Жизнь и творчество Тютчева. Темы творчества Тютчева. Анализ творчества тютчева

; большая часть стихов, составивших его славу, была напечатана в пушкинском Современнике в 1836–1838 гг., но первого критического отзыва об его поэзии пришлось ждать до 1850 г., когда его «открыл» Некрасов , и вдруг стало ясно, что Тютчев выдающийся поэт. Признание пришло незадолго перед тем, как вообще стал пропадать всякий интерес к поэзии, и только немногие чтили Тютчева в конце века, когда его опять подняли на щит Соловьев и символисты . Сегодня он безоговорочно признается одним из трех величайших русских поэтов, и, вероятно, большинство читателей поэзии ставят его, а не Лермонтова , на второе место после Пушкина.

Портрет Фёдора Ивановича Тютчева (1803 - 1873). Художник С. Александровский, 1876

В лингвистическом отношении Тютчев представляет собой любопытный феномен. В частной и официальной жизни он говорил и писал только по-французски. Все его письма, все политические статьи написаны на этом языке, и на нем же были сказаны все его знаменитые остроты. Ни первая, ни вторая его жена – иностранки – по-русски не говорили. По-видимому, русским языком он пользовался только в поэзии. С другой стороны, немногие его французские стихи – в большинстве своем безделушки и совершенно не дают представления о том, каким великим поэтом он был на русском языке.

Федор Иванович Тютчев. Видеофильм

Стиль Тютчева архаичнее, чем стиль Пушкина и Жуковского , и, за исключением его воспитателя Раича, единственные русские поэты, повлиявшие на него, – это классики XVIII века Державин и Ломоносов , чей ораторский напор легко узнается во многих тютчевских стихотворениях. Зрелости его стиль достиг сравнительно рано, и уже немногие стихи, опубликованные в 1829 г., являют его главные черты. Примерно с этого времени поэзия Тютчева представляет собой единое целое (не считая его политических стихов, а также стихов, относящихся к «последней любви») и может рассматриваться вне всяких хронологических периодов. Самое большое число лучших стихов его написаны в десятилетие 1830–1840 гг.

Поэзия Тютчева метафизична и строится на пантеистическом понимании вселенной. Как это и бывает с каждым поэтом-метафизиком, философию Тютчева нельзя оторвать от ее поэтической формы, не лишив ее всякого значения. Но о главных ее чертах можно кое-что сказать. Она глубоко пессимистична и дуалистична – напоминая даже зороастризм или манихейство . Для Тютчева есть два мира – Хаос и Космос. Космос – живой организм Природы, пульсирующее индивидуальное существо, но реальность его вторична и менее значительна в сравнении с Хаосом – реальной реальностью, в которой Космос только легкая, случайная искра упорядоченной красоты. Эта дуалистическая философия сформулирована ясно, как для учебника, в его стихотворении «День и ночь ».

Тютчев. День и ночь

Противопоставление Космоса и Хаоса, символизированных в Дне и Ночи , – основная тема тютчевской поэзии. Но Космос, растительная вселенная, хотя жизнь его во чреве Хаоса и непрочна, противопоставляется как высшее и величайшее существо малости и слабости индивидуального сознания. Эта тема находит свое риторическое выражение (сильно напоминающее знаменитый державинский парафраз 82-го псалма) в замечательном стихотворении, начинающемся словами: «Не то, что мните вы, природа… ». (1836). Это одна из самых красноречивых и кратких проповедей в стихах, когда-либо написанных. Иначе она выражена во многих «фрагментах о природе». Большая часть их очень коротка, не более восьми-двенадцати стихов. Один из самых длинных – Итальянская villa (1838), прекрасная в своей покинутости людьми, отвоеванная у человека Природой – и потревоженная опять вторжением человека:

…И мы вошли... все было так спокойно!
Так все от века мирно и темно!..
Фонтан журчал... Недвижимо и стройно
Соседский кипарис глядел в окно.

Вдруг все смутилось: судорожный трепет
По ветвям кипарисным пробежал;
Фонтан замолк – и некий чудный лепет,
Как бы сквозь сон, невнятно прошептал.

Что это, друг? Иль злая жизнь недаром,
Та жизнь – увы! – что в нас тогда текла,
Та злая жизнь, с ее мятежным жаром,
Через порог заветный перешла?

Два элемента тютчевского стиля, риторический и классический, с одной стороны, и романтически-образный, с другой, перемешаны в его стихах в разнообразных пропорциях. Иногда романтический, насыщенный смелыми провидческими образами, получает почти полную волю. Так происходит в изумительном стихотворении Сон на море (1836), ни с чем на русском языке не сравнимом по дикой красоте, сходном с лучшими стихами Кольриджа по богатству и чистоте романтического видения. Но даже здесь точность причудливых и лихорадочных образов напоминает о пройденной Тютчевым классической школе.

В других стихотворениях преобладает классический, ораторский, мыслительный элемент, как в уже упоминавшемся Не то, что мните вы, природа и в самом знаменитом, вероятно, из всех Silentium (1833), которое начинается словами:

Молчи, скрывайся и таи
И мысли и мечты свои;

и включает знаменитую строку:

Мысль изреченная есть ложь.

В таких стихах романтическое видение узнаваемо только по богатству и блеску некоторых выражений и по артистической звукописи. Любовная лирика Тютчева эпохи связи с Денисьевой так же прекрасна, как его философские стихи и стихи о природе, но в ней больше пронзительности и страсти. Это самая глубокая, тонкая и трогательная трагическая любовная поэзия на русском языке. Главный ее мотив – мучительное сострадание к женщине, которую погубила всеподавляющая любовь к нему. Стихи, написанные после ее смерти, проще и прямее, чем все написанное им прежде. Это крики тоски и отчаяния во всей их поэтической простоте.

Политическая поэзия Тютчева и его стихи «на случай», составляющие около половины собрания его сочинений, по качеству ниже другой половины. В них не проявились высочайшие черты его гения, но некоторые являются блестящими образцами поэтического красноречия, а другие – столь же блестящими образчиками поэтического остроумия. Раннее стихотворение о взятии Варшавы по благородству и сложности политических чувств сравнимо с пушкинским Наполеоном , а стихотворение На новый 1855 год читается как жуткое и величественное пророчество. Большая часть поздних политических стихотворений (после 1848 г.) националистичны и консервативны по духу, и многие (особенно после 1863 г., когда Тютчев стал писать больше, чем прежде) представляют собой не более чем рифмованную журналистику. Но даже эта грубая идеология не помешала ему создать такой шедевр как На приезд эрцгерцога Австрийского на похороны Николая I – блистательную лирическую инвективу, мощные стихи, вдохновленные негодованием.

Тютчев славился остроумием, но его прозаические эпиграммы были на французском языке, и ему редко удавалось соединить свое остроумие с искусством русского стихосложения. Но он оставил несколько шедевров, написанных в более серьезном умонастроении, как, например, это стихотворение о лютеранской церковной службе (1834):

Я лютеран люблю богослуженье,
Обряд их строгий, важный и простой –
Сих голых стен, сей храмины пустой
Понятно мне высокое ученье.

Не видите ль? Собравшися в дорогу,
В последний раз вам вера предстоит:
Еще она не перешла порогу,
Но дом ее уж пуст и гол стоит.

Еще она не перешла порогу,
Еще за ней не затворилась дверь...
Но час настал, пробил... Молитесь Богу,
В последний раз вы молитесь теперь.

ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ. Лирика Тютчева тяготеет, во-первых, к традиции одической поэзии XVIII в. и, во-вторых, к тому типу элегии, который был создан Жуковским. С одой (прежде всего духовной) лирику Тютчева связывает устойчивый интерес к метафизике человеческого и божественного, к теме “человек и вселенная”, с элегией - тип героя. Собственно, своеобразие художественного мира поэзии Тютчева и заключается в том, что в ней элегический герой, с его одиночеством, тоской, страданиями, любовными драмами, предчувствиями и прозрениями, вводится в круг проблематики духовной оды.

При этом, однако, Тютчев не заимствует композиционные формы ни у оды, ни даже у элегии. Он ориентируется на форму фрагмента или отрывка. Поэтика фрагмента, обоснованная немецкими романтиками, освобождает художника от необходимости следовать какому-то конкретному канону, допуская смешение разнородного литературного материала. Вместе с тем фрагментарная форма, выражающая идею незавершенности, открытости художественного мира, всегда подразумевает возможность полноты и цельности. Поэтому тютчевские “фрагменты” тяготеют друг к другу, образуя своеобразный лирический дневник, изобилующий лакунами, но и “скрепленный” целым рядом устойчивых мотивов, которые, разумеется, варьируются, трансформируются в различных контекстах, но в то же время сохраняют свое значение на всем протяжении творческого пути Тютчева, обеспечивая единство его художественного мира.

МОТИВЫ. Человек на краю бездны. Строго говоря, этот мотив возникает в русской поэзии задолго до Тютчева (ср., например, “Вечернее размышление о Божьем величестве” Ломоносова). Но именно Тютчев выдвинул его в центр художественного мира. Сознание Тютчева-лирика катастрофично в том смысле, что его интересует именно самосознание человека, находящегося как бы на границе жизни и смерти, полноты смысла и бессмыслицы, невежества и всезнания, реальности привычной, знакомой, повседневной и тайны, скрытой в глубине жизни. Бездна, в которую столь пристально и с замиранием сердца вглядывается или вслушивается тютчевский герой, - это, конечно, бездна Космоса, объятая тайной Вселенная, непостижимость которой манит к себе и одновременно пугает, отталкивает. Но вместе с тем это - бездна, присутствие которой человек ощущает в своей собственной душе. Ср.: “О, страшных песен сих не пой / Про древний хаос, про родимый! / Как жадно мир души ночной / Внимает повести любимой!” (“О чем ты воешь, ветр ночной?”, 1836).

Катастрофа, борьба и гибель. Катастрофизм мышления Тютчева был связан с представлением о том, что подлинное знание о мире оказывается доступным человеку лишь в момент разрушения, гибели этого мира. Политические катастрофы, “гражданские бури” как бы приоткрывают замысел богов, смысл затеянной ими таинственной игры. Одно из наиболее показательных в этом отношении стихотворений - “Цицерон” (1830), в котором читаем: “Счастлив, кто посетил сей мир / В его минуты роковые - / Его призвали всеблагие, /Как собеседника на пир; / Он их высоких зрелищ зритель, / Он в их совет допущен был / И заживо, как небожитель, / Из чаши их бессмертье пил!” “Роковые минуты” - это время, когда граница между миром человека и Космосом истончается либо вообще исчезает. Поэтому свидетель и участник исторической катастрофы оказывается “зрителем” тех же “высоких зрелищ”, которые наблюдают их устроители, боги. Он становится рядом с ними, ведь ему открыто то же “зрелище”, он пирует на их пиру, “допускается” в их совет и приобщается к бессмертию.

Но свидетель исторических потрясений может быть и их участником, он может принимать участие в борьбе каких-то сил своего времени. Эта борьба оценивается двояко. С одной стороны, она бессмысленна и бесполезна, так как все совокупные усилия смертных в конце концов обречены на гибель: “Тревога и труд лишь для смертных сердец... / Для них нет победы, для них есть конец” (“Два голоса”, 1850). С другой стороны, понимание невозможности “победы” не исключает понимания необходимости “борьбы”. В том же стихотворении читаем: “Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, / Хоть бой и неравен, борьба безнадежна”. Именно способность человека вести эту “безнадежную борьбу” оказывается едва ли не единственным залогом его нравственной состоятельности, он становится вровень с богами, которые ему завидуют: “Пускай Олимпийцы завистливым оком / Глядят на борьбу непреклонных сердец. / Кто, ратуя, пал, побежденный лишь Роком, / Тот вырвал из рук их победный венец”.

Тайна и интуиция. Тайна, скрытая в глубинах Космоса, в принципе непознаваема. Но человек может приблизиться к ней, к осознанию ее глубины и подлинности, путем интуитивного прозрения. Дело в том, что человека и Космос связывает множество незримых нитей. Человек не просто слит с Космосом; содержание жизни Космоса в принципе тождественно таинственной жизни души. Ср.: “Лишь жить в себе самом умей - / Есть целый мир в душе твоей <...>” (“Silentium!”). Поэтому в лирике Тютчева, во-первых, нет отчетливой границы между “внешним” и “внутренним”, между природой и сознанием человека, и, во-вторых, многие явления природы (например, ветер, радуга, гроза) могут выполнять своеобразную посредническую роль, восприниматься как знаки таинственной жизни человеческого духа и одновременно как знаки космических катастроф. Вместе с тем приближение к тайне не влечет за собой ее полного раскрытия: человек всегда останавливается перед определенной границей, которая отделяет познанное от непознаваемого. Причем не только мир непознаваем до конца, но и собственная душа, жизнь которой исполнена и волшебства, и тайны (“Есть целый мир в душе твоей / Таинственно-волшебных дум <...>” (“Silentium!”; курсив в цитатах здесь и далее мой. - Д.И.).

Ночь и день. Противопоставление ночи и дня у Тютчева в принципе ответствует романтической традиции и является одной из форм разграничения “дневной” сферы повседневного, будничного, земного и “ночного” мира мистических прозрений, связанных с жизнью Космоса. При этом “дневной” мир связан с суетой, шумом, ночь - с темой самопостижения: “Лишь жить в себе самом умей - / Есть целый мир в душе твоей / Таинственно-волшебных дум; / Их оглушит наружный шум, /Дневные разгонят лучи <...>” (“Silentium!”). День может ассоциироваться с “блестящей” оболочкой природы, с ликованием жизненных сил (например, “Весенние воды”, 1830), с торжеством гармонии и разума, ночь - с хаосом, безумием, тоской. При этом значимым может признаваться и момент перехода от дня к ночи (или наоборот), когда реальность обыденной жизни теряет отчетливые очертания, блекнут краски, казавшееся очевидным и незыблемым оказывается неустойчивым и хрупким. Ср.: “Тени сизые смесились, / Цвет поблекнул, звук уснул - / Жизнь, движенье разрешились / В сумрак зыбкий, в дальний гул...” (“Тени сизые смесились...”, 1836). При этом теряется и сама граница между человеком и природой, душой, жаждущей слияния с миром и забвения, и миром, утратившим строгие контуры и погрузившимся в сон, ср. там же: “Час тоски невыразимой!.. / Всё во мне, и я во всем... / <...> Чувства - мглой самозабвенья / Переполни через край!.. / Дай вкусить уничтоженья, / С миром дремлющим смешай!” “Мгла”, застилающая душу, - это, конечно, тот же “сумрак”, в который “разрешаются” “жизнь” и “забвенье”.

Одиночество - естественное состояние героя лирики Тютчева. Причины этого одиночества коренятся не в социальной сфере, они не связаны с конфликтами типа “поэт-толпа”, “личность- общество”. Тютчевское одиночество имеет метафизическую природу, оно выражает смятение и тоску человека перед лицом непостижимой загадки бытия. Общение с другим, понимание другого в тютчевском мире невозможны в принципе: подлинное знание не может быть “переведено” на обыденный язык, оно обретается в глубине собственного “я”: “Как сердцу высказать себя? / Другому как понять тебя? / Поймет ли он, чем ты живешь? / Мысль изреченная есть ложь” (“Silentium!”). С мотивом одиночества поэтому естественным образом связываются мотивы молчания, внутренней сосредоточенности, даже своеобразной скрытности или закрытости, герметичности (“Молчи, скрывайся и таи / И чувства, и мечты свои <...>” (“Silentium!”).

Природа. Природа крайне редко предстает у Тютчева просто как пейзаж, как фон. Она, во-первых, всегда является активным “действующим лицом”, она всегда одушевлена и, во-вторых, воспринимается и изображается как некая система более или менее понятных человеку знаков или символов космической жизни (в этой связи лирику Тютчева часто называют “натурфилософской”). Возникает целая система символов, выполняющих своего рода посредническую функцию, связующих мир человеческой души с мирами природы и космоса (ключ, фонтан, ветер, радуга, море, гроза - см., например, “О чем ты воешь, ветр ночной?..”, “Фонтан”, “Silentium!”, “Весенняя гроза”, “Певучесть есть в морских волнах...”, “Как неожиданно и ярко...”). Тютчева-пейзажиста привлекают переходные состояния природы: например, от дня к ночи (“Тени сизые смесились...”) или от одного времени года к другому (“Весенние воды”). Не статика, а динамика, не покой, а движение, не подбор одноплановых деталей, а стремление к разнообразию, подчас и к парадоксальным сочетаниям характерны для тютчевских пейзажей (ср., например, в стихотворении “Весенние воды”: еще “белеет снег”, но уже появились “весны гонцы”). Показательно в этом отношении, что природа у Тютчева живет одновременно по законам “линейного” и “циклического”, “кругового” времени. Так, в стихотворении “Весенние воды” тема линейного времени, заявленная в первых двух строфах (переход от зимы к весне), дополняется в заключительной, третьей, темой циклического времени (“<...> майских дней / Румяный, светлый хоровод”). Любопытно отметить в этой связи, что для Тютчева очень характерны обращения к земле и небу, к явлениям природы, к стихиям (например: “О чем ты воешь, ветр ночной?..”).

Земля и небо. Земное и небесное отчетливо противопоставлены в поэзии Тютчева и вместе с тем тесно взаимосвязаны, “небесное” отражается в “земном”, как “земное” в “небесном”. Эта связь обнаруживается, как правило, в ситуации исторической катастрофы, когда земной человек становится “собеседником” “небожителей” (“Цицерон”), или природного катаклизма (“Ты скажешь: ветреная Геба, / Кормя Зевесова орла, / Громокипящий кубок с неба, / Смеясь, на землю пролила” (“Весенняя гроза”)). Часто антитеза земного и небесного связывается с темой смерти, ср.: “А небо так нетленно-чисто, / Так беспредельно над землей <...>” (“И гроб опущен уж в могилу...”).

Воспоминание. Этот мотив трактуется двояко. С одной стороны, воспоминание - едва ли не единственный залог нравственной идентичности личности, с другой - источник мучительных страданий. Герой Тютчева, как и герой Жуковского, мечтает не о будущем, а о прошлом. Именно в прошлом остается, например, счастье любви, воспоминания о которой причиняют боль (“О, как убийственно мы любим...”). Показательно, что некоторые “любовные” стихотворения Тютчева от начала и до конца строятся в форме воспоминания (“Я очи знал, - о, эти очи!..”).

Любовь. Любовная лирика Тютчева автобиографична и в принципе может быть прочитана как своеобразный интимный дневник, в котором отразились его бурные романы с Эрнестиной Дернберг, ставшей его женой, позднее с Е.А. Денисьевой. Но это автобиографизм особого рода: в “любовных” стихах Тютчева мы не найдем, конечно, каких-то прямых упоминаний о героинях этих романов. Показательно, что даже состав так называемого “денисьевского цикла” не может быть определен достоверно (нет сомнений, что к этому циклу относится, например, стихотворение “О, как убийственно мы любим...”, но до сих пор не решен окончательно вопрос о принадлежности к нему таких вещей, как “Я очи знал, - о, эти очи!..” и “Последняя любовь”). Автобиографизм любовной лирики Тютчева предполагал поэтизацию не событий, а переживаний.

В поэтическом мире Тютчева любовь - почти всегда драма или даже трагедия. Любовь непостижима, таинственна, исполнена волшебства: “Я очи знал, - о, эти очи! / Как я любил их - знает Бог! / От их волшебной, страстной ночи / Я душу оторвать не мог” (“Я очи знал, - о, эти очи!..”). Но счастье любви недолговечно, оно не может устоять под ударами рока. Более того, и сама любовь может осмысляться как приговор судьбы: “Судьбы ужасным приговором / Твоя любовь для ней была” (“О, как убийственно мы любим...”). Любовь ассоциируется со страданием, тоской, взаимным непониманием, душевной болью, слезами (например, в стихотворении “О, как убийственно мы любим...”: “Куда ланит девались розы, / Улыбка уст и блеск очей? / Все опалили, выжгли слезы / Горючей влагою своей”), наконец, со смертью. Человек не властен над любовью, как не властен он и над смертью: “Пускай скудеет в жилах кровь, / Но в сердце не скудеет нежность... / О ты, последняя любовь! / Ты и блаженство и безнадежность” (“Последняя любовь”).

ПРИЕМЫ КОМПОЗИЦИИ. Ориентируясь на форму лирического фрагмента или отрывка, Тютчев стремился к стройности композиции, “планомерности построения” (Ю.Н. Тынянов). Композиционные приемы, к которым он постоянно прибегает, - повтор (в том числе обрамляющий), антитеза, симметрия.

Повтор обычно подчеркивает основную тему стихотворения, например наступление весны в “Весенних водах” (“Весна идет, весна идет!”) или молчание и внутренняя сосредоточенность в “Silentium!”, где каждая строфа оканчивается призывом “и молчи”, причем первая строфа и начинается с этого слова (“Молчи, скрывайся и таи”). Ср. стихотворение “О, как убийственно мы любим...”, где последняя строфа - повторение первой. Антитеза организует повествование, обеспечивая определенную последовательность чередования различных смысловых планов (покой - движение, сон - явь, день - ночь, зима - лето, юг - север, внешнее - внутреннее, земное - небесное и т.д.). Симметрия может подчеркивать либо ситуацию диалога или спора с самим собой или с воображаемым собеседником (например, “Два голоса”, “Silentium!”), либо же значимость сопоставления мира человека и мира природы, земного и небесного. Давно отмечено пристрастие Тютчева к двухстрофным (например, “О чем ты воешь, ветр ночной?..”, “Тени сизые смесились...”) и четырехстрофным конструкциям, дающим возможность симметрического построения.

СТИЛЬ. Тютчев стремится сочетать одические (ораторские) интонации с элегическими, архаическую лексику с “нейтральной”, со штампами элегической поэзии. Следуя Жуковскому, он обыгрывает предметные значения слов, перенося внимание на их эмоциональную нагрузку, смешивая зрительные образы со слуховыми, тактильными (“осязательными”), даже обонятельными. Например: “Сумрак тихий, сумрак сонный, / Лейся в глубь моей души, / Тихий, томный, благовонный, / Все залей и утиши” (“Тени сизые смесились...”). «“Сумрак” здесь <...> становится не столько обозначением неполной тьмы, сколько выразителем определенного эмоционального состояния» (Б.Я. Бухштаб). Следуя традициям одической поэзии (Ломоносову, Державину), Тютчев стремится к афористичности, создает “дидактические” формулы (“Мысльизреченная естьложь”, “Счастлив, кто посетил сей мир / В его минуты роковые”), активно использует “высокую” книжную лексику, часто церковнославянского происхождения (“ветр”, “таить”, “оне”, “изреченная” и т.п.), риторические вопросы, восклицания, обращения, сложные эпитеты (типа “огнезвездный”, “громокипящий”). Быстрая смена интонаций - излюбленный прием Тютчева; одно из средств его реализации - использование различных стихотворных размеров в пределах одного текста (например, сочетание ямба с амфибрахием в “Silentium!”).

С самого раннего подросткового возраста знаменитый и многими любимый поэт Тютчев Федор начал строить свою общественно-политическую карьеру, и в 19 летнем возрасте отбыл в Германию в составе целой дипломатической миссии

Анализ стихотворения Тютчева Тени сизые смесились…

Начать анализ знаменитого стихотворения «Тени сизые смесились…», автором которого является Тютчев Федор Иванович нужно начинать с того, как именно у поэта зародилась мысль создать данное стихотворение.

Анализ стихотворения Тютчева Летний вечер

В лирике Федора Ивановича Тютчева теме природы отведено особое место. Именно с ней связаны самые искренние, светлые чувства и настроения известного поэта. Каждое явление окружающего мира вдохновляло его на создание

Анализ стихотворения Тютчева Вечер (Как тихо веет над долиной…)

Как известно, Тютчев обладал удивительным даром описывать природу и явления, происходящие в ней. Он настолько владел словом, что невольно становишься свидетелем всего происходящего

Анализ стихотворения Тютчева Как хорошо ты, о море ночное… 5 класс

Стихотворение «Как хорошо ты, о море ночное…» Фёдора Тютчева написано в 1865г. И посвящено памяти возлюбленной Елене Денисьевой. Денисьева умерла годом ранее и поэт, как утверждают современники

Анализ стихотворения Тютчева Осенний вечер 8, 10 класс

Пейзажная лирика всегда углубляет читателя в мир грез, надежд, созидательности и грусти. Именно такое произведение Федора Тютчева «Осенний вечер». Из самого названия уже понятно, что произведение об осеннем пейзаже

Анализ стихотворения Тютчева Я помню время золотое

С самой первой строки стихотворения рассказчик подчеркивает, что это лишь воспоминание о «золотом времени», то есть о молодости и счастье. И герой вспоминает один определённый вечер на берегу реки.

Анализ стихотворения Тютчева Чародейкою зимою 3, 5 класс

Знаменитый поэт Федор Иванович Тютчев написал стихотворение «Чародейкою зимою» в удивительно подходящее время-накануне новогодней ночи, это был 1852 год. Тематика стихотворения как нельзя лучше подходит для именитого праздника

Анализ стихотворения Тютчева Ещё томлюсь тоской желаний

Глубокое лирическое произведение Ф. И. Тютчева «Ещё томлюсь тоской желаний…» посвящено Элеоноре Петерсон, первой жене поэта. Они встретились во времена его молодости.

Анализ стихотворения Тютчева Еще земли печален вид…

Федор Иванович Тютчев предположительно написал данное стихотворение в период расцвета творчества, но, как известно, опубликовано оно только после смерти поэта. Дата первой публикации равняется на 1876 год.

Анализ стихотворения Тютчева Природа - сфинкс. И тем она верней…

Написанное на закате жизни четверостишие, наполнено глубоким философским смыслом. Понимая, что его земной путь подходит к логическому концу, Тютчев оставил попытку узнать тайны мироздания.

Анализ стихотворения Тютчева День и ночь

Блестящий дипломат, умный государственный деятель Ф. И. Тютчев был тонким лириком и признанным философом своего времени. Со временем поэт стал понимать гармонию устройства Вселенной

Анализ стихотворения Умом Россию не понять Тютчева 10 класс

Стих Тютчева написано в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году -это один из самых процитируемых и выдающихся стихотворений, к тому же одно из самых коротких так, как составлен всего из четырех строчек.

Анализ стихотворения Тютчева Сияет солнце, воды блещут...

Фёдор Иванович Тютчев - замечательный поэт, стихи которого насыщены положительными эмоциями. Его произведение «Сияет солнце...» - пример любовной лирики XIX века, хотя может показаться

Анализ стихотворения Тютчева Есть в осени первоначальной… 5, 9 класс

Талантливый мастер пейзажной лирики Ф. И. Тютчев мастерски описал бабье лета в своём произведении «Есть в осени первоначальной…». С

Анализ стихотворения Тютчева Не то, что мните вы, природа…

Стихотворение Тютчева «Не то, что мните вы, природа...» характеризует единство пейзажной лирики поэта, его понимание ценности и целостности первозданной красоты природы. Этим произведением поэт как будто признается в любви матушке природе

Анализ стихотворения Тютчева Последняя любовь

Стихотворение было написано состоявшимся и зрелым Федором Тютчевым в первой половине 19 века, на границе 1852 -1854 годов, и вошло в цикл, названный «Денисьевским», по отзывам критиков, самым известным и лирически напоенным.

Анализ стихотворения Тютчева Фонтан

Поэт создал это стихотворение в 1836 году. Федор Тютчев, после учебы в университете в Москве. После он получил можно сказать профессию дипломату и был отправлен в Мюнхен

Анализ стихотворения К.Б. Я встретил вас и все былое... Тютчева

Стихотворение Ф.И. Тютчева «Я встретил вас – и все былое…» так же известно, как «К.Б.». Две таинственные буквы обращены к Амалии Крюденер, которой посвящал стихи ранее, например в 1833 «Я помню время золотое…».

Анализ стихотворения Тютчева Весенняя гроза

Основной мыслью для движения темы стихотворения, является мысль о грозе. Тютчев воспринимает грозу, как что прекрасное и чистое, которое приводит к чему то новому и прекрасному. На протяжении всего стихотворения Тютчев сравнивает грозу с жизнью людей.

Анализ стихотворения Тютчева О, как убийственно мы любим

Практически все стихотворения Тютчева были посвящены определенным женщинам или музам, в которых он был влюблен. Также и стихотворение О, как убийственно мы любим вышло в свет

Анализ стихотворения Тютчева Она сидела на полу

Стихотворение Ф.Тютчева «Она сидела на полу», написанное в 1858 году, пронизано слово за словом и строка за строкой невероятно сильным и огненно пылающем чувством. После первого знакомства с этим шедевром, чувствуется не только эмоциональная глубина

Анализ стихотворения Тютчева Неохотно и несмело 6 класс

Федор Тютчев – человек, тонко чувствующий ту еле ощущаемую грань между прекрасным и всем бытовым в нашей жизни. Мир полон красоты – просто нужно уметь замечать все ее проявления в нашем крошечном мире.

Анализ стихотворения Тютчева Листья 5, 6 класс

В этом хрестоматийном для современников стихотворении Тютчева главные герои – листья, чей век ярок, но недолог, сравниваются с хвойными иголками – зелеными вечно. И всё же симпатии автора на стороне скоротечной и сочной жизни листьев

Анализ стихотворения Тютчева С поляны коршун поднялся 6 класс

Довольно таки еще будучи молодым, Федору Ивановичу пришлось побывать во многих местах за границей.Особенно ему приглянулись Германия и Франция. Последние годы своей военной карьеры он отдал Мюнхену

Анализ стихотворения Тютчева Как убийственно мы любим

Это стихотворение Тютчева начинается и заканчивается одной строфой. Это известные строки, где любовь равна убийству, где человек почему-то губит то, что ему дороже всего. Или тех, кто

Анализ стихотворения Тютчева Силентиум Silentium (Молчание)

Федор Иванович(1803-1873) изначально занимался деятельностью дипломата (образование получено в МГУ), он писал стихотворения для себя, находил успокоение и выплеск эмоций в приятном занятии. Но все же, он начал публиковать свои творения

Анализ стихотворения Тютчева Рассвет 5 класс

Стихотворение Федора Ивановича под названием «Рассвет» было опубликовано в 1849 году. Оно яркое, наполненное положительными эмоциями, немного призывное.

Анализ стихотворения Тютчева Весенние воды 5 класс

Сколько стихов написано о весне? Конечно, вопрос риторический… Иногда даже у одного автора больше десятка таких стихотворений. Всё-таки, весна (пробуждение природы, новое начало, свежесть и любовь) вдохновляет.

Анализ стихотворения Тютчева Зима недаром злится 5 класс

Изучив стихотворение «Зима недаром злится...» мне кажется, что лирический герой в нем является насмешливой и комичной личностью. Автор вначале произведения дает нам понять, что пришла пора Весны, уже даже жаворонки в небе ждут ухода Зимы

Во многом была посвящена теме любви, отражая полную страстей и разочарований личную жизнь самого поэта. К позднему периоду творчества относится стихотворение «Я встретил вас», по праву входящее в сокровищницу отечественной любовной лирики. Умудренный жизнью Тютчев написал его на склоне лет (в возрасте 67 лет), 26 июля 1870 года в Карлсбаде.

Стихотворение, созданное под впечатлением от встречи с былой любовью поэта, «младой феей» Амалией Лерхенфильд, описывает чувства человека, вновь встретившегося со своим счастливым прошлым. Адресат стихотворения зашифрован инициалами «К.Б.», которые означают переставленное местами имя женщины - баронесса Крюденер.

В романтическом стихотворении поэт сочетает одические и элегические интонации. С элегией стихотворение роднит образ лирического героя , с одой – духовная проблематика произведения и активное использование высокой книжной лексики («встрепенется» , «повеет» ). Четырехстопный ямб с пиррихием придает удивительную мелодичность стихотворению. Тютчев использует перекрестную рифмовку, чередуя женскую (1-я и 3-я строки) и мужскую (2-я и 4-я строки) рифмы.

Для небольшого по объему произведения, написанного в форме лирического отрывка, поэт избрал двухчастную композицию . В первой части Тютчев говорит о том, что после неожиданной встречи в его сердце растаял лед, и сердце погрузилось в удивительно прекрасный мир счастья, «во время золотое» . Строка «Я вспомнил время золотое» отсылает к раннему стихотворению поэта «Я помню время золотое» (1836), также посвященному Амалии.

Во второй строфе появляется описание природы весной, сравниваемое с молодостью человека. Тютчев противопоставляет осень (свой возраст) весне (молодости). Как весна пробуждает природу от зимней спячки, так и любовь пробуждает поэта к жизни, наполняя его энергией и жизнелюбием. Со встречей с любимой к поэту приходит оживляющая душу весна.

Образ вдохновившей поэта любимой в стихотворении неявен, размыт. Улавливается лишь чувство восхищения и благодарности, пронизывающее все произведение.
Стихотворение отличает богатая звуковая организация, построенная на контрасте. Используемые в произведении аллитерация (з-с, д-т, б-п) и ассонанс (о, а, е) передают тончайшие движения и порывы человеческой души, отражая всю нежность, душевный трепет и глубину чувств поэта.

Ритмические паузы и многоточия оставляют пространство для невысказанного, придавая особую интимность стихотворению. Произведение отличают характерное для Тютчева богатство поэтических интонаций и эмоциональная окрашенность лексики. Несмотря на наличие слов, окрашенных в грустные тона (поздней осени, в отжившем, забытым), в стихотворении «Я встретил вас» преобладает нежная, эмоционально приподнятая лексика (очарованье, милые, упоеньем ).

Произведение насыщено стилистическими фигурами и тропами . Поэт использует анафору (Тут не одно..//Тут жизнь…, И то же…// И та же… ), повторы, антитезу «весна-осень», параллелизм, градацию (бывают дни, бывает час ).

Лирический мир Тютчева удивительно богат: метафоры («весь обвеян дуновеньем» , «сердцу стало так тепло» ), эпитеты («отжившее сердце» , «вековая разлука» ), олицетворения («тут жизнь заговорила вновь» , «все былое в отжившем сердце ожило» ) придают особую художественную выразительность стихотворению. Тютчев мастерски сопоставляет мир природы и мир человеческой души, одухотворяя все проявления жизни.

Воспоминания дарят вдохновение и надежду, любовь же возрождает ощущение «полноты жизни». Удивительно чистое и искреннее стихотворение Тютчева доказывает: невзирая на возраст, человеческое сердце и душа не стареют. Великая и вечная сила любви возрождает человека: «Жизнь заговорила вновь» , а значит, жизнь будет продолжаться.

• Анализ стихотворения Ф.И. Тютчева «Silentium!»
• «Осенний вечер», анализ стихотворения Тютчева
• «Весенняя гроза», анализ стихотворения Тютчева

Главная тема тютчевской поэзии - человек и мир, человек и Природа. Исследователи Тютчева говорят о поэте как «певце природы» и видят своеобразие его творчества в том, что «у одного Тютчева философское восприятие природы составляет в такой сильнейшей степени самую основу видения мира». Более того, как отмечает Б.Я. Бухштаб, «в русской литературе до Тютчева не было автора, в поэзии которого природа играла бы такую роль. Природа входит в поэзию Тютчева как основной объект художественных переживаний».

Мир в представлении Тютчева - это единое целое, но не застывшее в «торжественном покое», а вечно меняющееся и в то же время подверженное вечному повторению во всех своих изменениях. Исследователи говорят о «неслучайности» «пристрастия поэта к переходным явлениям в природе, ко всему, что несет с собой изменение, что в конечном итоге связано с понятием «движения».

Своеобразие тютчевских пейзажей отчетливо видно в стихотворении, созданном в родовом имении Овстуг в 1846 г.:

Тихой ночью, поздним летом,
Как на небе звезды рдеют,
Как под сумрачным их светом
Нивы дремлющие зреют...
Усыпительно-безмолвны,
Как блестят в тиши ночной
Золотистые их волны,
Убеленные луной...

Анализируя это стихотворение, Н. Берковский точно подметил, что оно «держится на глаголах: рдеют - зреют - блестят. Дается как будто неподвижная картина полевой июльской ночи, а в ней, однако, мерным пульсом бьются глагольные слова, и они главные. Передано тихое действование жизни... От крестьянского трудового хлеба в полях Тютчев восходит к небу, к луне и звездам, свет их он связывает в одно с зреющими нивами… Жизнь хлебов, насущная жизнь мира, совершается в глубоком молчании. Для описания взят ночной час, когда жизнь эта полностью предоставлена самой себе и когда только она и может быть услышана. Ночной час выражает и то, насколько велика эта жизнь, - она никогда не останавливается, она идет днем, она идет и ночью, бессменно...».

И в то же время вечная изменчивость природы подчиняется другому закону - вечной повторяемости этих изменений.

Интересно, что Тютчев не раз в письмах называет себя «врагом пространства». В отличие от фетовских пейзажей, его пейзажи открыты не столько вдаль, в пространство, сколько во время - в прошлое, настоящее, будущее. Поэт, живописуя мгновение в жизни природы, всегда представляет его как звено, связующее прошлое и будущее. Отчетливо эта особенность тютчевских пейзажей видна в стихотворении «Весенние воды» :

Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят -
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят...

Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой Весны гонцы,
Она нас выслала вперед!»

Весна идет, весна идет,
И тихих, теплых майских дней
Румяный, светлый хоровод
Толпится весело за ней!..

В этом стихотворении дана вся картина весны - от раннего, мартовского ледохода - до теплого, веселого мая. Все здесь исполнено движения, и не случайно доминируют глаголы движения: бегут, идет, выслала, толпится. Настойчиво повторяя эти глаголы, автор и создает полную динамики картину весенней жизни мира. Ощущение радостного обновления, веселого, праздничного движения вносит не только образ бегущих вод-гонцов, но и образ «румяного светлого хоровода».

Нередко в той картине мира, которую рисует Тютчев, за настоящим отчетливо проступает древний облик мира, первозданные картины природы. Вечное в настоящем, вечную повторяемость природных явлений - вот что пытается увидеть, показать поэт:

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!..

Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальней слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит...

На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул...
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся еженощный гул...

Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..

Ощущение единства мировой истории, «первого дня творенья» и настоящего, возникает не только потому, что в картине мира доминируют образы «вечных» звезд, месяца, ключа. Основное переживание лирического героя связано с услышанным им в ночной тишине таинственным «гулом» - «озвученными» тайными мыслями человечества. Истинная, тайная, скрытая в дневной жизни суть мира приоткрывается лирическому герою, обнаруживая нераздельность первоосновы вселенной - древнего и вечного хаоса - и мгновенных мыслей людей. Важно отметить, что описание красоты и гармонии мира в первой строфе предстает как «завеса» над подлинной сутью Вселенной - скрытым за «завесой» хаосом.

Тютчевское понимание мира во многом оказывается близким представлениям античных философов. А. Белый не случайно назвал Тютчева «архаическим эллином». Русский поэт в своем понимании мира, человека, природы «чудесным образом, до странности близко родствен» древним античным философам - Фалесу, Анаксимандру, Платону. Его знаменитое стихотворение 1836 г. «Не то, что мните вы, природа» отчетливо обнаруживает это родство миропониманий:

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик -
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык...

Представляя природу единым, дышащим, чувствующим живым существом, Тютчев оказывается близким античным мыслителям, например, Платону, который называл мир в его целостности одним видимым животным.

Резко выступая против своих оппонентов, не признающих в природе живое существо, Тютчев создает образ дышащего, живого, мыслящего, говорящего живого существа:

Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.

Образ природы в этих стихах действительно «чудесно близок» представлениям древних философов о дышащем мире (идея Анаксимена), идеям Гераклита о множестве солнц, которое древний философ отождествлял с днем, полагая, что каждый день всходит новое солнце.

Утверждая свое представление о природе, Тютчев говорит и о «голосе» природы, и о неотделимости человека от этого мира. Эта неразделимость человеческого «я» и природного мира также роднит поэта с античными философами и резко разобщает его с теми современниками, кто не способен ощутить своего слияния с природой:

Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили,
И ночь в звездах нема была!

И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!

В стихотворениях Тютчева можно увидеть и другие представления, которые позволяют назвать поэта XIX века «архаичным эллином». Подобно Платону, он воспринимает мир как грандиозный шар и вместе с тем как «одно видимое животное», вмещающее в себя всех других животных, к которым античный философ относил и звезды, называемые им «божественными и вечными животными». Это представление и делает понятными тютчевские образы: «влажные главы звезд», «глава земли» - в стихотворении 1828 г. «Летний вечер»:

Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.

Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.

При этом, важно отметить, что не только природа и человек исполнены жизни в поэзии Тютчева. Живое у Тютчева - время («Бессонница», 1829), живые - сны (это стихия, властвующая по ночам над человеком), живым и страшным существом предстает Безумие, наделенное «чутким ухом», челом, «жадным слухом» («Безумие», 1830). Живым, особенным существом - исполином предстанет позднее и Россия в тютчевских стихотворениях.

Исследователями творчества Тютчева уже была отмечена близость представлений о мире Тютчева и Фалеса: прежде всего представления о воде как первооснове бытия. И действительно: основные стихии, которые Тютчев, подобно древним философам, признает первоэлементами вселенной: воздух, земля, вода, огонь, не только противостоят друг другу, но и способны превращаться в воду, обнаруживать свою водную природу. Это представление ярко проявилось и в стихотворении «Летний вечер»:

Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.

И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.

Здесь вода предстает как первоэлемент бытия, она составляет и основу воздушной стихии, и наполняет «жилы» природы, и, текущая под землей, омывает «ноги» природы. Ощущение живого потока, водных струй стремится передать Тютчев, описывая все составляющие Вселенную стихии:

Хоть я и свил гнездо в долине,
Но чувствую порой и я,
Как животворно на вершине
Бежит воздушная струя <...>
На недоступные громады
Смотрю по целым я часам, -
Какие росы и прохлады
Оттуда с шумом льются к нам.

В стихах Тютчева струится лунное сиянье («Опять стою я над Невой...»), движется волной воздух («Утихла биза... Легче дышит...», 1864), льются солнечные струи («Смотри, как роща зеленеет...», 1854, «В часы, когда бывает...», 1858), льется в глубину души сумрак («Тени сизые смесились...», 1851). Сама метафора бытия тоже имеет водную природу - это «ключ жизни» («К Н.», 1824; «Летний вечер», 1828).

Явления природы почти всегда очеловечены в стихотворениях Тютчева. Солнце глядит исподлобья («Неохотно и несмело», 1849), вечер обрывает венок («Под дыханьем непогоды...», 1850), «в кисти винограда / Сверкает кровь сквозь зелени густой». Среди тютчевских метафор не только уже отмеченные «влажные главы звезд», глава земли, жилы и ноги природы, но и помертвелые очи Альп («Альпы»). Лазурь небесная может смеяться («Утро в горах»), полдень, как и солнца,- дышать («Полдень», 1829), море - дышать и ходить («Как хорошо ты, о море ночное...», 1865). Мир природный наделен своим голосом, своим языком, доступным для понимания человеческого сердца. Один из тютчевских мотивов - разговор, беседа явлений природы между собой или с человеком(«Там, где горы, убегая...», 1835; «Не то, что мните вы, природа...», 1836; «Как весел грохот летних бурь...», 1851).

И в то же время природа - не обычное существо. Среди постоянных эпитетов в пейзажных стихотворениях Тютчева - слова «волшебный» («Дым», 1867, и др.) и «таинственный» («Как сладко дремлет сад темно-зеленый...» и др.). И почти всегда природные явления наделены колдовской силой - Чародейка Зима («Чародейкою Зимою...», 1852), колдунья зима («Графине Е.П.Растопчиной»), холод-чародей («Давно ль, давно ль, о Юг блаженный...», 1837), север-чародей («Глядел я, стоя над Невой...», 1844). Так, в одном из самых известных тютчевских стихотворений Чародейка Зима наделяет лес сказочной красотой, погружает его в «сон волшебный»:

Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит -
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.

И стоит он, околдован, -
Не мертвец и не живой -
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой <...>

Колдовством объясняет поэт и красоту солнечных летних дней («Лето 1854»):

Какое лето, что за лето!
Да это просто колдовство -
И как, прошу, далось нам это
Так ни с того и ни с сего?..

О колдовской силе природы свидетельствует и ее способность очаровывать человека. Тютчев пишет именно об «очаровании» природы, ее «обаянии», причем, слова «очарование» и «обаяние» обнаруживают свой исконный смысл: обольстить, обворожить. Старинное слово «обавник» (обаянник) означало «чародея», напускателя «обаяния». Природа обладает обаяньем, той красотой, которая подчиняет сердце человека, привлекает его к природному миру, околдовывает его. Так, вспоминая о «волшебном» лесе, Тютчев восклицает:

Какая жизнь, какое обаянье,
Какой для чувств роскошный, светлый пир!

То же слово передает всю красоту ночной Невы:

Нет искр в небесной синеве,
Все стихло в бледном обаянье,
Лишь по задумчивой Неве
Струится лунное сиянье.

Но, в свою очередь, природа сама способна испытывать чары высших сил, также наделенных способностью «напускать обаяние»:

Сквозь лазурный сумрак ночи
Альпы снежные глядят;
Помертвелые их очи
Льдистым ужасом разят.

Властью некой обаянны,
До восшествия Зари,
Дремлют, грозны и туманны,
Словно падшие цари!..

Но Восток лишь заалеет,
Чарам гибельным конец -
Первый в небе просветлеет
Брата старшего венец.

Удивительная красота природы может представать как воздействие колдовских сил: «Ночью тихо пламенеют / Разноцветные огни./ Очарованные ночи, / Очарованные дни».

Жизнь мира, природы в поэзии Тютчева подчиняется не только таинственному колдовству, но и непонятной для человека игре высших сил. «Игра» - еще одно характерно тютчевское слово в его пейзажах. Глагол «играть» почти неизменно сопутствует тютчевским описаниям - и природных явлений и человека. При этом «игра» понимается как полнота жизненных сил, а не как актерство (или «лицедейство»). Играет звезда («На Неве», 1850), природа («Снежные горы», 1829), жизнь («Тихо в озере струится...», 1866), играет с жизнью и людьми юная, полная сил девушка («Играй, покуда над тобою...», 1861). Играет - гром (в самом, вероятно, известном тютчевском стихотворении):

Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный -
Все вторит весело громам.

Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

В этом стихотворении «игра» - центральный образ: играют небесные силы, гром и солнце, им весело вторят птицы и горный ключ. И вся эта радостная игра земных и небесных сил предстает как следствие игры богини Гебы, богини вечной юности. Характерно, что в ранней редакции не было образа «игры»: гром только весело «грохотал», хотя ощущение полноты жизни, полноты природных сил выразил поэт и в первоначальном варианте текста:

Люблю грозу в начале мая,
Как весело весенний гром
Из края до другого края
Грохочет в небе голубом.

Но законченность, цельность этой картине весеннего буйства сил придает именно образ «игры», объединяющей в единое целое мир земной и небесный, природный и божественный.

Играющая природа - мотив, который тоже основан на представлении природы живым существом. Но, важно отметить, «игра» - свойство только высших сил. Антитезой «игре» природы, полноте ее жизненных сил выступает «сон» - свойство более примитивного мира. Играют горы и небо - дремлет земля:

Уже полдневная пора
Палит отвесными лучами, -
И задымилася гора
С своими черными лесами.

<...>И между тем как полусонный
Наш дольний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил, -

Горе, как божества родные,
Над издыхающей землей,
Играют выси ледяные
С лазурью небе огневой.

Как справедливо отметили исследователи творчества Тютчева, поэт не раз живописует грозу. Возможно, потому, что гроза воплощает то состояние природной жизни, когда виден «некий жизни преизбыток» («В душном воздуха молчанье...»). Тютчева особенно привлекает - и в жизни природы, и в жизни человека ощущение полноты бытия, когда жизнь исполнена страстей и «огня», «пламени». Именно поэтому и идеал человеческого существования для Тютчева соотносится с горением. Но в поздней лирике Тютчева гроза воспринимается не как игра богов и стихий, а как пробуждение демонических природных сил:

Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.

Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.

Не случайно в этом стихотворении нет и образов играющей природы и играющих богов. Гроза уподобляется своей антитезе - сну, вялому, безотрадному. Столь же не случайно природа утрачивает и свой голос: гроза - это беседа глухонемых демонов - огненные знаки и зловещая тишина.

Тютчев, как и античные философы, главными элементами бытия почитает Вражду и Любовь. Высшие силы чаще всего враждебны человеку. И между собой явления природы находятся в явной и скрытой вражде. Миропонимание Тютчева можно передать с помощью его же образов: поэт стремится показать «съединенье, сочетанье, роковое слиянье и поединок роковой» всех сил бытия. Враждуют между собой Зима и Весна («Зима недаром злится...»), запад и восток. Но в то же время они - неразделимы, они - части единого целого:

Смотри, как запад разгорелся
Вечерним заревом лучей,
Восток померкнувший оделся
Холодной, сизой чешуей!
В вражде ль они между собою?
Иль солнце не одно для них
И, неподвижною средою
Деля, не съединяет их?

Вражда не отменяет ощущения единства бытия, его слитности: Солнце объединяет мир, красота мира источником имеет - Любовь:

Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем,
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.

Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природ ы,
Избытком жизни упоен <...>

В этом стихотворении ярко проявилась одна из особенностей тютчевских пейзажей: постоянными глаголами, участвующими в описании природы, становятся «блещут» или «сияют». Эти глаголы у Тютчева несут особенную смысловую нагрузку: они утверждает идею единства - слияния, слитности воды и света, природы и солнца, каждого природного явления и солнца:

Весь день, как летом, солнце греет,
Деревья блещут пестротой,
И воздух ласковой волной,
Их пышность ветхую лелеет.

А там, в торжественном покое,
Разоблаченная с утра,
Сияет Белая гора,
Как откровенье неземное.

Тот же смысл и те же идеальные значения содержит и эпитет «радужный» или синонимичный ему «огнецветный». Они означают абсолютность слияния земли и неба, солнца и земной природы.

Отчетливо ощущая природу как некую извечную, живую силу, Тютчев стремится заглянуть за скрывающую ее завесу. Каждое природное явление обнаруживает это полное жизни существо:

Не остывшая от зною,
Ночь июльская блистала...
И над тусклою землею
Небо, полное грозою,
Все в зарницах трепетало...

Словно тяжкие ресницы
Подымались над землею,
И сквозь беглые зарницы
Чьи-то грозные зеницы
Загоралися порою...

Обращаясь к А.А. Фету, Тютчев написал в 1862 г.: «Великой Матерью любимый, / Стократ завидней твой удел - / Не раз под оболочкой зримой / Ты самое ее узрел...». Но и ему самому в полной мере была свойственна эта способность «узреть» Великую Матерь - Природу, ее тайную суть под зримой оболочкой.

Ту незримую силу, которая стоит за каждым природным явлением, можно назвать Хаосом. Подобно древним грекам, Тютчев воспринимает его как живое существо. Это - первооснова бытия, скрываемая в дневной жизни тончайшим покровом и пробуждающаяся ночью и в непогоду в природе и в человеке. Но сам Хаос Тютчев не поэтизирует, идеал мироустройства он соотносит с другим понятием - «строй», т.е. с гармонией:

Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.

Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе <...>

Именно отсутствие этого «строя» в жизни человека - «мыслящего тростника» и вызывает горькое раздумье поэта. Называя человека «мыслящим тростником», поэт подчеркивает и его родство с природой, принадлежность ей и одновременно его особенное место в природном мире:

Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.

Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник.

«Музыкальные» образы (певучесть, хор, мусикийский шорох, созвучье) передают суть таинственной жизни мира. Природа не только живое, дышащее, чувствующее, единое существо, но внутренне гармоничное. Каждое природное явление не только подчиняется единым для всех законам, но и единому строю, единой гармонии, единой мелодии.

Однако Тютчев поэтизирует и нарушение «вечного строя», когда в «строгий чин» природы врывается «дух жизни и свободы», «вдохновения любви». Описывая «небывалый сентябрь» - возвращение, вторжение лета, горячего солнца в осенний мир, Тютчев пишет:

Словно строгий чин природы
Уступил права свои
Духу жизни и свободы,
Вдохновениям любви.

Словно, ввек ненарушимый,
Был нарушен вечный строй
И любившей и любимой
Человеческой душой.

Среди постоянных образов, используемых поэтом в его описании природных явлений, можно назвать «улыбку». Улыбка для поэта становится воплощением наибольшей интенсивности жизни - и человека, и природы. Улыбка, как и сознанье, - знаки жизни, души в природе:

В этом ласковом сиянье,
В этом небе голубом
Есть улыбка, есть сознанье,
Есть сочувственный прием.

Интересно отметить, что Тютчев стремится показать мир, как правило, в два высшие момента его жизни. Условно эти мгновения можно обозначить как «улыбку упоенья» и «улыбку изнуренья»: улыбка природы в момент переизбытка сил и улыбка изнуренной природы, улыбка прощания.

Улыбка природы и составляет истинную суть природы. Исследователи отмечают, что в лирике Тютчева можно найти как бы разные образы мира: мира гармоничного, пронизанного солнцем, мира мертвого, застывшего, мира грозного, бурного, в котором пробуждается хаос. Но столь же точным представляется и другое наблюдение: Тютчев стремится запечатлеть мир в его высшие моменты. Такими высшими моментами представляются расцвет и увядание - рождение, возрождение мира весной и осеннее увядание. И тот и другой мир исполнены «очарования»: изнеможенье, усталость природы - столь же неизменная тема тютчевской поэзии, как и весеннее возрождение. Но, важная деталь, Тютчев, стремясь передать очарование природы, говорит о ее улыбке - торжествующей или усталой, прощальной:

Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч!

Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь, так немощно и хило,
В последний улыбнется раз!..

Столь же значима для Тютчева и способность природы плакать. Слезы - такой же знак подлинной жизни для Тютчева, как и улыбка:

И святое умиленье
С благодатью чистых слез
К нам сошло как откровенье
И во всем отозвалось.