«Потемкинские деревни»: кто и зачем создал миф? Фразеологизм «Потемкинская деревня» значение

Которые якобы были выстроены по указанию князя Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в северное Причерноморье - Украину и Крым, которые были отвоёваны у Османской империи (см. Путешествие Екатерины II в Крым).

В недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе . Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II .

В настоящее время авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Георгу Гельбигу. Как считается, впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии - в книге-памфлете Г. А. Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод - «Пансалвин - князь тьмы»). В эта книга была издана на русском, вызвав возмущение ещё живых родственников Потёмкина . На самом деле рассказы о бутафорских деревнях, написанных на щитах, и поселянах, приведенных к «месту жительства» за много верст, встречаются в европейских сочинениях о России и Екатерине II задолго до издания указанного труда. Французский путешественник Форсия де Пилес, побывавший в России в 1791-1792 гг. и опубликовавший материалы спустя четыре года, кратко касаясь путешествия императрицы в Крым, в частности, писал, что, как любого государя, её часто обманывали, и в этом путешествии она всему радовалась и восхищалась, не зная, что «дороги были починены тогда только, когда сделалось известно об её отъезде; что оные многочисленные деревни, предмет её восхищений, были созданы для проезду её и разрушены в тот же день, и несчастные крестьяне, пришедшие за тридцать и сорок лье, чтоб стать по сторонам пути и жить в оных домах в продолжение нескольких дней, были отосланы восвояси. То было изобретение гения Потемкина, который сумел таковою хитростью нового рода убедить свою монархиню, что страна, почитаемая пустынею, процветает».

Файл:Григорий Потемкин показывает Екатерине II мнимые поселения.jpg

Григорий Потемкин показывает Екатерине II мнимые поселения

Спустя несколько лет вышло также французское произведение авторства Ж. Ш. Тибо (Лаво)"Тайные истории любви Екатерины II и её любовников". Это сборник фантастических историй о интимной жизни императрицы, и всерьез его воспринимать не стоит. Но в главе о путешествии в Крым автор сообщает опять о декоративных поселениях, написанных на холсте, мешках с песком, изображавших полные зерна амбары, и несчастных крестьянах, пригнанных на большое расстояние, чтоб изображать населенные деревни.

Предание о «потемкинских деревнях» могло [ ] появиться благодаря использованию щитов, изображавших вымышленные сооружения, что вообще характерно для того времени (можно вспомнить украшения Царскосельской дороги на пути следования Генриха Прусского в 1770, изображавшие горы с извержением вулкана и архитектурные сооружения), удаленности маршрута от столичных городов, когда у зрелищ не было большого количества образованных зрителей, и большому количеству недоброжелателей Потемкина.

Одни утверждают, что рассказы о недобросовестности Потемкина («Потемкинских деревнях») — злопыхательства его многочисленных врагов и завистников как в окружении Екатерины, так и в среде европейских дипломатов, сопровождавших императрицу в поездке. Другие приводят свидетельства участников поездки — австрийского императора Иосифа Второго, участвовавшего в путешествии инкогнито под именем граф Фалькенштейна, французского дипломата Сегюра.

Правда, скорее всего, как обычно, по середине. Потемкину, конечно, хотелось представить себя и всё сделанное им в Новороссии самым лучшим образом. В этом нет ничего зазорного. Европейцы, для которых успехи России на юге были мало приятны, чтобы успехи эти нивелировать, могли кое-что приврать или приукрасить. Екатерина тоже не просто так пригласила с собой в поездку иностранцев. Надеялась показать им и своё могущество, и возросшую мощь возглавляемой ею державы. То есть, театр, устроенный Потемкиным, предназначался вовсе не ей, а её гостям, она же, как женщина умная, всё прекрасно видела, знала и, вполне возможно, была с Потемкиным в сговоре.

Так ли, иначе, но путешественников в что русских, что европейских «Потемкинскими деревнями» провести не удалось. Секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II Георг-Адольф Вильгельм фон Гельбиг, живший в Петербурге с 1787 по 1795 годы, но в поездке не участвовавший, собрал ходившие о ней в столице слухи и сплетни и в 1809 в Гамбурге тиснул книгу, содержащую 110 биографий известных русских людей, в том числе и графа Потемкина. В России книга сразу же получила известность, благодаря литературным журналам, перепечатывавшим из неё отрывки, но полностью, хотя и со множеством купюр по цензурным соображениям, появилась в России в 1887 году под заглавием «Русские избранники и случайные люди». Только в 1900 году в Германии была издана по-русски полностью. Гельбик и считается опосредствованным автором фразеологизма «Потемкинская деревня», но имя настоящего автора история не сохранила.

П риезд начальства — хороший повод, чтобы привести город в нормальный вид, говорил в свое время Дмитрий Медведев. «Но это не должно носить характер потемкинских деревень», — отчитывал он чиновников. Фразеологизм стал синонимом показухи и очковтирательства. А между тем история о том, как князь Потемкин распорядился возвести на пути Екатерины II мнимые деревни во время поездки в Крым, имеет мало общего с действительностью.

Потёмкинские деревни - по легенде, камуфляжные деревни, которые якобы были выстроены по указанию графа Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в южные области России - Причерноморье и Тавриду, которые были отвоёваны у Османской Империи. В недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе. Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II.

Авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Гельбигу. Впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии - в книге-памфлете Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод - «Пансалвин - князь тьмы»).

Несмотря на то, что «потёмкинские деревни» - такой же миф, как «Генерал Мороз», выражение «потёмкинские деревни» прочно вошло в употребление в значении показухи, очковтирательства.

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В КРЫМ

В 1783 году Екатерина аннексировала Крым, через год Османская Порта признала власть России над Таманским полуостровом и Кубанью, и теперь русские корабли могли беспрепятственно плавать по Черному морю и проходить Дарданеллы. На плечи Григория Александровича Потемкина легла важная государственная задача — обес-печение безопасности южных границ России и освоение вновь приобретенных земель.

Вскоре Екатерина пожелала посетить новороссийские земли. И в 1787 году эта поездка состоялась.

Прибывшую в Киев императрицу поджидала построенная по распоряжению Потемкина флотилия, в которую входили

7 громадных римских галер, оборудованных со всей мыслимой роскошью, и 73 больших и малых корабля сопровождения.

Потом состоялась символическая закладка города Екатеринослава — предполагаемой столицы Новороссии. После того как в походной церкви-шатре, раскинутой на берегу Днепра, отслужили молебен, два монарха — Екатерина II и австрийский император Иосиф II — заложили первый камень в основу екатеринославского собора.

Однако больше всего пора-зил путешественников Крым. Уже наступили жаркие летние дни, все вокруг пышно цвело. Здесь, в древнем Бахчисарае, еще недавно правил хан. Теперь в его сказочном дворце жили Екатерина и Иосиф. Потом общество переехало в Инкерман, где по приказанию Потемкина был возведен великолепный замок; гости могли полюбоваться отсюда Черным морем: во время обеда вдруг отдернули занавес, закрывавший вид с балкона, и таким образом совершенно неожиданно для всех открылся вид прекрасной Севастопольской гавани. На рейде стояли 3 корабля, 12 фрегатов, 20 мелких судов… Открылась пальба из всех пушек. Это зрелище было чуть ли не самым эффектным моментом всего путешествия.

Завершалась поездка осмотром Севастополя. Екатерина была в восторге, она писала: «Здесь, где тому назад три года ничего не было, я нашла довольно красивый город и флотилию довольно живую и бойкую на вид; гавань, якорная стоянка и пристань хороши от природы, и надо отдать справедливость князю Потемкину, что он во всем этом обнаружил величайшую деятельность и прозорливость».

Французский посланник, граф Сегюр, писал после посещения Севастополя: «Кажется непостижимым, каким образом Потемкин, попав в этот только что завоеванный край, на восемьсот миль удаленный от столицы, всего за два года сумел добиться столь многого: возвести город, построить флот, соорудить крепости и собрать такое множество людей. Это явилось подлинным чудом деятельных усилий».

Откуда же взялся миф о картонных потемкинских деревнях?

Атмосфера вокруг России.

За прошедшие века у России то действительно подгибались от усталости колени, то, наоборот, она набирала изрядную мощь, но попытки убедить русских, что они еле держатся на ногах, не прекращались никогда. Более того, некоторые негативные мифы о России внедрить в русское сознание, в конце концов, удалось. Так мы с ними и живем, не подозревая, кто их нам подсунул. Бывает, что в порыве отчаяния мы даже уподобляемся известной унтер-офицерской вдове. Т.е. с горестным воплем сечем себя на радость соседу, что выглядывает из-за забора. Между тем, прежде чем браться за розги, есть резон задуматься. К примеру. Нет в мире государства, народа, не говорю уже о бизнесменах, которые не пускали бы пыль в глаза окружающим. Сейчас этим профессионально занимаются целые службы и департаменты. Но вот «потемкинские деревни» — как синоним показухи и холопского раболепства — достались только нам. Вам не интересно узнать, как это получилось?

Две войны русских с Османской империей времен Екатерины принесли ее армии и флоту заслуженную славу, а самой России новые территории. Крым, откуда в течение многих веков совершались набеги на русскую землю и куда угоняли в рабство тысячи людей, стал сначала независимым от Турции, а затем просто вошел в состав Российской империи. Любопытно, однако, что завоеватель Крыма – фаворит Екатерины — светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический получил всемирную известность отнюдь не как герой. Первое, что приходит на ум человеку, услышавшему имя Потемкина, это вовсе не триумфальная арка, а выражение «потемкинские деревни». Бесславная и, сразу же замечу, несправедливая эпитафия на могиле князя.

Необходимость завоевания Крыма Потемкин обосновывал в записке Екатерине подробно. Во-первых, он указывал на то, что Крым уже давно стал для России источником всевозможных бед: «Разорения границ наших, издержек несносных». Во-вторых, Потемкин приводил подробное описание тех геополитических выгод, что сулило России занятие полуострова: «Крым положением своим разрывает наши границы… Положите теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу. Вот вдруг положение границ прекрасное. По Бугу турки граничат с нами непосредственно, поэтому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубани сверх частых крепостей, снабженных войском, многочисленное войско донское всегда тут готово… мореплавание по Черному морю свободное, а то извольте рассуждать, что кораблям вашим и выходить трудно, а входить еще труднее». В-третьих, Потемкин обещал от занятия Крыма немалые экономические выгоды: «Доходы сего полуострова в руках ваших возвысятся – одна соль уже важный артикул, а что хлеб и вино!» Наконец, в-четвертых, князь напоминал, что точно также действуют и все остальные европейские державы, когда речь идет об их интересах: «Вы обязаны возвышать славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел. Франция взяла Корсику. Цесарцы (австрийцы) без войны у турков взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки». «Границы России, — резюмировал свою записку Потемкин, — есть Черное море».

Аргументы Потемкина Екатерина одобрила, и императорское благословение на занятие Крыма князь получил. Что же касается возможных протестов со стороны других европейских держав, то к ним Екатерина всегда относилась хладнокровно. Вот и по этому поводу она заметила, что, когда дело дойдет до дележа турецких земель, и другие европейские страны не останутся в стороне: «Когда пирог испечен, у каждого явится аппетит». (Екатерина словно предвидела будущую Берлинскую конференцию 1878 года, когда один большой друг Османской империи – Великобритания присоединила к себе Кипр, а другой большой друг турок – Австрия забрала себе Боснию и Герцеговину.)

Относительно возможных протестов главного на тот момент политического противника России — Франции, императрица не без иронии заявила: «Как мало я считаю на союзника (т.е. рассчитываю на союзника), так мало я уважаю французский гром, или лучше сказать, зарницы».

Завоевав Крым, сам же Потемкин занялся и его освоением, строительством новых городов, крепостей, гаваней, переселением сюда колонистов, налаживанием контактов с местным населением и так далее. К 1787 году, когда в Крым прибыла императрица, Потемкин успел сделать уже немало, чем по праву мог гордиться. Тем более что Екатерина II не была похожа на прежних русских императриц: толково устроенная гавань и верфь для нее, как и для Петра Великого, представляли куда большую ценность, нежели декоративный ледяной дом и красочные фейерверки. Между тем, миф гласит, что вместо подлинных поселений князь будто бы показывал наивной государыне умело раскрашенные декорации и ряженых людей, изображавших довольных граждан. Утверждалось, что, украв деньги, выделенные на строительство военного флота, Потемкин продемонстрировал Екатерине вместо боевых кораблей старые торговые суда. Даже стада, если верить мифу, постоянно перегонялись с места на место, чтобы удостоверить богатство края. Мысль о том, что умнейшая Екатерина могла принимать всю эту бутафорию за подлинник, оскорбляет императрицу не меньше, чем князя.

Миф опровергается множеством авторитетных, как русских, так и иностранных свидетелей. Английский дипломат Алан Фиц-Герберт, сопровождавший Екатерину в ходе ее поездки в Крым, доносил в Лондон: «Императрица чрезвычайно довольна положением этих губерний, благосостояние которых действительно удивительно, ибо несколько лет назад здесь была совершенная пустыня». В 1782 году, то есть за пять лет до приезда Екатерины, Крым посетил последний гетман Украины граф Разумовский, не обнаруживший там ничего мало-мальски напоминающее бутафорию. В одном из своих частных писем он делится следующими впечатлениями: «На ужасной своей пустынностью степи, где в недавнем времени едва рассеянные обретаемы были избушки, по Херсонскому пути, начиная от самого Кременчуга, нашел я довольные селения верстах в 20, в 25 и далее, большею частью при обильных водах. Что принадлежит до самого Херсона, то представьте себе множество всякий час умножающихся каменных зданий, крепость, замыкающую в себе цитадель и лучшие строения, адмиралтейство со строящимися и построенными уже кораблями, обширное предместье, обитаемое купечеством и мещанами. С одной стороны, казармы 10 тысяч военнослужащих в себя вмещающие, с другой, перед самым предместьем видоприятный остров с карантинными строениями, с греческими купеческими кораблями и с проводимыми для выгод сих судов каналами. Я и доныне не могу выйти из недоумения». И т.д. Очевидно, что Потемкину было, что показать Екатерине и без бутафорских хижин.

РОЖДЕНИЕ МИФА

Усиление России очень не нравилось Англии, Франции и Пруссии. Но зачем самим лезть в открытый конфликт с крепнущим «русским медведем», когда можно на это гиблое дело подтолкнуть другого? Например, Турцию. И уже во время путешествия и особенно сразу после него буквально все иностранные наблюдатели пишут о неизбежной и близкой войне, в которой Россия хочет завоевать Турцию, Персию, может быть, даже Индию и Японию. Турция напряглась!

Тогда для пущей убедительности по дипломатическим каналам от представителей иностранных государств при дворе Екатерины в свои страны стали поступать донесения о том, что в Новороссии и Тавриде нет ничего существенного: есть флот, но корабли из гнилого дерева, которое вот-вот рассыплется; есть армия, но малочисленная и неподготовленная к боевым действиям; есть большая территория, но застроенная потемкинскими деревнями из картона. А это значит, что Турция в случае развязывания войны легко вернет себе Крым, а может, и еще чего-нибудь прихватит. И Турция клюнула! 13 августа 1787 года Османская империя объявила России войну.

Турки первыми и надолго запомнили, что рассказы о потемкинских деревнях — это только миф. Несмотря на численное превосходство турецкого флота, Черноморский флот под командованием контр-адмиралов Н.С. Мордвинова, М.И. Войновича, Ф.Ф. Ушакова нанес ему крупные поражения в сражениях в Лимане (1788), у Фидониси (1788), в Керченском проливе (1790), у Тендры (1790) и при Калиакрии (1791). Турция навсегда уступила Крым, Тамань и кубанских татар, потеряла крепости Очаков, Измаил, Анапу и другие. Очаков сопротивлялся отчаянно, но после долгой осады отрядами князя Потемкина и Суворова пал, а весь его турецкий гарнизон был уничтожен. Новость об этом так шокировала султана Абдул-Хамида I, что он умер от сердечного приступа. Османская империя в 1791 году была вынуждена подписать Ясский мирный договор, отодвигавший границу между двумя империями до Днестра.

С иностранцами все понятно — у них работа такая. Но почему этот миф так легко утвердился в России? На этот вопрос ответить еще легче — зависть.

Карл Массон, швейцарец на русской службе, находившийся в то время в России, писал о Потемкине: «Он создавал или уничтожал все; он приводил в беспорядок все. Когда его не было, все говорили лишь о нем; когда он находился в столице, никого не замечали, кроме него. Вельможи, его ненавидевшие и игравшие некоторую роль разве только в то время, когда князь находился при армии, обращались в ничто при его возвращении…»

Вот и получается, что завидовали могуществу и силе, славе и храбрости, богатству и удачливости. И еще боялись своевольничать и воровать, так как точно знали, что ответственность и возмездие будут неотвратимы.

Но была еще одна причина для зависти — особые отношения Потемкина и Екатерины.

Миф о «потемкинских деревнях», как редкое исключение, имеет конкретного автора. Им является саксонский дипломат Гельбиг. Сам дипломат, служивший в России уже в конце царствования Екатерины (формально секретарем посольства, а фактически саксонским резидентом), в той знаменитой поездке в Крым участия не принимал. Он лишь тщательно собрал гулявшие по Петербургу слухи, соответственно их препарировал, интерпретировал и опубликовал. Самая первая еще анонимная публикация увидела свет в гамбургском журнале «Минерва». Затем появилась и книга-памфлет Гельбига «Потемкин Таврический», многократно переизданная позже в Голландии, Англии и Франции. Этот опус и познакомил Европу с «потемкинскими деревнями». Позже книга была переведена на русский и под названием «Пансалвин – князь тьмы» начала гулять и по российским просторам. Потемкин, а заодно с ним и Екатерина пали жертвами грязных политических технологий того времени. Здесь сошлись интересы российских противников князя (именно они были главными поставщиками слухов) и западных противников императрицы, использовавших эти слухи в своих интересах.

Памфлет Гельбига оказался востребован Европой. Геополитические успехи России порождали тревогу во многих европейских столицах. Раздражение вызывало и то, как равнодушно реагировала Екатерина на любые попытки Запада протестовать против политики Петербурга. В августе 1783 года в своем письме к Потемкину Екатерина, комментируя реакцию Запада на занятие Крыма, пишет: «На зависть Европы я весьма спокойно смотрю. Пусть балагурят, а мы дело делаем».

Язвительный опус Гельбига русские исследователи продолжают изучать до сих пор. Современный историк Дружинина пишет: «Изображение всего, что было построено на юге страны, в виде бутафории – пресловутых «потемкинских деревень» — преследовало… задачу предотвратить переселение в Россию новых колонистов». То есть памфлет пытался не только дискредитировать русскую политику в целом, но и решить вполне конкретную задачу: сорвать план колонизации новых русских земель западными колонистами (как это делалось Екатериной на Волге).

Конечно, все были не без греха: в том числе Екатерина и ее «светлейший» фаворит. Просто саксонский дипломат и резидент Гельбиг не чтил библейских заповедей. А потому без малейших колебаний первым взял в руки камень и бросил его в князя, а заодно и в Россию.

За что, кстати, получил немалые деньги.

ПОТЕМКИН И ЕКАТЕРИНА

Григорий Александрович Потемкин в 1774 году стал фаворитом Екатерины и в том же году сочетался с нею законным браком. Здесь даже не надо официальных документальных источников — косвенных предостаточно. Прочтите письма Екатерины к Потемкину и у вас не останется никаких сомнений. Русский ученый, биограф князя Г.А. Потемкина, Георгий Соловейчик в доказательство приводит выдержки из писем Екатерины. В одном из них она пишет: «Мой господин и любимый супруг… Разве два года назад не связала… (я) себя священными узами с Тобой? Разве с тех пор я переменила отношение к Тебе? Может ли статься, что я Тебя разлюбила? Доверься моим словам. Я люблю Тебя и связана с Тобой всеми возможными узами…». А еще этого могучего человека Екатерина называла своим гав-гавчиком, золотым фазаном, своим милым голубчиком, кошечкой, маленьким попугаем, своим вторым «я»!

Несмотря на то что уже через два года Екатерина охладела к Потемкину как к фавориту, чувства любви и уважения друг к другу, чувства близости и родства двух сердец они пронесли через всю жизнь.

Русско-турецкая война существенно подорвала здоровье Потемкина. Григорий Александрович всегда отказывался от приема лекарств и лечения, а лекарей вообще отгонял от себя. 5 октября 1791 года Григорий Александрович Потемкин умер. Ему было 52 года.

«…Со смертию Потемкина Екатерина перестала (до известной степени) быть самовластною, самодержавною повелительницею России. Один придворный блеск, ее окружавший, как тень самодержавного величества, остался ей в удел. Вельможи делали что хотели, не страшились ответственности и возмездия, будучи уверенными, что некому исполнить веления государыни: Потемкина уже не существовало», — напишет военный и государственный деятель А.М. Тургенев.

ПРОДОЛЖЕНИЕ МИФА

XIX век еще помнил великие деяния своего соотечественника и воздавал ему должное. На верфях Николаевского адмиралтейства в 1898 году был заложен и 26 сентября 1900 года спущен на воду новый броненосец, по тому времени самый мощный и совершенный корабль Черноморского флота — «Князь Потемкин-Таврический». В историю он вошел, по выражению Ленина, как «непобежденная территория революции». О восстании 1905 года на «Потемкине» написано много книг, а фильм «Броненосец «Потемкин», созданный талантливым режиссером С.М. Эйзенштейном, вошел в число лучших фильмов мирового киноискусства.

После Октябрьской революции миф о потемкинских деревнях был извлечен из пыльных запасников и прекрасно встроился в коммунистическую идеологию позорного клеймения проклятого прошлого.

Две удачных войны с Турцией сделали Россию обладательницей Крыма и Новороссии — широкой полосы земель вдоль северного побережья Черного моря. В 1787 году императрица пожелала получить, так сказать, наглядный отчет о расходовании огромных средств, отпущенных светлейшему князю Потемкину для благоустройства этого края. 18 января она покинула Петербург в сопровождении иностранных послов и чуть ли не всего двора. Царский поезд состоял из 14 карет и 124 саней с 40 запасными. На каждой станции его ожидали 560 лошадей. Вдоль всей дороги были сложены с небольшими промежутками гигантские костры, освещавшие путь с наступлением темноты. На Украине свита Екатерины пополнилась двумя европейскими монархами: польским королем Станиславом Понятовским и австрийским императором Иосифом II (путешествовавшего инкогнито, под именем «графа Фалькенштейна»).

Потемкин постарался на славу. По его приказу к дороге сбегались толпы нарядных крестьян, бурно приветствовавшие матушку-императрицу. А вдалеке из кареты можно было увидеть знаменитые «потёмкинские деревни», возведенные светлейшим князем на всем пути следования Екатерины.

Так родился миф.
Одним из его «отцов» можно считать шведа-очевидца Иоанна-Альберта Эренстрема, который писал: «От природы пустые степи были распоряжениями Потемкина населены людьми, на большом расстоянии видны были деревни, но они были намалеваны на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны... Везде видны были магазины с прекрасными серебряными вещами и дорогими ювелирными товарами, но магазины были одни и те же и перевозились с одного ночлега (Екатерины II. — С. Ц.) на другой».
Правда, свои мемуары Эренстрем сочинял спустя десятилетия после путешествия (он дожил до 1847 года). К тому же его послужной список далек от «облико морале» беспристрастного свидетеля: это был политический авантюрист, который служил то своей родине, то России, стаивал у позорного столба (в буквальном смысле слова) и однажды чуть не потерял голову на эшафоте, получив помилование в самый последний момент.

Однако примерно то же писал и секретарь саксонского посланника Г. Гельбиг, отражая мнение императора Иосифа II: живописные селения были всего-навсего театральными декорациями; Екатерине несколько раз кряду показывали одно и то же стадо скота, которое перегоняли по ночам на новое место; в воинских магазинах мешки были наполнены не зерном, а песком (Брикнер А. Г. Потемкин. СПб., 1891. С. 101).

Между тем нельзя считать, что «таков был общий глас». Вовсе не легковерный принц де Линь, возвращаясь из Тавриды в Петербург, в Туле назвал рассказы о декорациях нелепой басней (из чего ясно, в частности, что миф о «потемкинских деревнях» — возник непосредственно во время путешествия Екатерины, и даже несколько ранее).

О том, что ее ожидает лицезрение размалеванных декораций, а не долговременных построек, царице твердили еще в Петербурге завистники и враги Потемкина. Еще оживленнее разговоры о непременной мистификации стали в Киеве, и Екатерина II вполне серьезно к ним прислушивалась. Не случайно в дневнике А. В. Храповицкого находим такую запись от 4 апреля 1787 года: императрица порывается как можно скорее отбыть в Новороссию, «не взирая на неготовность к<нязя> П<отемкина>, тот поход удерживающего».

Что же в действительности увидели в Новороссии императрица и ее великолепная свита? Что им показал Потемкин?

Светлейший приготовил и преподнес великолепное по разнообразию и пышности зрелище. Разумеется, не обошлось без того прихотливого самодурства, которым славился Потемкин. Такова, например, история с пресловутой амазонской ротой. Передают, что Потемкин незадолго до путешествия, еще в бытность в Петербурге, в разговоре с царицей «выхвалял храбрость греков и даже жен их». Екатерина выразила сомнение по этому поводу, и Потемкин обещался представить доказательства в Крыму. Тотчас (дело было в марте) в Балаклавский греческий полк поскакал курьер — с предписанием «непременно устроить амазонскую роту из вооруженных женщин». Ее командиром сделали Елену Сарданову, жену ротного капитана; «сто дам собрались под ее начальство».
Балаклавским амазонкам придумали маскарадный наряд: «юпки из малинового бархата, обшитые золотым галуном и золотою бахромою, курточки зеленого бархата, обшитые также золотым галуном; на головах тюрбаны из белой дымки, вышитые золотом и блестками, с белыми страусовыми перьями». Их даже вооружили — дали по ружью и по три холостых патрона. Недалеко от Балаклавы императрица в сопровождении Иосифа II делала смотр амазонкам. «Тут устроена была аллея из лавровых деревьев, усеянная лимонами и апельсинами» и т. д.

Великолепное зрелище являли собой иллюминации и фейерверки. В Каневе вечером 7 мая, при отъезде польского короля Станислава-Августа «с императорской яхты ему салютовали пушками с флотилии, как утром. Иллюминация обелиска с вензелем императрицы была весьма удачна, так же милы были жирандоль с букетом, в четыре тысячи ракет, и огненная гора, которая казалась лавою» (воспоминания одной из придворных дам польского короля). Особенно большое впечатление произвел фейерверк в Севастополе. Принц Карл-Генрих Нассау-Зиген, состоявший в русской службе, так описывает восторженную реакцию «графа Фалькенштейна»: «Император говорит, что он никогда не видел ничего подобного. Сноп состоял из 20 тысяч больших ракет. Император призывал фейерверкера и расспрашивал его, сколько было ракет, «на случай, — говорил он, — чтобы знать, что именно заказать, ежели придется сжечь хороший фейерверк». Я видел повторение иллюминации, бывшей в день фейерверка; все горы были увенчаны вензелями императрицы, составленными из 55-ти тысяч плошек. Сады тоже были иллюминированы; я никогда не видел такого великолепия!». Столь же роскошные и расточительные иллюминации были в Бахчисарае и других городах.

Оставим в стороне вопрос о пущенных на воздух миллионах казенных рублей. Уясним главное: Потемкин действительно декорировал города и селения, но никогда не скрывал, что это декорации. Сохранились десятки описаний путешествия по Новороссии и Тавриде. Ни в одном из этих описаний, сделанных по горячим следам событий, нет ни намека на «потемкинские деревни», хотя о декорировании упоминается неоднократно. Вот характерный пример из записок графа Сегюра: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами».

Потемкинские сооружения вовсе не имели целью пустить пыль в глаза или обмануть императрицу видом ложного благоденствия. Художественные декорации были неотъемлемым элементом усадебной культуры того времени. Таким способом Потёмкин стремился оживить пустынные пространства южнорусских степей, сделать их вид приятным для взора государыни, и одновременно разворачивал перед ней грандиозный макет будущей Новороссии.

Все знали, что отвоеванная у Турции Новороссия — это пустынная степь, без городов, дорог, почти без оседлого населения. Целью Потемкина было продемонстрировать, что вместе с русской властью в этот обширный край пришла европейская цивилизация.
«Признаюсь, что я был поражен всем, что видел, — писал граф де Людольф, — мне казалось, что я вижу волшебную палочку феи, которая всюду создает дворцы и города. Палочка князя Потемкина могущественна, но она ложится тяжелым гнетом на Россию... Вы без сомнения думаете, друг мой, что Херсон пустыня, что мы живем под землей; разуверьтесь. Я составил себе об этом городе такое плохое понятие, особенно при мысли, что еще восемь лет тому назад здесь не было никакого жилья, что я был крайне поражен всем, что видел... Князь Потемкин... бросил на учреждение здесь города семь миллионов рублей». И далее следуют похвалы «кремлю», домам, планировке улиц, «саду императрицы» («в нем 80 тысяч всевозможных плодовых деревьев, которые процветают», построенному для императрицы дворцу, верфи и т. д.

Символом цивилизаторских усилий стала закладка Екатеринослава. Это произошло на другой день по приезде императора Иосифа II. Не все в этой церемонии удалось Потемкину так, как он задумал. В частности, не успела прибыть из Берлина гигантская статуя Екатерины. Но грандиозность планов Потемкина и без того поражала воображение. После того как в походной церкви (т. е. шатре, раскинутом на берегу Днепра) отслужили молебен, два монарха заложили первый камень в основу екатеринославского собора.
Согласно проекту, он должен был походить на собор Св. Петра в Риме. Существуют достоверные рассказы, что Потемкин приказал архитектору превзойти эту главную святыню католического мира, «пустить на аршинчик длиннее, чем собор в Риме». Увы, грандиозная постройка так и не осуществилась: возвели только фундамент, обошедшийся в семьдесят тысяч рублей; впоследствии, когда Екатеринослав из проекта превратился в реальный город, церковь все же была достроена, но такая скромная, что фундамент стал ее оградой.

Но в данном случае интереснее не реальность, а идея и планы Потемкина, которые были грандиозны до фантастичности. Екатеринослав предполагали сделать столицей Новороссии. Все было предусмотрено — не забыта даже музыкальная академия, которой предназначалось заведовать знаменитому Сарти. Если и позволительно говорить о «потемкинских деревнях», то к ним относился один Екатеринослав — город-мираж на днепровском берегу.

Екатеринослав призван был стать соперником Петербурга. Это вполне русская традиция; чтобы ее понять, приведем несколько исторических справок.
Еще со времен древней Руси идея преемства и государственного развития символизировалась «обновлением» столиц и патрональных храмов. Андрей Боголюбский противопоставил Киеву — Владимир с его Золотыми воротами и новыми храмами. Иван Грозный противопоставляет Москве Вологду с Успенским собором (называемый также Софийским) по образцу московского, который в свою очередь через владимирский Успенский собор преемственно связан с киевской Софией.
При Петре I роль Вологды играет Петербург. Он, по словам Феофана Прокоповича, олицетворяет новую, «златую» Россию, которая рассматривается как противовес и противоположность Московской Руси, России «древяной».

Апофеозом «путешествия в Тавриду» стало посещение царицей и ее свитой Севастополя. На парадном обеде в Инкерманском дворце, из окон которого открывался великолепный вид на севастопольский рейд. По знаку, данному Потемкиным, занавеси были отдернуты и стоявший на рейде черноморский флот салютовал Екатерине и ее гостям. Очевидец вспоминал: «Император был поражен, увидев... прекрасные боевые суда, созданные как бы по волшебству... Это было великолепно... Первой нашей мыслию было аплодировать». На прогулке граф Сегюр говорил «графу Фалькенштейну»: «Мне... кажется... что это страница из “Тысячи и одной ночи”, что меня зовут Джаффаром и что прогуливаюсь с калифом Гаруном-аль-Рашидом, по обыкновению его переодетым».

Как видим, декорации Потемкина выполнили свою задачу. И совсем скоро Турции пришлось убедиться, что миф о «потемкинских деревнях» — это действительно миф.

Использованы материалы :
А.М. Панченко. «Потемкинские деревни» как культурный миф // Русская литература XVIII - начала XIX в. в общественно-культурном контексте. Л., 1983. С. 93-104. (XVIII век. Сб. 14).
________________________________________ _______________________
Вышла моя книга