиммерманс отнес тетрадь в советское посольство. Позднее тетрадь попала в руки поэту Константину Симонову, который организовал перевод стихов Джалиля на русский язык, снял клеветнические наветы с поэта и доказал патриотическую деятельность его подпольной группы. Статья К. Симонова о Мусе Джалиле была напечатана в одной из центральных газет в 1953 году, после чего началось триумфальное «шествие» подвига поэта и его товарищей в народное сознание.

Не преклоню колен, палач, перед тобою,
Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей.
Придет мой час - умру. Но знай: умру я стоя,
Хотя ты голову отрубишь мне, злодей.

Увы, не тысячу, а только сто в сраженье
Я уничтожить смог подобных палачей.
За это, возвратясь, я попрошу прощенья,
Колена преклонив, у родины моей.

Знаете ли вы что

В мае 1945 года одно из подразделений советских войск, штурмовавших Берлин, ворвалось во двор фашистской тюрьмы Моабит. Там уже никого не было - ни охраны, ни заключенных. Ветер носил по пустому двору обрывки бумаг и мусора. Один из бойцов обратил внимание на листок бумаги со знакомыми русскими буквами. Он поднял его, разгладил (это оказалась страничка, вырванная из какой-то немецкой книги) и прочитал следующие строки: «Я, известный татарский писатель Муса Джалиль, заключен в Моабитскую тюрьму как пленный, которому предъявлены политические обвинения, и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадет эта запись, пусть передадут привет от меня моим товарищам - писателям в Москве». Дальше шло перечисление фамилий писателей, которым поэт посылал свой последний привет, и адрес семьи.
Так пришла на родину первая весточка о подвиге татарского поэта-патриота. Вскоре после окончания войны кружным путем, через Францию и Бельгию, вернулись и песни поэта - два маленьких самодельных блокнота, содержащие около ста стихотворений. Эти стихи получили сегодня мировую известность.

В феврале 1956 года за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, старшему политруку Мусе Джалилю посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А в 1957 году за цикл стихотворений «Моабитская тетрадь» он - первый среди поэтов - удостоен Ленинской премии.
Им были написаны 4 либретто для опер «Алтын чеч» («Золотоволосая», 1941, музыка композитора Н. Жиганова) и «Ильдар» (1941).

В концлагере Джалиль продолжал писать стихи, всего им было написано как минимум 125 стихотворений, которые после войны были переданы его сокамерником на Родину.

Имя Мусы Джалиля носит Татарский государственный театр оперы и балета, литературную студию которого он возглавлял, и одна из центральных улиц города.

Музей-квартира Мусы Джалиля расположен в квартире поэта, где он жил в 1940-1941 годах. Здесь собрана уникальная экспозиция, которая состоит из личных вещей поэта, фотографий и предметов интерьера.

Памятник татарскому поэту, Герою Советского Союза, лауреату Ленинской премии Мусе Джалилю в Казани

Интернет-ресурсы:

Муса Джалиль. Стихи / М. Джалиль // Стихотворения классических и современных авторов. – Режим доступа: http://stroki.net/content/blogcategory/48/56

Муса Джалиль. Моабитская тетрадь / М. Джалиль // Молодая гвардия. – Режим доступа: http://web.archive.org/web/20060406214741/http://molodguard.narod.ru/heroes20.htm

Муса Джалиль. Стихи / М. Джалиль // Национальная библиотека Республики Татарстан. – Режим доступа: http://kitaphane.tatarstan.ru/jal_3.htm

Муса Джалиль. Избранное / М. Джалиль // Библиотека Максима Мошкова. – Режим доступа: http://lib.ru/POEZIQ/DZHALIL/izbrannoe.txt_with-big-pictures.html

Афоризмы и цитаты:

Если жизнь проходит без следа,
В низости, в неволе, что за честь?
Лишь в свободе жизни красота!
Лишь в отважном сердце вечность есть!

...Жизнь наша - лишь только искра всей жизни Родины.

Будь в правом деле дерзким, в слове - скромным.

Жить бесполезно - лучше уж не жить.

Жить так, чтоб и после смерти не умирать.

Мы будем вечно прославлять ту женщину, чье имя - Мать.

Не страшно знать, что смерть к тебе идет, Коль умираешь ты за свой народ.

Свети потомкам нашим, как маяк, Свети, как человек, а не светляк.

Спрятать старость - возможное ль дело?
Знаешь, милая, как ни пляши -
Никакая бы печь не сумела
Лед расплавить застывшей души.

Каков – не важно, ты с лица
Была бы светлой суть.
Будь человеком до конца.
С высоким сердцем будь

Сердце с последним дыханием жизни
Выполнит твёрдую клятву свою:
Песни всегда посвящал я отчизне,
Ныне отчизне я жизнь отдаю.

Людей-слонов нередко я встречал,
Дивился их чудовищным телам,
Но я за человека признавал
Лишь человека по его делам.

Вначале небольшое предисловие с отступлением. История этого поста не совсем обычная, и хотелось бы донести эту мысль о том, что воспринимать его надо через огромный калейдоскоп времен и событий. Бывает так, что какая-то информация доходит до нас урывками, через годы и случайности, лишь под конец складываясь в единую мозаику, посвященную человеческому духу, человеческому преодолению себя. Толчком к окончанию многолетней истории, предшествовавшей этому посту, послужил мой ответ на вопрос в другом журнале. К сожалению, несмотря на то, что я ждала продолжения разговора, подготовив к нему много заготовок, ответа не получила. И чтобы не терять материала и затраченного на него времени - пишу этот пост.

Отчасти тема связана с городом моих предков - Даугавпилсом, связана с поэтом, который сидел там в одном концлагере с моим дедом... Муса Джалиль писал пронзительные стихи, с поразительным мужеством принимая свою судьбу. О нем написано немало статей и книг, и здесь расскажу лишь о последних годах его жизни и его страшной смерти в Берлине. Причем открою не самую известную сторону нацистской системы исполнения наказаний. Впечатлительным людям лучше дальше не читать.

Начну с того, какими путями эта информация шла ко мне. Первое воспоминание родом из 80-х - мне 14 лет, я после долгого перерыва приехала в город Даугавпилс, где родились почти все мои родственники. Мой ныне уже покойный дядя был тогда горд возможности показать племяннице главную достопримечательность города - Динабургскую крепость. От дома на улице Циетокшня (Крепостной) было всего пять минут ходьбы до главного входа в крепость.

У меня нет фотографий крепости того времени, представленные здесь сделаны уже в апреле 2007 года.

Замечаете ли небольшую мемориальную доску на сооружении справа, не доходя двухсот метров до центрального входа в крепость?

Мы подошли тогда к той мемориальной доске.

Я и потом приходила к этому месту...

Здесь и был концентрационный лагерь...

С 1941 по 1944 год в крепости находились части немецкой армии. В цитадели был организован лагерь для советских военнопленных «Stalag-340».
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D1%83%D0%B3%D0%B0%D0%B2%D0%BF%D0%B8%D0%BB%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%BA%D1%80%D0%B5%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C

В годы Второй мировой войны территория Даугавпилсской крепости была превращена гитлеровцами в огромный концлагерь Шталаг-340, в котором два месяца провел татарский поэт Муса Джалиль, посмертно удостоенный звания Герой Советского Союза.
http://www.castle.lv/latvija/daugavpils.html

Об этом и гласит текст доски:

Я тогда по молодости лет еще ничего не знала о том, кто такой Муса Джалиль. Но имя запомнилось...

Мы же начнем с того периода, когда начался последний путь поэта к его бессмертию...

Муса Джалиль в немецком плену. Репродукция картины Хариса Якупова.
Картина отсюда: http://tatar-gazeta.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=223:2011-02-14-13-12-24&catid=48:2011-01-20-16-24-08

Джалиль прошел через несколько лагерей военнопленных и Динабург был одним из них.

В казематах крепости в сентябре-октябре 1942 года томился Герой Советского Союза татарский поэт Муса Джалиль, когда он, тяжело раненый, попал в плен к фашистам. В 1975 году на стене барьерных ворот Даугавпилсской крепости была открыта мемориальная доска, посвящённая Мусе Джалилю, с цитатой из его стихотворения.
http://www.obzor.lt/news/n1658.html

Немецкая аэрофотосъемка крепости:

Первоначально в пороховых складах крепости, а затем в овощных складах и конюшнях за валами ее северной стороны был создан лагерь для советских военнопленных «Шталаг-340». На воротах лагеря висел плакат с изображением палки и надписью «Вот твой господин!». Под ним на черной доске ежедневно записывалась дата и регистрировалось количество пленных, находившихся в лагере.
Содержание военнопленных было ужасным: помещения не отапливались, прогнившие крыши не спасали от дождя. Узников морили голодом, подвергали пыткам и издевательствам, отправляли на непосильные работы, осуществляли массовые расстрелы. В лагере свирепствовали эпидемии. Зимой 1942-1943 г. во время эпидемии сыпного тифа смертность в лагере достигала до 900 человек в день.
Номерной знак узника концлагеря «Шталаг-340» А.Павлова.

Охрана «Шталага-340» была весьма продуманной, и поэтому побег из лагеря был практически невозможен. Побеги совершались лишь во время работы за пределами лагеря, были среди них и удавшиеся. Многие узники, оставшиеся в живых, обязаны жизнью такому же, как они, узнику врачу-хирургу А.Гибрадзе. Работая в лагерном лазарете, он облегчал страдания раненых, а также задерживал сведения об умерших, позволяя тем самым 3-4 дня получать лишний паек и поддерживать наиболее ослабевших пленных. Также в его «операционной» проходили тайные совещания по организации побегов.
С сентября по октябрь 1942 г. узником концлагеря «Шталаг-340» был известный татарский поэт Муса Джалиль.
http://dinaburgascietoksnis.lcb.lv/satalagru.htm

Немного забегая по хронологии вперед, хочу закрыть тему о Динабургской крепости и процитировать себя же из сообщества ru_monument во время обсуждения памятника Джалилю на его родине:

Кстати, в свое время, собирая информацию о Мусе Джалиле, обратила внимание, что почти все Интернет-источники упоминают о его заключении в Моабите, но практически никто о том, что он был и в концентрационном лагере на территории Латвии - в крепости города Даугавпилс, ранее именуемой Динабургской крепостью. А ведь колючая проволока казанского памятника может ассоциироваться именно с ограждениями концлагерей, чем тюрем. Символикой тюрьмы на памятнике, скорее всего, может быть решетка. Но это лишь мое мнение.
http://ru-monument.livejournal.com/110710.html

С тех пор в Интернете появилось много информации об этой стороне биографии поэта, но раньше было не так...
Кадр из фильма "Моабитская тетрадь":

Прошло два года с момента посещения мною крепости, наступил период в середине 80-х, когда я интересовалась Второй мировой войной, и много читала на эту тему, от мемуаров Шарля де Голля до биографии Рихарда Зорге. Среди прочих книг попался сборник художественных и публицистических произведений о войне, в котором были вот эти строки:

Порой душа бывает так тверда,
Что поразить ее ничто не может.
Пусть ветер смерти холоднее льда,
Он лепестков души не потревожит.

Улыбкой гордою опять сияет взгляд.
И, суету мирскую забывая,
Я вновь хочу, не ведая преград,
Писать, писать, писать, не уставая.

Пускай мои минуты сочтены,
Пусть ждет меня палач и вырыта могила,
Я ко всему готов. Но мне еще нужны
Бумага белая и черные чернила!
«Случается порой», ноябрь 1943 г.

Это была моя вторая виртуальная встреча с Джалилем. Эти стихи настолько врезались в память, что я их помню наизусть до сих пор...

И оттуда я узнала о существовании "Моабитской тетради". Захотелось прочитать остальные его произведения. И это при том, что я не слишком жалую по жизни жанр поэзии (впрочем, здесь не место для этого разговора). Скорее, мне хотелось почувствовать то, что стоит за этими строками, понять то лучшее, что сокрыто в человеческой душе.

И через какое-то время, увидев в магазине, я купила эту книгу - там и "Моабитская тетрадь" и другие произведения поэта:

«Моабитская тетрадь» (тат. Moabit dəftəre, Моабит дәфтәре) - цикл стихотворений татарского поэта Мусы Джалиля, написанный им в Моабитской тюрьме.
Сохранились два блокнота, в которых содержалось 93 стихотворения. Стихотворения были написаны на татарском языке в первом блокноте арабской, во втором - латинской графикой.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D0%B0%D0%B1%D0%B8%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%82%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%B4%D1%8C

«Моабитские тетради» Джалиля вошли в список тех книг, которые создавались в нечеловеческих условиях и остались для нас удивительными документами мощи человеческого духа.
http://www.tatshop.ru/component/option,com_virtuemart/page,shop.product_details/product_id,954/category_id,220/Itemid,26/

Стихи Мусы Джалиля
Нажав на иконку справа, Вы можете скачать звуковой файл в формате.mp3
http://www.tatar.museum.ru/Jalil/lyrics.htm

О Мусе Джалиле был снят фильм.
Информация о фильме "Моабитская тетрадь" (1968) http://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/3938/annot/

Здание Уголовного суда в Берлин-Моабит:

И сама тюрьма Моабит в то время:

"Моабит" – бывшая берлинская тюрьма, построена в 1888 году. Представляет собой комплекс из пяти четырехэтажных корпусов, соединенных в форме веера. Сильно пострадала от бомбардировок 1945 года, в 1962 году была отремонтирована. Моабитская тюрьма – одна из известнейших в мире, находится в центре Берлина. С 2001 года входит в состав округа Митте. В прошлом отличалась пытками и невыносимыми условиями содержания заключенных. В настоящее время, немецкий “Моабит” - учреждение предварительного заключения для лиц мужского пола, достигших 21 года и старше, в которое водворяют по решению суда.
http://prisonlife.ru/mesta-lishenya-svobodi/229-tyurmy-stolichnye.html

Моабит не сравнить с другой тюрьмой Третьего Рейха - Плётцензее. Но сначала небольшое отступление (привожу с сокращениями):

Институт Смертной Казни в Третьем Рейхе

Казнь осуществлялась путём отсечения головы. В северных регионах практиковали старый добрый топор, на юге больше любили Гильотину. Приговор приводили в исполнение в ближайшей к месту суда тюрьме. В некоем закрытом или просто огороженном пространстве, это мог быть и двор тюрьмы.
Адольф Гитлер, по предложению Министра Юстиции Франца Гюртнера урегулировал этот момент 14.10.1936 - Смертный приговор в Рейхе в будущем приводить в исполнение при помощи Гильотины. Если смертный приговор через обезглавливание, то применять гильотину. Повешение было разрешено по закону от 29.03.1933, но до 1942 года как будто бы не применялось.
случилась проблема - далеко не в каждом месте имелась своя гильотина. Прибор для обезглавливания приходилось разбирать и перевозить с места на место, что было непросто при его весе до 500 кг и размерах. Это занимало много времени и сил.
Проблему решили путём централизации мест казни и установки там стационарных и более стандартизированных и современных гильотин небольшого размера.
До этого центализованные места для казней были только в Тюрингии и Гессене. После вступления в должность Гитлера из 240 мест исполнения наказаний был выбрано в 1936 году 11 мест, постепенно оборудованных к 1938 году новыми гильотинами и помещениями для проведения казней. Таким образом, казнь теперь совершалась не в ближайшем к суду учреждении по исполнению наказаний. А в одном из 11 центров.
К концу войны количество Центральных мест для проведения казней выросло до 22.
Возрастающее число приговоров и централизация мест исполнения казни привели к концу 1944 к созданию 10 команд палачей - Scharfrichterkommando, которые занимались, по поручению Имперского управления Юстиции приведением в действие смертных приговоров в Рейхе путём обезглавливания. Расстрел был предусмотрен только для приведения в исполнение приговоров военных судов, но в крайнем случае мог использоваться и для гражданских лиц, в случае если гильотина вышла из строя или палач был недоступен.

Наиболее известной и одиозной тюрьмой, где приводились в исполнение приговоры к смертной казни, была Плётцензее.
С 1890 до 1932 гг. казнено в общей сложности 36 чел., осужденных за убийство.
Их казнил палач при помощи топора на открытом воздухе во тюремном внутреннем дворе.
С 1933 до 1945 гг. казнено 2 891 чел.
До 1933 г. казнили лишь убийц, а также лиц, совершивших тяжкие преступления, например хранение взрывчатых веществ.
14 октября 1936 г. Гитлер одобрил предложение Министра юстиции Гюртнера о том, чтобы в будущем для исполнения приговора к смертной казни использовалась гильотина.
В 1937 г. из тюрьмы Бруксаль (Баден) в Плётцензее была доставлена гильотина и установлена в специальном помещении.
С помощью гильотины в 1937 г. были казнены 37 чел., в 1938 г. – 56 чел. и в 1939 г. - 95 чел.
Штатный палач получал жалование 3 000 рейхсмарок в год. За каждого казненного ему полагалась премия в 60 рейхсмарок (позднее – 65 рейхсмарок).
Из 2 891 чел, казненных в в Плётцензее за годы нацизма, примерно 1 500 чел. были осуждены «Народным судом» и примерно 1 000 чел. - специальными судами.
Еще около 400 жертв были приговорены к смерти военными и другими судами.
Из общего числа казненных: 677 граждан Чехословакии, 253 граждан Польши, и 245 французских граждан.
http://reibert.info/forum/showthread.php?t=143322

Именно в Плетцензее был переведен Муса Джалиль...

Еще вид тюрьмы Плетцензее, где должна была состояться казнь:

В Германии гильотина использовалась с XVII-XVIII веков и была стандартным видом смертной казни вплоть до её отмены в 1949 году. В отличие от французских образцов, немецкая гильотина была гораздо ниже и имела лебёдку для подъёма тяжелого ножа.
В нацистской Германии гильотинирование применялось к уголовным преступникам. По оценкам, около 40 тыс. человек было обезглавлено в Германии и Австрии между 1933 и 1945 годами. Это число включает в себя борцов Сопротивления в самой Германии и оккупированных ею странах. Поскольку борцы Сопротивления не принадлежали к регулярной армии, они считались обычными преступниками и, во многих случаях, отвозились в Германию и были гильотинированы. Обезглавливание считалось «неблагородным» видом смерти, в противоположность расстрелу.
Известные гильотинированные личности:
Люббе, Маринус ван дер - гильотинирован за поджог рейхстага в январе 1934 года.
Фучик, Юлиус - гильотинирован в берлинской тюрьме Плётцензее 8 сентября 1943 года.
Оболенская, Вера Аполлоновна - гильотинирована в тюрьме Плётцензее 4 августа 1944 года.
Джалиль, Муса Мустафович и его соратники гильотинированы за участие в подпольной организации 25 августа 1944 в военной тюрьме Плётцензее в Берлине.
Клячкoвский, Стaнислaв гильoтинирoвaн пo oбвинению в пoкушении нa фюрерa Адольфа Гитлера, в тюрьме Плётцензее 10 мaя 1940 года.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B0

Та самая гильотина в тюрьме Плетцензее, какой ее увидели освободившие Берлин советские войска. Эта небольшая чаша, куда должны падать отрубленные головы... Трудно понять, как такой вид казни мог дожить до ХХ века.

Джалиль знал о том, что его ждет - об этом недвусмысленно говорят строки, написанные им еще в Моабите:

Не преклоню колен, палач, перед тобою,
Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей.
Придет мой час - умру. Но знай: умру я стоя,
Хотя ты голову отрубишь мне, злодей.

Увы, не тысячу, а только сто в сраженье
Я уничтожить смог подобных палачей.
За это, возвратясь, я попрошу прощенья,
Колена преклонив, у родины моей.
Ноябрь 1943

Пришли последние минуты жизни -
Со славой завершить бы мне борьбу.
Я отдаю народу и отчизне
Порывы, вдохновение, судьбу.

Я пел в бою. Не думал никогда я,
Что пленником умру в чужом краю.
На плахе песнь последнюю слагаю.
Вот заблестел топор, но я пою.

Меня на битву песня призывала,
Она учила смело умирать.
Призывной песней жизнь моя звучала,
И будет, будет смерть моя звучать.
1943

Помещение для казней в тюрьме Плётцензее
В тюрьме Плётцензее нацисты казнили сотни немецких граждан, выступавших против Гитлера, в том числе многих участников Июльского заговора, закончившегося неудачным покушением на Гитлера 20 июля 1944 года. Берлин, Германия, после войны.

Гильотина в тюрьме Плётцензее
Военный фотограф Борис Соколов: «В тюрьму Плетцензее мы поехали после того, как узнали, что там якобы казнили Тельмана. Вошли туда свободно, потому что Берлин уже сдался, и попали в комнату пыток и казней. Там стояла эта гильотина, а рядом корзина для голов. На стенах, как сейчас помню, какие-то крючья. Я потом узнал, что на них за подбородок вешали участников покушения на Гитлера».

Музей тюрьмы Плётцензее в Берлине - мемориал жертвам нацизма в Германии
В 1952 г. по распоряжению Сената Берлина на том месте, где во времена Третьего рейха было казнено более 1800 человек, был создан мемориал. Перед зданием, где проводились казни, возведена мемориальная стела с надписью «Жертвам гитлеровской диктатуры 1933-1945 гг.».

В соседнем помещении находится Музей движения Сопротивления, посвящённый всем казнённым. В октябре 2002 г. в экспозицию музея вошёл стенд, посвящённый двум татарским писателям - Мусе Джалилю и Абдулле Алишу. Они и 9 татарских подпольщиков были казнены 25 августа 1944 (дело «Курмашев и десять других»).
В тюрьме Плётцензее были казнены Юлиус Лебер, Эрвин фон Витцлебен, Юлиус Фучик, Вера Оболенская, Вернер фон дер Шуленбург, Морис Баво, Муса Джалиль, Иоганн Нобис, Георг Александр Хансен, Ойген Больц, Йозеф Вирмер, Эрих Гёпнер, Карл Фридрих Гёрделер, Альфред Дельп, Пауль Лежен-Юнг, Вильгельм Лёйшнер, Рудольф фон Маронья-Редвиц, Хельмут Джеймс фон Мольтке, Йоханнес Попиц, Эрих Фельгибель, Ульрих фон Хассель, Ильза Штёбе, Карл фон Штюльпнагель, Курт Шульце, Харро Шульце-Бойзен, Арвид Харнак.
http://leningradblokada.ru/vermacht/erich-g-pner.html

Еще несколько ссылок о жертвах Плетцензее...

За участие в подпольной организации Муса Джалиль был казнён на гильотине 25 августа 1944 года в тюрьме Плётцензее в Берлине.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%CC%F3%F1%E0_%C4%E6%E0%EB%E8%EB%FC

Несмотря на применявшиеся к ней на допросах меры физического воздействия, Штёбе никого не выдала и была казнена на гильотине в берлинской каторжной тюрьме Плётцензее.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D8%F2%B8%E1%E5%2C_%C8%EB%FC%E7%E0

20 июля 1944 Гёпнер был арестован как участник заговора против Гитлера, 8 августа 1944 приговорен к смертной казни и повешен в тюрьме Плетцензее в Берлине. Генерал-полковник Ерих Гепнер (Hoepner, Erich) во время процесса 20 июля 1944 года.
http://leningradblokada.ru/vermacht/erich-g-pner.html

Известно, что к Джалилю и его товарищам приходил мулла, впоследствии оставивший свои воспоминания.

Многие, прочитав эти воспоминания, могут подумать, что Мусу и его товарищей расстреляли, а не отрубили головы. Как тут не поверить, ведь сам мулла, поклялся Кораном! Однако не будем торопиться с выводами, давайте-ка поразмышляем вместе.
Сам мулла Усман во время исполнения казни не присутствовал. Он лишь предполагает. «Потому что, - говорит он, - они ведь военные, военных не вешают, военных расстреливают, это во всех странах так…». И глубоко ошибается. В фашистской Германии, особенно с июля 1944 года, после покушения на Гитлера, военных наказывали по-разному: и расстреливали, и вешали, а иногда отрубали головы. (Именно так поступили с теми, кто покушался на фюрера.)
Тюремный пастор, о котором упоминал мулла, пастор Юрытко, остался жив. Я за много лет до этого переписывался с ним. Хотя он сам не присутствовал при казни, он хорошо помнит Мусу и его товарищей. По его словам, их повесили.
Такие различные версии естественны, потому что гитлеровцы никого близко не подпускали во время казни. Эта мерзость осуществлялась закрыто. Место казни – одноэтажное угрюмое здание (оно сохранилось до сего дня) – расположено чуть поодаль от тюремного двора Плетцензее. Там заключенных и расстреливали, и вешали, и отрубали им головы.
А раз так, единственным источником, которому можно доверять, остается только документ, акт, составленный самими палачами. Оригиналы этих документов по сей день хранятся в архиве тюрьмы Плетцензее. Никто не выражал сомнения по поводу их подлинности. Согласно этим документам, джалилевцев казнили, отрубив им головы на гильотине 25 августа 1944 года между 12.06 и 12.36.

Муса Джалиль так и не узнал, что его будут считать врагом своей родины, и справедливость восторжествует лишь в 1953 году... Хотя уже в 1945-м были свидетельства о его подвиге:

На пути к рейхстагу стоял Моабит. Это и центр Берлина, это и тюрьма. Едва солдаты нашей 150-й стрелковой дивизии пробились к этому району, как многоэтажная громада Моабита ощетинилась пулеметами, автоматами, минометами.
http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/5072/

В мае 1945 года одно из подразделений советских войск, штурмовавших Берлин, ворвалось во двор фашистской тюрьмы Моабит. Там уже никого не было - ни охраны, ни заключенных. Ветер носил по пустому двору обрывки бумаг и мусора. Один из бойцов обратил внимание на листок бумаги со знакомыми русскими буквами. Он поднял его, разгладил (это оказалась страничка, вырванная из какой-то немецкой книги) и прочитал следующие строки:
«Я, известный татарский писатель Муса Джалиль, заключен в Моабитскую тюрьму как пленный, которому предъявлены политические обвинения, и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадет эта запись, пусть передадут привет от меня моим товарищам - писателям в Москве».
Дальше шло перечисление фамилий писателей, которым поэт посылал свой последний привет, и адрес семьи.
Так пришла на родину первая весточка о подвиге татарского поэта-патриота.
Вскоре после окончания войны кружным путем, через Францию и Бельгию, вернулись и песни поэта - два маленьких самодельных блокнота, содержащие около ста стихотворений. Эти стихи получили сегодня мировую известность.
2 февраля 1956 года за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, старшему политруку Мусе Джалилю посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А в 1957 году за цикл стихотворений «Моабитская тетрадь» он - первый среди поэтов - удостоен Ленинской премии.
http://soyuz-pisatelei.ru/forum/6-1101-1

Тюрьма Плетцензее в наши дни:

В 1952 г. Сенат Берлина на том месте, где при национал-социализме было казнено по политическим мотивам более 1,8 тыс. человек, создал памятное место. Помещение, в котором раньше проводились казни, находится за стеной почета. Надпись на ней гласит: "Жертвам гитлеровской диктатуры 1933 - 1945 гг.".
Писатель Р. Мустафин так описывает этот зал: "Голые стены, серый цементный пол… Часть стены отделана белым кафелем, чтобы легче смывать кровь. Сюда же подведены краны, к которым присоединялся резиновый шланг. Рядом в стену вмуровано несколько крепких железных крюков. Гильотина убрана".
В соседнем помещении теперь находится музей Движения Сопротивления, посвященный всем казненным в тюрьме Плетцензее. В октябре 2002 года здесь открылся стенд, посвященный двум писателям - М. Джалилю и А. Алишу. The Plötzensee Memorial Center commemorating the victims of National Socialism is a site of quiet remembrance. http://www.ww2museums.com/article/3005/Pl%F6tzensee-Memorial-Center.htm

И на фоне всего этого мне стыдно, что у моей страны такая репутация, что о ней могут задавать такие вопросы:

И еще один тревожный вопрос: В Латвии в советский период истории на одном из бастионов Даугавпилсской крепости, где в сентябре-октябре 1942 года томился М. Джалиль была открыта мемориальная доска на трех языках: татарском, русском и латышском. Из газетных публикаций, телевизионных репортажей мы знаем об отношении латвийского государства к участникам Великой Отечественной войны. Возможно памятная мемориальная плита уже не существует? Вы не располагаете информацией об этом факте?
Сообщений об уничтожении мемориальной доски не поступало. В Германии могилы советских воинов содержатся в приличном состоянии, надеюсь, что так будет и в Латвии.
http://www.mi.ru/~rdbrt97/v1_st5.html

С доской все в порядке, теперь к ней приезжают делегации из Татарстана, Литвы и других мест, возлагают венки...
Ужас нацизма никогда не должен повториться - как мне кажется, это в наши дни понимают все...

Как трудно, трудно расставаться, зная,
Что никогда не встретишь друга вновь.
А у тебя всего-то и богатства -
Одна лишь эта дружба да любовь!
Стихотворение «Расставание», датированное октябрем 1942 года.

Ни жестокие пытки, ни посулы свободы, жизни и благополучия не сломили его воли и преданности Родине. Прежде, чем рассказать вам, уважаемые читатели, о знаменитом татарском поэте и публицисте,...

Ни жестокие пытки, ни посулы свободы, жизни и благополучия не сломили его воли и преданности Родине.

Прежде, чем рассказать вам, уважаемые читатели, о знаменитом татарском поэте и публицисте, Герое Советского Союза, лауреате (посмертно) Ленинской премии Мусе Джалиле ((Муса Мустафаевич Залилов), позвольте небольшое отступление.

Величие России, её мощь и сила определяются не только и не столько бесконечными просторами, неисчерпаемыми недрами, космическими достижениями, военными победами и прочими государственными атрибутами, но, прежде всего, – народами, населяющими одну седьмую часть Земли. Ни одна империя, ни одна многонациональная страна мира, ни в прошлом, ни в настоящем не может противопоставить России более мудрой и взвешенной национальной политики. С седой древности и поныне. Долгие годы утверждалось, что царская империя была «тюрьмой народов». На самом же деле «проклятый царизм» не потерял на своём много вековом пути ни одной, даже самой малочисленной народности, вставшей под его знамёна. Более того, если бы не военная мощь Российской империи, то многие среднеазиатские, кавказские, прибалтийские народы, уже давно были бы стёрты с карты мира, и мы бы забыли их название. Ну кто сейчас вспомнит убыхов? А ведь был самый воинственный миллионный народ Кавказа, ушедший в Османскую Турцию. Нет теперь ни одного убыха. Растворился, исчез в пучине османской экспансии. В России подобного никогда не случалось. Вот потрясающий, хоть и малоизвестный пример созидательной верности и преданности других народов русскому отечеству. Эти народы прекрасно понимали: без России им не существовать никогда.

Так вот, в 1807 году был учреждён Георгиевский крест – награда за боевые заслуги и храбрость, проявленную против неприятеля. Для мусульман предлагалось учредить Георгиевский полумесяц. Предложение не прошло у самих мусульман. Тогда вообще для иноверцев установили специальный знак, где в центре медальона с двух сторон был изображён герб России – двуглавый орёл. Таким знаком даже наградили 1368 солдат, но потом и от него отказались. Воины России разных конфессий в смертельной опасности хотели ощущать себя, «как все» — россиянами и получать только Георгиевский крест от своей О тчизны.

Поносимые нынче всячески большевики пошли ещё дальше в своей созидательной национальной – нет, всё-таки интернациональной политике. Её сутью явилось рождение и утверждение советского народа, который единственный на всём земном шаре сумел остановить и уничтожить коричневую чуму двадцатого века – фашизм. Более никому такой подвиг был не по силам. Так вот ярчайшей звездой в величайшем созвездии советского народа и был мой герой татарин Муса Джалиль. Его потрясающе фантастические жизнь, борьба, творчество и смерть достойны и нашего восхищения, и нашей благодарной памяти.

…В бескрайних просторах оренбургских степей затерялась небольшая татарская деревня Мустафино. Зимой здесь лютые морозы и гигантские снежные сугробы, летом невыносимая жара. В той деревеньке и родился шестым ребёнком Муса. Когда мальчику исполнилось семь лет, родители Мустафа и Рахима Залиловы (татарский звук «ж» пишется как «з» и «дж») отдали его в Оренбургскую медресе (буквальный перевод – «место, где обучают») «Хусаиния». Там, кроме обязательной теологии преподавались и светские дисциплины: литература, рисование, пение. Мальчик хоть и учился весьма прилежно, но всегда ждал, как манны небесной, каникул. Дома ему было раздолье полное: ходил в ночное, подолгу купался в речушке Неть. А длинными вечерами с восторгом слушал протяжные татарские песни, которые великолепно исполняла мама и завораживающие сказки бабушки Гильми. Тогда и вспыхнула поэтическая искорка у мальчика. Пройдут годы и он напишет:

Эх, сказки моей бабушки,

Тягаться с правдой не вам!

Чтоб рассказать о страшном,

К каким обращусь словам?.

Тринадцатилетним Муса вступает в комсомол. А в пятнадцать лет сражается с казаками атамана Дутова. Тогда же начинает серьёзно пробовать себя в поэзии:

Если б саблю я взял, если б ринулся с ней,

Красный фронт защищая, сметать богачей.

Если б место нашлось мне в шеренге друзей,

Если б саблей лихой я рубил палачей.

Первое поэтическое произведение юноши опубликовала в 1919 году военная газета «Кызыл йолдыз» («Красная звезда»). Через шесть лет в Казани вышел первый сборник Мусы Джалиля. В нём — стихотворения и поэма «Барабыз» («Мы идём»). После окончания гражданской войны Муса Джалиль активно участвует в организации первых пионерских отрядов, пишет детские стихи и пьесы. Его избирают членом Бюро Татаро-Башкирской секции ЦК комсомола и направляют учиться в Москву. Муса поступает на филологический факультет Московского государственного университета. И продолжает писать стихи на родном языке. В переводах ими зачитываются студенты на университетских вечерах.

Я бы счастьем считал эту гибель в бою,

Славу смерти геройской я в песне пою.

Друг-рабочий, винтовку возьми и — в поход!

Жизнь отдай, если надо, за волю свою.

С университетским дипломом Джалиля направляют в Казань. Здесь он целиком отдаётся творческой работе и общественной деятельности. В 1931-1932 годах редактирует татарские детские журналы, издававшиеся при ЦК ВЛКСМ. С 1933 года работает завотделом литературы и искусства татарской газеты «Коммунист», выходившей в Москве. Тогда же знакомится с советскими поэтами А. Жаровым, А. Безыменским, М. Светловым. В 1934 году выходят сразу два его поэтических сборника: «Орденоносные миллионы» на комсомольскую тему и «Стихи и поэмы». В 1939-1941 годах Муса Джалиль — ответственный секретарь Союза писателей Татарской АССР и одновременно заведующий литературной частью Татарской оперной студии при Московской консерватории. Когда встал вопрос о создании национального оперного театра, Муса с головой ринулся в новое для себя дело. Он подыскивал певцов, либреттистов, вёл обширную переписку с татарскими поэтами и драматургами, присутствовал на репетициях и устраивал быт актёров. В это же время Джалиль переводит на татарский десятки песен, романсов, оперные либретто. Пишет и оригинальные оперные либретто. Опера Н.Жиганова «Алтынчеч» на его либретто вошла в Золотой фонд советского оперного искусства. Летом 1939 года в Казани открывается оперный театр. Муса продолжает в нём работу как заведующий литературной частью. К этому времени достигает расцвета литературное творчество Джалиля. Он с равным успехом пишет пьесы, эпические поэмы, песни, критические статьи. Но, пожалуй, полнее всего талант Мусы раскрылся в лирических стихотворениях. Джалиль окончательно сформировался как поэт-лирик. Его стихи привлекают чистотой и задушевностью. Его переводы на татарский Пушкина, Некрасова, Шевченко, и других национальных поэтов становятся татарской классикой. Все это способствует творческому возмужанию поэта. Критик С. Гамалов, рецензируя вышедшую в Москве в переводе на русский книгу стихов Джалиля, назвал её ярчайшим примером идейно-художественного роста татарской поэзии и выразил уверенность, что «маленькая книжка стихов Мусы Джалиля доставит большую радость советскому читателю подлинной поэтичностью, сочетающей в себе железную волю с мягкой лиричностью, великий гнев с нежной любовью» . Мусу Джалиля избирают председателем Союза писателей Татарской АССР и депутатом городского Совета. Как писатель он работает практически во всех литературных жанрах: пишет песни, стихи, поэмы, пьесы, публицистику, собирает материал для романа о комсомоле. На основе его поэм «Алтын Чэч» («Золотоволосая») и «Ильдар» композитор Н.Г. Жиганов написал оперы. Последняя из них удостоена Сталинской премии.

Безо всяких преувеличений можно утверждать: к концу тридцатых годов Муса Джалиль находился в зените своей творческой и общественной славы. И тут грянула Великая Отечественная война. Первому писателю Татарии не нужно было предпринимать никаких усилий к тому, чтобы остаться в тылу на партийной или государственной работе. Ему это настойчиво и предлагало руководство Татарской автономной республики. Однако поэт неудержимо рвался на фронт и добился своего. Воевал затем на Ленинградском и Волховском фронтах, был корреспондентом газеты «Отвага». В июне 1942 года во время Любанской операции советских войск Муса Джалиль был тяжело ранен в грудь и бессознательном состоянии попал в плен.

25 июня 1941 года всего на третий день Великой Отечественной войны советская авиация нанесла воздушный контрудар с целью уничтожения фашистских самолетов, базировавшихся на аэродромах Финляндии

Прежде, чем рассказать вам, уважаемые читатели, о знаменитом татарском поэте и публицисте, Герое Советского Союза, лауреате (посмертно) Ленинской премии Мусе Джалиле ((Муса Мустафаевич Залилов), позвольте небольшое отступление.

Величие России, её мощь и сила определяются не только и не столько бесконечными просторами, неисчерпаемыми недрами, космическими достижениями, военными победами и прочими государственными атрибутами, но, прежде всего, - народами, населяющими одну седьмую часть Земли. Ни одна империя, ни одна многонациональная страна мира, ни в прошлом, ни в настоящем не может противопоставить России более мудрой и взвешенной национальной политики. С седой древности и поныне. Долгие годы утверждалось, что царская империя была «тюрьмой народов». На самом же деле «проклятый царизм» не потерял на своём мновековом пути ни одной, даже самой малочисленной народности, вставшей под его знамёна. Более того, если бы не военная мощь Российской империи, то многие среднеазиатские, кавказские, прибалтийские народы, да та же, ныне «бандеровскиая» Украина, уже давно были бы стёрты с карты мира, и мы бы забыли их название. Ну кто сейчас вспомнит убыхов? А ведь был самый воинственный миллионный народ Кавказа, ушедший в Османскую Турцию. Нет теперь ни одного убыха. Растворился, исчез в пучине османской экспансии. В России подобного никогда не случалось. Вот потрясающий, хоть и малоизвестный пример созидательной верности и преданности других народов русскому отечеству. Эти народы прекрасно понимали: без России им не существовать никогда.

Так вот, в 1807 году был учреждён Георгиевский крест - награда за боевые заслуги и храбрость, проявленную против неприятеля. Для мусульман предлагалось учредить Гергиевский полумесяц. Предложение не прошло у самих мусульман. Тогда вообще для иноверцев установили специальный знак, где в центре медальона с двух сторон был изображён герб России - двуглавый орёл. Таким знаком даже наградили 1368 солдат, но потом и от него отказались. Воины России разных конфессий в смертельной опасности хотели ощущать себя, «как все» - россиянами и получать только Георгиевский крест от своей О тчизны.

Поносимые нынче всячески большевики пошли ещё дальше в своей созидательной национальной - нет, всё-таки интернациональной политике. Её сутью явилось рождение и утверждение советского народа, который единственный на всём земном шаре сумел остановить и уничтожить коричневую чуму двадцатого века - фашизм. Более никому такой подвиг был не по силам. Так вот ярчайшей звездой в величайшем созвездии советского народа и был мой герой татарин Муса Джалиль. Его потрясающе фантастические жизнь, борьба, творчество и смерть достойны и нашего восхищения, и нашей благодарной памяти.

…В бескрайних просторах оренбургских степей затерялась небольшая татарская деревня Мустафино. Зимой здесь лютые морозы и гигантские снежные сугробы, летом невыносимая жара. В той деревеньке и родился шестым ребёнком Муса. Когда мальчику исполнилось семь лет, родители Мустафа и Рахима Залиловы (татарский звук «ж» пишется как «з» и «дж») отдали его в Оренбургскую медресе (буквальный перевод - «место, где обучают») «Хусаиния». Там, кроме обязательной теологии преподавались и светские дисциплины: литература, рисование, пение. Мальчик хоть и учился весьма прилежно, но всегда ждал, как манны небесной, каникул. Дома ему было раздолье полное: ходил в ночное, подолгу купался в речушке Неть. А длинными вечерами с восторгом слушал протяжные татарские песни, которые великолепно исполняла мама и завораживающие сказки бабушки Гильми. Тогда и вспыхнула поэтическая искорка у мальчика. Пройдут годы и он напишет: «Эх, сказки моей бабушки,/ Тягаться с правдой не вам!/ Чтоб рассказать о страшном,/ К каким обращусь словам?».

Тринадцатилетним Муса вступает в комсомол. А в пятнадцать лет сражается с казаками атамана Дутова. Тогда же начинает серьёзно пробовать себя в поэзии: «Если б саблю я взял, если б ринулся с ней,/ Красный фронт защищая, сметать богачей./ Если б место нашлось мне в шеренге друзей,/ Если б саблей лихой я рубил палачей».

Первое поэтическое произведение юноши опубликовала в 1919 году военная газета «Кызыл йолдыз» («Красная звезда»). Через шесть лет в Казани вышел первый сборник Мусы Джалиля. В нём - стихотворения и поэма «Барабыз» («Мы идём»). После окончания гражданской войны Муса Джалиль активно участвует в организации первых пионерских отрядов, пишет детские стихи и пьесы. Его избирают членом Бюро Татаро-Башкирской секции ЦК комсомола и направляют учиться в Москву. Муса поступает на филологический факультет Московского государственного университета. И продолжает писать стихи на родном языке. В переводах ими зачитываются студенты на университетских вечерах. («Я бы счастьем считал эту гибель в бою,/ Славу смерти геройской я в песне пою./ Друг-рабочий, винтовку возьми и - в поход!/ Жизнь отдай, если надо, за волю свою»).

С университетским дипломом Джалиля направляют в Казань. Здесь он целиком отдаётся творческой работе и общественной деятельности. В 1931-1932 годах редактирует татарские детские журналы, издававшиеся при ЦК ВЛКСМ. С 1933 года работает завотделом литературы и искусства татарской газеты «Коммунист», выходившей в Москве. Тогда же знакомится с советскими поэтами А. Жаровым, А. Безыменским, М. Светловым. В 1934 году выходят сразу два его поэтических сборника: «Орденоносные миллионы» на комсомольскую тему и «Стихи и поэмы». В 1939-1941 годах Муса Джалиль - ответственный секретарь Союза писателей Татарской АССР и одновременно заведующий литературной частью Татарской оперной студии при Московской консерватории. Когда встал вопрос о создании национального оперного театра, Муса с головой ринулся в новое для себя дело. Он подыскивал певцов, либреттистов, вёл обширную переписку с татарскими поэтами и драматургами, присутствовал на репетициях и устраивал быт актёров. В это же время Джалиль переводит на татарский десятки песен, романсов, оперные либретто. Пишет и оригинальные оперные либретто. Опера Н.Жиганова «Алтынчеч» на его либретто вошла в Золотой фонд советского оперного искусства. Летом 1939 года в Казани открывается оперный театр. Муса продолжает в нём работу как заведующий литературной частью. К этому времени достигает расцвета литературное творчество Джалиля. Он с равным успехом пишет пьесы, эпические поэмы, песни, критические статьи. Но, пожалуй, полнее всего талант Мусы раскрылся в лирических стихотворениях. Джалиль окончательно сформировался как поэт-лирик. Его стихи привлекают чистотой и задушевностью. Его переводы на татарский Пушкина, Некрасова, Шевченко, и других национальных поэтов становятся татарской классикой. Все это способствует творческому возмужанию поэта. Критик С. Гамалов, рецензируя вышедшую в Москве в переводе на русский книгу стихов Джалиля, назвал её ярчайшим примером идейно-художественного роста татарской поэзии и выразил уверенность, что «маленькая книжка стихов Мусы Джалиля доставит большую радость советскому читателю подлинной поэтичностью, сочетающей в себе железную волю с мягкой лиричностью, великий гнев с нежной любовью». Мусу Джалиля избирают председателем Союза писателей Татарской АССР и депутатом городского Совета. Как писатель он работает практически во всех литературных жанрах: пишет песни, стихи, поэмы, пьесы, публицистику, собирает материал для романа о комсомоле. На основе его поэм «Алтын Чэч» («Золотоволосая») и «Ильдар» композитор Н.Г. Жиганов написал оперы. Последняя из них удостоена Сталинской премии.

Безо всяких преувеличений можно утверждать: к концу тридцатых годов Муса Джалиль находился в зените своей творческой и общественной славы. И тут грянула Великая Отечественная война. Первому писателю Татарии не нужно было предпринимать никаких усилий к тому, чтобы остаться в тылу на партийной или государственной работе. Ему это настойчиво и предлагало руководство Татарской автономной республики. Однако поэт неудержимо рвался на фронт и добился своего. Воевал затем на Ленинградском и Волховском фронтах, был корреспондентом газеты «Отвага». В июне 1942 года во время Любанской операции советских войск Муса Джалиль был тяжело ранен в грудь и бессознательном состоянии попал в плен.

…О том, как немцы создали легион «Идель-Урал», куда определяли пленных уроженцев Поволжья и Урала, надо писать отдельно и обстоятельно. Тема эта более, чем сложная и болезненная. Но мы остановимся только на том обстоятельстве, что параллельно с образованием легиона (он дислоцировался в польском селении Едлинск) возникло в нём и татарское подполье во главе с офицером Гайнан Курмашевым. Эта боевая организация ставила своей целью идеологически разложить и взорвать легион изнутри, подготовить легионеров к побегам, к восстанию, к переходу на сторону своих. В распоряжении татарских подпольщиков была типография газеты «Идель-Урал», которую нацисты и эмигрантские круги начали издавать для легионеров с осени 1942 года. У Курмашева было десять ближайших помощников: Муса Джалиль, Абдулла Алиш, Фуат Сайфульмулюков, Фуат Булатов, Гариф Шабаев, Ахмет Симаев, Абдулла Батталов, Зиннат Хасанов, Ахат Атнашев, Салим Бухаров. Все они выполняли конкретные поручения штаба. Конкретно Муса Джалиль разъезжал по военным лагерям для ведения культурно-просветительской работы. Он устанавливал конспиративные связи с другими подпольщиками. Под видом отбора самодеятельных артистов для созданной в легионе хоровой капеллы вербовал новых членов подпольной организации. Поэт также был связан с подпольной организацией под названием «Берлинский комитет ВКП(б)», возглавляемой полковником Николаем Степановичем Бушмановым.

Опять же, не вдаваясь в подробности, мы можем смело утверждать: в результате деятельности татарского подполья, батальоны легиона в составе вермахта не выполнили тех задач, которые немецкое командование ставило перед ними. И в том немалая заслуга Мусы Джалиля. Так 825-й батальон был отправлен 14 февраля 1943 года для борьбы с партизанами. Уже 21 февраля представители легиона вышли на белорусских партизан. Хотя заговор и был раскрыт немцами, 22 февраля на сторону партизан с оружием в руках перешла большая часть батальона. 826-й батальон сформирован 15 января 1943 года, но после восстания 825-го батальона был переведён в Голландию для охранной службы. В военных действиях не участвовал. 827-й батальон находился на Западной Украине, где действовал против партизан Ковпака. Особого рвения в боях легионеры не показали. Большинство перебежало к партизанам. В 1943 году готовилось восстание, которое немцам удалось вовремя раскрыть. Руководитель восстания старший лейтенант Мифтахов был казнён. 827-й батальон также был передислоцирован на Запад. В большинстве своём легионеры перешли на сторону Французского Сопротивления. 828-й батальон. Был сформирован отправили на Западную Украину вместо расформированного 827-го. Однако и это подразделение разочаровало немцев. Легионеры в массовом порядке перебегали к партизанам. В дальнейшем батальон был переведён с Украины, и его следы теряются.

Немецкая контрразведка обнаружила следы деятельности татарского подполья по обыкновенному дефекту одной литеры пишущей машинки. Большинство подпольщиков в Берлине были арестованы в ночь с 11 на 12 августа 1943 года, когда те слушали радиосообщение с Большой земли. В редакции газеты «Идель-Урал» схватили Симаева, Алиша, Булатова Шабаев. Всего в застенках оказались сорок человек из подполья. На Джалиля донёс провокатор. Как наиболее опасного преступника Мусу передали гестаповцам. Те и заключили его в одиночную камеру берлинской тюрьмы Моабит. Ни жестокие пытки, ни посулы свободы, жизни и благополучия не сломили его воли и преданности Родине.

В тюремных застенках пламенный поэт-антифашист создал 115 поэтических произведений. Вот лишь одно из них: «Коль обо мне тебе весть принесут,/ Скажут: "Устал он, отстал, упал он",-/ Не верь, дорогая! Слово такое/ Не скажут друзья, если верят в меня./ Кровью со знамени клятва зовет:/ Силу дает мне, движет вперед./ Так вправе ли я устать и отстать?/ Так вправе ли я упасть и не встать?/ Коль обо мне тебе весть принесут,/ Скажут: "Изменник он! Родину предал",-/ Не верь, дорогая! Слово такое/ Не скажут друзья, если любят меня./ Я взял автомат и пошел воевать,/ В бой за тебя и за родину-мать./ Тебе изменить? И О тчизне моей?/ Да что же останется в жизни моей?/ Коль обо мне тебе весть принесут,/ Скажут: "Погиб он. Муса уже мертвый",-/ Не верь, дорогая! Слово такое/ Не скажут друзья, если любят тебя./ Холодное тело засыплет земля -/ Песнь огневую засыпать нельзя!/ Умри, побеждая, и кто мертвецом/ Тебя назовет, если был ты борцом?!»

Эти строки, может, для кого-то небезупречные, написаны человеком, который точно знал, что его ждёт гильотина. В мире нет аналога подобного поэтического творчества. Разве что Юлиус Фучик написал ещё «Репортаж с петлёй на шее».

Долгим и нелёгким был путь к признанию Мусы Джалиля на родине. В 1946 году МГБ СССР завел розыскное дело на Мусу Джалиля. Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. Через год имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников. И тогда же бывший военнопленный Нигмат Терегулов принес в Союз писателей Татарии блокнот с шестью десятками стихов Джалиля. Спустя какое-то время из советского консульства в Брюсселе пришла вторая тетрадь того же поэта. Из Моабитской тюрьмы её вынес бельгийский участник Сопротивления Андре Тиммерманс. В их последнюю встречу Муса сказал, что его и группу его товарищей-татар скоро казнят, а блокнот с тюремными стихами попросил передать на родину. «Моабитская тетрадь» попала в руки поэту Константину Симонову, который организовал перевод стихов Джалиля на русский язык, снял клеветнические наветы с поэта и доказал патриотическую деятельность его подпольной группы. Статья К. Симонова о Мусе Джалиле была напечатана в одной из центральных газет в 1953 году, после чего началось триумфальное «шествие» подвига поэта и его товарищей в народное сознание. В 1956 году посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии.