Мура закревская. Загадочная Мария Будберг - последняя любовь Максима Горького (7 фото). Мария закревская сумела покорить сердца трех знаменитых мужчин
Авантюристка и двойной агент ГПУ и английской разведки, она пользовалась славой женщины сведущей и очень опасной. На Западе ее называли «русской миледи» и «красной Матой Хари».
Сталин, попыхивая трубкой, перебирал лежащие перед ним фотоснимки страниц из дневника Горького. Остановил тяжелый взгляд на одной.
«Досужий механик подсчитал, что ежели обыкновенную мерзкую блоху увеличить в сотни раз, то получается самый страшный зверь на земле, с которым никто уже не в силах был бы совладать. При современной великой технике гигантскую блоху можно видеть в кинематографе. Но чудовищные гримасы истории создают иногда и в реальном мире подобные преувеличения… Сталин является такой блохой, которую большевистская пропаганда и гипноз страха увеличили до невероятных размеров».
…В тот же день, 18 июня 1936 года, в Горки, где лечился от гриппа Максим Горький, отправился Генрих Ягода в сопровождении нескольких своих сподручных, в числе которых была таинственная женщина в черном. Нарком НКВД заглянул к Алексею Максимовичу совсем ненадолго, а вот женщина, по словам очевидцев, провела у постели писателя более сорока минут…
Утром 19 июня в советских газетах было помещено траурное сообщение: великий пролетарский писатель Алексей Максимович Горький скончался от воспаления легких.
Так ли было на самом деле или нет (существует множество версий, от чего умер Горький, и приведенная выше -лишь одна из них), мы, наверное, никогда не узнаем. А вот таинственная женщина в черном была. И именно она последней видела Горького живым.
Красная Мата Хари
МАРИЯ Игнатьевна Будберг, в девичестве Закревская, по первому браку графиня Бенкендорф, была женщиной поистине легендарной. Авантюристка и двойной агент ГПУ и английской разведки, она пользовалась славой женщины сведущей и очень опасной. На Западе ее называли «русской миледи» и «красной Матой Хари».
Она свободно владела английским и немецким языками. Одно время (до революции) работала в русском посольстве в Берлине. Тогда же тесно сошлась с английским дипломатом Робертом Брюсом Локкартом.
В 1918 году ее мужа, графа Бенкендорфа, расстреляли, а графиню препроводили на Лубянку, якобы за шпионаж в пользу Англии. Обвинения были явно не беспочвенными, так как выручать графиню помчался сам глава английской миссии Локкарт. Вызволить агента-любовницу ему не удалось, да еще и сам угодил под арест. Освободили его только через две недели и сразу же выслали из России за организацию «заговора послов» против советского правительства.
Освободили и Закревскую-Бенкендорф-Будберг. Правда, с одним условием: если потребуется или когда потребуется, беспрекословно исполнять любые приказы НКВД.
Гражданская жена
МАРИЮ устроили на работу секретарем в издательство «Всемирная литература». А познакомил ее с Горьким Корней Чуковский. Он же описал первое редакционное заседание, на котором присутствовала Закревская. «Как ни странно, Горький хоть и не говорил ни слова ей, но все говорил для нее, распустил весь павлиний хвост. Был очень остроумен, словоохотлив, блестящ, как гимназист на балу».
Надо сказать, что Горький постоянно нуждался в притоке новых впечатлений. Чтобы творить, ему были необходимы повышенный тонус, состояние возбужденности и «неувядающая молодость души». А все это могла обеспечить только женщина. Недаром Алексей Максимович однажды заметил: «Самое умное, чего достиг человек, - это любить женщину».
Скорее всего, не красота (Мария Игнатьевна не была красавицей в полном смысле этого слова), а своенравный характер и независимость Закревской пленили Горького. Сначала он взял ее к себе литературным секретарем. Но очень скоро, несмотря на большую разницу в возрасте (она была моложе писателя на 24 года), предложил ей руку и сердце. Официально выйти замуж за буревестника революции Мария не пожелала, а может, не получила благословения на брак от своих «крестных» из НКВД, однако, как бы там ни было, на протяжении 16 лет она оставалась гражданской женой Горького.
Два писателя - это много
ГЕРБЕРТА Уэллса, прибывшего в Россию в сентябре 1920 года, определили жить в квартире Горького - с гостиницами в то время было туго. Мария согласилась быть его переводчицей. Вот как описывал Закревскую Уэллс: «В моем убеждении, что Мура неимоверно обаятельна, нет и намека на самообман. Однако трудно определить, какие свойства составляют ее особенность. Она, безусловно, неопрятна, лоб ее изборожден тревожными морщинами, нос сломан. Она очень быстро ест, заглатывая огромные куски, пьет много водки, и у нее грубоватый, глухой голос, вероятно, оттого, что она заядлая курильщица. Обычно в руках у нее видавшая виды сумка, которая редко застегнута как положено. Руки прелестной формы и часто весьма сомнительной чистоты. Однако всякий раз, как я видел ее рядом с другими женщинами, она определенно оказывалась и привлекательнее, и интереснее остальных. Мне думается, людей прежде всего очаровывает вальяжность, изящная посадка головы и спокойная уверенность осанки. Ее волосы особенно красивы над высоким лбом и широкой нерукотворной волной спускаются на затылок. Карие глаза смотрят твердо и спокойно, татарские скулы придают лицу выражение дружественной безмятежности, и сама небрежность ее платья подчеркивает силу, дородность и статность фигуры. Любое декольте обнаруживает свежую и чистую кожу. В каких бы обстоятельствах Мура ни оказывалась, она никогда не теряла самообладания».
Перед отъездом английского писателя случилась пикантная история. Ночью гость вышел из своей комнаты по нужде, а когда возвращался, перепутал дверь и по ошибке оказался в комнате Муры. По другой версии, Мура сама пришла к Уэллсу. Так или иначе, но утром они проснулись в одной постели…
Успокаивая Горького, Мария Игнатьевна говорила: «Алексей Максимович, какой вы, право! Ведь даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя - это слишком много! И потом, Герберт старше вас!»
Окружили… Обложили… Ни взад, ни вперед!
ИМЕННО Мура, так называли Марию Игнатьевну близкие (Горький, кстати, называл ее «железная женщина»), уговорила писателя вернуться в Советскую Россию.
Большевики устроили ему помпезную встречу. Он стал чем-то вроде наркома по делам литераторов. Его поселили в роскошном особняке, принадлежавшем до революции миллионеру Рябушинскому. Но… Его поездки по стране очень скоро стали ограничивать врачи: Москва - Горки или поднадзорные санатории на юге. «Устал я очень, словно забором окружили, не перешагнуть, - повторял Горький, по словам современника, как бы про себя. - Окружили… Обложили… Ни взад, ни вперед! Непривычно сие!»
Да, это был род домашнего ареста. Но чем же проштрафился великий пролетарский писатель перед вождем мирового пролетариата?
Скорее всего тем, что частенько вступался перед Сталиным за старых большевиков: Каменева, Рыкова, Бухарина. Первое предупреждение не соваться в дела ВКП(б) прозвучало через статью в «Правде» Д. Заславского, организованную Ежовым. «Статья была грубо-оскорбительна для человека, именем которого были названы улицы в каждом городе Советского Союза, - свидетельствует Нина Берберова. - Горький потребовал заграничный паспорт. Ему ответили отказом. Сталин больше ему не звонил и к нему не приезжал».
Развязка наступила, как мы уже писали, 18 июня 1936 года. Загадочная женщина в черном, проведя у постели больного писателя более сорока минут, вышла и скорым шагом удалилась вместе с Ягодой и его людьми. А еще через двадцать минут профессор Плетнев, лечивший писателя, объявил, что Алексей Максимович скончался.
Кстати, профессора Плетнева (по официальной версии, именно он отравил Горького) сначала приговорили к расстрелу, но потом смертную казнь почему-то заменили двадцатью пятью годами лагерей.
А Будберг отбыла в Лондон… Навсегда.
***
В 1968 ГОДУ Закревская-Бенкендорф-Будберг приезжала в Москву на празднования столетнего юбилей Максима Горького. Это была грузная женщина с отекшими ногами и лицом, выдававшим явное пристрастие к крепким напиткам. Сама ходить она не могла, и ее поддерживали с двух сторон.
Умерла последняя любовь первого пролетарского писателя в 1974 году в Великобритании в возрасте 83 лет.
Судьба Марии Будберг (в девичестве Закревской) – одна из загадок мятежного ХХ века. Историки до сих пор пытаются установить достоверно, была ли она разведчицей, и если да, то на какую страну работала. Ей приписывают связи со спецслужбами Германии, Англии и Советского Союза. Ее любовные истории с выдающимися деятелями эпохи только усугубляют ситуацию: в числе ее поклонников – британский тайный агент Роберт Брюс Локкарт, чекист Яков Петерс, эстонский барон Николай Будберг, писатель-фантаст Герберт Уэллс и Буревестник революции Максим Горький…
Портрет Марии Будберг.
Мария Игнатьевна Закревская родилась в Полтаве в 1892 году. Девушка получила хорошее образование в пансионате благородных девиц, и, будучи 18 лет от роду, очаровала дипломата Ивана Бенкендорфа и вскоре вышла за него замуж, родила двух детей – дочь Таню и сына Павла. Когда вспыхнула Февральская революция, Бенкендорф принял решение уехать с детьми в свое имение в Эстонии, а вот Мария осталась в Москве.
Вскоре Мария Бенкендорф узнала о трагической смерти законного мужа – он был расстрелян. Однако ее мысли уже занимал британский посол Роберт Локкарт, с ним Мария проживала совместно, и когда в квартиру Локкарта 1 сентября 1918 года с обыском ворвались чекисты, то застали ее именно там. И Мария, и Роберт попали на Лубянку по обвинению в шпионаже в пользу Великобритании. Под руководством чекиста Якова Петерса прошло расследование, и был разоблачен так называемый «заговор послов», операция, которая якобы готовилась послами Франции, Великобритании и Америки с целью свергнуть большевиков в России. 
Портрет Марии Будберг.
Несмотря на всю серьезность обвинений и тот факт, что после разоблачения заговора по всей стране развернулся красный террор, Роберт Локкарт вскоре вышел из тюрьмы, его отправили в Лондон, обменяв на советского дипломата, арестованного в Великобритании. Мария не только устроила собственное освобождение, но и выхлопотала свободу Локкарту… ценой романа с чекистом Яковом Петерсом. Освободили Марию, видимо, с условием, что она будет сотрудничать с НКВД. 
Максим Горький и Мария Будберг.
Оказавшись на воле, она переехала в Петроград, стала искать помощи у знакомых литераторов. Нужно было заработать денег, чтобы на что-то жить, кроме того, Мария мечтала забрать детей к себе в Россию. Помочь ей обещался Корней Чуковский, он помнил о том, что Максим Горький был в поисках помощника-секретаря. Горький был поражен деловыми качествами Марии и ее образованностью: она не только готова была вести всю его документацию и помогать составлять письма на русском, английском и немецком языках, но еще и охотно взяла на себя управление расходами по содержанию всего дома. 
Мария Будберг работала секретарем у Горького.
Со временем Максим Горький понял, что не только ценит Муру (как ее тогда называли), как образцового сотрудника, но и питает к ней самые светлые чувства. Это заметили и законная жена Горького Екатерина Пешкова, и фактическая жена Мария Андреева. Несмотря на то, что Горький был почти в два раза старше Марии, он полностью отдался этому чувству, понимал, что в его жизни эта любовь станет последней. И он действительно предугадал свой трагический финал…
Мария за свою жизнь сменила много фамилий. Еще одной стала - Будберг. Ее она взяла, выйдя замуж за эстонского барона. Брак был фиктивным, это был единственный способ для Муры повидаться с детьми. В Эстонию она отправилась в 1920 году, пыталась нелегально перейти границу зимой по Финскому заливу, но была схвачена полицией. Горький, узнав о произошедшем, похлопотал о том, чтобы Муру отпустили. Правда, ее тут же арестовали повторно по подозрению в шпионаже (в Таллине ей вспомнили любовные связи и с Горьким, и с Петерсом). Освободил ее адвокат, к которому за помощью обратился Максим Горький, имевший хорошие связи на Западе.
Мария Будберг на закате жизни.
Несколько лет Мура прожила в Европе, здесь она дождалась переезда Горького, и вместе с ним поселилась в Сорренто, забыв о фиктивном муже. Несмотря на самые теплые чувства, которые Мура питала к советскому писателю, она по несколько раз в год навещала и бывшего любовника - Роберта Локкара. В Лондоне она делала остановку, когда ездила навещать детей в Эстонию. В 1925 году Мура решилась перевезти в Сорренто детей, Горький полюбил их всей душой.
С Лондоном была связана и еще одна большая любовь Муры. После возвращения Горького в СССР, она переехала жить в Лондон. Это был 1933 год. Здесь она жила вместе с Гербертом Уэллсом. Их любовная история вспыхнула еще в 1920 году, познакомились они тогда еще в доме Горького. Уэллс, как и другие мужчины, ревновал возлюбленную, болезненно переживал ее измены (теперь она уже время от времени посещала Максима Горького) и отчаянно предлагал ей стать его женой. Впрочем, так делали все мужчины Муры.
Интересно, что Мура не предала никого из своих возлюбленных мужчин. За Уэллсом она ухаживала до самой его смерти, у нее на руках умер и Максим Горький. Кто знает, быть может, без спецслужб и тут не обошлось. Историки до сих пор не установили точно, кто виновен в отравлении Буревестника. 
Мария Будберг - предположительно двойной агент разведки.
Марии Будберг не стало в ноябре 1974 года. В последние годы жизни она страдала от болезней, с трудом ходила, сказалось многолетнее злоупотребление алкоголем. В истории она осталась «железной женщиной», как называл ее Горький, или "красной Мата Хари, как ее окрестили на Западе. Незадолго до смерти уничтожила все свое эпистолярное наследие, не оставив потомкам ответов на многочисленные вопросы.
Любовь и страсть. Можно ли разделить эти понятия, отделив одно от другого? Разделить как составляющие одного единого целого? Или всё гораздо проще, и на самом деле большое чувство в действительности лишь низменное желание, жажда обладания объектом вожделения? Но почему тогда жизнь и смерть всегда стоят рядом с ЭТИМ ?
Одни считали её великой авантюристкой, другие великой разведчицей – «мата-хари», работавшей на несколько государств, третьи – красавицей баронессой, из-за которой сходили с ума в начале XX века «сильные мира сего». Однако, похоже, никто так и не узнал её до конца, будучи каждый по-своему в чём-то прав. Тайна её жизни, так и осталась тайной, умерев вместе с ней.
Известный публицист Александр Пересвет , выражает бытующее мнение,безоговорочно относя Марию Будберг к самым знаменитым «авантюристам» XX века. Вот что он пишет в журнале «Огонёк »:
«Миф об авантюристах – легких, воздушных, беззаботных мотыльках – всегда вызывает зависть тех, кто вынужден обходиться без прислуги в ливреях и белоснежных передничках, ютиться в унылых хрущобах, решать кроссворды и пить дешевое пиво. Нам не интересно и не хочется знать, что Казанова – стукач, баронесса Будберг – агент НКВД , Сидней Рейли – спекулянт, Унгерн – антисемит, красный герой Пархоменко – горластая пьянь, красный герой Котовский – уголовник и бабник, красный герой Буденный – садист, леди Гамильтон – стерва... Нам хочется одной только красоты, одной только легкости. И не хочется грязи .»,
Мария Будберг
И можно согласиться, или не согласиться со столь категоричной оценкой исторических личностей, вспомнив библейскую истину: «об умерших плохо не говорят», но трудно не согласиться с тем, что если ты уж ложишься в постель с историей, оглянись на того, с кем ты оказался рядом. Известная писательница Нина Берберова посвятила баронессе Будберг целую книгу, ставшую в России бестселлером. Этот биографический роман впервые увидел свет в нью-йоркском издательстве “Russica ” в 1981 году.
Писали об этой незаурядной женщине и многие другие. Её богемная жизнь в окружении известных личностей, жизнь, полная страстей и приключений, словно магнитом притягивала к себе публицистов, историков, исследователей. Но никто так и не сумел разгадать загадку её души, ответив на вопрос: «Кем была эта женщина?»
Мура, так называли ее домашние, а затем и все окружающие, родилась в 1892 году в семье сенатского чиновника и крупного помещика Игнатия Платоновича Закревского. В 1911 году родители послали ее в Англию под присмотром сводного брата, состоявшего в чине надворного советника в русском посольстве в Лондоне. Эта поездка в определённой степени стала путеводительной звездой её дальнейшей судьбы, хотя в то время ни она сама, ни тем более кто-то другой, не мог это даже подозревать.
После этой поездки почти год Мура провела в Кембридже, и в конце 1911 года вышла замуж за Бенкендорфа, секретаря русского посольства в Англии, а позже в Германии. Был это брак по расчёту, или по любви сказать трудно, только очень скоро её светская, размеренная жизнь испытала сильные потрясения. С началом первой мировой войны русскому посольству пришлось покинуть Берлин, и семья Бенкендорфов вернулась в Россию. В 1917 году муж Муры был убит крестьянами в своем эстляндском поместье под Ревелем, где владел родовыми землями.
Она в это время находилась в Петрограде. От брака у нее осталось двое детей: сын Павел и дочь Таня. К тому времени судьба обучила её редкому искусству выживания. При любых обстоятельствах и ударах судьбы. Второе замужество, принесшее ей титул баронессы Будберг, не замедлило себя ждать.
Эту фамилию она носила до конца жизни, хотя с самим бароном Будбергом, мотом и светским ловеласом, рассталась едва ли не через несколько дней после свадьбы. Барон был гражданином Эстонии, и этот брак понадобился ей исключительно по практическим соображениям, поскольку давал возможность уехать на Запад.
Ещё продолжалась первая мировая война, когда она вернулась в Петроград. Некоторое время работала медсестрой в великосветском госпитале, вступив в образовавшееся «Общество англо-русского сближения». Здесь она сумела завязать контакты в британском посольстве и познакомилась с британским послом Локкартом. Её красота и привлекательность, природный ум и чувственность, производили на мужчин неотразимое впечатление. В них быстро возникло обоюдное чувство, перешедшее постепенно в настоящую страсть, и хотя вокруг шла война, они были по-настоящему счастливы.
Вместе с Локкартом она переехала в Москву. Здесь они жили до их ареста. В воспоминаниях коменданта Кремля Малькова, арестовавшего в сентябре 1918 года Локкарта по делу "заговора послов", М.И. Будберг названа "некой Мурой, сожительницей Локкарта, которую нашли в его спальне". Её тоже арестовали, однако в отличие от него почти тут же … выпустили.
Почему? Из ЧК после обвинения в заговоре в то время так быстро никого не отпускали. Логичных объяснений этому могло быть два. Первое – её завербовали. Второе – она вступила в любовную связь с Петерсом, который возглавлял ВЧК. Впрочем, одно не противоречило другому, хотя никаких доказательств таким выводам нет. Но, несмотря на это, биографы Будберг убеждены, что только чувство к Локкарту было единственной настоящей любовью в её любвеобильной жизни. Дружеские отношения с ним она сохранила до конца своих дней.
"Ее жизнеспособность, быть может связанная с ее железным здоровьем, была невероятна и заражала всех, с кем она общалась. Ее жизнь, мир были там, где находились люди, ей дорогие, а жизненная философия делала ее хозяйкой собственной судьбы. Она была аристократкой. Она могла быть и коммунисткой. Она никогда бы не могла быть мещанкой " - так с теплотой вспоминал о ней бывший посол.
После освобождения из ЧК Локкарт покинул Россию. Их жизненные пути разошлись. Мура уехала в Петроград, где Корней Чуковский, знавший ее по русско-английскому обществу, достал ей работу по "Всемирной литературе", а чуть позже познакомил с А.М. Горьким.
Как только разговор заходит об Алексее Максимовиче Горьком, сразу начинается фальсификация истории. Почему – понятно. Имя писателя неразрывно связано с революцией, а для нашего искажённого «постсоветского» сознания, это как «для быка – красное». Добавляет «адреналина» поразительное дилетантство. За редким исключением, почти никто не знает, что Горький был самым оплачиваемым до революции писателем. Он первым стал писать «о босяках» – сословии, из которого вышел сам и о котором до него никто не писал. Писатель необыкновенно тонко чувствовал читательский интерес и был известен во всём мире. В силу этого Горький был нужен Советской власти ничуть не меньше, чем она ему.
Через некоторое время после их знакомства Будберг стала его секретарём. Очень скоро между ними завязался служебный роман. Мужчине вообще трудно устоять от чар красивой, знающей себе цены помощницы, а известный писатель никогда не был монахом и не чурался женской красоты. Мура нашла в нём новую опору в жизни, ставшую пристанищем на долгие годы.
Об их взаимоотношениях ходили легенды, обрастая всевозможными немыслимыми домыслами. Существовало даже предположение, что по заданию Сталина она убила писателя, передав архив покойного «отцу всех народов». Предположение это было основано на том, что та часть архива, которая оставалась в Союзе, могла представлять опасность для Советской власти (не зря в смерти Горького обвинили врачей), та же часть, что оказалась за рубежом, имела немалую стоимость.
Эта гипотеза, при пристальном рассмотрении абсолютно лишённая здравого смысла, была растиражирована в целом ряде научных исследований и газетных публикаций, а также легла в основу сюжета 4-серийного художественного телефильма “Под знаком Скорпиона ”.
Однако мало кто из пишущих на эту тему задумывался, почему Горький посвятил Марии Игнатьевне свое последнее и самое значительное произведение–роман-завещание “Жизнь Клима Самгина”. А вот что рассказывает об их взаимоотношениях директор архива А. М. Горького Владимир Барахов:
«…Мария Игнатьевна была прежде всего женщиной любящей и любимой. Она была аристократкой, оказавшейся после революции без крова и средств к существованию. С Горьким ее в 1919 году познакомил Корней Чуковский. Она была моложе писателя на 24 года. Он взял ее к себе литературным секретарем, и это спасло женщину от голода.
Горького сразу пленила красота Марии Игнатьевны, ее своенравный характер. Она никогда не отступала от своих жизненных принципов. Выше всего ставила личную свободу. Горький предлагал ей руку и сердце, но она отказала ему. На протяжении 16 лет Будберг оставалась гражданской женой Горького. Когда "великий пролетарский писатель" скитался по заграницам, именно она уговорила его вернуться в Россию …».
М.И. Будберг в качестве секретаря была для Горького необыкновенно важной и по-настоящему необходимой. Знание иностранных языков давало ей возможность оказывать писателю неоценимую помощь в расширении и углублении связей с иностранными литераторами, издателями, переводчиками и таким образом способствовать переводу и изданию его художественных произведений, их экранизации и постановке пьес в США, Англии, Франции, Германии, Венгрии, Чехословакии и др. (Она и сама переводила произведения Горького.)
Особую роль сыграла М.И. Будберг в поддержании эпистолярных диалогов Горького с Роменом Ролланом, Стефаном Цвейгом и Гербертом Уэллсом. Будучи от природы человеком разносторонним и талантливым, она уверенно чувствовала себя в издательском деле, обнаружив редкое умение находить общий язык с нужными людьми и понимание юридических тонкостей в договорных отношениях и авторских правах, чем очень помогала Горькому во время его жизни за рубежом.
Другое дело, есть основания предполагать, что живя заграницей, Мура могла работать на НКВД, а «по совместительству» сотрудничать с разведками других стран. Так, некоторое время назад Британское Министерство иностранных дел рассекретило документы, проливающие свет на жизнь русской графини Марии Бенкендорф, отсидевшей после революции три года в большевистской тюрьме.
Как следует из секретного письма посольства Великобритании в Москве в МИД, Мария Игнатьевна Будберг (графиня Бенкендорф) являлась агентом-нелегалом советской разведки и могла работать в странах Западной Европы. Данный отчет был составлен в 1936 г. по запросу МИД Великобритании агентами MI-5 в Москве. До последнего момента он считался секретным. Отчет был открыт для публики вместе с еще тремя сотнями документов МИД Великобритании.
Помимо обвинений в шпионаже, сотрудник MI-5, составивший данный отчет, опираясь на свои источники утверждает, что Будберг была лесбиянкой и имела склонность к выпивке (особенно любила джин). Он также пишет в Лондон, что Будберг несколько раз лично встречалась со Сталиным и однажды даже преподнесла ему в подарок аккордеон. Автор отчета также не забывает упомянуть и о богатой личной жизни графини.
Между тем, если пристрастие Муры к джину действительно не было ни для кого секретом, /её часто заставали в «эпистолярном» виде/, то прямых доказательств, что она была «двойным агентом», или агентом НКВД никаких нет. Есть только косвенные указания на это: свобода выезда из страны, в то время, как Советский Союз уже тогда был за «железным занавесом», из него просто так никто никуда не уезжал, свобода передвижения по Европе, частые переезды из государства в государство, жизнь явно не по средствам.
Однако всё это, как говорилось выше, лишь косвенные указания на «агента», которые больше, чем на работу «спец курьера» никак не тянут. Хотя для женщины и это не мало. Остаётся лишь под вопросом, было ли таким же «спец заданием» вступление ею ещё в одну любовную связь – с писателем–фантастом Генрихом Уэллсом, или это просто было очередным любовным похождением любвеобильной души. История их взаимоотношений такова.
В конце сентября 1920 года знаменитый английский писатель Герберт Уэллс приехал в Россию с двухнедельным визитом. Большую часть этого времени он провел в Петрограде, где остановился у своего давнего друга Горького. Каково же было удивление Уэллса, когда в большой питерской квартире Горького он застал молодую темноглазую женщину, в которой узнал Марию Бенкендорф, знакомую ему еще по первому визиту в Россию в 1914 году. Тогда он был представлен ей на одном из светских раутов, устроенном родственниками ее мужа-дипломата. Сейчас она выглядела много скромнее – без бриллиантов и богатого вечернего туалета, но от этого ни былой привлекательности, ни красоты ничуть не потеряла.
Горький и Уэллс проводили долгие вечера вместе, переводчицей, разумеется, была Мура. Днем она водила Уэллса по Петрограду, показывая достопримечательности северной столицы. Некоторые западные биографы Уэллса полагают, что впервые они тесно сблизились именно в это время.
Несколько лет Уэллс и Мура, которая вместе с Горьким жила в Италии, время от времени переписывались. Их короткая следующая встреча состоялась во время посещения Будберг Лондона в 1927 году. Затем они снова увиделись только в октябре 1930 года, когда она приехала в Лондон, чтобы повидать своих детей.
В конце двадцатых годов Горький принял решение вернуться в Россию. Мура не последовала за ним. По официальной версии она побоялась, что может “поставить его в неловкое положение”. Что под этим подразумевалось, было не очень ясно, но возможно у неё появились другие «далеко идущие» планы. С 1933 года Мура окончательно перебирается в Лондон, где и начинается ее роман с Уэллсом. Оба к этому были готовы. Летом того же года она вместе с писателем едет в Югославию на конференцию Пен-клуба, президентом которого Уэллс вскоре стал.
Любовные похождения Уэллса давно стали «притчей во языцех». Он не только никогда не испытывал недостатка в женщинах, сексуальные отношения с ними были для него зарядом творческой энергии. “После того как утром вы напишете положенное количество страниц, затем днем ответите на все письма, вам больше нечем заняться. Наступает час скуки. Вот тогда и приходит время секса ”, – говорил он Чарли Чаплину.
Лишь к некоторым женщинам знаменитый писатель испытывал по-настоящему сильное чувство. Мария Игнатьевна оказалась среди них. В октябре 1934 года Джордж Бернард Шоу сообщил одной из приятельниц Уэллса, что тот “хандрит, нервничает … и явно попал под чары Муры ”.
Как и Горький, он предложил ей «руку и сердце», и вновь она отказалась. “Она проводит со мной время, ест со мной, спит со мной, но не хочет выходить за меня замуж ”, – жаловался Уэллс. Он утешал себя тем, что Будберг не выходит за него из-за сложностей с разводом, поскольку ее муж – барон, был еще жив.
Мура, по словам Шоу, знавшая о многочисленных амурных похождениях Уэллса, в действительности сама не хотела связывать себя узами, и к тому же терять свой титул баронессы. Тем не менее, символическую свадьбу они все-таки сыграли. На торжестве в ресторане Quo Vadis в лондонском Сохо присутствовали сыновья Уэллса с женами и близкие друзья.
Влюблённые по-прежнему жили отдельно, но очень много времени проводили вместе, посещая друзей, выставки, театры. Несмотря на возраст Уэллса, которому было тогда под семьдесят, его сексуальные отношения с Мурой носили достаточно активный характер. Это следует из опубликованной в середине восьмидесятых годов “тайной” части его автобиографии.
Муре было пятьдесят четыре, когда в 1946 году Уэллс скончался. Он назвал ее в числе своих наследников. Стареющая аристократкой носила тяжелые бусы, ходила в длинных широких юбках, говорила басом, курила сигареты и пересыпала речь непечатными английскими словами. При этом обожала неприличные анекдоты.
Она по-прежнему имела многочисленный круг знакомых, много пила и не скрывала этого. Осенью 1974 года Мария Игнатьевна Будберг переехала в Италию к сыну и два месяца спустя умерла. Тело было перевезено в Лондон. В православной церкви на отпевании в первом ряду стояли французский посол в Лондоне господин Бомарше и его жена, за ними многочисленная английская знать, кое-кто из знати русской, а также собственные дети и внуки Муры. Некролог о ней был помещён в лондонской “Таймс”.
Так закончилась жизнь этой удивительно умной, красивой, экстравагантной и загадочной женщины. Тайна её умерла вместе с ней.
Лазарь Модель.
Революция — время разрухи и поражающих бедствий, разрушительный вихрь, прокатившийся по несчастной стране. Кто способен выжить в аду, посреди лавины обрушившегося огня, рухнувших домов, атмосфер и обломков прежде знакомой жизни?В ту пылающую эпоху существовали личности, искусство интриги которых поражает воображение потомков. Личности, которых смело можно ставить в один ряд с известными авантюристами любой эпохи. Кто они, эти таинственные женщины? По сравнению с ними почему-то блекнут любовницы знаменитого Джеймса Бонда. Согласитесь, миледи из «Трех мушкетеров» личность гораздо более колоритная, чем стандартная секс-шпионка из пресловутой эпопеи про 007…
Миледи. Именно так называли героиню этой истории — революционной «миледи», Матой Хари, даже «красной маркизой Помпадур». Конечно, она не обладала привлекательностью прекрасной француженки из творения Дюма и даже обаянием настоящей Маты Хари. И, разумеется, ничего общего не было у нее с прекрасной маркизой, но…
О судьбе этой женщины написано много. Не всегда факты разных источников совпадают с достаточной точностью, однако все утверждают, что Мария Закревская-Бенкендорф была «русской миледи», выполняющей особые поручения ГПУ.
Часто Закревскую именуют графиней. Но она не была ею, а только называлась - с подсказки одного из руководителей ВЧК Якова Петерса.
Родилась Мария в 1892 году в семье полтавского помещика, сенатского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, не имевшего никакого отношения к графам Закревским.
Окончившая Институт благородных девиц, Мария свободно владела английским и немецким языками. Мария Игнатьевна Закревская была во всех отношениях необыкновенной женщиной. Старинного дворянского рода, прекрасно образованная, умная, дальновидная и чрезвычайно привлекательная.
Закревская Мария с мужем Иваном Бенкендорфом на ипподроме в Берлине
1913 г
Восемнадцати лет она вышла замуж за барона Бенкендорфа, родила ему двух детей. Жизнь в тесном семейном кругу никогда не прельщала Закревскую, она не могла долго сидеть дома. Пройдя ускоренные курсы сестер милосердия, она в Первую мировую войну работала в военном госпитале. Довольно часто она приезжала в гости к своему брату Платону Закревскому, работавшему в русском посольстве в Лондоне, и к сестре, жившей в Германии. Старшая сестра Муры, Анна, считалась в русском посольстве в Берлине первой красавицей
В одной из таких поездок она познакомилась с известным английским дипломатом Робертом Брюсом Локкартом, с которым была связана долгие годы. На самом деле Локкарт был разведчиком, он оказался замешан в так называемом «заговоре послов».
Роберт Брюс Локкарт
Летом 1917 года Иван Александрович решил поехать в Янеда, чтобы самому присмотреть за имением. Мария нашла предлог, чтобы остаться в Петербурге, и муж, забрав детей, вынужден был отправиться один. Пока Мария Игнатьевна оставалась в Петербурге, из Эстонии пришло ужасное известие: деревенские мужики зверски убили Бенкендорфа. Гувернантке с детьми чудом удалось бежать и укрыться у соседей. Когда начался «красный террор», Локкарта арестовали, а вслед за ним на Лубянку попала и Мура. Впрочем, ее скоро выпустили: в тюрьме она умудрилась соблазнить знаменитого чекиста Петерса, который был тогда правой рукой Дзержинского. А Локкарта вскоре обменяли на арестованного в Лондоне советского дипломата Литвинова. Много лет спустя выпустил книгу под названием «Воспоминания британского агента», и по мотивам этой книги в Голливуде сняли шпионский фильм. Главными героями были, разумеется, Локкарт и Мура Закревская.Западные спецслужбы подозревали Марию Закревскую в том, что она работала на три разведки: советскую, английскую и немецкую. Правда была гораздо прозаичнее: Мария Закревская имела обширные связи в белогвардейских кругах — связи, которые кое-кого очень интересовали, и НКВД мог выпустить через два дня человека только в том случае, если он согласился стать «стукачом». Такие «стукачи» составляли основу аппарата НКВД. Сферой их деятельности были доносы, информация, слежка и время от времени выполнение спецпоручений. Такие поручения могли быть любыми: от провоза документов до убийства, и «стукач» обязан был его выполнить. Была ли Мура таким агентом? Ответ однозначен: да. Контакты ее с ВЧК, никогда не афишировавшиеся и документально никем не доказанные, носили скрытый характер.
Дальнейшая жизнь «красной Мата Хари», полная приключений, могла бы служить сюжетом не одного романа.
Лето 1923 года Мария провела с Горьким в Германии, в Шварцвальде
Она стала секретарем пролетарского писателя Максима Горького. Его любовь к Муре была страстной и мучительной, по крайней мере, для него самого. Великий русский советский писатель Максим Горький все-таки в первую очередь был мужчиной. В общем, он серьезно влюбился в Закревскую. И, похоже, прекрасно отдавал себе отчет, что эта любовь будет последней.
Он был вовсе не стар — всего 52, но серьезно болен. Одного легкого у него не было, так как в молодости он стрелялся из-за несчастной любви и вместо сердца попал в легкое. А второе он уже прокурил почти дотла. Муре было 27 лет. Она всегда знала, что ей нужно, и знала, что сможет добиться этого рано или поздно — уговорит, очарует, соблазнит, расставит по полкам и выстроит по стенке. Нет, она вовсе не была безнравственной, просто для нее не существовало преград. Ее необыкновенная внутренняя сила восхищала Горького, и с каждым днем Мура становилась ему все дороже.
Уэллс в Москве
В сентябре 1920 года в Петроград приехал знаменитый писатель Герберт Уэллс и остановился в квартире у Горького. Самое большое впечатление на зарубежного классика произвела Мура. «Она была одета в старый британский армейский плащ цвета хаки и поношенное черное платье, — вспоминал Уэллс. — Ее единственная шляпка представляла собой некий скрученный черный лоскут — чулок, я думаю, — и все же она была великолепна. Она засовывала руки в карманы своего плаща, и казалось, что эта женщина не просто готова бросить вызов миру, но и способна навести в нем порядок. Она была моим официальным переводчиком. И предстала передо мной прекрасной, несломленной и обаятельной. Я влюбился в нее, я ухаживал за ней, и однажды ночью в ответ на мою мольбу она бесшумно порхнула через переполненные комнаты горьковской квартиры в мои объятия…».
Мария с Максимом Горьким и Гербертом Уэллсом, 1920 г
Конечно, Мура тогда и предположить не могла, что эта случайная связь много лет спустя сыграет большую роль в ее жизни. Просто ей всегда нравилось ощущение власти над мужчинами, особенно такими влиятельными и знаменитыми, как Уэллс. Но, надо заметить, несмотря на измены, она все же сохраняла преданность Горькому. Не верность, а именно преданность до самой его смерти.
В. Катаев, М. Горький, М. Закревская, Н. Кольцов, Л. Леонов. Сорренто, 1927 год
Очарованный ею, «буревестник революции» предложил ей руку и сердце. На официальный брак Будберг не согласилась, но на протяжении 16 лет оставалась гражданской женой Горького. Они вместе жили в Италии. В Сорренто они прожили несколько лет. Два раза в год — зимой и летом — Мура уезжала к детям в Эстонию . Однажды Горькому пришло письмо: «Я почувствовала, что не влюблена в вас боле…» Впрочем, вскоре она вернулась, и все пошло вроде бы по-прежнему. Но трещина осталась и с каждым днем увеличивалась все больше. Горький почувствовал, что Мура как-то отдаляется от него. Он не знал, что каждый раз, когда она ехала к детям в Эстонию, «по дороге» обязательно заезжала в Лондон — к незабвенному Брюсу Локкарту.
В 1928 году Горький принял решение вернуться на родину. Его давно звали: Сталин возлагал большие надежды на всемирно известного Буревестника революции. Мура в Россию не поехала, зато приняла на хранение и увезла в Лондон огромный архив Горького, его многолетнюю переписку с самыми разными людьми, что было весьма опасно, поскольку ставило ее под удар НКВД. Но Мура никого не боялась. Она действительно была предана Горькому и смогла сохранить его архив, а под конец жизни уничтожила опасные бумаги, чтобы они не попали в руки спецслужб.
А Мура Закревская жила в Лондоне. Встретилась там с Уэллсом и Локкартом. Англичане были поражены тем, что эта русская красавица могла выпить такое количество неразбавленного джина, какое не под силу и бывалому матросу, и совершенно не опьянеть. Мура могла перепить кого угодно. Кстати, уже в весьма преклонных летах каждое ее утро начиналось со ста граммов водки, и только потом женщина принималась за завтрак.
Уэллс упорно звал Муру замуж, но та отказывалась. Даже поселиться в его доме не хотела. Говорила: «Ну я ведь здесь, по соседству, совсем рядом. Ты позовешь, и я приду». Она часто ездила к детям в Эстонию, а по дороге заезжала в Москву — к Горькому. Уэллс об этом не знал, но страшно ревновал. А когда, приехав в Советский Союз и посетив Горького, он обнаружил на его письменном столе отлитый в бронзе слепок с руки Муры, то пришел в настоящее бешенство.
Она как-то сказала: «Уэллс не пропускает ни одной юбки. Такого бабника мир не видел, не знал. А вот Горький — когда он с тобой, такое впечатление, что в мире других женщин не существует даже теоретически».
Увиделись они лишь перед самой смертью Горького.
Когда летом 1936 года Горький внезапно тяжело заболел, Мура была рядом с ним. Он умер у нее на руках. Ходили слухи, что его отравил Сталин, а отраву поднесла не кто иная, как Мария Закревская.
Герберт Уэллс в конце концов узнал, как Мура водила его за нос. И тогда он написал: «Мура — та женщина, которую я действительно люблю. Я люблю ее голос, само ее присутствие, ее силу и ее слабости… Я люблю ее больше всего на свете, и так будет до самой смерти. Нет мне спасения от ее улыбки и голоса, от вспышек благородства и чарующей нежности, как нет мне спасения от моего диабета и эмфиземы легких. Моя поджелудочная железа не такова, как ей положено быть. Вот и Мура тоже. И та и другая — мои неотъемлемые части, и с этим ничего не поделаешь».
Все это стало известно после выхода в 1981 году книги Нины Берберовой «Железная женщина». До этого она никогда не упоминалась ни в связи со своим первым любовником Робертом Брюсом Локкартом, ни в связи с Гербертом Уэллсом, чьей «невенчанной женой» она была тринадцать лет, после отъезда Горького в Россию и до смерти Уэллса. Это были не единственные мужчины, ставшие жертвами «миледи». Все, кто ее видел, единодушно признавали, что она была «дьявольски обаятельна». Жертвами ее чар становились и Фрейд, и Ницше, и Рильке. И даже руководители ЧК Петерс и Ягода.
На мероприятиях, посвященных 100-летию со дня рождения А. М. Горького. ЦДЛ, 1968 г. (фото из собрания А. М. Ушакова)
Кем же была на самом деле Мария Игнатьевна Закревская, она же Бенкендорф, она же Будберг? Может быть, просто женщиной, которая любила и была любима?
Все материалы собраны на разных сайтах в сети
Буккер Игорь 20.04.2013 в 16:00
Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, названная Ниной Берберовой "железной женщиной", - особа невероятно интересная по двум статьям: как двойной агент британской и советской разведки и любовница выдающихся писателей Горького и Уэллса. Практически вся наша информация о ней происходит из книги Берберовой, которая предупреждала, что верить всему, что говорила ей Мура, нельзя.
"Чтобы выжить, ей надо было быть зоркой, ловкой, смелой и с самого начала окружить себя легендой", - писала в книге "Железная женщина" Нина Берберова. - Кто она? - спрашивали меня друзья, узнав про книгу о Марии Игнатьевне Закревской-Бенкендорф-Будберг. - Мата Хари? Лу Саломе?"
Мура, как звали ее близкие, родилась в 1892 году в семье черниговского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, хотя всю свою жизнь врала, что приходится правнучкой Аграфене Федоровне Закревской, жене московского генерал-губернатора - известной красавице, воспетой Пушкиным "медной Венере". Вячеслав Ходасевич, веривший Муриной муре, частенько ей говорил: "Искать примеров, как нужно жить, не нужно, когда была такая бабушка".
Сводный брат Платон служил в русском посольстве в Лондоне и в 1911 году Мура приехала к нему и училась в школе для девушек Ньюхэм в Кембридже. Потом она утверждала, что за ее плечами Кембриджский университет. Иностранные языки она знала, но долгое пребывание в иноязычной среде наложило отпечаток на ее русский язык. В том же году Мура Закревская вышла замуж за сотрудника русского посольства Ивана Александровича Бенкендорфа и стала называть себя графиней, хотя супруг графом не был. Он принадлежал к боковой ветви знаменитого рода и прав на титул не имел. В 1913 году она родила сына, через два года - дочь.
Летом 1917 года Бенкендорфы находились в своем эстонском поместье, в октябре Мура поехала в Петроград и не вернулась. Местные крестьяне зверски убили ее мужа. Дети остались с гувернанткой и Мура долгое время не знала об их судьбе. Вскоре ее выселили из столичной квартиры и она нашла приют в британском посольстве. Здесь она познакомилась с вице-консулом и по совместительству британским разведчиком Брюсом Локкартом. Его супруга, потеряв при родах первенца, рожать второго уехала в Англию. Локкарт настолько загулял, что в начале осени 1917 года ему настоятельно порекомендовали вернуться домой и навестить семью.
Роман Муры и Брюса разгорелся почти сразу после приезда Локкарта в Москву. "В мою жизнь вошло нечто, что оказалось сильнее и прочнее всех других связей, чем сама жизнь", - признавался Локкарт в своих "Мемуарах британского агента". Локкарт поселил русскую любовницу в своей квартире в Хлебном переулке. Лавстори приказала долго жить в ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 года, когда в дверь постучали чекисты. На англичанина повесили "дело послов", в котором он был задействован по самую маковку, а заодно взяли и Муру.
Спустя три недели в камеру Локкарта пришел заместитель Дзержинского Яков Петерс с Мурой под ручкой, чтобы освободить шпиона. "Здравствуй, моя Мурка и прощай!" - мог бы пропеть погоревший агент, благодаря свою заступницу. Каким образом Мура отблагодарила Петерса - нам неизвестно. Вопрос о том, была ли Мура двойным или тройным агентом, работала ли она на советскую, немецкую, британскую разведки - остается открытым. Архивы пока закрыты, а верить Муре на слово не советовала даже ее биограф.
Мура попросилась к Чуковскому на работу переводчицей. Мура знала немецкий, французский, английский и итальянский языки. Корней Иванович устроил ее к Горькому в секретари. Считается, что Мура стала любовницей любвеобильного Алексея Максимовича. Горький посвятил ей свой последний роман "Жизнь Клима Самгина". Казалось, Мура наконец обрела покой и устроилась в этой жизни, но тут свинью ей и Горькому подложил глава Петрограда Григорий Зиновьев. Это только ради рифмы говорится, что "писатель Горький Алексей был остроумнейший еврей". Большевик Гирш Аронович, мягко говоря, недолюбливал пролетарского писателя, а Муру откровенно считал английской шпионкой. Муру арестовали, но после письма Горького куда-надо - ее выпустили.
Пока Горький лечил свой туберкулез, разъезжая по заграницам, Мура вела хозяйство писателя. По совету адвоката, чтобы получить свободный выезд за бугор, надо было иметь эстонский паспорт и Мура заключила фиктивный брак с бароном Николаем Будбергом. В отличие от предыдущего мужа - этот был действительно барон. Новоявленная баронесса Будберг передала своему мужу - кутиле и картежнику - тысячу долларов, которую из Берлина ей прислал Горький, и навсегда с ним распрощалась, оставив себе только фамилию и титул.
По отзывам современников, Мура не отличалась особой красотой, порой вела себя развязно и много пила. Словом, эдакая эмансипэ начала прошлого века. "Она пользовалась сексом, она искала новизны и знала, где найти ее, и мужчины это знали, чувствовали это в ней и пользовались этим, влюбляясь в нее страстно и преданно, - пишет Берберова. - Ее увлечения не были изувечены ни нравственными соображениями, ни притворным целомудрием, ни бытовыми табу. Она была свободна задолго до всеобщего женского освобождения".
