Космополиты ходят в галошах. Скандалы и слухи

Каждый из нас хотя бы раз в жизни интересовался происхождением или значением своей фамилии. Волков любопытна и увлекательна. Не только имя наделяет человека особыми чертами, но и фамилия. Это одна из причин, почему необходимо знать происхождение и значение своей фамилии. Также считают, что в начале и конце ХХ века на 22 месте среди самых популярных была фамилия Волкова. Происхождение и значение ее мы рассмотрим ниже.

Версия №1

Существует несколько теорий относительно происхождения этой фамилии. Многих интересует род Волков. Происхождение фамилии рассмотрим в двух версиях. Итак, она состоит в подгруппе, образованной от названий животных. Во многих странах есть мужские имена, несущие в своем значении слово «волк». Например, в Германии есть имя Вольф, в Сербии - Вук. Думаете, случайность? Это не так и связано с тем, что хищник знаком человеку с древних времен. Наши предки наделили волка такими качествами, как ярость, ненасытность, алчность и жестокость. Также наши предки считали, что волк - посредник между мирами живых и мертвых, магов и обычных людей.

Существует такая легенда. Волка слепил из глины черт или из дерева вытесал, однако не сумел оживить его. Когда же Бог наделил жизнью это существо, то волк кинулся на чертенка и схватил его за копыто. Славяне особо веровали в магические возможности этого животного, поэтому в качестве защиты от разных заболеваний носили с собой хвост волка. Также в качестве оберега выступало и имя самого хищника. Некоторые документальные источники подтверждают, что во времена Древней Руси Волком могли называть недружелюбного и одинокого человека. Фамилия Волков впервые встретилась исследователям в документах XVI века. Анализ фамилии Волков дал почву для существования еще одной версии.

Версия №2

Немецкий лексикограф Макс Фасмер в своем «Этимологическом словаре русского языка» пишет, что название животного - волк - произошло от глагола «волочить», и уточняет, что этот хищник «уволакивает» свою добычу или жертву. Но данная версия для ономастики (раздела языка, изучающего происхождение имен и названий) звучит неубедительно, потому что свою жертву «уволакивает» не только этот хищник, но и многие другие. Также в словаре Макса Фасмера не уточнена конкретная этимология глагола «волочить». Получается, что немецкий «вольф» произошел от славянского «волка».

Происхождение названия хищника восстановлено на основе древнего и малоизвестного нахского языка. «Волк» состоит из двух звукоподражательных слов «во» - вой, и «лакх» - вверх. Сложив нахские слова, мы получаем «волакх», что дословно переводится как "воющий вверх". В данном языке от образа воющего на Луну волка образовалось еще одно значение глагола «лакх» - петь.

Существует еще несколько малодостоверных версий происхождения фамилии Волков. Но рассматривать их уже не имеет смысла.

Род Волков: происхождение фамилии

В Российской империи было зафиксировано около семидесяти дворянских родов с такой фамилией. Среди них существует и несколько древних. Самые первые Волковы считают, что их род основал знатный литовец Волк Григорий, приехавший в Россию в начале XVI века. В последующие века Волковы были зафиксированы в чинах воевод, стольников, послов и дьяков. Внуки-правнуки Григория Волка были награждены в 1618 году землями (в то время они назывались вотчинами) в Ярославском уезде. По данным гербовника первого тома известно, что эта ветвь Волковых - одна их самых старейших. Она происходила от Волкова Василия Ивановича, который был записан в шестой части родословных книг Костромской, Новгородской, Вологодской и других губерний.

Правнук Григория Волка - Иван Федорович Волков - среди своих современников слыл героической личностью, удостоился звания генерал-майора, особо проявил себя во время штурма Измайловской крепости, за что был награжден вотчинами в Мосальском и Мещовском уездах. Данный род зафиксирован в седьмой части родословных книг Симбирска, Москвы, Новгорода, Херсонеса и Тамбова.

Волковы - дворянский род, который принадлежит к новому и выслуженному дворянству, они внесены во вторую и третью часть родословных книг двадцати двух губерний! Позволением его Императорского Высочества было утверждено, что основатель русского театра (происхождение фамилии имеет общий источник) тоже удостоен звания потомственного дворянина.

Подведем итоги

Происхождение фамилии Волков имеет несколько версий. Также установлено, что во времена Российской империи было зафиксировано 72 дворянских рода. Древнейший из них был основан литовцем Григорием Волком в начале XVI века. Говорят, что суров был Волков. Происхождение фамилии, конечно, связано с хищным животным.

РУССКАЯ ВЕСНА (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

КОСМОПОЛИТЫ ХОДЯТ В ГАЛОШАХ

Глава из книги мемуаров

Чтоб не прослыть антисемитом,
Зови жида космополитом.

Советский фольклор конца сороковых

«Ах, не шейте, евреи, ливреи...»
Александр Галич

ПРОФЕССОР ЛЕВИН, СТУДЕНТ ВУЛЬФ И РУССКИЙ НАРОД

История эта не попадет в «Серебряный шар» Виталия Вульфа, хотя и стоила бы того.
Мы шли за ним в вечерней темноте осторожно, на расстоянии, так чтобы он нас не заметил, но чтобы не упустить момент, когда понадобится придти на помощь. И переговаривались под хруст наших шагов на снегу заговорщическим шепотком, хоть было это не очень удобно. Виталик на полторы головы возвышался надо мной, и при этом сильно картавил. Увлеченным театром, в особенности Андровской и Бабановой, двадцатилетний Виталик Вульф был уже тогда. Но был он тогда еще очень худым, очень стройным и очень хорошеньким студентом юрфака из Баку. Но почему-то его никогда нельзя было встретить в девичьем обществе. То ли дело пожилые актрисы.
Мы были хорошо знакомы, хотя и не стали друзьями. Общественными делами, в отличие от меня, Виталик не увлекался. Но время от времени мы пересекались в факультетских коридорах, а иногда и на улицах Москвы. И тогда он брал меня в полуобнимку или под руку, и мы прогуливались под шелест его сильно грассированной речи. Хорошие были времена. Жуткие времена.
В тот вечер волна сталинского погрома «безродных космополитов» докатилась до нашего факультета. Однорукий татарин, доцент Аскеров, тряся железным протезом, громил «безродных». Громил от имени тех, кто пал за Родину или, как он сам, потерял на войне руку, ногу... Громил страстно и страшно. А куда денешься - партия приказала.
Но маневры его с протезом, похоже, были не столь однозначны. Не прикрывали ли они лакуны в обвинительной речи, с помощью которых очень неглупый Аскеров пытался сохранить о себе представление, как о приличном человеке? Чем-чем, а антисемитом он, похоже, выглядеть не хотел. Взмахи протеза как-то равномерно распределялись между именами таких «космополитов» как, скажем, профессор Юшков (история русского права), уж непонятно за какие грехи своей арийской крови угодивший в «безродные», и профессором Левиным – главным героем всего инквизиционного шоу. Доцент Куприц, личный друг Аскерова, вообще помилован. Да и как придраться к человеку, который по складам читает лекции по учебнику. Хотя придраться тогда можно было к чему угодно, равно как и выдумать что угодно.
Помню, как слезно каялся и истово бил себя в грудь перед доброй тысячей комсомольцев в «коммунистической» аудитории красивый русский студент за то, что когда-то кому-то признался в симпатии к Дине Дурбин. Мне не было его жалко. Я пожалел только о том, что в свое время влюбился не в Дину Дурбин, а в Вивьен Ли. Стал ли бы я каяться в этой любви?
Иосиф Давидович Левин каяться не стал. То ли философская закалка вкупе с жизненным опытом? То ли еврейское, пополам с польским (происходил из Варшавы), чувство достоинства не позволили. Профессор Левин, не теряя иронических обертонов, попытался оспорить обвинения в адрес его нашумевшей тогда книги «Суверенитет». Надо же было набраться дерзости в те времена выступить с такой книгой, которая и сегодня может стать мишенью атаки патриотов «суверенной демократии». Негромко, сдержанно, оставаясь внешне спокойным, с толстенными очками на бледном худом лице, Левин делал то, что единственно нужно было делать. Немного смахивавший на Михоэлса профессор Левин четко строил речь, прерываясь в ответ на злобные выкрики, и спокойно возобновляя выступление после пауз. Ничего личного. Ничего лишнего. Только знания и логика.
И тогда с места вскочил студент Мигачев и проквакал: «Профессор Левин читает нам лекции в галошах и не смотрит в аудиторию. И так же, как он презирает и ненавидит русских студентов, ненавидит он весь русский народ». Я и сейчас слышу срывающийся в крик и в то же время как будто задушенный голос горбуна Мигачева. Голос, который, словно из трубы старого граммофона, накрывает логику Левина левинской галошей.
Остапбендеровский ход галошей, сознаюсь, ошеломил меня. При всей драматичности ситуации я не смог удержаться от смеха. Галоша – хитроумное еврейское оружие! Я представил себе полуслепого Левина, который бросает одну за другой галоши в русских студентов. Московская уличная грязь разлетается как осколки гранаты. Студенты бегут. Профессор, теряя очки и тычась в стены, пытается их задержать. И тут на его пути встает русский богатырь...Мигачев... Герой... Защитник... И захотелось спросить, а слыхивал ли этот богатырь о русском профессоре Каблукове, герое «калошных» анекдотов? Профессор Левин действительно читал лекции в галошах. И в аудиторию не глядел, поскольку в силу невероятной близорукости держал свои записки прямо перед носом.
Но, стоп! Здесь надо, действительно, остановиться. Ибо тут возникает бесконечная тема, которую я не хочу обойти. «200 лет вместе». Столетия симбиоза. Фейхтвангеровские «друзья-враги». Столетия чего – отчуждения, антисемитизма, расизма, критицизма, снобизма, калошизма, инфантилизма? Не хочу ее обойти. Я ведь не был и не хочу быть рабом стереотипов. Все равно – еврейских или антисемитских. Исповедь – так исповедь!

НАДОЕЛ МНЕ ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС
Много-много позже описанных событий я сочинил песенку, которая начиналась словами: «Надоел мне еврейский вопрос...».
Надоел мне еврейский вопрос -
Одежонка подростку на вырост.
И хотя у меня длинный нос,
Он в России родился и вырос.

Пробирали его январи,
И степные ветра иссушали,
И стоградусные « на троих»
Синевой, как мороз, украшали.

И красавица русская - нос,
Расставаясь, взасос целовала,
Наплевав на проклятый вопрос,
Благородным его называла.

И пропив свой природный прононс,
В русском мате нос горбился гордо.
Но однажды - в еврейский вопрос
Он уперся „жидовскою мордой“.

А совсем недавно наткнулся я в интернете на некую статью, автор которой, как и немало других подобных, зовет к экстерминации русского еврейства, поскольку... И понял, что «еврейский вопрос» мне еще не надоел. Мне не захотелось выплескивать в адрес автора истерических воплей – под суд его, нациста... Я задумался над его основным аргументом – у евреев другой менталитет. А действительно ли у евреев, в данном случае у интеллигентных столичных жителей России с еврейскими генами, «другой» менталитет? И что из этого следует? Ведь, в самом деле, похоже на то, что постоянно склонна эта интеллигенция к оппозиции, к критике, к переменам. И заглянув в себя, задал не совсем риторический вопрос – а не этих ли еврейских корней мое собственное с молодых ногтей неприятие империи Сталина, Грозного, двух Николаев Романовых... Словом то, что теперь однозначно окрестили бы «руссофобством».
Разумеется, я мог бы сослаться на «еврея» Островского, который видел в России Темное Царство. Или даже на такого уж кумира антисемитов как Достоевский, который глубинную, ментальную жуть этого царства на суд всего мира вынес. И это только начало списка. И все-таки, от них ли лично ко мне пришла страсть покончить с «империей зла» или...? Ведь я с детства не принадлежу ни к еврейской религии, ни к еврейской культуре, ни к еврейской истории. Когда бабушка, Вера Моисеевна, мамина мама, разложила передо мной, пятилетним разрезную еврейскую азбуку (были тогда еще такие вещи возможны), отец попросил ее убрать буковки и больше этого никогда не делать. А ведь не забыл я это.
И другое не забыл. Примерно в том же возрасте на даче спросили меня вдруг дети во время игры в «поезд» - ты русский? И я – пузырь - вдруг почувствовал странное смущение, и не ответил на вопрос. Почему?
Учительница первых классов, Анна Петровна, добрая морщинистая женщина, корила балбеса Иванова. «Вот смотри, Алик и Сема – вроде бы не русские, а пишут по-русски правильно. А ты не можешь...». Похвалила вроде бы... И это я тоже запомнил. И тоже - царапиной.
В родных пришкольных переулках московского центра схватили вдруг меня, малыша, два подростка и прижгли «еврейчику» папироской попку. Не то чтобы очень было больно. Но запомнилось на всю жизнь клеймом. Только на ком клеймом? Я был довольно хорошеньким мальчуганом, и в отличие от закадычного друга Семы совсем не так уж «еврейски» выглядел.
Но вот во время войны, в эвакуационном Свердловске, где я был едва ли не кумиром учителей, заслушивавшихся моими «политинформациями», поймала меня в коридоре орава старшеклассников и старшеклассниц, и, затащив в класс с криками «жиденка привели», стала колотить и щипать. А ведь война шла как раз с нацизмом, значит с расизмом, с антисемитизмом, как я понимал. И по моей инициативе собрала тогда школа деньги на танк. И я получил благодарственное письмо от товарища Сталина, которое до сих пор хранится в моем архиве. Точно также как эпизод с «жиденком» в моей памяти.
Но товарища Сталина, несмотря на это письмо, я на самом деле не возлюбил. А затем, уже где-то в 9-ом классе, возненавидел. За многое, о чем уже писал выше. Но разве в том числе не за возврат к «имперству», к черносотенному старорежимству? К культу погон и мундиров. К средневековой сословности и крепостному праву. За внезапный в середине года поворот учебной истории, когда Шамиль из борца-освободителя превратился в одночасье в простого английского агента. За историческую подлость плохо говорившего по-русски грузина, когда он в первой своей послевоенной речи вспрыснул дешевенький наркотик «комплекса величия» – иначе не назову – под кожу «старшего брата». Разве не это, в числе прочего, привело, в конце концов, к развалу СССР? Комплекс неполноценности в ответ на комплекс величия. Ведь рухнула сталинская империя именно на фоне повсеместной ревности к «старшему» со стороны «младших» братьев. Ревности, переходящей в ненависть, которую большинство ни в чем особом не повинных рядовых русских так до сих пор не может понять. Но ненавидел я самопроизведенного генералиссимуса, несомненно, и за иезуитский антисемитизм. Хотя именно Сталин был виновен в создании еврейского государства.
Я не принадлежал к еврейству ни по вере, которая вообще отсутствовала, ни по культуре. Я не интересовался специально еврейской историей. Но когда по самодельному приемнику я услышал позывные «Тыкве» израильского радио и представил себе, что есть евреи-солдаты, евреи-полицейские, к горлу подступили слезы. Почему?
Может быть потому, что помнил мамины рассказы о том, как еврейские девушки в украинском городке боялись царских офицеров. Или о погроме, от которого ее, ее младенца-сестренку и старшего брата спасла украинка, хозяйка дома в подполе. Но ведь был и рассказ о том, как мой шестнадцатилетний отец пытался записаться добровольцем в деникинскую армию.
И все же, в общем и целом, я ощущал себя нормальным советским ребенком, потом подростком. Я много читал, любил «антисемита» Гоголя, интеллигента Чехова, Островского, Грибоедова, Лермонтова, Маяковского. Но с детства увлекался переводной литературой – от Вальтера Скотта и Фенимора Купера до Кронина, Мопассана, Фильдинга. Обожал Сервантеса и Свифта. Знал наизусть первый том Истории дипломатии. Я дружил с несколькими русскими мальчиками. Но, - и я ловлю себя на этом, - закадычными моими друзьями детства были и оставались, пока жили, мальчики из еврейских семей. Почему?
Другое дело – женщины. Я как-то подсчитал – по совокупному составу крови почти у половины моих женщин она была еврейской. И самые длительные давно уже дружеские отношения я сохранил со своей первой еврейской женой. И все же большинство моих женщин не были еврейками. По крайней мере, чистокровными. И мои самые длительные романы и браки – официальные и гражданские - были также не с еврейскими женщинами.
И я никогда не пользовался «еврейскими» связями по принципу: «мы же с вами евреи». Мне это было противно. В итоге к зрелым годам я самодентифицировался как русскоязычный космополит, гражданин мира. А на вопрос о национальности отвечал: московит, москвич. И действительно, если понимать под национальностью глубинные слои культуры, мироощущения, речи, привязанности, то многоэтничная и космополитичная Москва, в моем представлении, гораздо более гомогенна, чем Россия. Не говоря уж об СССР. И потому моя личная национальность –par exellence - московская. По крайней мере так было до последних перемен. И тут я нахожу место порассуждать о «развилках» в истории народов. О русском еврействе, о столичном русском еврействе, о московском еврействе, которое одна из таких «развилок» на путях истории.
Я не являюсь поклонником перенесения еврейской истории на территорию под названием «сегодня». Те евреи, о которых мы что-то знаем или думаем, что знаем, из источников Торы, Талмуда и прочего – давно ушли в вечность. Того народа, хорош он или плох, уже нет и все попытки вернуть его на землю настоящего, оживить, возродить, превратить древность в современность, означают на самом деле лишь обреченные попытки превратить современность в древность. Но они отнюдь не безвредны, как для самих евреев, так и для других. Таков мой взгляд. Я высказал его, в частности, в переписке с мыслителем и поэтом Давидом Гарбаром по поводу отношения к еврейской истории и роли в ней религии. Рискую воспроизвести его здесь.
Разумеется, существуют этнические гены. Не надо отказываться от генетического еврейства. И вовсе не надо отказываться от изучения еврейской истории, однако, лишь в общем потоке изучения истории мира. Без сакрализации этой истории. Без мистификации еврейства в себе, в нашем сознании, в нашей сублимированной русско-европейской культуре. Попытки же возродить кровородственную мифологию и мистику древности в душах и телах современных народов приводили, как правило, к той или иной форме тоталитаризма и нацизма. Самый яркий, но отнюдь не единственный пример – немецкий национал-социализм. Еврейский нацизм привлекал бы меня ничуть не больше, чем русский или немецкий.
Мне не очень внятно высказывание: «история собственного народа». Что такое «свой народ»? В попытке ответить на этот вопрос, я прихожу к выводу, что племенная, генетическая общность с населением древней Иудеи или Израиля, даже если что-то от нее сохранилось, еще не дает мне основания сегодня считать историю этого населения «своей» историей. Что там, собственно, «своего»? Что общего со мной имеют эти пастухи, землепашцы, торговцы, интриганы, жестокие правители, узурпаторы власти, братоубийцы и участники междоусобных кровавых войн? Я пытался когда-то, ощутить, нащупать это родство. Но я шел не от идеи, что мол, нужно изучать историю «своего» народа, а от внутреннего ощущения некоторых особенностей моей собственной генетики. Потому и искал его в стихах. Да, отдаленное генетическое (племенное) родство существует, и грешно от него отрекаться. Но не более того.
Антисемитизм и Холокост - вот что главным образом питает мое еврейство. Но не столько с генетических позиций «своего народа», сколько с позиций гуманного, либерального интеллигента, не зависящих или не очень зависящих от племенной принадлежности. Как сказал мне однажды интеллигентный немецкий политик: «Мы все евреи».
Я - еврей по рождению,
Русский - по образованию,
Москвич - по культурным основам,
Скептик и релятивист - по философским взглядам,
Христианин - по моральным ценностям,
Космополит - по убеждениям,
Немец - по нынешнему моему гражданству.
Так кто я? -
- Человек!
Такой вот «стих» в духе Экклезиаста (!?) я недавно отыскал в своих старых дневниках. Но ты же европеец, - заметил на это Давид. Интересная мысль. Однако, мое образование было на русском языке (отчасти, правда и на английском), в русском (российском, советском) окружении, хотя с учетом начитанности в западной литературе и множестве «западнических» предпочтений. Делает ли это меня европейцем по образованию, не знаю. Все-таки и Москва – часть Европы.
Но пойдем дальше. Существует ли вообще сегодня еврейский народ? Есть формирующееся в новый «народ» население Израиля. Чтобы, однако, действительно превратиться в «народ», этому населению, разноязычному, разномастному в культурном и даже религиозном отношении, страдающему от различных комплексов и противоречий между традицией и современностью, не говоря уже о специфике объективных условий, понадобится не меньше сотни лет. Я не уверен, что они у него есть. Вряд ли можно заново пройти этапы истории, которые делают племя народом, если эти этапы навсегда пропущены. Во всяком случае, это будет другой народ, мало связанный с тем древним.
Так что же происходит? А происходит попытка заменить историю религией. Вместо реального народа создать некую народозаменительную идеологию. Причем и это зачастую делается довольно топорно. Примерно так, как насаждался «научный коммунизм» в СССР. И тоже вполне добровольно.
Вот что вкратце подсказывает мне мой трезвый взгляд. А поскольку я все же принадлежу к этой отмеченной особыми чертами породе людей - к еврейскому племени, то и считаю своей обязанностью трезво и критично к нему относиться. Так же, как любой либеральный интеллигент любой этнической принадлежности должен относиться к своему этносу, будь то «народ», «племя», «национальность» и т.п. Что меня при этом все же радует, так это склонность многих интеллигентов еврейского происхождения именно к критическому отношению к миру вообще, и к «своему народу», в частности. И потому я не разделяю претензий моих соплеменников на «избранность». И если уж говорить об истории иудаизма, то по настоящему ее можно постичь лишь в сравнительном исследовании с другими древними мифологиями и религиями, начиная, скажем, со сказания о Гильгамеше. Очень похоже на то, что Моисей, если он в самом деле существовал, просто придумал своего Бога, дабы дать ведомой им орде некий «свыше» освященный устав жизни, что более или менее, хотя не бог весть как однозначно, ему удалось. Но был ли Моисей на самом деле иудеем? И как жили евреи до Моисея и до его Бога? Или все они «до того» прошли «гиур»? Жили ведь все-таки. И долго. И если Моисей был единственным иудеем по духу, то что можно сказать о «народе», который до Моисея с этим духом не имел ничего общего, а затем, получив «указание сверху», страха божия ради вдруг преобразился и притом навсегда? Не напоминает ли это кое-что, хорошо известное из новейшей истории?
Мне трудно согласиться и с тем, что именно религия позволила евреям диаспоры сохраниться как «народу», в то время как другие «народы» пришли в упадок. Даже если бы это было так, я подобной «самоконсервацией» не стал бы кичиться. На самом деле, евреи как «народ», давно уже пришли в упадок – достаточно почитать идишистскую литературу. «Идишистская» литература (в русских переводах) сама по себе талантлива, но то что она описывает - местечковую жизнь - и есть картина народного упадка. Евреи в ней (так же как и в картинах раннего Шагала или Тышлера) выглядят трогательно, но очень уж убого.
Религия же помогла лишь в двух отношениях – средневековые христиане и мусульмане позволяли евреям делать то, что не позволяли себе. И это дало евреям возможность выжить путем приспособления к христианско-мусульманскому миру в тех отраслях, где коренным (по вере) жителям дорога была закрыта – ростовщичестве, средневековом банкирстве, финансовой политике, виноторговле и т.п. С другой стороны – религия позволяла создать некую квази-государственную власть раввината, обеспечивающую иерархическую структуру общин. Последнее в свою очередь способствовало успехам евреев в международной торговле при известном перераспределении богатств. Разумеется, эти особые условия потребовали многих жертв, но и стимулировали особые способности евреев. Так же, как из христианской теологии и теософии выделились выдающиеся логики и философы, религиозные бдения и необходимость жизни «по Книге» способствовали развитию отвлеченного мышления и породили целую плеяду еврейских мыслителей, а позднее, по мере эмансипации, ученых, юристов, литераторов, художников, музыкантов. Но это были уже не столько «евреи», сколько «французы», «немцы», «русские».
Что касается «вырождения» других, современных древним иудеям народов, то они не столько выродились, сколько преобразовались в некие новые нации и народы, создав новые, в чем-то более высокие культуры, перешедшие, в конце концов, в современные цивилизации. И это – главное во всей проблеме. Именно плодами этих цивилизаций, в том числе и литературными, внося в их возделывание свой посильный вклад, пользуется сегодняшнее еврейство, а вовсе не плодами религиозного отчуждения. Короче, есть широкий, диффузный, либеральный подход и есть, на мой взгляд, узенький – религиозный. Когда все приводится к Богу. Волей Бога можно объяснить все что угодно, а значит - ничего. Или?
Вопрос же о культурной компоненте этноса сложен. Но если есть специфика культуры, то она должна быть генетически обусловлена, иначе непонятно, чем еще? Само понятие «предки» говорит о наследственности. Культура же биологически не наследуется. Евреи сохранили черты характера и особенности поведения, даже внешние черты породы, но не сохранили государственности, права, чего религия не заменяет. Более того, мы в СССР (особенно в столицах) не были ни религиозны, ни культурно связаны с особой еврейской традицией, не были организованы в общины, не имели особого языка и, тем не менее, считали себя евреями и нас таковыми считали и опознавали. Как тут отрицать генетику? Но генетика сама по себе к «расизму» не ведет. Это всего лишь один из системообразующих факторов «национальности» или «этноса». Вообще же, меня проблема «предков» мало волнует. Мы не живем в племенном мире. Во всяком случае, не обязаны в нем жить. Это нацисты воссоздали Тотем (читай Нольте!). У них был культ предков-германцев. Памятник Арминию и битве в Тевтобургском лесу существует до сих пор. Но Лион Фейхтвангер сотворил из него другой, литературный памятник - предвестник Холокоста. Так вот, без Холокоста еврейство еще можно себе представить, а без антисемитизма вряд ли. Возможно, как раз еврейский консерватизм и явился подлинной причиной антисемитизма. Так что вопрос переворачивается – без консервации («сохранности») еврейства и включения в нее необходимым (в том числе и для самих евреев) компонентом «культуры» антисемитизма, чувствовали бы мы себя «евреями» или нет? Скорее всего – нет. Так, иногда поминали бы далеких предков, как французы поминают франков, а англичане – саксов. Антисемитизм же, как и Холокост, делает всякого порядочного человека евреем. Сказал же, немецкий депутат Вайскирхен: мы все евреи.
Я попытался ответить на вопрос, почему евреи сохранились как народ, с исторических, а не с религиозных позиций, хотя и объяснил функцию религии (в частности – экономическую) и раввината. Использование религии в качестве инструмента консервации еврейской общины и, таким образом, в интересах, включая небескорыстные, раввинской власти также не стоит упускать из виду. Тему эту можно было бы продолжить, ибо консервация еврейства, например, диктовалась и отсутствием у него территории. Другие - завоеванные - племена и народы оставались на своей территории и под воздействием пришельцев изменялись, сливаясь с ними. Разве это всегда было к худшему? Тезис о религии, кстати, и ведет неизбежно к тезису об особом предназначении. Иначе «религия» – это лишь некий отнюдь не обязательный и не священный набор противоречивых правил поведения – хуже, чем систематизированное и более или менее рационально обоснованное «право».
На это Давид возразил: «… Есть мнение, что сохранению евреев как народа (совокупности наций) способствовало и то, что к раннему средневековью только они (изо всех древних народов) подошли, имея не только устоявшуюся религию, но и систему социальных, юридических, культурных и иных установлений, объединённых в Танахе и комплексе сопутствующих ему книг (Талмуд и другие). Так что роль религии (и как системы мировозрений, и как системы установлений, и как системы ценностей, и даже как литературно-эстетических ориентиров) нельзя недооценить».
Ну что же, тезис об «установлениях» мне странен. Другие (преобразованные и ОБРАЗОВАННЫЕ) народы подошли к раннему средневековью с римским правом, греческой философией, христианской этикой и теологией, монастырями, университетами, библиотеками, городской архитектурой, рыцарскими кодексами чести, религиозной и светской музыкой, иконописью и отчасти уже светской живописью, универсализмом латинского языка – одним словом со всем тем богатством культуры, которое сделало историческую Европу образцом национального развития, в то время как еврейство (в среднем и массовом) – выглядит в истории средневековья провинциальным народцем, цепляющимся за свою культурную ветошь, что демонстрирует отчасти и Израиль – страна живописная, противоречивая, восхищающая достижениями современности и удручающая провинциальной отсталостью. Боюсь, что великие древние тексты, оставаясь великими в древности, от этой исторической реальности не спасают.
Итак, я презираю и ненавижу антисемитизм, но не с личных, а с общегуманных, либеральных позиций. И вместе с тем, свободное от предвзятости критическое отношение к еврейству вовсе не считаю антисемитизмом. Так же, как критическое отношение к любой национальной группе, и, прежде всего, к своей собственной. И разве в своем неприятии советских и российских старорежимных порядков не исходил я из русской же критической классики? Не говоря уже о подвигах чистокровных русских диссидентов, таких как Сергей Ковалев или Орлов, или Синявский, или Сахаров?
И все же... Моему старому и очень любимому другу, русскому поэту Александру Тимофеевскому, принадлежат такие строки:
Чем больше я люблю свою страну,
Тем больше государство ненавижу...

«Вот, Саша, - сказал я ему на это, - вот и я так думаю. И потому стал разрушителем этого государства».- « Да, Леня, - ответил он. - Я ненавижу, но разрушать не призываю. Ненавидеть одно, а разрушать другое». Сразил. Да, ЭТО государство, эту заскорузлую, чванливую, диковатую и туповатую ДЕРЖАВУ я страстно хотел разрушить. Но разве не для того, чтобы строить? Но разве не хотел того же русский крестьянский человек Горбачев со своей перестройкой. Не говоря уже о русском крестьянском человеке Ельцине? Правда, в фундаменте моей перестройки лежали кирпичики образов, вынутых с детства из той самой переводной литературы с английского, французского, немецкого, испанского. Из той, где действовали рыцари, джентльмены, конституции, свободы, парламенты... Где, казалось, ключом било понятие о достоинстве личности и неприкосновенных правилах игры. Но разве это была еврейская литература? Разве это были еврейские порядки? Интересно ведь, что именно в нынешнем Израиле добрая половина евреев винит другую половину в «западничестве». Это к вопросу о «еврейском менталитете».
Но, допустим, действительно есть мальчик. Есть что-то особое в психике, в конституции еврейства, в данном случае российского, что вместе с обидами или независимо от обид побуждало или побуждает его к динамизму, к критике, к желанию перемен. Ну и что? Так ли это плохо? Желание перемен, видение перемен – разве это бесполезный фермент общества? Никто и ничто ведь не обязывает людей следовать таким желаниям. Кроме... кроме собственного интереса, собственного восприятия этих перемен как своих. Или надо признать за евреями некую мистическую, потустороннюю силу – силу Бога (как считают некоторые религиозные евреи) или Дьявола, как считала средневековая инквизиция.
Бороться с потусторонними силами, тем более с промыслом божьим или замыслом дьявола, земными средствами довольно нелепо. Поэтому люди, подобные автору упомянутой антисемитской статьи, придумали некое «мировое правительство», наследника «сионских мудрецов», которое и сообщает евреям мистическую силу вместо бога и вместо дьявола. Только следов этого правительства нигде не видно. В отличие от реальных правительств и теневых лобби самых разных кровей. Не говоря уже об Эль Каиде, ваххабитах и реальных мусульманских правительствах с претензиями на мировое господство ислама и террористической хваткой. Тут уж и следы искать не надо. Они на виду.
Или, может быть, разные евразийцы, борцы с постмодернизмом, православно-языческие исламисты, как раз и являются агентами «мирового правительства», если не самого семитского дьявола? (Шмаков) Очень уж похожи они на тех населяющих Израиль евреев, которые носят хасидские шапки, ходят в средневековых башмаках с чулками и живут городками и кварталами так, как жили тысячи лет назад их воображаемые предки. Не в такую ли древнееврейскую жизнь зовут нынче «суперпатриоты» особого пути русский народ, не забывая, однако, при этом о своих собственных прибылях и зарплатах? Так же, кстати, как некоторые подобные же «патриоты» в других странах. Пусть решают о том мои русские, немецкие, украинские, грузинские, израильские и прочие сограждане мира.
Лично же я ни одного члена «мирового еврейского правительства» не видел, равно как и ни одного эмиссара. И хотя многократно встречался с иностранными дипломатами, журналистами и политиками и несколько раз был и в США, и в Израиле, никто никогда не инструктировал меня, как себя вести и что делать. Скорее наоборот. Меня расспрашивали о том, что я думаю по тому или иному поводу. Так что «правительством» был я сам, со своими мыслями, представлениями и проектами.
Не могу однозначно ответить себе на вопрос, вошел ли бы я в русское демократическое движение, если бы не протекала через мои жилы и сосуды мозга еврейская кровь. И стал ли бы так же последовательно и страстно болеть за русскую свободу, демократию, федерализм, конституцию, разделение властей, децентрализацию, плюрализм, если бы был чистокровным русским. Ответ лежит за пределами рационального. А я все-таки хочу остаться рациональным человеком. И как рациональный человек думаю, что если бы секрет коренился в «еврействе», то демократами в России были бы только евреи. Евреи, между тем, оказались по обе стороны баррикады. «Ах, не шейте, евреи, ливреи...»
ПРОТИВ ЕВРЕЙСКОГО ТРАДИЦИОНАЛИЗМА
Между нынешними евреями и древними иудеями связь примерно такая же, как между франками и французами, или германцами и немцами, или саксами и англичанами. Или между нынешними и древними греками. Или между итальянцами и римлянами – преемственность, особо подчеркивавшаяся Муссолини. У всех современных наций, точнее национальностей – где эта условная граница между нациями и национальностями – есть древние предки. Кому это нужно цепляться за древность – политикам, священникам, дипломатам, напыщенным идиотам, которым больше делать нечего?
Что сохранилось от еврейской древности? Религия! Что такое религия в 21-ом веке? Набор сказок и предрассудков, которые когда-то были земной мудростью, но давно утратили практический смысл, превратившись в набор абсурдов, вроде раздельных холодильников для молока и мяса. Или в субботние запреты пользоваться телефоном и включать электричество, которого вообще не существовало в те древние времена. Изучайте эту древность, чтобы добродушно посмеяться над ней или театрально поиграть в традицию, скажем Хануки. Сегодня - в еврейскую. А завтра - в христианскую. А послезавтра - в буддийскую или брахманскую. И закончить какой-нибудь африканской. Не случайно ведь, что в современных еврейских театрах еврейские сюжеты разыгрывают актеры не-евреи, а евреи актеры играют сюжеты отнюдь не еврейские. И не занятно ли, что в изгнавшей евреев Испании теперь испанцы работают евреями в традиционных еврейских местах – Толедо, Кордоба, Севилья.
Что общего, например, с древнееврейской традицией у иерусалимских хасидов, которые носят средневековые кафтаны и белые чулки с европейскими башмаками шестнадцатого века? Или у антверпенских бриллиантщиков с их черными шляпами и виртуозно закрученными пейсами? Все это так же искусственно, как и возрожденный из мертвых чудовищный язык, не объединяющий, а разъединяющий природных евреев земного шара.
Можно понять сионистов,– кстати, отнюдь не религиозных зилотов, – искавших спасения в обретении собственной земли кем – еврейским сословием, именно сословием, гонимым христианскими сословиями России и других наций. Землю искали они, работу на земле, а не древнюю веру и древний язык. Другой земли не нашли, хотя;наверное, можно было. Отсюда теодицея, земледицея, поиск исторических корней – словом, идеология.
Можно понять основателей государства Израиль как следствие Холокоста. Но следует ли из этого принуждение всех евреев к искусственному родству? Принуждение к возвращению в культурную доисторию, в культурную догеографию.
Разумеется, евреев всего мира связывает генетическое родство, которое не может не влиять на внешность, психику, физиологию и, таким образом, косвенно на культуру. Это родоплеменные черты, которые имеют все национальности, но которые сильно истерты временем, то есть климатом, пищей, средой, и на которые мощными слоями легла окружающая жизнь и окружающая культура.
Кто он – еврей по родительской крови? Носитель древних генов, которые обязывают ходить в синагогу, читать древние молитвы, блюсти галаху, соблюдать кашрут, презирать гоев, подчиняться воле раввина? Или свободный европеец, признающий и заявляющий себя европейским евреем по происхождению, по крови, а значит и наследником всей кровавой истории европейского еврейства и европейского антисемитизма. Но не более и не менее. Чего в нем больше – европеизма или евреизма? Попробуйте измерить! Но то что большинство природных евреев предпочло остаться там, где родились – в Европе, в США и в других странах уже содержит частичку ответа на этот вопрос. И незачем евреям самим искусственно тянуть современного европейца еврейской крови то в древность, то в средневековье. Еврейское государство и еврейская община в государствах мира оправданы лишь постольку, поскольку способны служить оплотом против антисемитизма. Но можно ли противостоять антисемитизму навязыванием средневековья? История других народов хорошо знакома с подобными попытками. Фашизм и нацизм увлекались этим. Позднее и сталинский «коммунизм» в кавычках. Сегодня этим занимается фашистоидный режим в России.
Так можно ли и нужно ли сегодня превращать природного американского или европейского еврея в традиционный персонаж гетто или местечка? Царями и пастухами древности эти люди явно стать уже не могут. Можно ли и нужно ли возвращать этих «западных» людей в Восток, в восточность? Можно ли тем самым разобщать их друг с другом? Можно ли тем самым разобщать их с другими современными народами? И если кому-то это нужно, то кому и зачем? Cui prodest? Или все-таки судьба всемирного еврейства, и прежде всего европейского, лежит в другой плоскости – идти вперед, быть одним из ферментов Космополиса – рационального мира будущего?
Мне скажут, как ты хочешь всех уравнять, лишить жизнь разнообразия, уничтожить краски, национальный колорит? Не хочу! Но я уже привел пример, когда актер-татарин играет еврея в еврейском театре. Или актер-грузин играет русского в американской пьесе. Где здесь колорит и где стирание красок? Какой национальности Отелло, Яго и Шекспир – к вопросу о колоритах.
Извините, я политолог и политик. Так вот не надо путать культуру с политикой. Палитра красок должна и может быть, вернее не может не быть, широчайшей в культуре - в театре, музыке, литературе. Играйте профессионально. Играйте самодеятельно. И ходите смотреть эти игры, как ходят разнокровные москвичи смотреть еврейские пьесы в московском еврейском театре, разыгрываемые разноплеменными актерами.
Но не смейте играть кровью в политику. Не смейте принуждать к культурной сегрегации. Не смейте сеять расовое или национальное или религиозное превосходство. Не смейте устанавливать права или отменять права. Не смейте делать из генетики сословность. Религия должна быть частным делом человека и не может быть ни расовой, ни национальной. Религиозные общины не могут обладать никакими иными правами, кроме права совершать богослужения.
Еврейские национальные общины могут быть только светскими и служить в основном главной политической цели – противостоянию антисемитизму, что не исключает общих культурных целей. С этой точки зрения немецкое законодательство о еврейских общинах, например, представляется спорным.
Европейское еврейство, свободное от религиозной догматики, во многом вообще свободное от религии, сформировалось как крупный культурный и научный конгломерат в общей европейской культуре. Вклад его своеобразен и значителен. Это особый социокультурный слой, без которого европейская культура, в том числе и русская, вообще немыслимы сегодня и будут немыслимы или очень обеднены завтра. Разумеется, с этим не согласятся убежденные культур-антисемиты и национал-традиционалисты разных стран. Провинциальную узость мелких интеллектуальных собственников они совмещают с отнюдь небескорыстным стремлением защиты своего сословного ремесла. Отсюда дешевенький тезис об отравлении «национальной» (то есть ихней - личной, корпоративной, оформленной сословным правом собственности) культуры иностранщиной, масонщиной, словом - жидовщиной.
Но не лучше ли поступают те евреи - будь то в Израиле или в диаспоре, - которые точно также стремятся отделить «кошерную» культуру евреев от национальной или всеобщей культуры других народов.
В истинной живописи краски смешиваются. Сама абстрактная живопись – пик эмансипации – теряя традиционное содержание, поражает богатством линий и красок. Но и традиционная живопись радует нас - в музеях. Гитлер и Сталин пытались сделать наоборот - запретить современную живопись. Гитлер загнал ее в особый музей извращений. Сталин решал проблемы проще – отправлял творцов в ГУЛАГ. Но творчество выжило вопреки политическому традиционализму.
Итак, унаследованное еще от Просвещения 18-го века столкновение эмансипации с традицией продолжается. Традиции место в театре, в клубе, в частной жизни, в музее. В публичной жизни – место лишь общей публичной традиции, интегралу от разных ее частных составляющих. И этот интеграл – публичная традиция светской демократии, светского права, светской культуры. Так что не шейте себе евреи ливреи, не шейте кафтаны, носите свободно одежды свободы.
***
Но вот теперь время вернуться в тот зимний день 49-го года, с которого я начал эту часть главы.
Мы шли с Виталием Вульфом за Левиным, который не оглядывался и нас не видел. Мы решили пойти вслед за ним как-то сразу после того как в аудитории было объявлено, что профессор Левин изгнан из Московского университета. Мы просто боялись за него, казавшегося таким старым, физически слабым и незащищенным. Вдруг после пережитого ему станет плохо и он не сможет сам дойти до дому. А вдруг с ним случится инфаркт или инсульт и он потеряет сознание, упадет. Мы не знали, где он живет, и шли, так сказать, по следам его галош. Где теперь эти галоши – музейная редкость? То, что произошло, казалось страшным и действительно было страшно. Кто знает, что будет дальше с профессором после сказанных в его адрес страшных слов. Его могли арестовать прямо по дороге. Могли избить, могли убить. Есть нечто, что мне потом не очень захочется простить Виталию Вульфу. Но в тот вечер он был героем. Нам самим было страшно. Но мы исполняли долг. Я и Виталик Вульф, будущий автор «Серебряного шара».
Лишь много–много лет спустя узнал я, что это средневековое Аутодафе было на самом деле трагикомедией, хотя и очень рискованной. На следующий после увольнения из Университета день профессор Левин мирно перекочевал в Институт государства и права, один из престижных по тем временам академических институтов, где я вновь встретился с ним через 15 лет уже в качестве его аспиранта. И устроил все это, его бывший аспирант, профессор Сеня Студеникин, абсолютно русский человек, с молчаливого согласия других участников действа. Но мы с Вульфом об этом не знали. Так же, как не знал об этом, конечно, студент Мигачев. А если бы узнали, поверили ли бы в той атмосфере, которая тогда нависла в коридорах юрфака.

НО У НАС И ТАК УЖЕ ДВА ЕВРЕЯ В ГАЗЕТЕ

И в школе, и в университете, и даже на военных сборах меня почему-то часто назначали редактором стенгазет. И так случилось, что в мою редакцию факультетской газеты попал заместителем паренек из моей же школы, классом моложе, некто Борька Бринберг. Румяный толстячок и эдакий скромный жизнелюб. И надо же, в газету принес статью и одновременно готовность работать в газете кто-то из студентов еврейского происхождения. Борька, который обычно смотрел мне в рот, как старшему по возрасту (на целый год) и по «статусу» - главный редактор, вдруг с таинственным видом отозвал меня в сторону и зашептал.
- «А надо ли нам этот материал помещать? И надо ли его в редакцию брать?»
- «В чем дело? Почему», - удивился я заговорщическому тону Борьки и самой идее.
- «Ну, у нас и так уже два еврея в газете», - разъяснил Борька, едва пропуская слова сквозь толстые губы, и значительно блеснул на меня очками. Мне захотелось двинуть ему по этим очкам. - «Пока я редактор, у нас этого не будет!, - отчеканил я на весь коридор. Мало того, что подло, но еще и глупо. «Ах, не шейте, евреи, ливреи!» Смотреть на жизнелюба Борьку мне сразу стало тошно, и вскоре я постарался от него избавиться. Но разве был он один такой - Борька Бринберг?
На этом я мог бы оборвать большим отточием «еврейскую тему» моих мемуаров. По крайней мере ее университетский раздел. Но не уходит из моей памяти еще одна сцена в стенах юрфаковских коридоров.
Я вижу кучку, человек 30 студентов, которая уже который час мается в опустевших стенах, ожидая своей судьбы у дверей комиссии по распределению. Остальные 170 уже давно расписались в своих направлениях в суды, прокуратуры, учебные и научные институты, аспирантуры, КГБ, МИД, Верховный Совет, адвокатуру... Только евреи, девочки и мальчики, чего-то ждут. Или их что-то ждет. Маленькое еврейское гетто в здании первого учебного заведения в центре столицы страны, победительницы нацизма. А ведь евреи они, похоже, только по паспорту... Разве что нос иногда выдается и выдает.
Что ж, большинство этих девочек и мальчиков распределили в никуда. Называлось «никуда» «свободным» распределением. Вот уж действительно свобода в стране, где с пятым анкетным пунктом нельзя было « свободно» устроиться ни на какую работу. Убежденный советский патриот, Ромка Лифшиц, по общему признанию самый талантливый и образованный студент из всего выпуска, долгие годы был должен работать секретарем судебного заседания в районном суде. Он, правда, в конце концов стал признанным экспертом в области трудового права, консультантом ВЦСПС, а умер, будучи членом президентского совета при Ельцине. Парадокс?
Мне скажут вполне порядочные люди: ну что же Вы хотите? Государство Израиль. Двойная лояльность. Сталин должен был об этом думать. Должен был. Согласен. Но только не останавливала эта логика почему-то как раз тех, кто пачками привлекал «двойную лояльность», к оборонным, атомным и прочим секретным делам. Да и в разведку с «двойной лояльностью», было время, ходили. Или все-таки, прав г-н Савостьянов – другой менталитет? Какой же у меня менталитет?

ЕВРЕЙСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ И ОДИН ВЛЮБЛЕННЫЙ КАТОЛИК

Не думал я, что мне перед самым выпуском все в те же черные времена предстоит защитить и, можно сказать, спасти студента-«католика». Красивый, интеллигентный и очень серьезный, типичный русак Мишка Постников учился в соседней, «дружественной» мне группе. Мы с ним, правда, лишь слегка и издали отдавали друг другу должное. И я даже долго не знал, что красавца Мишку уже на третьем курсе подобрала в мужья одна из однокашниц по группе. Ранние браки тогда были не столь уж частыми в бедноватой университетской среде. И вдруг, на большом комсомольском собрании за несколько дней до выпуска я узнаю, что Мишка не только уже пару лет как женат на серенькой мышке Н, но и завел роман с яркой синеглазой студенткой В. и собирается разводиться.
А тут еще обнаружилось, что диплом он написал почему-то о Ватикане, а значит – католик!
И вот я сижу, за окном весеннее солнце, тепло, а в аудитории будущие Вышинские накаляют страсти, требуя ни много ни мало смертной казни обвиняемого, то есть исключения из комсомола, из университета, а значит...
И выступает такая правильная-правильная комсомолочка с круглым от правильности лицом и круглыми же, выпученными от усердия глазами, Лида Гарбер. Она же подружка жертвы, студентки Н. «Мы выследили их! – торжествует Лида. – Таким не место в комсомоле!» И детально, с придыханием, со смаком рассказывает эта «зоя космодемьянская», как героически шпионили они с подружками за влюбленной парой. И тут встает еще один красавец, герой войны, и раскрасневшись произносит цицеронову речь против Катилины, требуя крови отступника от комсомольской морали, да еще и католического уклониста... И это уже не шутка. Настроение собрания однозначно. Сейчас проголосуют...
Волна подкатила мне к горлу. Ах, вы, святоши комсомольские - мещанские предрассудки за комсомольскую мораль выдаете? Я вскочил. Что-что, а говорить я умел, особенно, когда загорался злостью к чужой глупости и подлости. Я не защищал Мишку. Я обвинил обвинителей. J’accuse… Я обвинил низость слежки, подлость подглядывания в щель. Вот они, комсомолочки, смакуют сплетню, распаляют ревность, и готовы растоптать, залить грязью живые чувства. И это комсомольская мораль?
Мне странно сейчас, что короткая, пусть и страстная речь в считанные минуты сломала собрание. Она совершенно не совпадала с нормами, которые были предписаны народу великим моралистом Сталиным после войны. Тогда были внезапно лишены прав «незаконнорожденные» дети. Тогда офицеров, чиновников, ученых могли гнать с работы, с должности в случае развода или даже просто любовного приключения. Тогда весь тяжелый, как атомная бомба, вал несвободы был перенесен из политической также в личную жизнь людей. Не собирается ли, кстати, сделать то же самое нынешняя русская власть? А ведь никто не пригвоздил меня тогда к знакомому столбу позора. Почему?
Да, Мишка Постников был спасен. Он хорошо закончил университет. И через четверть века, занимая важный пост в Моссовете, получил возможность отблагодарить меня, когда плохо пришлось мне самому. И Мишка отнюдь не был евреем. А я? Неужто именно «еврейский ген» побудил меня страстно стать против всех на защиту русского «католика» Миши Постникова? Так же как позднее на защиту русской демократии и ее героя – Ельцина? И неужто этот ген побудил меня, ученика профессора Левина, написавшего в 49 году книгу «Суверенитет», затравить в 1990-м «Декларацию о государственном суверенитете России», за которую немецкий профессор Герхард Симон удостоил меня титулом русого националиста?

Что ж, я прошелся по кругу и вернулся в точку отправки. Останусь ли до самой смерти, что не за горами, патриотом человечества, всеевропейским космополитом, гражданином той Европы, что объединяет Англию с Россией, Германию с Израилем, Америку с Японией и Турцию с Китаем? Вернется ли Россия в точку отправки? Вернется ли мир в точку отправки? В джунгли племенных страстей, иначе - одетого в военную форму людоедства? Или в мир феодальных лояльностей с ракетой вместо меча и системой ПРО вместо лат? Или есть еще надежда, что выйдет из круга и двинется по спирали вверх, к чему-то надплеменному, надкровному, надпочвенному? И хороша ли эта очень не новая надежда? Та, которая родилась с почти уже забытыми словами: liberte, egalite, fraternite…
Во всяком случае, меня не поперли из университета за речь в защиту Мишки Постникова. Напротив, именно мой «еврейский» менталитет, похоже, переломил собрание. И спасая свободу, спас человека. И профессор Левин спокойно закончил свои дни в уважении и признании. И Виталий Вульф нынче известный российский телетеатрал. И сам я – бывший российский депутат, один из слесарей - открывателей замочков свободы русской весны.

Рецензии

"В итоге к зрелым годам я самодентифицировался как русскоязычный космополит, гражданин мира. А на вопрос о национальности отвечал: московит, москвич. И действительно, если понимать под национальностью глубинные слои культуры, мироощущения, речи, привязанности, то многоэтничная и космополитичная Москва, в моем представлении, гораздо более гомогенна, чем Россия. Не говоря уж об СССР. И потому моя личная национальность –par exellence - московская."

Эти Ваши самоощущения мне близки. Я
всю жизнь прожила в Москве, случилось так, что не пришлось мне общаться в молодости с евреями. И совершенно не предполагала, что уеду когда-нибудь в Израиль.

Взрослея,поняла, что меня притягивает
к еврейству- антисемитизм.Это самое болезненое
чувство.

Я благодарна за эту статью. Сашу Тимофеевского я хорошо знаю.

И ещё я хочу сказать
о том,что бесконечно благодарна тем евреям, которые сумели сохранить основы веры. Хотя я сама не верующая.Таких разных израильтян объединяет любовь к Израилю и гордость за свою маленькую страну. Дарю Вам стихи.

Юлий Ким.

Читающие Тору.
---------------

Они по городу идут – читают Тору.
Они в автобусах сидят – читают Тору.
Они за рыбою на рынок, за бумагою в контору
Коридорами идут, читают Тору.

У моря Красного лежат – читают Тору.
У Средиземного лежат – читают Тору.
Они лежат, они сидят
Они стоят, они идут,
Они едят и пьют – и тут читают Тору!

Трясёт Исландию – они читают Тору,
Колотит Грузию – они читают Тору,
Ливану Персия поставила четыре партии
Ракет «земля-земля» – они читают Тору.*

Мне замечательно – они читают Тору.
Мне отвратительно – они читают Тору.
Их уважают, унижают, обожают, обижают, ают, ают,
А они её читают.

Лежа и стоя,
Идя и сидя,
Благоговейно и уверенно, –
И Он таким образом видит,
Что всё ещё не всё ещё потеряно, не всё ещё…
Декабрь 2008.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Члены координационного совета оппозиции Российской Федерации со временем приобретают известность и популярность. Леонид Волков - один из ярчайших оппозиционных политиков нашего времени, сотрудник Фонда борьбы с коррупцией и руководитель предвыборного штаба Алексея Навального. Основные факты и сведения из биографии Леонида Михайловича будут приведены в этой статье.

Ранние годы

Леонид Волков родился в 1980 году, 10 ноября, в городе Екатеринбурге. Здесь же он провел все свое детство. Отец Леонида - заслуженный педагог, преподаватель физики и математики в Уральском государственном университете. По национальности еврей. Именно отец привил Леониду любовь к точным техническим наукам. Этот факт из биографии Волкова сыграл огромную роль во всей его последующей биографии.

В 1987 году будущий политик оканчивает свердловскую школу и подает документы на поступление в тот же университет, где работает его отец. Факультет, выбранный Леонидом, - физико-математический. Он успешно учится здесь до 2002 года. Окончив бакалавриат, он решает поступить в аспирантуру. В 2006 году защищает докторскую работу на тему "Модели и алгоритмы обработки информации в программах электронного документооборота". Успешно защитив диссертацию, Леонид становится кандидатом наук.

Начало карьеры

До начала своей политической деятельности Леонид Волков работал во множестве различных компаний и организаций. Зарабатывать деньги будущий политик начал еще во время учебы в университете. В 1998 году талант Леонида как юного программиста замечают сразу несколько организаций. В конечном итоге Волков получает должность в свердловской компании "СКБ Контур". Здесь Леонид быстро продвигается по карьерной лестнице.

Окончив аспирантуру в 2006 году, Волков устраивается на работу в Управление федеральными проектами (УФП). Здесь он довольно скоро становится главным руководителем. Леонид приобретает по-настоящему ценный опыт создания собственных проектов, что здорово помогает ему в будущем. Волков занимается созданием систем электронного учета и внедрением в компании новых идей.

В 2010 году Леонид Волков покидает УФП. Происходит это из-за его активной политической деятельности.

Политическая деятельность: 2007-2009 годы

Политическая жизнь Леонида Михайловича Волкова берет свое начало еще в 2007 году. Тогда он решает выступить в качестве волонтера на избирательном участке. Цель - наблюдение за ходом проведения президентских и парламентских выборов. Спустя два года Леонид решает самостоятельно выдвигаться в депутаты Екатеринбургской Думы. Осуществить он это хотел в качестве самовыдвиженца по одномандатному округу. В своей программе политик Леонид Волков сделал упор на проблему жилищно-коммунального хозяйства. Он обещал избирателям прозрачность и открытость в расходовании средств, регулярно отчисляемых жильцами.

Незадолго до выборов образуется оппозиционное движение "Солидарность". Первой персоной, на которую обратила внимание партия, был Волков Леонид Михайлович. Политик ранее собирался баллотироваться как самовыдвиженец, а потому отказался от поддержки со стороны движения. 1 марта 2009 года Леонид одержал победу, а потому стал одним независимым депутатом свердловской гордумы. По словам самого Волкова, в думе складывалась крайне интересная картина: по результатам выборов здесь оказалось всего 4 независимых кандидата, а остальные 31 принадлежали к партии "Единая Россия".

Политическая деятельность: 2009-2011 годы

В конце 2009 года Волков Леонид Михайлович (фото в статье) решает принять участие в неправительственной ассоциации "Голос", целью которой был независимый контроль над проведением выборов. Позже Волков смог добиться должности регионального координатора в этой организации.

В 2010 году политик основал компанию "Прожектор", целью которой была помощь в запуске интернет-проектов. Первым таким проектом стал замечательный сайт DalSlovo, при помощи которого абсолютно любой гражданин смог бы отследить выполнение политиками их обещаний.

Политическая и общественная деятельность - далеко не единственное из того, чем занимается политик Леонид Волков. Биография этого человека содержит в себе и множество других интересных моментов. Например, в 2011 году Леонид выпускает книгу "Облачная демократия", где подробно рассказывает о возможностях развития институтов демократии при помощи информационных связей и технологий. В этом же году Волков принимает участие в создании партии "ПАРНАС". Чуть позже Леонид Михайлович становится главой свердловского отделения партии.

Политическая деятельность: 2011-2012 годы

«Партия народной свободы» просуществовала недолго. В июне 2011 года Министерство Юстиции отказалось регистрировать движение. В августе того же года Волков становится учредителем Екатеринбургской организации "Добровольческое движение". Организация занималась финансированием городского благоустройства.

В апреле 2012 года Волков отказывается от участия в создании партии, которая объединила бы в себе "ПАРНАС" и "Республиканскую партию Рыжкова". Леонид Михайлович решает организовать собственное политическое движение.

Албуров Георгий, руководитель небезызвестного проекта "РосВыборы", директор Фонда борьбы с коррупцией Владимир Ашурков, а также сам Леонид Волков подают в Минюст документы на регистрацию партии "Народный Альянс". Основная цель движения - восстановление связи между институтами гражданского общества и государства. Вскоре о поддержке "Народного Альянса" объявил политик Алексей Навальный, однако сам вступать в эту партию он отказался.

ФБК и сотрудничество с Навальным

Чем известен Волков Леонид Михайлович, политик, биография которого просто наполнена работой с самыми различными партиями и организациями? Так, в августе 2012 года Волков появляется в Координационном Совете оппозиции России. Здесь он получает должность председателя центрального комитета.

В 2013 году Леонид становится главой предвыборного штаба Алексея Навального, баллотирующегося в мэры Москвы. По словам самого Алексея, именно благодаря качественной работе Волкова его рейтинг стал стремительно расти. Навальный на выборах занял второе место, значительно обогнав всех остальных конкурентов.

В 2015 году Леонид Михайлович вновь оказывается в партии "ПАРНАС". Работа здесь оказалась не на шутку сложной и трудной. Минюст то и дело отклонял документы, не давая осуществлять работу практически ни на одном избирательном участке.

Скандалы и слухи

В первую очередь Волков Леонид Михайлович - политик. Биография, фотографии этого человека - все давно на виду у общественности. Как и любой другой оппозиционный деятель, Волков остается очень "неудобной" для властей личностью. Именно поэтому совсем не удивительно, что вокруг него разрослось столько слухов, домыслов и интриг.

Наверное, самый известный инцидент с участием Волкова произошел в июне 2015 года. Находясь с Алексеем Навальным в Новосибирске, Леонид подвергся "бомбардировке" куриными яйцами со стороны недовольных граждан. Пытаясь оградить Навального от журналистов и яйцеметателей, Волков сломал микрофон журналисту LifeNews (по утверждениям самого политика, совершенно случайно). На Леонида Михайловича завели уголовное дело по 144 статье УК РФ - "создание препятствий законной журналистской деятельности".

Еще один скандал связан с работой Волкова в ФБК и якобы домогательствами до некоторых сотрудниц. Однако, по словам Алексея Навального, "Волков является хорошим человеком и грамотным политиком; при поступлении каких-либо жалоб был бы создан специальный комитет, призванный решить дальнейшую судьбу Леонида в ФБК".

Личная жизнь

Чем еще интересен Волков Леонид Михайлович? Интересные факты из жизни, семья и дети - все это политик старается тщательно скрывать, оставляя на виду общественности лишь плоды своей работы. В принципе, такой подход является самым грамотным для большинства публичных лиц.

Достоверно известны лишь следующие факты: первой женой Леонида Михайловича была Наталья Гредин. Именно с ней он создал компанию "Прожектор" и многие другие крупные проекты. От Натальи у Леонида есть двое детей: Маргарита и Борис. Второй супругой Волкова стала сотрудница штаба ФБК Анна Бирюкова.

Сам Леонид увлекается чтением, путешествиями и шахматами. Волков - автор более 30 научных работ и 2 монографий. Леонид считает себя атеистом и сторонником "европейского пути" развития для России.

Леонид Волков сегодня

На данный момент Леонид Михайлович Волков является менеджером проектов Фонда борьбы с коррупцией и руководителем проекта "Навальный 20!8". Леонид ездит вместе с Алексеем Навальным, заявившим о своих президентских амбициях, по городам России и открывает предвыборные штабы.

26 марта 2017 года Волков и прочие сотрудники ФБК были задержаны полицией и подвержены административному аресту. Причина - отказ покидать фонд во время обысков его полицией. Незадолго до задержания Волков освещал в прямом эфире проходившие по стране протестные акции, связанные с расследованием коррупционной деятельности председателя правительства РФ Дмитрия Медведева.

Таким образом, Волков является грамотным политиком и активным общественным деятелем, идущим в ногу со временем. Леонид Михайлович старается не останавливаться на достигнутом и не бояться трудностей, постоянно поджидающих как его самого, так и всю российскую оппозиционную общественность.

А.Соломин ― Добрый вечер! программа A-Team начинается. В эфире «Эхо Москвы». Мы работаем в прямом эфире. Самая сложная программа для российских политиков и общественных деятелей. В студии «Эхо Москвы» четыре Алексея. Рядом со мной – Нарышкин, Голубев и Осин. Сегодня гостем нашей программы стал Леонид Волков, политик, член «Партии прогресса». «Серый кардинал», как вас еще называют.

Л.Волков ― Первый раз слышу. Добрый вечер.

А.Соломин ― Хорошо, что вы сами себя так не называете. У меня есть одна просьба. У нас здесь стаканы стоят. Пожалуйста, плескаться не нужно. Если что, сразу бейте в лицо. Во-первых, это модно. Во-вторых, это бережет технику.

Прежде чем мы начнем «мочить» Леонида Волкова, я бы хотел, пользуясь случаем – нас будут слушать разные люди, в том числе, я думаю, что нас слушают и представители правоохранительного сообщества – вот, что Любовь Соболь пишет о том, как продвигается расследование по делу ее мужа Сергея Мохова, на которого напали: «За четверо суток после нападения на моего мужа что сделала полиция? – спрашивает она – Ничего, гребаное, простите, ничего. Нет, вру, они самостоятельно нашли и посмотрели видео с Life News. Еще есть победа: участковому, ведущему дело, наконец-то закинули денег на телефон и теперь к нему можно дозвониться. Что говорит участковый? «Я такими вещами не занимаюсь, это слишком сложно. Вот если бы ваш муж вас побил, я бы что-то стал делать. А тут не моя компетенция явно. У участкового дело при этом никто не забрал. Его непосредственный начальник Артем Владимирович Хомич так и говорит: «Это дело ведет участковый, а почему он вам говорит, что не занимается, на знаю»».

Мне кажется, что это должны услышать представители правоохранительного сообщества, потому что как минимум в их интересах, чтобы тех, кто напал на Сергея Мохова, нашли, и уж точно не в их интересах, чтобы люди ходили с оружием и сами обеспечивали свою безопасность, раз это не могут сделать полиция и закон.

Леонид Волков. Здравствуйте!

Л.Волков ― Добрый вечер, еще раз.

А.Нарышкин ― У меня вопрос очень простой: Леонид, тяжело ли быть все время вторым номером?

Л.Волков ― Спасибо, хороший вопрос. Я себя так не чувствую.

А.Соломин ― Первым?

Л.Волков ― И первым не чувствую.

А.Соломин ― Третьим, четвертым?

А.Осин ― Деревянные медали?

Л.Волков ― Мне нравится то, что я делаю в Фонде борьбы с коррупцией. У меня есть свои проекты. Может быть, такое ощущение, такой вопрос имел бы смысл, если бы я сто процентов времени занимался бы только в Фонде борьбы с коррупцией, хотя я командный игрок и, в принципе, для меня это несложно. Но у меня есть проекты, за которые я полностью отвечаю, которым я руковожу - «Общество защиты интернета», которое я придумал и основал. В «Партии прогресса» Алексей Навальный - председатель партии, избранный на демократических выборах всех ее членов. Там, столько, моя роль немножко другая. Есть еще какие-то совершенно другие истории. Нет такого разграничения в голове, что «ты второй номер, а я первый» - такого просто нет.

Л.Волков:Мне нравится то, что я делаю в ФБК. Я командный игрок и для меня это несложно

А.Соломин ― Вы политик?

Л.Волков ― Я политик, безусловно.

А.Соломин ― Вы боритесь за власть?

Л.Волков ― Я борюсь за власть в составе команды единомышленников.

А.Соломин ― Какую вы себе роль отводите?

А.Осин ― Когда эта власть придет…

Л.Волков ― Делим ли мы посты в будущем правительстве после того, как мы победим? Нет, конечно, не делим. И если объективно говорить будущее правительство, каким бы оно ни стало при новом президенте, кем бы он ни был, оно будет очень коалиционное, составленное из очень широкого компромисса. И далеко не факт – мы видим это по очень многим примерам очень многих стран – что всем героям революции или чего бы то ни было найдутся в нем места. Тут не должно быть никаких иллюзий. И полезно не думать в таких терминах: «Мы победим – и я стану министром информационных технологий. Поэтому в таких терминах я никогда не думаю и не позволяю себе думать. Это просто неправильно. Сейчас все-таки мы исходим из текущей ситуации, из максимы: «Делай, что должно – и будь, что будет».

А.Соломин ― У меня есть ощущение, что вы прибедняетесь.

А.Осин ― Я извиняюсь. Что такое «герои революции»? Какая революция? Расскажите.

Л.Волков ― Революция – это смена власти.

А.Осин ― Я понимаю.

Л.Волков ― 80% революция последних 25 лет в Европе были мирными, бескровными, совершенно замечательными, но термин, про который вы, Алексей, задали вопрос, я употребил, конечно в смысле саркастическом и даже в воздухе изобразил кавычки.

А.Осин ― Вы понимаете, что в вашем случае либо вы все правительство, либо никак.

Л.Волков ― Я как раз сказал, что очевидно, что после смены режима, каким бы образом она не произошла, мне кажется, следующее правительство будет очень существенно коалиционным. Потому что очевидно для меня, какая-то одна политическая сила узкая не сможет и не должна взять всю полноту власти. Как раз нам заново предстоит выстраивать какой-то национальный консенсус и строить широкую коалиционную…

Л.Волков:После смены режима, каким бы образом она не произошла, следующее правительство будет коалиционным

А.Осин ― Нет, смотрите, ситуация. Есть некоторый политический спектр, пусть он вам не нравится. Это 80-90 процентов рынка. Есть вы плюс еще чуть-чуть немножко. Так вы эти 80 куда денете после смены власти? Они же тоже должны будут…. или как?

Л.Волков ― Нет никаких 80-ти. Они устроены ужасно неоднородно. Там есть 10% «запутинцев», которые реально очень сильно для него.

А.Соломин ― Сколько?

Л.Волков ― 10%

А.Соломин ― 10%?

Л.Волков ― А есть много людей, которые сейчас присоединились к магистрали из страха, из конформизма, из того, что у них нет ярко выраженного собственного мнения…

А.Нарышкин ― Леонид, а вот эти цифры вы откуда берете? Что это за социология такая, интересно?

Л.Волков ― Я их беру из своих ощущений, из своего политического ощущения.

А.Нарышкин ― Так же, наверное, иногда мы считаем, что ВЦИОМ берет цифры в поддержку Путина, тоже руководствуясь ощущениями.

Л.Волков ― Я же не отрицаю. Сейчас есть в обществе этот пропутинкий консенсус. Он достаточно шаткий, и он не покоится ни на экономическом процветании, ни на каких-то серьезных политических успехах, ни на том, что люди чувствуют себя хорошо и вольготно.

Л.Волков:Сейчас есть в обществе пропутинкий консенсус. Он достаточно шаткий

А.Голубев ― Леонид, страна поддерживает Путина. Вот есть такая реальность: страна поддерживает Путина именно в силу политических успехов, которые касаются присоединения Крыма, политика в Сирии. Людям это нравится и люди голосуют за Путина и за власть, которую он представляет.

Л.Волков ― Алексей, вы со мной спорите, а я не говорил ничего противоречащего.

А.Голубев ― Как это? Вы сказали, что все это зыбко, непонятно и 10 жалких процентов. А я говорю: 86.

Л.Волков ― Я не хочу повторять штамп про рейтинг поддержки Чаушеску за несколько месяцев до его…

А.Голубев ― Вы уже повторили, да.

Л.Волков ― Ну, приходится. То есть сейчас этот пропутинский консенсус есть, но серьезных, глубоких оснований у него нет. Я так считаю.

А.Соломин ― Леонид, просто так политика не делается. Вы серьезные люди, вы занимаетесь серьезными вещами. У нас здесь были разные представители разных политических… Вы боритесь за власть, вы хотите сменить Путина – это серьезные вещи, я считаю.

Л.Волков ― Правильно.

А.Соломин ― Здесь у нас были представители разных политических партий. Некоторые из них говорили: «Если вы приезжаете в регионы и говорите, что «мы против Путина», вам говорят: «Иди к черту!»».

Л.Волков ― Это не совсем так. Мы базируемся, вообще-то, на достаточно широкой социологии. Мы очень много вкладываем в социологические исследования. Для нас этот как раз интересная задача: исследовать эти 80% и выделить их нах страты и слои, кто за Путина, кто искренне, кто из-за Крыма, кто из-за Сирии, кто из-за экономики, кто из-за чего. Мы понимаем, в исследования не всегда точно… социология не может всегда точно дать ответы, но он на помогает формировать какое-то ощущение, из чего, на самом деле, этот консенсус построен.
Понимаете, вциомовские или левадовские цифры поддержки Государственной думы как института власти – 20%, правительства – 20%, Путина – 80%.

А.Осин ― Да.

Л.Волков ― То есть это и значит, что никакой опоры и никакой серьезной фундаментальной приверженности власти, строю, режиму, тому, как страна устроена, нет. Есть некая легитимность Путина, царя-батюшки…

А.Осин ― Да, конечно.

Л.Волков ― Который сейчас защищает нас от НАТО, но вот скоро прозреет и разберется также с губернаторами-казнокрадами и чиновниками-взяточниками. И то, что этого не произошло…

А.Осин ― Что еще? Это происходит на ваших глазах. Не далее как сегодня одинцовского главу…. Каждый день происходит.

Л.Волков ― Вот я считаю, что эта конструкция, действительно, ужасно шаткая. Это, действительно, колосс на глиняных ногах.

А.Голубев ― Не настал ли момент, когда мы сейчас наблюдаем эту волну чистки во власти, чтобы вы сказали, как борец с коррупцией, ну, теперь мы поддерживаем Путина, наконец-то он делает то, что мы хотели?

Л.Волков ― Мы не наблюдаем волны чистки во власти.

А.Голубев ― Как!

А.Соломин ― Двоих отпустили, но представители Следственного комитета известные сидят, Захарченко сидит.

Л.Волков ― Секундочку! Я закончу все же. Это очень показательная история про путинскую борьбу с коррупцией. То есть людей обвинили в том, что они похитили миллиард, нашли у них активов, неизвестно откуда взявшихся, на 20 миллиардов, очень громко задержали – очень тихо отпустили, как Васильеву, как Сердюкова и так далее. На мой взгляд, это характерная и типичная история. А история Захарченко или Максименко – это не типичная история.

Л.Волков:Тихо отпустили Сердюкова… Это характерная, типичная история. А история Захарченко–это не типичная история

А.Нарышкин ― Хорошо. А по Леониду Волкову и по Навальному…

Л.Волков ― Секундочку! Вот таких историй, когда громко хватают, потом договариваются и тихонечко отпускают, гораздо больше, когда люди сидят.

А.Нарышкин ― Хорошо. По Леониду Волков и Алексею Навальному, как должна проходить борьба с коррупционерами? Ни в коем случае не сажать, не пытать, чтобы человек в первые дни своего пребывания в следственном изоляторе во всем сознавался, даже в том, чего не делал? Ну, как? То есть, если вам не нравится, что суд отпускает под подписку о невыезде…

Л.Волков ― Их просто отпустили. Следственный комитет не ходатайствовал вообще о продлении меры пресечения в моем примере с «Корпорацией развития».

А.Нарышкин ― Хорошо, вы с Навальный – Навальный, я не знаю, президент, премьер, вы – глава Следственного комитета…

Л.Волков ― Надеюсь, что нет!

А.Нарышкин ― Хорошая реакция. И что? Как у вас будет борьба с коррупцией?

Л.Волков ― Борьба с коррупцией будет проходить по хорошо изученным и апробированным международным образцам.

А.Осин ― Как в Грузии.

Л.Волков ― Скорее, как в Сингапуре. Давайте честно.

А.Нарышкин ― А как в Сингапуре.

Л.Волков ― Нулевая толерантность к коррупционным преступлениям на всех уровнях плюс создание стимулов для чиновников, чтобы им было выгодней не воровать, чем воровать.

А.Нарышкин ― А руки отрубать будем?

Л.Волков ― Руки отрубать необязательно. Достаточно неотвратимости наказания и равенства перед законом.

А.Голубев ― Как в Сингапуре? Это диктаторский, жесткий метод борьбы. Прекрасные по-своему, но это диктаторские методы борьбы.

Л.Волков ― Нет, это, конечно, не так. Это тоже какой-то штамп. Я казал, в мире накоплено достаточно успешного опыта в сфере борьбы с коррупцией Когда я говорю про сингапурскую модель, я, естественно, не имею в виду все аспекты этой модели – запрет оппозиционных партий или еще что-то – я имею в виду конкретные подходы к борьбе с коррупцией, которые показали себя как ужасно эффективно. Создание правильной системы стимулов.

А.Нарышкин ― Не получится ли, что вы, находясь во власти с Алексеем Анатольевичем всех пересажаете и некому будет работать на всех уровнях власти?

Л.Волков ― Нет.

А.Нарышкин ― По вашим ощущениям… Вы несколько минут назад сказали, что по вашим ощущениям у Путина, на самом деле, поддержка – 10%. По вашим ощущениям, сколько процентов людей сейчас берут взятки в России?

Л.Волков ― В абсолютных числах не очень большое количество. В моей модели мира – с ней можно соглашаться, можно не соглашаться – грубо говоря, 10% людей ведут себя аморально и неправильно в любой ситуации, 10% ведут себя морально и неправильно в любой ситуации, а 80% ведут себя так, как ведет себя большинство. Если в подъезде глобально не мусорят и чисто, то и большинство не мусорит. Теория разбитых окон. И наоборот. Зависит от стимула, от среды, от обстановки, в которую мы людей погружаем. Вот сейчас социально одобряемое поведение – это врать и воровать. И поэтому большое количество людей, которое не имеет достаточно стойких моральных ориентиров…

Л.Волков:Сейчас социально одобряемое поведение – это врать и воровать…

А.Нарышкин ― Поддаются стадному чувству.

Л.Волков ― …врут и воруют, потому что так делает все вокруг, и вообще, надо успевать, иначе мимо тебя пройдет. В другой системе стимулов будет по-другому.

А.Соломин ― У нас в эфире политик, член «Партии прогресса», член центрального совета партии Леонид Волков. Как вы думаете, в случае, если вы начнете проводить эту политику, если вам удастся добиться получения инструментов для этого, будет ли это отличаться от украинского опыта, где тоже очень много людей, которые безумно хотели бороться с коррупцией, уверяли, что смогут победить коррупцию? И пока очень несмело могут заявлять о том, что у них что-то получается?

Л.Волков ― На Украине, действительно, мало что получилось.

А.Соломин ― Есть ли гарантия, что в вашем случае не будет того же самого?

Л.Волков ― Нет, конечно, гарантий никаких нет и быть не может.

А.Соломин ― Просто - дайте нам попробовать.

Л.Волков ― Не то что дайте нам попробовать. Мы знаем, что делать, мы понимаем. Но, конечно, теоретическое понимание и практически – это разные вещи. Никто не говорит, что пойдет гладко и никто не говорит, что через 3 месяца будем жить процветающе, иначе голову на рельсы. Разговор так не идет. Понятно, что переходный период будет очень тяжелым. Понятно, что на нем будут какие-то тернистые момент и проблемы, ошибки, мы понаделаем кучу ошибок или другие люди понаделают кучу ошибок, но, сейчас, сравнивая с текущим моментом, все равно будет лучше.

А.Осин ― Ладно! Сейчас нормально. А вы говорите, будет переходный период. Я вижу это на Украине. В любом случае, если бы там пришли ангелы, там еще десять лет будет вот это. А зачем вы мне нужны? Я уже один раз это пережил. Зачем вы мне нужны, дорогие товарищи со своим тяжелым переходным периодом, когда вы будете делать свою младенческие ошибки, которые уже наделали ваши предшественники.

Л.Волков ― Младенческих ошибок мы как раз постараемся избежать. Все-таки там достаточно сильна команда, достаточно много умных людей вокруг нас. И достаточно много шишек набили другие. В 91-м году как раз не было никакого опыта, на который люди могли бы ориентироваться. У людей вообще не было никакого опыта.

А.Осин ― А у вас опытные есть, что ли?

Л.Волков ― У нас есть и опытные и какие угодно. В целом общество вокруг нас стало более опытным, оно приспособлено жить в рыночных условиях и так далее.

А.Осин ― Так все-таки, зачем вы нам сдались еще на десять лет с вашими вот этими преобразованиями, потому что вам кажется, что сейчас плохо? Мне вот не кажется. Мне нормально.

Л.Волков ― Есть объективные экономические индикаторы, которые показывают, что сейчас плохо. У нас есть объективная ситуация с коррупционными издержками, со падением доходов населения, с тем, какое количество денег воруется и в какие дворцы, яхты, миллиарды, кэш они превращаются.

А.Соломин ― Вы знаете, наверное, чтобы попытаться закруглить эту тему – к Владимиру Путину мы будем, возможно, возвращаться еще не единожды, но все-таки. Я однажды разговаривал с одним высокопоставленным чиновником, который пребывает в полной уверенности, что проект Алексей Навальный – это проект тех, кто, в общем, уже вынес приговоры нынешним руководителям страны – это фонари. И, естественно, ни под каким соусом вас воспринимать как реальных борцов, нормальных оппонентов они не будут. В случае, если вы приходите к власти, какова судьба Владимира Путина?

Л.Волков ― Коррупционные преступления чиновников, олигархов и много кого еще, кто виновен в том, что стране наносится огромный материальный урон и какие-то реально триллионы рублей разворовываются, будут расследоваться по закону, эти люди будут сидеть и так далее.

А.Соломин ― Вы готовы дать гарантии безопасности?..

Л.Волков ― Теперь что касается конкретно Владимира Путина, мне бы, конечно, тоже очень хотелось его судить и посадить, благо есть за что…

А.Нарышкин ― А за что?

Л.Волков ― Но я, будучи реалистом, понимаю, что, наверное, ситуация сложится так – если мы говорим про какой-то мирный транзит власти, мы не говорим про какой-нибудь дворцовый переворот, когда его кто-нибудь по голове табакеркой ударит или еще что-нибудь – а если все-таки в политическом процессе мы доведем до мирного перехода власти, то, наверное, объективно придется идти на какие-то компромиссы, давать какие-то гарантии безопасности, несмотря на то, какие бы ни были мои желания.

А.Соломин ― Правильно я понимаю, что вы готовы дать гарантии безопасности Владимиру Путину…

Л.Волков ― Если так надо будет для страны. Если мы увидим, что есть способ на мирный транзит власти и на переход развития страны в правильное русло, то, наверное, и на такие компромиссы надо будет идти.

А.Соломин ― Это означает иммунитет от судебного преследования, правильно – гарантии безопасности? Что вы подразумеваете под этим?

Л.Волков ― Тут очень много если, но. Я повторюсь, что если ситуация сложится таким образом, что те политические силы, вероятно коалиционные – еще раз: ни я, ни Алексей Навальный, не два человека, а, вероятно, какая-то сложно устроенная коалиция, которая сможет добиться политического превосходства и сможет поставить вопрос о транзите власти – если эта коалиция увидит, что в интересах страны, в интересах избирателей, граждан, в интересах мира надо будет дать какие-то гарантии безопасности, я поддержу такое решение.

А.Голубев ― Так вы же раззадориваете народ сами. Вам не дадут договариваться с бандитами… Вы пишете у себя в Твиттере: «Воробьев, губернатор Московской области – бандит…, это жулик, этот вор… Никифоров, министр – жулик. Подпишись на ФБК и повесь жулика и вора» – вот у вас такие заявления. А потом скажут: «Ничегошеньки себе! Он договаривается с этими ворюгами!..» И революция вас сожрет и будет, как на Украине, и вам не дадут, и майдан у вас будет под окнам круглосуточно…

Л.Волков ― Во-первых, если вы цитируете мой Твиттер, я отвечаю, безусловно, за все слова, которые я там пишу. Господин Никифоров украл диссертацию. Это для меня доказанный факт. А господин Воробьев несет личную политическую ответственность за избиение наблюдателей в Балашихе…

Л.Волков: Господин Никифоров украл диссертацию. Это для меня доказанный факт

А.Голубев ― Бандит НРЗБ.

Л.Волков ― Да, бандит. И это серьезная ответственность. Там это какие-то мои лично знакомые люди, которые были избиты по указаниям московских областных властей. То есть я такими словами просто так не разбрасываюсь. Это для меня достаточно важные и значимые слова.

А.Соломин ― Но вы же играете с теми людьми, для которых закон ничто, которые на вилы будут поднимать всех, случись революция.

Л.Волков ― Кто будет поднимать?

А.Соломин ― Люди, которые говорят про всех, что они жулики, что они воры, они пользуются только этой терминологией, им все равно, что за человек, им главное – поднять кого-нибудь на вилы. Таких людей очень много.

Л.Волков ― В России нет людей, которые готовы кого-то подымать на вилы. Если бы их было много, они бы подняли. Люди, которые пишут, что кого-то хотят поднять на вилы, никогда не поднимут никого на вилы.

А.Осин ― Есть, которые пишут, а есть, которые готовы поднять - это разные вещи. В Фейсбуке это пишут.

А.Голубев ― У нас очень кровожадные люди. Слушайте, у нас все жаждут расстрелов.

Л.Волков ― Я с вами позволю не согласиться. Нет, это неправда, что выступают за смертные казни, это неправда, что большинство кровожадные и хотят поднять на вилы. Это объективные социологические данные, которыми я оперирую….

А.Нарышкин ― Слушайте, Леонид, у нас просто на радиостанции есть правило: когда вы говорите про социологические данные, давайте вы будете объяснять, что это за социология.

Л.Волков ― У несколько есть данные социологической службы Фонда борьбы с коррупцией, которым я доверяю, на которые я ориентируюсь. Да, безусловно, и это серьезнейшая моральная ответственность. Власть сделала очень много в последние годы, чтобы в обществе усилить нервозность, поляризацию, для того, чтобы появилась нетерпимость, чтобы все люди не разговаривали… там брат с братом, сын с сыном из-за Украины, Сирии или еще чего-то – это огромная моральная ответственность, которая лежит на господине Путине, на его команде, на пропаганде.

А.Соломин ― И на вас тоже она лежит.

Л.Волков ― Да это проблема, которая есть, что люди уходят в какую-то крайнюю риторику. Тем не менее, я бы не стал тяжесть этой проблемы преувеличивать. К счастью никто никого на вилы поднимать не будет, к счастью мы знаем, что в европейских странах большинство транзитов власти удается сделать мирными и прекрасными.

А.Нарышкин ― Леонид, а чем вы лучше тех же пропагандистов, которые, например, в телевизоре выступают?

Л.Волков ― Мы не врем.

А.Нарышкин ― Но Голубев правильно говорит: вы сразу навешиваете ярлыки. Потому что я сам читал ваши сообщения в Твиттере: «Я считаю, что Воробьев – бандит, а Никифоров - вор». Я представляю себе сразу уголовные преступления, а вы рассказываете про какие-то… «политическая ответственность за то-то, косвенно были причастен к тому-то, украл диссертацию» - вы вводите своих читателей, свою аудиторию, своих избирателей, возможно, в заблуждение.

Л.Волков ― Нет, это не так. Я повторю, что за свои слова я готов отвечать. И в каждое слово я вкладываю тот прямой смысл, который есть. Скажем, купить диссертацию – это вполне себе уголовное преступление, вполне себе мошенничество. Чисто технически человек получает выплаты за ученую степень незаконно.

А.Соломин ― Бандит и несет ответственность за то-то – это другое немножко. Я к тому, что вы пользуетесь теми же приемами пропаганды, кстати говоря, достаточно топорными.

А.Нарышкин ― Вы не утруждаете себя доказательствами.

Л.Волков ― Ну, это совсем неправда! Как раз-таки мы пытаемся быть очень доказательными. Естественно, формат сообщения в Твиттере в 140 знаков доказательств не предусматривает, но каждое расследования Фонда борьбы с коррупцией, каждое расследование «Общества защиты интернета», как вы прекрасно знаете, подробнейшим образом снабжено доказательствами, снабжено источниками и всегда основано на фактах и на правде. Это очень важное отличие между нами и ними.

А.Голубев ― Леонид, за призывы повесить жулика и воры вы готовы отвечать, как вы говорите: «Я готов отвечать за каждое свое слово».

Л.Волков ― Вы цитируете мой Твиттер про сувенирный календарь Фонда борьбы с коррупцией. На календаре изображены жулики и воры, календарь нужно повесить на стену.

А.Голубев ― Конечно же, это игра слов!

Л.Волков ― Это игра слов. Твиттер, вообще, очень хорош для игры слов.

А.Соломин ― То есть это может выглядеть смешным, но тут же определенно читается достаточно экстремистская вещь.

А.Соломин ― НРЗБ. Я просто хочу понять, почему вы пользуетесь методами, которые, в общем, недостаточно этичны.

Л.Волков ― Мы не пользуемся методами, которые недостаточно этичны. Я считаю все наши методы этичными, я считаю, что мы все делаем правильно. Мы, конечно, часто ошибаемся, но мы все стараемся делать правильно.

Л.Волков:Мы, конечно, часто ошибаемся, но мы все стараемся делать правильно.

А.Соломин ― Мы еще поговорим насчет ваших ошибок и успехов. Леонид Волков, политик, член «Партии прогресса». Через пять минут продолжим.

А.Соломин ― Программа A-Team продолжается на «Эхо Москвы». Здравствуйте! 20-35 – московское время, а в студии – Соломин, Нарышкин, Голубев и Осин – это четыре Алексея.

А.Осин - ― Давай снимем сейчас один вопрос. Назови нашего гостя: Леонид Волков.

А.Соломин ― Гость у нас – политик, член «Партии прогресса», член центрального совета «Партии прогресса» Леонид Волков.

А.Осин ― Снимаем один вопрос. Фонд «Общественное мнение»: с 2001 года до 14-го снизилось количество выступающих за смертную казнь с 80 до 63 процентов. Допустимо или недопустимо приговаривать преступников к смертной казни. Так что вы были не правы, извините.

Л.Волков ― Это цифры ФОМ, у меня другие.

А.Осин ― Нет, у коммунистов, которые в этом плане заинтересованная сторона, у них 76.

А.Соломин ― Прищучил. Так, Алексей Нарышкин.

А.Нарышкин ― Мы про Украину вспомнили и про Майдан. Вот если случится в России майдан, роль Леонида Волкова в этих событиях? Вы где себя видите?

Л.Волков ― В России не случится майдан в том, так сказать украинском виде. Все-таки украинское общество было совсем по-другому расколото. Там, извиняюсь, на Майдане была половина Верховной Рады. Мы сейчас от этой ситуации далеки.

А.Нарышкин ― Само общество НРЗБ.

Л.Волков ― Объективная политическая ситуация другая, и поэтому никаких предпосылок нет.

А.Нарышкин ― Зафиксировали: в России майдана не будет.

Л.Волков ― Кремль боится майдана и воюет с каким-то призраком майдана. В России, я очень надеюсь, что в относительно скором времени – на горизонте 5, 7, 3, 10 лет пройдут какие существенные политические изменения, потому что не может, конечно, оставаться довольно унылая политическая система оставаться на 20 лет законсервированной. Я не думаю, что они пройдут в той форме, которую вы имеете в виду, используя термин «майдан». Я думаю, что они пройдут в какой-то другой форме.

Л.Волков: Кремль боится майдана и воюет с каким-то призраком майдана

А.Осин ― По-моему, вы себе противоречите. Что такое майдан, что такое «революция роз», что такое «оранжевая революция»? Этот тот самый ненасильственный, как говорят… Ну, Майдан – это крайний случай. В основном это те самые цветные революции, которые вы хотели бы видеть, или нет?

Л.Волков ― Мы не хотим видеть «цветных революций», мы хотим видеть смену власти. Мы хотим видеть переход к конкурентной политической системе с честными выборами, с независимым судом и так далее. Мне сложно сейчас сказать, каким будет этот переход или хотя бы каким он мог бы быть. Я спокойно живу и делаю то, что я делаю без вот этой картины в голове, что наступит день «Д», 5.11.17 или что-то еще – и вот, значит…

А.Нарышкин ― Привет Мальцеву, да?

Л.Волков ― …случится какой-то радикальный переход. Я это не визуализирую себе.

А.Осин ― Есть три способа…

Л.Волков ― Нет, нет никаких трех способов.

А.Осин ― Как?

Л.Волков ― Так. Потому что все бывает очень по-разному. И все несчастные страны несчастны по-разному, к сожалению. И это бесполезная фантазия. Я просто предпочитаю не тратить время не визуализацию какой-то картинки, что, например, 5 миллионов человек выйдет на улицу и построит там палаточный лагерь или еще что-нибудь. Когда придет время, изменения произойдут. Нам трудно предсказать, какими именно они будут. Нам зато очень понятно, что нужно делать, чтобы их приблизить.

А.Осин ― Значит, вы занимаетесь фантазиями…

Л.Волков ― Нет, наоборот, я не занимаюсь фантазиями…

Л.Волков: Мы не хотим видеть «цветных революций», мы хотим видеть смену власти

А.Осин ― Есть революция, есть выборы, и есть независимая революция – три. Больше нет. Назовите свой, пожалуйста.

Л.Волков ― Не знаю Пакт Монклоа был в Испании. Это что, революция, насильственная революция или выборы? Не то, ни другое и не третье. Не надо пытаться сводить… запихивать историю НРЗБ или пытаться как-то классифицировать все возможные революции или переходы власти на основании имеющегося опыта. Реальность гораздо богаче, и все есть, чем нас удивить.

А.Соломин ― Давайте разворачиваться. Я только одну молнию прочту: «Путин и Эрдоган провели телефонные переговоры, обсудили ситуацию в Алеппо». Я думаю, подробности будут в ближайшее время в новостях.

А.Голубев ― Леонид Михайлович, зачем вам все это надо? Вот вы кандидат физико-математических наук. Вы IT-специалист, победитель чемпионатов мира по программированию. Зачем вам нужна политика, зачем?

Л.Волков ― Потому что я считаю правильным то, чем я занимаюсь, потому что я считаю, что я таким образом приношу максимальную пользу, которую я могу.

А.Голубев ― Но вы могли бы стать вторым, может быть, даже еще лучше, чем какой-нибудь Касперский, кто там у нас самый знаменитый в этой области…

А.Нарышкин ― Джобс.

А.Соломин ― Вы были зам гендиректора крупной компании, насколько я знаю?

Л.Волков ― Да, это правда. Алексей, это хороший вопрос. Я себе на него отвечаю так. То есть, во-первых, хочется делать правильное дело. Вот сейчас я прихожу на работу каждый день и радуюсь. Мне нравится то, что я делаю. Это очень важно – быть в гармонии с собой. Я считаю, что я делаю правильное дело, что наша команда делает правильное дело, мы идем в правильную сторону. Это первый и просто ответ.

Но есть более сложный ответ. Он такой. У меня есть политический опыт. Я все-таки выигрывал выборы, самостоятельно избирался в одномандатном округе, вел политические кампании, я что-то понимаю в политике. У меня есть третий опыт: я руководил крупной компанией, выпускал значительное количество успешных проектов и так далее. Тем не менее, я прекрасно отдаю себе отчет, что вокруг нас есть куча политиков покруче меня и немало отличников покруче меня. Но сочетание качество достаточно редкое. Не так часто вы встретите айтишника-политика или политика-айтишника.

Л.Волков:У меня есть политический опыт. Я все-таки выигрывал выборы, самостоятельно избирался в одномандатном округе

А.Соломин ― Примета своего времени.

Л.Волков ― В этом двоеборье я, в общем, могу внести что-то особенное, могу внести свой вклад. Я пытаюсь находить для себя и браться за такие проекты, в которых такое сочетание моих компетенций может быть важным успешным. Выборы в Координационный совет оппозиции – прекрасный пример.

А.Голубев ― Это ассоциируется с каким-то цирком, провалом.

Л.Волков ― Сам Координационный проект не был суперуспешным проектом, а выборы были суперуспешным проектом, которым я всегда горжусь, указываю во всех своих биографиях и резюме и ужасно рад, что я им занимался.

А.Нарышкин ― Процесс важнее, чем результат?

Л.Волков ― Я отвечал за процесс, и процесс был очень хороший. Результат - можно спорить, почему получился, почему не получился, что получилось, что не получилось, но сами выборы… На тот момент, до выборов в Координационный совет самым крупным голосованием в истории человечества были выборы 2011 года в эстонский парламент, в котором в электронном голосовании приняло участие примерно 130 тысяч избирателей. И они ужасно гордились, что сделали это за бюджет в 30 миллионов евро.

А.Соломин ― Вы этот проект воплощали, еще когда даже Touch ID не было, то есть не очень понятно каким образом…

Л.Волков ― И мы сделали электронные выборы. В которых было 170 тысяч избирателей, больше, чем у эстонцев за бюджет в 3,5 миллиона рублей, то есть типа в 60 раз меньше. То есть это то, чем можно гордиться. Притом при недружественной среде, при государственных хакерских атаках и так далее. Выборы состоялись, Координационный совет был избран. Дальше там были какие-то проблемы. Но я, конечно, очень горжусь этим проектом. Я привел его как пример проектов, которые я пытаюсь для себя выбирать, где как мне кажется, чисто политик или чисто айтишник не справился бы.

Другой такой пример, более современный – это «Общество защиты интернета». Я пытаюсь вложить свой политический и айтишный опыт в правильные вещи.

А.Соломин ― Если бы вы этим не занимались, а работали бы программистом и шли по этой стезе, вы бы получали больше денег? Вы потеряли в деньгах в итоге?

Л.Волков ― Да, конечно. Я не работал программистом уже очень давно. Я последний раз, к сожалению, строчки года писал руками, наверное, году в 2003-м. Я все-таки был менеджером IT проектов, я был менеджером крупной компании.

А.Соломин ― Вот у политиков очень много действий, эмоций, вообще, в их жизни занимает период выборов. Сразу после выборов они вынуждены искать, чем заниматься, чтобы себя обеспечить и свою семью обеспечить. У вас спокойно все с этим?

Л.Волков ― Я зарабатываю на жизнь как IT-консультант. То, чем я зарабатываю на жизнь – я веду целый ряд IT-проектов, консультирую целый ряд крупных компаний, где мой опыт оказывается востребованным.

А.Соломин ― То есть НРЗБ работу не связанную с политикой…

Л.Волков ― Политикой в России либо можно зарабатывать деньги, либо быть честным человеком, к сожалению.

А.Голубев ― У нас тут Навальный приходил. «Я, - говорит, - адвокат, получаю деньги от одного клиента, консультирую». Приходит Волков, говорит: «Ну, я там консультирую, IT-консультации». Все такие несчастненькие.

Л.Волков ― Я не несчастненький, я вполне доволен собой. Поскольку у меня есть, в общем, имя и репутация, то я выбираю проекты, за которые я возьмусь и которыми буду заниматься, выбираю те, которые мне интересны из тех предложений, которые ест. И я доволен теми проектами, которые я делаю. Я не берусь за вещи чисто ради денег.

Л.Волков:Я не несчастненький, я вполне доволен собой. Поскольку у меня есть, в общем, имя и репутация

А.Соломин ― Я предлагаю сыграть в нашу почти традиционную игру: «Кого бы вы обняли скорее?» Я буду называть 5 пар фамилий. Пожалуйста, просьба выбрать кого-то из этой пары. Фидель Кастро или Дональд Трамп?

Л.Волков ― Считай, Кастро умер, и как-то… Дональда Трампа поэтому.

А.Соломин ― Нет, что это за выбор такой – Фидель Кастро умер?

Л.Волков ― Мне было бы интересней. Я буду отвечать на эти вопросы в том смысле, с кем бы мне было интересней общаться. С Дональдом Трампом, безусловно.

А.Соломин ― Александр Волошин или Вячеслав Володин?

Л.Волков ― Скорее, с Волошиным опять же потому, что мне интересны многие исторические вопросы того времени.

А.Соломин ― Борис Ельцин или Михаил Горбачев?

Л.Волков ― Безусловно, Борис Ельцин.

А.Соломин ― И не пояснили ничего. Ну, ладно.

Л.Волков ― Борис Ельцин для меня интересней. Он очень неоднозначный персонаж, но у меня есть, о чем спросить.

А.Соломин ― Владимир Ленин или Николай II?

Л.Волков ― Наверное, Владимир Ленин. Потому что он мне больше нравится как политик. Потому что, мне кажется, что он более многогранен и интересен, больше думал и меньше убивал ворон.

А.Соломин ― Ворон?

Л.Волков ― Ворон.

А.Соломин ― Людей-то убивал…

А.Голубев ― Люде немало погубил.

Л.Волков ― Я отвечаю на этот вопрос в том духе, с кем бы мне было интересней общаться. Мне кажется, что Ленин, убивший больше людей, чем Николай II… Он многогранней, глубже и сложнее…

А.Осин ― Вы интерпретировали это задание под себя. Все-таки объятия… Именно объятия, потому что не каждому человеку руку пожмешь. Потом поговорить за рюмкой водки – это другой вопрос. Именно объятие – это выражение каких-то…

Л.Волков ― Все-таки так буквально это сложно воспринимать, потому что опять же большинство людей, о которых сейчас шла речь, к счастью или к сожалению…

А.Соломин ― Вам интересен Владимир Ленин. О’кей, не будем тратить на это время. Максим Кац или Александр Поступинский из Life News?

Л.Волков ― Ни тот ни другой мне неинтересны. Но все-таки, наверное, Александра Поступинского, потому что Максима Каца я гораздо лучше знаю, а Александра Поступинского интересно спросить о том, что все-таки стояло за этим его заявлением и всем дальнейшим…

А.Нарышкин ― Почему, Леонид, не заниматься самостоятельной политической деятельностью, независимо от Навального? Ведь Навальный в каком-то смысле уже бракованный товар. Со своими двумя судимостями он…

А.Соломин ― Использованный, ты хочешь сказать?

А.Нарышкин ― Использован. Он дискредитирован. Вы не переубедите всю Россию, что Навальный честен, ничего ни у кого ни воровал. Вы вроде вот со своим микрофоном, например, вы не так погрязли во всем этом.

Л.Волков ― Я уже объяснял свой подход. Я пытаюсь выбрать те предложения для себя, где я могу, как мне кажется принести максимальную пользу с учетом моего опыта. И я считаю, что в команде с Навальным у меня перспектив гораздо больше. И у этой команды перспектив гораздо больше, чем сольно. При этом повторюсь, у меня есть сольный проект – «Общество защиты интернета», мой проект, который конструировал и придумывал чтобы такого сделать, чтобы свой опыт каким-то образом применить. Конечно, я не согласен с ваше характеристикой. Навальный честен, Навальный блестящий политик, и у него, конечно, большое будущее. Иначе бы я не занимался тем, чем я занимаюсь.

Л.Волков:У меня есть сольный проект–«Общество защиты интернета», проект, который я конструировал и придумывал

А.Соломин ― А он прислушивается к вашему мнению по вопросам, не связанным с организацией, с IT и прочими вещами, которыми вы занимаетесь?

Л.Волков ― Да, конечно.

А.Соломин ― Например, по кадрам, по тому, какие люди участвуют в этой работе.

Л.Волков ― У нас сложно устроен процесс принятия решений. ФБК небольшая организация, но не такая уж маленькая. А «Партия прогресса» тоже довольно сложно устроенная организация. Мы в тех или иных кругах – часто очень широки, часто узких – консультируемся по разным вопросам. Где-то последнее слово за Алексеем по очень многим вопросам. Где-то мы спорим и друг друга переубеждаем. Недавно мы с Алексеем и с Владимиром Ашурковым опубликовали наши программные тезисы. Это был наш коллективный труд на троих. И пока мы по каждому пункту не пришли к консенсусу на троих, мы этого не публиковали.

А.Соломин ― Вы участвуете в выработке позиции, какие люди должны работать, участвовать в вашей партии, в ваших политических делах? С кем блокироваться, с кем состоят в союзе, с кем не состоять – ваше мнение?

Л.Волков ― Алексей, это немножко разные вопросы. Мое мнение весомо по вопросам такого рода. Я пытаюсь вносить положительный вклад, хотя бы потому что у меня есть опыт руководства достаточно большой командой. Скажем, если говорить про Фонд борьбы с коррупцией, там все-таки главное слово за директором фонда. У нас есть замечательный Роман Рубанов, который решает эти вопросы. Если говорить политически, с кем мы блокируемся, с кем нет, конечно, Алексей Навальный как наш политический лидер в конечном счете решает такие вопросы.

А.Соломин ― Я спрашиваю, участвуете ли, весомо ваше мнение?

Л.Волков ― Да, участвую. Весомо? Ну, наверное, не мне судить. Думаю, что да.

А.Голубев ― Давайте о душе. Я вот изучал ваш Твиттер. И у меня сложилось впечатление, что вы такой…

Л.Волков ― Изучать душу по Твиттеру – это опасное занятие.

А.Осин ― Читал пейджер, много думал…

А.Голубев ― … антиклерикальный товарищ. Вы на митингах против строительства храма в Екатеринбурге, вот здесь против уроков православия в школах. Как вот вы к религию, к месту церкви, вообще, в обществе, в России.

Л.Волков ― Довольно личный вопрос. Хотя, почему бы нет…

А.Голубев ― Я же на спрашиваю вас, как часто исповедуетесь и причащаетесь.

Л.Волков ― Я за светское государство. Церковь, как записано в Конституции, должна быть отделена от государства. Считаю, что сейчас вмешательство церкви в дела государства и, так сказать, интерференция между РПЦ и государством достигло совершенно неприличных, неправильных, ненужных и вредных масштабов.

Л.Волков: Я за светское государство. Церковь, как записано в Конституции, должна быть отделена от государства

А.Голубев ― В чем это выражается?

Л.Волков ― Это было первое мое самостоятельное действие, если угодно политического лидера или политического организатора – вот митинг большой в Екатеринбурге на площади Труда. И он не был антиклерикальным. Мы, действительно, митинговали за то, чтобы на историческом месте, в сквере в центре города не построили довольно уродливый на мой личный взгляд, новодел - собор Святой Екатерины. И мы этого добились. Его там так и нет, и сквер на площади Труда стоит зеленый прекрасный и продолжает радовать горожан. Этого собора там нет. Но это никогда не был антиклерикальный митинг. Это был митинг местного самоуправления. Мы тогда митинговали против того, что губернатор и епископ хотели эту штуку туда воткнуть, не посоветовавшись с горожанами, хотя это вопрос, отнесенный к местному самоуправлению.

А.Голубев ― Как государство, церковь вмешиваются в вашу жизнь?

Л.Волков ― Я за то, чтобы и государство и церковь поменьше вмешивались в нашу жизнь.

А.Нарышкин ― В вашу жизнь, как вмешиваются?

Л.Волков ― Я почему привел этот пример? Потому что как раз было очень важно защитить это местное сообщество, местное самоуправления, земство, если угодно. Люди должны решать, что у них тут будет: площадка для выгула собак или парковка.

А.Голубев ― А вы-то вот православный человек, вы крещенный?

Л.Волков ― Нет, я не православный и не крещенный.

А.Голубев ― Вы не верите в Бога?

Л.Волков ― Я еврей по национальности.

А.Голубев ― Но вы верите в бога? Вы к конфессии какой принадлежите?

Л.Волков ― Я материалист по образованию. Я верю в Большой взрыв. Я верю в нравственный закон. Я считаю, что очень важно иметь морально-нравственные ориентиры. Мне близки ценности НРЗБ

А.Голубев ― А Бог есть?

Л.Волков ― Это очень простой вопрос, на который трудно ответить. Дедушки на облачке – нет. Есть ли универсальный нравственный закон, глобальное правильное понятие, что такое хорошо, что такое плохо? Есть, я уверен, что ест.

А.Соломин ― Вы, поскольку сказали, что ваше мнение весомое, сконструируем ситуацию, что президент Навальный вынужден принимать некие решения. И, естественно, спрашивает он ваше мнение и даже прислушивается. Какой совет вы ему дадите для решения проблемы, связанной с Крымом?

Л.Волков ― По Крыму наша общая позиция очень подробно изложена.

А.Соломин ― Ваша, Леонида Волкова.

Л.Волков ― Я уже про это говорил, что мы с Ашурковым и Навальным пока не достигли полного консенсуса, мы не публиковали… Мы три месяца работали над той программой, все лето, и наша общая позиция там сформулирована. Есть международная проблема, которая была создана преступными, незаконными действиями российских властей, и теперь эта проблема не имеет простого решения, в том числе, для ее решения не может быть применен тот набор юридических инструментов, который есть сейчас. Под решение международных проблем такого уровня придется создавать с нуля путем поиска широкого компромисса в международном сообществе новых набор юридических инструментов примерно, как Кэмп-Дэвиде Или как Дейтон, как был решен вопрос Боснии и Герцеговины, когда построили совершенно уникальную новую конструкцию.

А.Соломин ― То есть, если упрощенно, можно, в общем, сказать, что «Крым не бутерброд», она не изменилась?

Л.Волков ― Если так афористично формулировать, то да, эта позиция не изменилась. Да, не бутерброд.

А.Нарышкин ― Что должно произойти, чтобы вы вместе с Ашурковым уехали в Великобританию, там получили политическое убежище – здесь, что должно произойти?

Л.Волков ― Слушайте, спасибо. Это прекрасный вопрос. Я всегда думал, что ответ на этот вопрос – это возбуждение уголовного дела. Я для себя как-то внутренне решал, что я не готов сидеть в тюрьме, и если будет уголовное дело, то я, наверное, просто соберусь и уеду. И у меня было всегда такое… А потом его возбудили – и я не уехал. Я понял, что я готов взять эти риски и оставаться здесь. Потому что я считаю, что важнее делать то, что я делаю. Жизнь показала, что я сам неправ. Поэтому у меня ответа на ваш вопрос нет. Ашуркова я, конечно, не осуждаю. Он сделал свой личный выбор в интересах себя, своей семьи. Это абсолютно нормальный правильный выбор, на мой взгляд.

А.Соломин ― НРЗБ.

Л.Волков ― Нельзя так говорить, потому что у каждого свои личные обстоятельства и каждый находится на своем месте. Исходя из того, что я сам о себе знаю – вот там, перед голодовкой в Новосибирске, я думаю, что последнее, что я в жизни способен, это была голодовка, это было абсолютно спонтанное, эмоциональное решение. Потом, 13 дней проголодав, я подумал: ничего себе! Я что-то новое про себя узнал. С уголовным делом примерно то же самое.

А.Голубев ― Вы не подозревали, что вы такой крутой.

А.Нарышкин ― Про переезд в Великобританию. Но уголовное преследование не самое страшное, что может ждать здесь, в России. А если угрозы непосредственно убийством? Мы знаем, что политические убийства в России есть.

Л.Волков ― Я буду решать по ситуации.

А.Нарышкин ― Ну, как вы будете решать?

Л.Волков ― У меня были ситуации, когда мне угрожали еще в Екатеринбурге по моей политической деятельности. Но я не уехал.

А.Нарышкин ― Когда вы поймете, что пора уезжать уже? Мы не будем подсказывать сейчас…

Л.Волков ― Когда я сверюсь со своим внутренним нравственным законом и он мне скажет, что пора уезжать.

А.Нарышкин ― А с кем еще будете кроме нравственного закона встречаться? Чье мнение для вас будет авторитетным? Если Навальный скажет: «Леня, уезжай!».

Л.Волков ― Нет, он так никогда не скажет.

А.Нарышкин ― Почему?

Л.Волков ― Насколько я знаю этого человека, он так никогда не скажет. Мы обсуждаем очень гипотетическую ситуацию, поэтому тут всегда ее приходится обставлять кучей если бы да кабы, но в первую очередь я буду советоваться с собой, со своей женой, с семьей, родителями. И, наверное, с Алексеем я тоже буду советоваться.

А.Нарышкин ― Если ваша фотография появится в прицеле у Кадырова в Инстаграме, это повод уже собирать вещи?

Л.Волков ― Не знаю, я буду решать в тот момент по той ситуации. Мы это уже проходили, обсуждали: мне не очень нравится, не очень кажется правильным, кажется пустой тратой времен – продумывать такие гипотетически ситуации в будущем. Я привык действовать по ситуации, исходя из общего понимания этой самой ситуации.

А.Нарышкин ― Извините, пожалуйста, когда власть поменяется, с Путиным мы поняли – для него будут некие гарантии. А с Кадровым вы что будете делать?

Л.Волков ― Это одна из тяжелейших проблем, которая будущей власти достанется в наследство: ситуация с Крымом, ситуация с Кадыровым, экономика. На самом деле, я, честно говоря, думаю, что Кадыров окажется договороспособным человеком, потому что он не такой человек, который хочет снова в горах бегать с автоматом.

А.Соломин ― То есть вы готовы его покупать?

Л.Волков ― Я думаю, что он не будет готов идти на обострение.

А.Нарышкин ― Вы купите Кадырова.

Л.Волков ― Это будет очень тяжелая проблема. Но я надеюсь, что там будет возможен транзит…

А.Соломин ― Вы готовы тратить деньги ради спокойствия?

Л.Волков ― Да. Но ограниченное время, и не на то, на что они тратятся сейчас.

А.Нарышкин ― То есть вы будете делать как Путин сейчас.

Л.Волков ― Нет. Путин сейчас покупает чеченскую элиту, которая Кадырова и его семью окружает, которая дальше держит в ужасе население. А если деньги ощутимое время повкладывают в создание рабочих мест, в создание производств, чтобы республика перестала быть дотационной и зависеть от бюджета, тогда это в долгосрочной перспективе может что-нибудь-то получиться. Все, что сейчас делает Путин, это абсолютно бессмысленный путь в никуда.

А.Осин ― А в ближнесрочной - будут бегать по горам.

Л.Волков ― Не думаю так.

А.Соломин ― Леонид Волков, политик, член центрального совета «Партии прогресса» в программе A-Team. Спасибо вам большое. Алексей Осин, Алексей Голубев, Алексей Соломин, Алексей Нарышкин провели этот эфир. Светлана Ростовцева – звукорежиссер. Пока! Спасибо!