Классический период в истории философии в России (XIX век). Методическая разработка урока философии: "Русская религиозная философия XIX века"
«ФИЛОСОФСКОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ» В РОССИИ В 30-40-е гг. XIX в.
Характеристика 30-х гг. XX в. как времени «философского пробуждения» в России принадлежит известному исследователю истории мысли Г. Флоровскому 1 . Рубежом в развитии самостоятельной отечественной философии считали время конца 20-30-х гг. Н. Бердяев и В. Зеньковский 2 . И.О. Лосский начинает свою «Историю русской философии» 3 непосредственно с отмеченного времени. Факт резкого возрастания интереса к философии и интенсификации философских исканий засвидетельствован и современниками «философского пробуждения». «Слово «философия» имело тогда в себе что-то магическое», -отмечал И. Киреевский, активный участник философских исканий и дискуссий того времени. Конец 20-х, 30-е и 40-е гг. отмечены появлением целого ряда крупнейших философских имен, возникновением многочисленных объединений и …
кружков, в которых оживленно обсуждаются философские темы.
Среди тех, чьи имена связаны со временем философского пробуждения, - И. Киреевский (1806-1856), А. Хомяков (1804-1860), К. Аксаков (1817-1860), Ю. Самарин (1819-1876), П. Чаадаев (1794-1856), Н. Станкевич (1813-1840), В. Белинский (1811-1848), А. Герцен (1812-1870) и др.
Сторонники концепции «философского пробуждения» (к ним можно отнести таких авторов, как Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский, И.О. Лосский, Г.В. Флоровский и др.) считают, что до отмеченного времени философии в собственном смысле в России не было, хотя и не подвергают сомнению высокий уровень духовности русской культуры X-XVIII вв. С этой точки зрения в период, предшествующий философскому пробуждению 30-40-х гг. XIX в. в русской культуре ярко представлены «философские запросы» (В. Зеньковский), которые выражались в произведениях духовно-нравственного содержания, в литературе, живописи и архитектуре. Иную позицию занимает большая группа специалистов по истории отечественной философии и культуры: М.Н. Громов, Н.С. Козлов 1 , А.Ф. Замалеев 2 и др. С их точки зрения, философия на Руси существует с конца X в. При этом подчеркивается своеобразие отечественной философии средневекового периода, в частности то, что она существовала в виде «мудрости». Средневековая «мудрость» («софия») - целостный культурный феномен, включающий в себя совокупность представлений религиозного, философского, нравственного, эстетически-художественного характера.
Различия между двумя точками зрения в действительности не столь велики: обе они подчеркивают наличие глубокого философского содержания в культуре Древней Руси. Вместе с тем концепция «философского пробуждения» делает акцент на том понимании философии, которое подчеркивает рациональность философии как особого способа освоения действительности. Искание единства духовной жизни на путях ее рационализации, с этой точки зрения, начинается в России в XVIII в., после петровских реформ и особенно интенсивно - во время правления Екатерины II. Постепенно философия оформляется как самостоятельная и специализированная область знания, начинается ее преподавание в духовных учебных заведениях и в университетах. Этот процесс сложен и противоречив. Он растягивается на длительное время, вплоть до последней четверти XIX столетия. В его контексте формируется русская классическая философия.
Понятие «философское пробуждение» точно характеризует значение 30-40-х гг. XIX в. для развития философии в России. Оно подчеркивает особую духовно-культурную ситуацию эпохи, в которой философия, наряду с литературой и другими формами культуры, занимает значительное место. Философское пробуждение совпадает по времени с общим подъемом русской культуры и является одной из составных частей этого подъема. Интенсификация философских поисков - такое же знамение времени, как и творчество А.С. Пушкина (1799-1837), М.Ю.Лермонтова (1814-1841), Н.В. Гоголя (1809-1852), также как
1 См.: Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 234-332.
2 См.: Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991.
3 См.: Лосский И.О. История русской философии. М.,
‘См.: Громов М.Н., Козлов И.О. Русская философская мысльX-XVII веков. М.,
2 См.: Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Л., 1987.
и произведения родоначальника русской классической музыки М.И.Глинки (1804-1857), прежде всего его оперы «Иван Сусанин» (1836) и «Руслан и Людмила» (1842). Общий культурный подъем коснулся также и философии, стал стимулом ее развития.
Однако пробуждение, конечно, не равнозначно первому рождению. Философское содержание и философские запросы присутствовали в русской культуре задолго до времени философского пробуждения. Они ярко представлены и в культуре Киево-Новгородской Руси, и Московской Руси, и России XVIII в. Длительное время философское содержание существовало в составе целостного культурного комплекса - русско-византийской духовности (см. следующую главу). Он сложился под влиянием православно-греческого наследия, впитал в себя особенности исторического развития России; 30-40-е гг. XIX в. характеризуются в этой связи лишь большей по сравнению с предшествующими эпохами интенсивностью философских поисков. Важным является и то, что происходит дальнейшее вычленение философии из общего комплекса культуры. Отчетливо обнаруживаются тенденции к самостоятельности и рациональной обоснованности философского знания.
Вместе с тем пробуждение - это лишь обещание. Оно не предрешает того, насколько обещание будет исполнено. В дореформенной России (т.е. до 1861 г.) философии, как и культуре в целом, суждено было развиваться под жестким контролем со стороны государства. Период царствования Николая I (1825-1855) характеризуется усилением вмешательства государства во все сферы жизни общества. И хотя масштаб этого вмешательства далек от того размаха, который продемонстрировали тоталитарные режимы XX в., тем не менее оно сдерживает свободное развитие общественной мысли, в том числе философии. Усиливаются разнообразные запреты на свободное высказывание мнений, ужесточается цензура. В ряде случаев роль цензора берет на себя сам царь (как в случае с А. Пушкиным и П. Чаадаевым). В силу неблагоприятных политических условий потенциал философского пробуждения не был реализован в полной мере. Тем не менее его значение исключительно велико. Период 30-40-х гг. оказал свое влияние на последующее развитие отечественной философской мысли. В частности, его воздействие весьма ощутимо в творчестве Вл. Соловьева - крупнейшего философа России XIX столетия. Заметно оно и в произведениях мыслителей XX в.
В чем сущность и каковы предпосылки философского пробуждения? Ближайшая из предпосылок связана с победой в войне с Наполеоном, а также с огромным значением, которое имело для всеобщего подъема культуры творчество А.С. Пушкина.
«Два факта начала века предшествуют нарождению русской мысли и русского самосознания - Отечественная война (1812 г.) и явление Пушкина, - отмечает Бердяев. - Отечественная война была бла-
годатным потрясением русского народа, в котором на мгновение русский культурный слой Петровской эпохи и слой народный почувствовали себя принадлежащими к единой нации. Русский народ в целом почувствовал себя способным к деянию, имеющему освободительное значение для всей Европы. Русская гвардия вернулась из Западной Европы с большим запасом впечатлений и новыми культурными горизонтами… Народ, в котором явился всеобъемлющий и чарующий гений Пушкина, мог осознать себя способным к великой культуре… русская культура стала наряду с великими культурами Запада» 1 .
Очевидно, что пробуждение в философии не могло осуществиться вне общекультурного подъема, как и без всеобщего энтузиазма, вызванного победой над Наполеоном. Однако потребовалось некоторое время, чтобы энтузиазм вылился в формы философских размышлений. Кроме того, философия, конечно, не рождается в одно короткое по историческим меркам мгновение. Предпосылки философского пробуждения следует искать во всем предшествующем развитии отечественной культуры и общественной мысли. Эти предпосылки созревали медленно и во многом противоречиво, в силу, прежде всего, сложностей и трудностей исторического развития России. Однако без них невозможным было бы не только философское пробуждение, но и все последующее развитие отечественной философии. Особую роль в подготовлении этого развития сыграл XVIII в. «XVIII век был, конечно, только «прологом»… философии в России, - пишет В. Зеньковский. - Однако различные течения, наметившиеся уже в XVIII веке… оказались не случайными, - все они проявились позже- уже в XIX веке - в более зрелой и отчетливой форме» 2 . XVIII столетие, прошедшее под знаком петровских преобразований, характеризуется в первую очередь проникновением в Россию учений западного происхождения, ранее неизвестных русскому читателю. Особенно популярными становятся Вольтер, Дидро и другие просветители. Активно развиваются контакты в области освоения естественнонаучных и технических достижений Западной Европы. В 1755 г. открывается первый в России Московский университет; еще раньше (1725 г.) - Академия наук. Академия и университет постепенно становятся центрами науки и просвещения, аналогично тому, как давно уже сложилось в западноевропейских странах. Ярким свидетельством плодотворности усвоения западных идей на российской почве является фигура М.В. Ломоносова, не только ставшего вровень с выдающимися европейскими учеными, но в ряде отношений превзошедшего их. Впрочем, начиная с эпохи Петра I, работа и самих европейских ученых с мировым именем в России отнюдь не редкость. В большинстве случаев русские ходят пока в учениках у западноевропейцев, и это естественно: не
1 Бердяев Н. О характере русской религиозной мысли XIX века//Бердяев о русской философии. Свердловск, 1991. С. 5. г Зеньковский В.В. Указ. соч. Т. 1. Ч. 1. С. 120.
пройдя стадии ученичества, невозможно стать мастером. Ученичество, а следовательно, подражательство особенно заметны в области философской и общественно-политической мысли. Усвоение достижений в этой сфере (в отличие, например, от сферы естественных и технических наук) всегда сопряжено с особыми трудностями. Поэтому неудивительно, что на первых порах философские и общественные идеи Запада усваиваются в большинстве случаев лишь поверхностно.
Несмотря на естественное поверхностное усвоение плодов западноевропейского просвещения и факт приобщенности к нему лишь небольшой части населения - еще только формирующейся, по преимуществу дворянской, интеллигенции, - значение XVIII в. с точки зрения результатов интенсификации контактов с Западной Европой следует оценить положительно. Достижения России в этом отношении явились естественным результатом реформ Петра I. Петровские реформы позволили преодолеть культурную самоизоляцию России (которая, впрочем, никогда не была абсолютной) - «в Европу прорубить окно», приобщиться к общеевропейской культуре и цивилизации.
Вместе с тем, «отдавая должное огромному значению петровских реформ, их исторической необходимости, нельзя в то же время не учитывать и трагических последствий ускоренной «европеизации» России» 1 . Последствия, о которых идет речь, связаны прежде всего с подрывом основ традиционной культуры Руси, сложившейся под воздействием византийского наследия. Отнюдь не все в ней было «плохо», отнюдь не все нуждалось в разрушении. Более того, византийское наследие, особенно в части духовной, представляло собой неоценимое богатство. Мы уже имели возможность понять это на примере патристики. Оно легло в основу не только российской, но и западноевропейской цивилизации в присущей для каждой из них особенной форме.
Задача «в Европу прорубить окно», по точному выражению А.С-. Пушкина, отнюдь неравнозначна задаче уподобить себя Европе, отказаться от всего, что присуще России в качестве особой цивилизации. «Открыть окно» значит наладить контакты и взаимообмен. Очевидно, что последний продуктивен тогда, когда партнеры не тождественны друг другу до неразличимости, а разные. Тогда они представляют интерес друг для друга, им есть о чем говорить. Однако Петр I и его единомышленники нередко путали между собой данные две задачи, неоправданно разрушали духовный строй, нравственные и иные ценности предшествующей эпохи. Сегодня, по прошествии большого исторического времени, легко понять мотив петровской нелюбви к ценностям древнего московского уклада. Он, конечно, был связан с остротой и ожесточением борьбы, в которой обе стороны часто вынуждены были прибегать к недозволенным приемам с целью очернить и диск-
редитировать противника. Именно так можно объяснить глумление Петра I над православным духовенством, закрытие множества монастырей, традиционно игравших на Руси роль центров духовной культуры, ликвидацию патриаршества и полное подчинение церкви государству. Эти и иные подобного рода мероприятия диктовались временными задачами политической борьбы за реформы, если исключить эпизоды петровского самодурства, на которое порой толкало великого преобразователя своеобразие его натуры. Во всяком случае, задача преодоления самоизоляции в стратегической перспективе не предполагает уничтожение собственной самобытной культуры или принесения ее в жертву культуре заимствованной. Тот факт, что на практике часто бывает как раз наоборот, не дает оснований к оправданию установки на самоуничижение.
Другим трагическим следствием ускоренной «европеизации» России в XVIII в. стал предопределенный этим процессом характер культурно образованного слоя российского общества - русской интеллигенции. Как уже отмечалось, он формировался под воздействием поверхностно усвоенной и непонятой западной культуры. Усваивалось то, что лежало на поверхности, что было модно, о чем, как казалось, много говорили и писали в Западной Европе. Корни европейской культуры, глубоко лежащие в античности, в эпохе святоотеческой литературы и схоластики, в ценностях по преимуществу христианского происхождения, не осознавались и не учитывались. В лучшем случае их воспринимали как ушедший в прошлое хлам. Между тем как для самого Запада это было далеко не так. Российский «средний» интеллигент мог мнить себя «европейцем», овладев иностранным языком (порой раньше и лучше, чем русским) и прочитав десяток иностранных книг. Поверхностное усвоение культуры Запада дополнялось полным незнакомством с отечественной культурной традицией - элементы последней, впрочем, могли запечатлеваться на неосознанном или полуосознанном уровне. Для интеллигента послепетровской эпохи прошлое Отечества до времени Петровской эпохи как бы перестало существовать или представлялось непроглядной мглой, которую якобы рассеяли лишь Петр I и «просвещенный» XVIII в. Отсюда возникало то ощущение существования в «безвоздушном пространстве», беспочвенности, о котором так много впоследствии писали отечественные мыслители 1 . Положение усугублялось тем, что основная масса, - народ, т.е. крестьянство, составлявшее подавляющее большинство населения, продолжало жить, ориентируясь на духовно-культурные образцы православно-византийского происхождения. Впрочем, как показала последующая история, глубина укорененности ценностей православного происхождения в народе была не столь основательна, как представлялось тем из интеллигентов, кто
1 Сербиненко В.В. История русской философии XI-XIX веков. М., 1993. С. 28.
‘См., прежде всего: Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции, сборник «Вехи»
готов был преодолеть поверхностное западничество, вернуться к истокам собственной культуры.
Пропасть между интеллигенцией и народом не могла быть преодолена через идеализацию народной жизни. Такая идеализация содержала в себе своеобразное «народопоклонство», в котором сам же народ легко обнаруживал ноты фальши и неискренности. Путь действительного преодоления отрыва интеллигенции от народа лежал, конечно, не через отказ от достижений Запада. Он открывался через органическое соединение древней культуры, ведущей свое начало от Византии, а через нее от античности, с достижениями современной западной культуры. Однако большинству европейски образованных людей России XVIII — начала XIX в. духовные сокровища Византии, древней Клево-Новгородской и Московской Руси оказались просто неизвестны - не говоря уже о том, что они могли бы влиять на мировоззрение или теоретические построения думающих интеллигентов. Но неизвестное большинству интеллигентов, тем не менее, не исчезло, оно жило, продолжало существовать и оказывать воздействие на духовную жизнь России.
Философское пробуждение 30-40-х гг. XIX столетия явилось попыткой в рационально-философской форме осмыслить исторический путь России, особенности ее культуры с учетом отечественного и западноевропейского опыта, теоретически обобщить формы духовной жизни русского общества. Такова сущность философского пробуждения. «Пробуждению, - писал Г. Флоровский (1893-1979), - всегда предшествует более или менее сложная историческая судьба, полный и долгий исторический опыт… - теперь он становится предметом обдумывания и обсуждения. Начинается философская жизнь, как новый модус или новая ступень народного существования… Без длительной и интенсивной духовной эволюции философское пробуждение XIX в. не было бы возможным. Его предпосылки складывались на всем протяжении предшествующей российской истории» 1 .
Идеи личности и народности можно назвать основными идеями духовных и философских исканий в русской поэзии. Особенно ярко заявила о себе русская поэзия в XIX веке - романтизм и историзм Пушкина перерос во множество философских направлений лирики того времени.
Искания в лирике
Поэзия вмещала в себя сразу несколько мотивов и концепций, которые касались и проблем общества, и личностных проблем человека. А основой этого стала проблема нравственности, которая всегда была ключевой для художественного искусства. Это обусловлено тем, что как раз в этот период проявляет себя противоречие личность - общество, которое почти не поднималось в художественном искусстве предыдущих веков.
Лирика раскрывает тему противостояния человека и мира, и теперь человек полностью - и своей натурой, и своими побуждениями противоположен миру. Это делает поэзию более насыщенной и одухотворенной, нравственные и философские искания становятся более обширными и глубинными.
Задачи нравственных и философских исканий
Поэты этой эпохи (Тютчев, Фет, А. Толстой) ставят перед собой задачу сделать свои стихотворения не только художественно выразительными и музыкальными, но и подкрепить их философскими размышлениями и поиском человека своего места в этом мире.
Одной из главных идей поэзии становится идея космизма, которая наиболее широко раскрывается выдающимся русским поэтом Ф. Тютчевым. Это является одним из самых актуальных вопросов для всего дальнейшего развития мировой и русской поэзии - Вселенная и место каждого человека в нем.
У поэтов эта духовно-теоретическая идея приобретает художественную форму, более эстетическую и философскую. Поэтому философские искания в поэзии в основном направлены на понимания самого себя и единой картины мира. Теперь человек может полностью включить себя в эту картину, но без полного понимания себя и осознания, это вызывает противоречие.
Взаимосвязь человека и космоса поэты раскрывают через единение человека с природой, таким образом, поэзия становится более абстрактной, а ее поиски - более глобальные. Что касается нравственных исканий поэзии, то они формируются вокруг сложной и противоречивой личности самого главного элемента в мире - человека.
Человек и его душевные порывы становятся предметом детального изучения для поэтов, они стремятся раскрыть через себя и своих героев глобальные нравственные проблемы личности той или иной эпохи. А это само по себе является целью художественного искусства, которое всегда символически и философски раскрывает действительность.
Во многом поэзия превосходит другие направления литературы, и это напрямую касается нравственных поисков. Лирика способна раскрыть душевное состояние автора и его главную идею всего лишь в нескольких строчках, и произвести мощное, мгновенное впечатление на другого человека.
Философские концепции поэзии повторяют общие концепции философии мира, но поэты преподносят их с более личной стороны, делая такие идеи более близкими и понятными для других людей.
Русская философия 19 века являет собой многообразие отечественных политических учений и идеологических позиций. Позапрошлый век подарил миру таких мыслителей, как М.А. Бакунин, И.В. Киреевский, Ф.М. Достоевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, Т.Н. Грановский, А.И. Герцен, Л.Н. Толстой, К.Н. Леонтьев, В.Г. Белинский, Н.В. Фёдоров, а также многих других видных теоретиков.
Русская философия 19 века - это отражение идейных исканий учёных, которые принадлежали к 2 противоположным течениям - западничеству и славянофильству. Сторонники последнего направления вели речь о самобытности развития отечественного государства, культивировали православие, усматривая в нём огромный потенциал для социального будущего страны. Специфика данной религии, на их взгляд, должна была позволить ей стать объединяющей силой, которая поможет решить многие проблемы общества.
Естественным продолжением веры в чудодейственное могущество православия стали политические идеи. Лучшим вариантом для развития отечественного государства русские философы 19 века, принадлежавшие к славянофильству, считали монархическую форму правления. Это неудивительно, потому что причиной насаждения православия на Руси была необходимость укрепить самодержавие. К числу сторонников этого течения относились К.С. Аксаков, И.В. Киреевский,
Русская философия 19 века также характеризуется политическими и нравственными взглядами западников. Сторонники светского атеизма и материализма почитали труды Гегеля, придерживались демократических взглядов и ратовали за радикальное свержение существующей власти. Революционные настроения поддерживались последователями этого течения в разной мере, но идея преодоления самодержавия и поддерживалась в одинаковой степени.
Западники стали основоположниками русского просвещения, выступали за обогащение отечественной культуры. Развитие науки сторонники данного направления также считали приоритетной задачей. В работах М.А. Бакунина, В.Г. Белинского, Н.Г. Чернышевского раскрываются Видение каждого автора имеет свою специфику, но в трудах теоретиков прослеживаются похожие мысли.
Русская философия 19 века являет собой ценнейший пласт отечественной истории. Сегодня политическая и социальная реальность не перестают демонстрировать яркие примеры противостояния концепций, зародившихся более полутора века назад.
Знание истории становления и развития идей, которыми характеризовалась культура в позволяет увидеть в новом свете такой феномен современности, как введение в школах ОПК. Сторонники данной реформы - нынешние последователи славянофилов, а оппозиция - западники 21 века. Разница между положением дел в прошлой и сегодняшней России в том, что раньше противоборствующие течения были чётко оформлены и не смешивались. В настоящем явления не столь однозначны: так, за западнической формулировкой может скрываться «славянофильская действительность». Например, «основным законом» страны Россия провозглашается что не мешает представителям православной религии пользоваться особыми привилегиями.
Каждый человек, проходя тот или иной этап своей жизни, неизбежно находится в
итоге данного промежутка. И более в духовном, моральном. В 20 веке произошло
очень много событий разного характера. Человеческий тип изменился. Но
причины этих изменений следует искать не в принципах радикальных организаций
вроде национал-социализма, а еще раньше. То есть необходимо посмотреть
истоки революционных течений, обращаясь попутно к философским работам,
написанным в ту эпоху и породившим эти самые радикалистские взгляды.
В
результате мы придем к обычному человеку. Который жил, смотрел вокруг себя,
определял свое отношение к той или иной проблеме. Его характер со временем
изменялся, взгляды на жизнь и отношение к судьбе страны и себе самому также
испытывали над собой влияние времени.
Этот вопрос не интересовал бы умы многих представителей «думающего» слоя
общества, если бы социум как организм не состоял из отдельных статистических
единиц, называемым просто и привычно – человек. И социум нашей страны не
исключение. Он состоит из людей. Но только для каждой эпохи индивидуален
тип героя. Но изменения и осознание этих новаций приводит нас к пониманию и
осмыслению нашей собственной общественной жизни.
Проблема же героя своего времени в 19 веке была одной из самых острых и
животрепещущих. Особенно это заметно в литературном процессе. Писатели
стремились понять, какого человека порождает время и какой тип, какой образ
будет наиболее ярко характеризовать эпоху и станет прогрессивной силой
общества. Центром внимания для писателей стал антигерой, старающийся
разорвать паутинные сети рутины, обыденности. Каким он был, человек 19 века?
А.С. представляет себе и нам типичного дворянина Онегина, получившего
соответствующее своему времени воспитание и образование. Теперь молодой
человек руководствуется в своей жизни лишь светскими представлениями о
ней, да разве что молодой. Тем не менее, Онегин быстро разочаровался в
удовольствиях и нравах, царящих в том высшем обществе. В итоге он внешне
становится неспособным на проявление нормальных человеческих чувств, на
видение и понимание красоты и природы. Теперь Евгений пребывает в состоянии
вечной скуки, пресыщенности и разочаровании во всем, а потому ощущает себя
неповторимым. Онегин явился «лишним человеком» своего времени. То есть тип
возвысившегося над толпой, ставшего жертвой эпохи, помеха которым не столько
в них самих, сколько во времени их существования, их жизни.
Каким же должен быть человек, который не станет «лишним» в своей эпохе?
Может, Чичиков, Раскольников, обломов, Штольц, Болконский? Все они являются
примерами своего времени. Только где и как найти грань между старым и новым,
чтобы создать лучшее, не разрушая старого?
«ФИЛОСОФСКОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ» В РОССИИ В 30-40-е гг. XIX в.
Характеристика 30-х гг. XX в. как времени «философского пробуждения» в России принадлежит известному исследователю истории мысли Г. Флоровскому 1 . Рубежом в развитии самостоятельной отечественной философии считали время конца 20-30-х гг. Н. Бердяев и В. Зеньковский 2 . И.О. Лосский начинает свою «Историю русской философии» 3 непосредственно с отмеченного времени. Факт резкого возрастания интереса к философии и интенсификации философских исканий засвидетельствован и современниками «философского пробуждения». «Слово «философия» имело тогда в себе что-то магическое», -отмечал И. Киреевский, активный участник философских исканий и дискуссий того времени. Конец 20-х, 30-е и 40-е гг. отмечены появлением целого ряда крупнейших философских имен, возникновением многочисленных объединений и кружков, в которых оживленно обсуждаются философские темы.
Среди тех, чьи имена связаны со временем философского пробуждения, - И. Киреевский (1806-1856), А. Хомяков (1804-1860), К. Аксаков (1817-1860), Ю. Самарин (1819-1876), П. Чаадаев (1794-1856), Н. Станкевич (1813-1840), В. Белинский (1811-1848), А. Герцен (1812-1870) и др.
Сторонники концепции «философского пробуждения» (к ним можно отнести таких авторов, как Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский, И.О. Лосский, Г.В. Флоровский и др.) считают, что до отмеченного времени философии в собственном смысле в России не было, хотя и не подвергают сомнению высокий уровень духовности русской культуры X-XVIII вв. С этой точки зрения в период, предшествующий философскому пробуждению 30-40-х гг. XIX в. в русской культуре ярко представлены «философские запросы» (В. Зеньковский), которые выражались в произведениях духовно-нравственного содержания, в литературе, живописи и архитектуре. Иную позицию занимает большая группа специалистов по истории отечественной философии и культуры: М.Н. Громов, Н.С. Козлов 1 , А.Ф. Замалеев 2 и др. С их точки зрения, философия на Руси существует с конца X в. При этом подчеркивается своеобразие отечественной философии средневекового периода, в частности то, что она существовала в виде «мудрости». Средневековая «мудрость» («софия») - целостный культурный феномен, включающий в себя совокупность представлений религиозного, философского, нравственного, эстетически-художественного характера.
Различия между двумя точками зрения в действительности не столь велики: обе они подчеркивают наличие глубокого философского содержания в культуре Древней Руси. Вместе с тем концепция «философского пробуждения» делает акцент на том понимании философии, которое подчеркивает рациональность философии как особого способа освоения действительности. Искание единства духовной жизни на путях ее рационализации, с этой точки зрения, начинается в России в XVIII в., после петровских реформ и особенно интенсивно - во время правления Екатерины II. Постепенно философия оформляется как самостоятельная и специализированная область знания, начинается ее преподавание в духовных учебных заведениях и в университетах. Этот процесс сложен и противоречив. Он растягивается на длительное время, вплоть до последней четверти XIX столетия. В его контексте формируется русская классическая философия.
Понятие «философское пробуждение» точно характеризует значение 30-40-х гг. XIX в. для развития философии в России. Оно подчеркивает особую духовно-культурную ситуацию эпохи, в которой философия, наряду с литературой и другими формами культуры, занимает значительное место. Философское пробуждение совпадает по времени с общим подъемом русской культуры и является одной из составных частей этого подъема. Интенсификация философских поисков - такое же знамение времени, как и творчество А.С. Пушкина (1799-1837), М.Ю.Лермонтова (1814-1841), Н.В. Гоголя (1809-1852), также как
1 См.: Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 234-332.
2 См.: Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991.
3 См.: Лосский И.О. История русской философии. М.,
"См.: Громов М.Н., Козлов И.О. Русская философская мысльX-XVII веков. М.,
2 См.: Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Л., 1987.
и произведения родоначальника русской классической музыки М.И.Глинки (1804-1857), прежде всего его оперы «Иван Сусанин» (1836) и «Руслан и Людмила» (1842). Общий культурный подъем коснулся также и философии, стал стимулом ее развития.
Однако пробуждение, конечно, не равнозначно первому рождению. Философское содержание и философские запросы присутствовали в русской культуре задолго до времени философского пробуждения. Они ярко представлены и в культуре Киево-Новгородской Руси, и Московской Руси, и России XVIII в. Длительное время философское содержание существовало в составе целостного культурного комплекса - русско-византийской духовности (см. следующую главу). Он сложился под влиянием православно-греческого наследия, впитал в себя особенности исторического развития России; 30-40-е гг. XIX в. характеризуются в этой связи лишь большей по сравнению с предшествующими эпохами интенсивностью философских поисков. Важным является и то, что происходит дальнейшее вычленение философии из общего комплекса культуры. Отчетливо обнаруживаются тенденции к самостоятельности и рациональной обоснованности философского знания.
Вместе с тем пробуждение - это лишь обещание. Оно не предрешает того, насколько обещание будет исполнено. В дореформенной России (т.е. до 1861 г.) философии, как и культуре в целом, суждено было развиваться под жестким контролем со стороны государства. Период царствования Николая I (1825-1855) характеризуется усилением вмешательства государства во все сферы жизни общества. И хотя масштаб этого вмешательства далек от того размаха, который продемонстрировали тоталитарные режимы XX в., тем не менее оно сдерживает свободное развитие общественной мысли, в том числе философии. Усиливаются разнообразные запреты на свободное высказывание мнений, ужесточается цензура. В ряде случаев роль цензора берет на себя сам царь (как в случае с А. Пушкиным и П. Чаадаевым). В силу неблагоприятных политических условий потенциал философского пробуждения не был реализован в полной мере. Тем не менее его значение исключительно велико. Период 30-40-х гг. оказал свое влияние на последующее развитие отечественной философской мысли. В частности, его воздействие весьма ощутимо в творчестве Вл. Соловьева - крупнейшего философа России XIX столетия. Заметно оно и в произведениях мыслителей XX в.
В чем сущность и каковы предпосылки философского пробуждения? Ближайшая из предпосылок связана с победой в войне с Наполеоном, а также с огромным значением, которое имело для всеобщего подъема культуры творчество А.С. Пушкина.
«Два факта начала века предшествуют нарождению русской мысли и русского самосознания - Отечественная война (1812 г.) и явление Пушкина, - отмечает Бердяев. - Отечественная война была бла-
годатным потрясением русского народа, в котором на мгновение русский культурный слой Петровской эпохи и слой народный почувствовали себя принадлежащими к единой нации. Русский народ в целом почувствовал себя способным к деянию, имеющему освободительное значение для всей Европы. Русская гвардия вернулась из Западной Европы с большим запасом впечатлений и новыми культурными горизонтами... Народ, в котором явился всеобъемлющий и чарующий гений Пушкина, мог осознать себя способным к великой культуре... русская культура стала наряду с великими культурами Запада» 1 .
Очевидно, что пробуждение в философии не могло осуществиться вне общекультурного подъема, как и без всеобщего энтузиазма, вызванного победой над Наполеоном. Однако потребовалось некоторое время, чтобы энтузиазм вылился в формы философских размышлений. Кроме того, философия, конечно, не рождается в одно короткое по историческим меркам мгновение. Предпосылки философского пробуждения следует искать во всем предшествующем развитии отечественной культуры и общественной мысли. Эти предпосылки созревали медленно и во многом противоречиво, в силу, прежде всего, сложностей и трудностей исторического развития России. Однако без них невозможным было бы не только философское пробуждение, но и все последующее развитие отечественной философии. Особую роль в подготовлении этого развития сыграл XVIII в. «XVIII век был, конечно, только «прологом»... философии в России, - пишет В. Зеньковский. - Однако различные течения, наметившиеся уже в XVIII веке... оказались не случайными, - все они проявились позже- уже в XIX веке - в более зрелой и отчетливой форме» 2 . XVIII столетие, прошедшее под знаком петровских преобразований, характеризуется в первую очередь проникновением в Россию учений западного происхождения, ранее неизвестных русскому читателю. Особенно популярными становятся Вольтер, Дидро и другие просветители. Активно развиваются контакты в области освоения естественнонаучных и технических достижений Западной Европы. В 1755 г. открывается первый в России Московский университет; еще раньше (1725 г.) - Академия наук. Академия и университет постепенно становятся центрами науки и просвещения, аналогично тому, как давно уже сложилось в западноевропейских странах. Ярким свидетельством плодотворности усвоения западных идей на российской почве является фигура М.В. Ломоносова, не только ставшего вровень с выдающимися европейскими учеными, но в ряде отношений превзошедшего их. Впрочем, начиная с эпохи Петра I, работа и самих европейских ученых с мировым именем в России отнюдь не редкость. В большинстве случаев русские ходят пока в учениках у западноевропейцев, и это естественно: не
1 Бердяев Н. О характере русской религиозной мысли XIX века//Бердяев о русской философии. Свердловск, 1991. С. 5. г Зеньковский В.В. Указ. соч. Т. 1. Ч. 1. С. 120.
пройдя стадии ученичества, невозможно стать мастером. Ученичество, а следовательно, подражательство особенно заметны в области философской и общественно-политической мысли. Усвоение достижений в этой сфере (в отличие, например, от сферы естественных и технических наук) всегда сопряжено с особыми трудностями. Поэтому неудивительно, что на первых порах философские и общественные идеи Запада усваиваются в большинстве случаев лишь поверхностно.
Несмотря на естественное поверхностное усвоение плодов западноевропейского просвещения и факт приобщенности к нему лишь небольшой части населения - еще только формирующейся, по преимуществу дворянской, интеллигенции, - значение XVIII в. с точки зрения результатов интенсификации контактов с Западной Европой следует оценить положительно. Достижения России в этом отношении явились естественным результатом реформ Петра I. Петровские реформы позволили преодолеть культурную самоизоляцию России (которая, впрочем, никогда не была абсолютной) - «в Европу прорубить окно», приобщиться к общеевропейской культуре и цивилизации.
Вместе с тем, «отдавая должное огромному значению петровских реформ, их исторической необходимости, нельзя в то же время не учитывать и трагических последствий ускоренной «европеизации» России» 1 . Последствия, о которых идет речь, связаны прежде всего с подрывом основ традиционной культуры Руси, сложившейся под воздействием византийского наследия. Отнюдь не все в ней было «плохо», отнюдь не все нуждалось в разрушении. Более того, византийское наследие, особенно в части духовной, представляло собой неоценимое богатство. Мы уже имели возможность понять это на примере патристики. Оно легло в основу не только российской, но и западноевропейской цивилизации в присущей для каждой из них особенной форме.
Задача «в Европу прорубить окно», по точному выражению А.С-. Пушкина, отнюдь неравнозначна задаче уподобить себя Европе, отказаться от всего, что присуще России в качестве особой цивилизации. «Открыть окно» значит наладить контакты и взаимообмен. Очевидно, что последний продуктивен тогда, когда партнеры не тождественны друг другу до неразличимости, а разные. Тогда они представляют интерес друг для друга, им есть о чем говорить. Однако Петр I и его единомышленники нередко путали между собой данные две задачи, неоправданно разрушали духовный строй, нравственные и иные ценности предшествующей эпохи. Сегодня, по прошествии большого исторического времени, легко понять мотив петровской нелюбви к ценностям древнего московского уклада. Он, конечно, был связан с остротой и ожесточением борьбы, в которой обе стороны часто вынуждены были прибегать к недозволенным приемам с целью очернить и диск-
редитировать противника. Именно так можно объяснить глумление Петра I над православным духовенством, закрытие множества монастырей, традиционно игравших на Руси роль центров духовной культуры, ликвидацию патриаршества и полное подчинение церкви государству. Эти и иные подобного рода мероприятия диктовались временными задачами политической борьбы за реформы, если исключить эпизоды петровского самодурства, на которое порой толкало великого преобразователя своеобразие его натуры. Во всяком случае, задача преодоления самоизоляции в стратегической перспективе не предполагает уничтожение собственной самобытной культуры или принесения ее в жертву культуре заимствованной. Тот факт, что на практике часто бывает как раз наоборот, не дает оснований к оправданию установки на самоуничижение.
Другим трагическим следствием ускоренной «европеизации» России в XVIII в. стал предопределенный этим процессом характер культурно образованного слоя российского общества - русской интеллигенции. Как уже отмечалось, он формировался под воздействием поверхностно усвоенной и непонятой западной культуры. Усваивалось то, что лежало на поверхности, что было модно, о чем, как казалось, много говорили и писали в Западной Европе. Корни европейской культуры, глубоко лежащие в античности, в эпохе святоотеческой литературы и схоластики, в ценностях по преимуществу христианского происхождения, не осознавались и не учитывались. В лучшем случае их воспринимали как ушедший в прошлое хлам. Между тем как для самого Запада это было далеко не так. Российский «средний» интеллигент мог мнить себя «европейцем», овладев иностранным языком (порой раньше и лучше, чем русским) и прочитав десяток иностранных книг. Поверхностное усвоение культуры Запада дополнялось полным незнакомством с отечественной культурной традицией - элементы последней, впрочем, могли запечатлеваться на неосознанном или полуосознанном уровне. Для интеллигента послепетровской эпохи прошлое Отечества до времени Петровской эпохи как бы перестало существовать или представлялось непроглядной мглой, которую якобы рассеяли лишь Петр I и «просвещенный» XVIII в. Отсюда возникало то ощущение существования в «безвоздушном пространстве», беспочвенности, о котором так много впоследствии писали отечественные мыслители 1 . Положение усугублялось тем, что основная масса, - народ, т.е. крестьянство, составлявшее подавляющее большинство населения, продолжало жить, ориентируясь на духовно-культурные образцы православно-византийского происхождения. Впрочем, как показала последующая история, глубина укорененности ценностей православного происхождения в народе была не столь основательна, как представлялось тем из интеллигентов, кто
1 Сербиненко В.В. История русской философии XI-XIX веков. М., 1993. С. 28.
"См., прежде всего: Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции, сборник «Вехи»
готов был преодолеть поверхностное западничество, вернуться к истокам собственной культуры.
Пропасть между интеллигенцией и народом не могла быть преодолена через идеализацию народной жизни. Такая идеализация содержала в себе своеобразное «народопоклонство», в котором сам же народ легко обнаруживал ноты фальши и неискренности. Путь действительного преодоления отрыва интеллигенции от народа лежал, конечно, не через отказ от достижений Запада. Он открывался через органическое соединение древней культуры, ведущей свое начало от Византии, а через нее от античности, с достижениями современной западной культуры. Однако большинству европейски образованных людей России XVIII - начала XIX в. духовные сокровища Византии, древней Клево-Новгородской и Московской Руси оказались просто неизвестны - не говоря уже о том, что они могли бы влиять на мировоззрение или теоретические построения думающих интеллигентов. Но неизвестное большинству интеллигентов, тем не менее, не исчезло, оно жило, продолжало существовать и оказывать воздействие на духовную жизнь России.
Философское пробуждение 30-40-х гг. XIX столетия явилось попыткой в рационально-философской форме осмыслить исторический путь России, особенности ее культуры с учетом отечественного и западноевропейского опыта, теоретически обобщить формы духовной жизни русского общества. Такова сущность философского пробуждения. «Пробуждению, - писал Г. Флоровский (1893-1979), - всегда предшествует более или менее сложная историческая судьба, полный и долгий исторический опыт... - теперь он становится предметом обдумывания и обсуждения. Начинается философская жизнь, как новый модус или новая ступень народного существования... Без длительной и интенсивной духовной эволюции философское пробуждение XIX в. не было бы возможным. Его предпосылки складывались на всем протяжении предшествующей российской истории» 1 .