Кто боится Лену Михненко? Клад Нестора Махно лежит в Японском банке

Любовь Федоровна была замужем за Виктором Яланским - внуком старшего брата Махно - Карпа. Все его пятеро братьев были с ним заодно и по очереди погибли за общую идею, но именно Карпу Нестор больше всех доверял и считал правой рукой.

Это хата Карпа, потом здесь жила его дочь Акулина, а после нее мой Виктор - ее сын с семьей. С первой женой он развелся, после встретил меня. Мы с 1986 года жили вместе, а в 2003-м я овдовела, - говорит Любовь Федоровна. - Всю жизнь Виктор занимался поисками людей, которые были связаны с его знаменитым родственником. Вот и я теперь много знаю о Махно.

Но особенно пенсионерку впечатлили рассказы мужа о личной жизни батьки.

Продолжение -

на > странице 12.

НАСТЯ-КРАСАВИЦА И ГАЛИНА-УМНИЦА

В 1970-х Яланский узнал, что в соседнем городке Пологи живет первая жена Нестора - Настя Кузьминична.

В молодости Настя была первой красавицей на селе. Нестор Иванович, как только увидел ее, сразу влюбился, - вспоминает пенсионерка. - Но прожили они совсем недолго - около года. За это время у них даже родился сыночек, только прожил малыш всего два дня. Да и Махно так и не увидел своего первенца: революция для него была важнее всего. Ради этого он и молодую жену бросил.

Настя Кузьминична до 48 лет жила одна в родительском доме, а после встретила вдовца с тремя детками и переехала к нему в Пологи. Своих женщина так и не родила.

А вот Нестор недолго горевал о своей Насте и уже через несколько лет влюбился в Галину Кузьменко - учительницу украинского и русского языков из женской гимназии. Она тоже была хороша собой, к тому же образованна, что Нестору чрезвычайно льстило. Ведь к тому моменту он успел отсидеть в тюрьме, где много читал. Особенно его увлекали история, география и математика.

Виктор и Галину нашел - в далеком Казахстане, - продолжает Любовь Федоровна. - Где-то узнал, что она с дочерью живет в Джамбуле, и отправил письмо.

Долгожданный ответ пришел ровно через месяц: "…несмотря на то что больше 50 лет прошло с того момента, как я оставила Гуляйполе и не знала о вашем существовании, мне было очень радостно и приятно узнать, что есть в этом мире у меня дорогие родственники…". После было еще множество писем, а потом Галина Андреевна пригласила Виктора в гости. Встреча состоялась в январе 1973 года.

ВО ФРАНЦИИ ЖИЛИ "КАК В ТЮРЬМЕ"

Галина Андреевна много рассказала о Несторе - ей так хотелось, чтобы люди знали, каким он был на самом деле, - говорит Любовь Федоровна. - А Виктор все записывал не только в блокнот, но и на магнитофон. Да только аудио оказалось очень плохого качества, за что Виктор долго себя корил.

Махно с Галиной познакомились в гимназии. Он пришел на урок к молодой учительнице, которую еще раньше случайно увидел в Гуляйполе. Он опоздал, сел за первую парту, немного послушал лекцию и обратился к ней: "Учительница, выйдем на минуточку". В коридоре попросил пройти с ним, но куда - не уточнил. Пока шли, у Махно выпал пистолет. Он резко ей: "Подними!" А она: "Не буду. Сам уронил - сам и поднимай". Нестор Иванович несколько секунд буравил ее глазами, но пистолет поднял. В тот момент он окончательно влюбился в строптивую девушку. Вместе они зашли к директору гимназии, где батька заявил, что намерен жениться на учительнице, потому она проработает тут только до конца года. Директору нечего было делать, как согласиться. А когда батька вышел из кабинета, спросил у девушки, как ее зовут. Она сказала, что Агафья Кузьменко. На что Махно выпалил: "Будешь Галей, Галиной!". И после все ее так и называли.

Галина Андреевна была постоянно с мужем-революционером, поэтому быстро овладела азами военного дела: и в седле ловко держалась, и стреляла метко. Вместе с Нестором и их маленькой дочкой Леночкой сбежала во Францию. Документы у семьи были уже на новую фамилию - Михненко. Жили вблизи Парижа, в районе для бедных. Как говорил сам Нестор Иванович - "как в тюрьме". Тем более к тому времени у батьки было сильно подорвано здоровье. За решеткой, где он провел семь долгих лет, ему вырезали одно легкое, а второе было тоже поражено туберкулезом. Плюс ко всему беспокоила раненая нога.

"ОСТАВАЙСЯ, ДОЧЬ, ЗДОРОВОЙ И СЧАСТЛИВОЙ"

Нестор устроился на завод, но выдержал там всего несколько дней - не столько из-за здоровья, сколько из гордости: он, великий революционер, - и вкалывать возле станка? Пришлось Галине идти работать, и хотя получала она копейки, Махно сидел дома и писал мемуары.

Летом 1934 года батька стал совсем плох, - говорит наша собеседница. - Его поместили в госпиталь в Париже, а поздно вечером 5 июля Галине сообщили, что Нестор умирает. Она схватила Лену и помчалась в больницу.

Махно лежал не двигаясь, но когда увидел своего любимого и единственного ребенка, с трудом произнес: "Оставайся, дочь, здоровой и счастливой". Потом сказал, что устал и закрыл глаза. Медсестра принесла ему кислородную маску и попросила всех уйти. А на следующий день он умер.

Тело революционера сожгли, а урну захоронили на кладбище Пер-Лашез. Анархисты со всего мира присылали вдове деньги - чтобы договорилась насчет места именно там. А во время панихиды новые французские знакомые Нестора были несказанно удивлены, узнав, что тихий и спокойный Нестор Иванович Михненко - это известный бунтарь Махно.

Галина Андреевна еще долго прожила: сначала ютились с дочкой в маленькой однокомнатной квартирке. Потом Лена вышла замуж - ей было за сорок, но о детях и слышать не хотела: боялась, что их назовут врагами народа. Обеих уже нет в живых.

СПРАВКА "КП"

Нестор Махно - выходец из крестьянской семьи, окончил церковно-приходскую школу. В 1909 году за убийство полицейского пристава был приговорен к смертной казни, которую потом заменили 10 годами тюрьмы (как несовершеннолетнему). Отбывал заключение в Бутырской тюрьме в Москве. В 1917-м его освободила Февральская революция, и Махно - уже ярый анархист - уехал в Гуляйполе, где создал свой вооруженный отряд. Вошел в историю как один из главарей мелкобуржуазной контрреволюции на Украине в 1918 - 1921 годов. Отличался храбростью и жестокостью. Поле побега за границу написал два тома воспоминаний, проникнутых враждой к советской власти.

КСТАТИ

Поставили два одинаковых памятника

К Любови Плясовице в Гуляйполе нередко приезжают почитатели Махно. Недавно, к примеру, в гостях были белорусы, которые даже привезли буханку серого хлеба, который так любил батька.

Я тетрадку специальную завела, куда записываю имена всех гостей, - говорит пенсионерка. - Чаще всего это молодые анархисты из Украины, России и Франции.

А недавно по инициативе местной громады в Гуляйполе поставили сразу два памятника батьке, причем одинаковых. Сначала хотели запечатлеть батьку на тачанке прямо на центральной площади городка, но что-то не сложилось, и возле дома (где сейчас живет внучатая племянница Махно) появилась гипсовая скульптура анархиста на лавочке. А потом точно такой же, но из бронзы, власти поставили в центре города, как и планировали изначально.

При советской власти признаться, что ты – родня Нестору МАХНО – было весьма опасно. Но времена изменились, и сегодня на Украине пруд пруди людей, которые считают себя потомками знаменитого анархиста. На самом деле это совсем неудивительно. Нестор МИХНЕНКО, такова настоящая фамилия Махно, мужчиной был любвеобильным. Мы разыскали прямых потомков Нестора Ивановича на Северном Кавказе. Правнук батьки Сергей ШИМКО встретил 90-летие Великой Октябрьской революции со знаменем России в руках и решимостью защитить страну.
Мариана САИД ШАХ, фото Руслана ВОРОНОГО

Своим родством они не только не кичатся, но и говорить об этом долгие годы отказывались. Однако когда мы оказались на пороге их жилища, прочь не прогнали, а усадили пить чай с пирогами.
В своем добротном доме внучатая племянница Нестора Ивановича Татьяна Ильинична Шимко живет с многочисленным семейством: двумя взрослыми сыновьями и пятью внуками. Ее муж Алексей Семенович занимается фермерским хозяйством, сыновья помогают отцу, и никто не мечтает жить отдельно. Все они согласно старорусским обычаям, считают, что близкие люди должны держаться вместе. В этой семье отмечают преимущественно славянские праздники.

Говорили шепотом

Вот ведь людская молва! Стоило мне раз в жизни, в компании друзей заикнуться, что я имею отношение к Махно, так теперь весь Пятигорск об этом знает, даже вы нашли мой адрес, - посетовала хозяйка, разрезая пирог.

- Татьяна Ильинична, почему не хотите говорить о Несторе Ивановиче?
- Не подумайте, что я способна отказаться от родственников. Просто не хочу, чтобы меня считали человеком, решившим прославиться. Я лично не знала Нестора и не могла знать. Его не стало в 1934 году, а я родилась через 20 с лишним лет после его смерти. Когда в нашей семье говорили про Махно, я и значения этим разговорам не придавала, потому что маленькой была. Запомнила эти беседы лишь потому, что велись они всегда шепотом и по большим праздникам, когда собиралась вся семья. Мои деды и бабки выжили только благодаря тому, что уехали с Украины, если хотите, спаслись бегством. Им удалось перебраться в Китай, а из Китая уже в Пржевальск. Где и по сей день живет мой отец.
- Наверное, он многое знает о вашей семье?
- Конечно, отец мог бы рассказать гораздо больше, чем я. Помогал ли им Нестор, когда жил во Франции? Об этом я могу только догадываться. Не так давно папа передал мне единственное, что осталось ему от деда - фотографии родителей Махно. Фото самого деда, к сожалению, не сохранилась. А он ведь, как рассказывали мне близкие, очень любил фотографироваться. Но вы ведь догадываетесь, чем могло обернуться хранение фотографии Махно в семейном альбоме.

- Фамилию они тоже меняли во избежание репрессий?
- Нет, мои родственники - люди отчаянные, они хоть и уехали с Украины, но фамилию Махно специально не меняли. Только в браке. Моя бабушка Елена Ивановна, сестра Нестора, вышла замуж и стала Гомон. Так что я Махно никогда не была, а носила фамилию деда - Гомон. Каждый раз, когда думаю, стоит ли ворошить прошлое и надо ли мне это, вспоминаю свою бабушку Елену, ведь я похожа на нее. Вот ради памяти бабушки мне бы и хотелось познакомиться с другой своей родней. Вряд ли, конечно, я буду этим специально заниматься. Вот младший мой сын стремится отыскать предков, и я, конечно, ему мешать в этом не буду. Только желания мало, нужны еще и финансы…
- Вы смотрели сериал о Махно, показанный летом?
- Да, с большим интересом, но со многими вещами не согласна. Не таким я представляла своего деда, и резало слух, когда его дочь называли Любой, а ведь она была Еленой.

Ставили к стенке

Тут в разговор решил вмешаться глава семейства, который до этого сидел и внимательно слушал:
- Тань, ну чего ты не хочешь рассказать, как Махно незадолго до смерти к твоим в Киргизию приезжал? Чего теперь-то скрывать?
Татьяна Ильинична гневно посмотрела на мужа:
- Ой, Леша, молчал бы ты уже. Такое говоришь!

Спор родителей прервал младший сын Сергей. Парень считает, что своими талантами обязан махновским генам. Правнук свободно владеет несколькими иностранными языками, занимается живописью, а еще он - прекрасный наездник.
- Я хотел бы найти родню. Считаю это своим долгом. Только вот непонятно, откуда взялось столько Махно на Украине? Где они при красных были? Как удавалось хранить тайну? Ведь все люди, имевшие родственные связи с такими, как Махно, бежали из страны, как наши предки. А кто не успел убежать, того к стенке ставили. Мне говорят, что я не только внешне похож на своего знаменитого предка. Не отрицаю и чувствую, что во мне бурлит его кровь, я считаю себя его последователем. Последние годы собираю все, что связано с Нестором Ивановичем, у меня обширная библиотека. Но и это не самое главное, а то, что хочу, как и Махно, видеть Россию справедливой и свободной. Для этого в нашей партии РНЕ есть силы.

«Сдадим анализ на ДНК»

Если вы внимательно изучите документы, связанные с жизнью Махно, - продолжил Сергей, - то поймете: великое заблуждение, будто он жил по принципу «Грабь награбленное!». Для моего прадеда главным были не деньги, а идея. Он ведь покидал Украину и приехал во Францию нищим, но это был тот человек, который бы никогда не просил подаяния, он умел держать спину прямой. Нестор себе кое-что на черный день оставил. Лежат его миллионы в японском банке, это я точно могу сказать. Нестор ими воспользоваться не успел. Не достались они и его дочери Елене. Она клады отца не искала, ее главной мечтой было - умереть на исторической родине. И, будучи упорной, как отец, нашла-таки покой в Гуляйполе, родном городе своего батьки. Бедная женщина, я представляю, каково ей приходилось с самого рождения! Ведь родилась она, когда Махно с его последней, пятой женой Галиной Кузьменко находился в польском концлагере.

Не хотелось бы, но ради восстановления истины и наших прав на фамилию придется делать эксгумацию останков Елены Несторовны, потом - анализы ДНК. Затем мне надо найти в Москве еще кое-какие документы, которых не достает в моем архиве. Во Франции мне о Махно пока не удалось ничего найти. С Галиной, которая разделила его не самые лучшие годы жизни, он на тот момент уже расстался. Странно, что их брак распался, ведь она была его настоящим другом. Вероятно, были у него какие-то амурные связи и во Франции, не в его характере было вести умеренную личную жизнь. Да и ушел он совсем молодым, ему было 46 лет. Может, моя мама и боится чего-то, а я - напротив. Мне, как и Нестору, никто не страшен. Красные придут - побелеем, а белые – покраснеем… Шучу. Жизнь покажет. А пока наряду со всеми праздниками я чту 26 октября, день рождения прадеда. На будущий год будем отмечать 120-летие моего знаменитого предка.

ЛЮБИМЫЕ ЖЕНЩИНЫ НЕСТОРА МАХНО

Настя
Есть сведения, не подтвержденные документально, что первый раз Нестора женили чуть ли не насильно.

Мать и братья выбрали невесту в надежде, что семья отвлечет его от политической деятельности. Однако уже к 20 годам Нестор был свободен, а имя его первой жены затерялось в наслоении легенд и мифов о Махно. Поэтому первой супругой батьки называют Настю Васецкую. Он женился на ней после освобождения с каторги, но вскоре умчался в вихре революционных событий. Настя родила сына, который прожил неделю. Кто-то сообщил Насте, что ее муж погиб в бою. Она погоревала да и вышла замуж повторно. Больше они с Махно не встречались.

Соня
На самом деле до Насти Нестор успел жениться на некой Соне - девушке из интеллигентной еврейской семьи. Она случайно была проездом в Екатеринославле, где ее и заметил на улице Махно. Оказалось, что Сонечке негде переночевать. Добрый батька приютил бедняжку, а ночью попытался изнасиловать. Но получил жесткий отпор. После чего зауважал гостью и решил сделать законной супругой. Соню крестили (при крещении она получила имя Нина) и повели под венец.

Маруся или Володя?
Во время оккупации Украины немцами в 1918 году заварилось то самое движение, которое западные историки называют «крестьянской войной под предводительством Махно». В этот период соратницей и любовницей Нестора становится знаменитая атаманша Маруся Никифорова. У женщины было 20 лет каторги за плечами, тюремный срок за убийство и грабежи, возглавляла она собственную банду, слыла убежденной анархисткой. Или анархистом? Сокамерница Маруси по Новинской тюрьме Екатерина Никитина в своих воспоминаниях пишет: «От нас она явно пряталась, раздевалась под одеялом, не мылась, как все мы, в уборной до пояса... это оказался не мальчик и не девочка, а полного и редкого типа гермафродит». Якобы до ареста Маруся представлялась всем Володей и ходила то в мужской, то в женской одежде. В 1917-м Маруся-Володя повстречалась с Махно. Кстати, к тому времени она, несмотря на неопределенную половую принадлежность, сумела выйти замуж. Ее супругом был польский анархист Витольд Бжостек.

Тина
После Маруси любимой женщиной Махно была телефонистка по имени Тина.
По некоторым данным, они даже зарегистрировали отношения. Впрочем, семейное счастье продлилось недолго. Махно снова вернулся к Марусе.

Галина
Красивая брюнетка Галина Кузьменко, по образованию учительница, числилась у Махно секретарем. Галя приложила все усилия, чтобы разлучить Нестора с Марусей. В итоге она стала официальной и последней женой Махно. На самом деле Галину родители назвали Агафьей, и свою юность девушка провела в монастыре. Однако она умудрялась заводить романы за стенами монастыря. Об этом проведала настоятельница, и Агафью выгнали из святой обители. Кузьменко стала для Махно соратницей и другом. Она отлично держалась в седле, метко стреляла и на равных с мужчинами участвовала в боях. Нестору она родила дочку Елену. Столько пережили они вместе, но брак не сохранили. В Париже, куда их занесло в 20-х годах, Махно и Галина развелись.

ТАЙНА ЗОЛОТОГО АРСЕНАЛА

Сокровищ у махновцев было много. Они отбили два обоза с деньгами и ценностями белой армии Деникина у местечка Синельниково. Но это еще не все.

Атаман Григорьев, ограбивший Одесский государственный банк, был собственноручно расстрелян Махно. После чего батьке достался эшелон, где было 124 кг золота в слитках, 238 пудов серебра и полтора миллиона рублей золотыми монетами царской чеканки.

В Гражданскую войну Махно дважды брал Мариуполь, заодно «посещая» местный банк. При взятии Екатеринослава махновцы трое суток опустошали дома богатых граждан, основное из награбленного сдавалось в войсковую казну, становясь частью «золотого арсенала». Куда же все это подевалось?
На допросах в ОГПУ бывший махновец Федор Каретников утверждал, что золото, отбитое атаманом Григорьевым, было зарыто в кургане неподалеку от Днепра, в районе Никополя. По одной версии, часть клада спрятана в Приазовье, по другой - в глухой дубраве возле Гуляй-Поля. Говорили также, что Махно закопал несколько ведер с золотом в селе Гавриловка. Но самые большие ценности, по преданию, спрятаны под Старобельском. Но во всех случаях утверждалось, что махновский клад остался на Украине. Существуют и предположения, что доверенные лица Махно сумели-таки вывезти большую часть ценностей за рубеж и батька знал, в каком банке они припрятаны. Только воспользоваться богатством не успел.

В 80-е годы участие коллективов предприятий и организаций в демонстрациях 7 ноября – День Великой Октябрьской Социалистической революции – было обязательным… Хотя, честно говоря, люди шли на них и без особого принуждения… С одной стороны – уже привыкли с детства ходить с родителями на демонстрации, крича: «Ура-а…! Слава Октябрю…!», - во время объявления по громкоговорителю: «А сейчас на плошадь выходит колонна завода, фабрики, предприятия… Во главе колонны идут… Да здравствует…!»… А с другой – после демонстраци обязательно шли к кому-то в гости, где продолжали праздновать этот день… Это укрепляло и взаимоотношение коллег по работе, многие из которых дружили семьями, а в итоге - поддерживали друг друга по жизни…

В 1978-1985 годах мне довелось трудиться в Джамбулском авиаотряде… В те времена никого особо не спрашивали, где бы ты хотел работать, а направляли «на ответственные участки»… Так происходило и со мной… После окончания ВУЗа в 71-м – отправили служить в войсковую часть, которая должна была получать «изделия нового поколения»… А так, как ты получил специальность, связанную с электроникой, то вот тебе лейтенантские погоны и вперёд… И после возвращения «на гражданку», тут же нашёлся другой «участок» – Всесоюзная ударная стройка НДФЗ… Расшифровывается – Ново-Джамбулский фосфорный завод… В армии командовать тебя научили…? Научили… Значит, будешь начальником штаба Всесоюзной стройки – туда как раз 2,5 тысячи молодёжи со всех концов СССР прибыло… Вот тебе флаг в руки – и вперёд…

Потом «ответучастками» были Джамбулский район с 14,5 тысячами молодых строителей коммунизма, Джамбулское производственное объединение (ДПО) «Химпром» с 30 тысячами человек… В общем, не спрашивая, дёргали с места на место… А виной всему была журналистика… Ещё в школе я ходил в Дом пионеров заниматься в кружке юнкоров – юных корреспондентов… В 61-м мою фотографию, сделанную на демонстрации по случаю празднования 44-й годовщины Октябрьской революции, признали лучшей и разместили на первых полосах двух областных газет… Да ещё и в репортаже с мест – в республиканской… Ну, и выдали мне «корочки» внештатного корреспондента всех этих трёх органов печати… Вот, после этого, я постоянно и прославлял в прессе всех, с кем работал на «ответственных участках»… А в результате попадал на всё более и более «ответственные»…

Но это всё лирика… Короче, в 1983 году, после парада 7 ноября, наши авиаторы позвали меня продолжить праздник у заслуженного авиатехника …… (написал фамилию, потом убрал, потом поймёте – почему…)… Жена отмечала, естественно, со своим коллективом, детишек забрали к себе мои родители, поэтому отрываться от своих я не стал… Поехали на квартиру в 5-й микрорайон… Пришли, расселись за стол, расставили всё, а «у нас с собой было», ну, и так далее… Тосты, разговоры, рассказы о всяких-разных смешных случаях, танцы, перекуры на балконе… Всё, как обычно… Супруга хозяина, Елена Несторовна, от радости аж вся светится… Чувствуется, что она гостям ни только рада, а просто счастлива… Причём, я сразу заметил, что она не русская, так как говорила с небольшим акцентом… И выглядела как-то изысканно-благородно, не по-нашему… Я ещё подумал – или эстонка, или полька… Иностранка, в общем… У меня тоже жена польских и литовских кровей – так они в чём-то даже схожи… Видимо, у них генетика сказывается…

После очередных танцев, а я пару раз приглашал хозяйку, мы с одним пилотом вышли на балкон покурить… В смысле, я его позвал, с целью попросить, чтобы он пару рюмок пропустил - слишком уж он красный… Я знал, что он «не замечен» - лётчик всё-таки, но, видимо, когда компания хорошая, то трудно себя сдерживать… Поговорили, он согласился, что «да, чувствую, что уже хватит», покурили… И тут он говорит:

Василич, а ты знаешь, кто наша Елена Несторовна…?
- Ну, как кто, жена ………
- А ты чё не в курсе, что она родная дочь Махно…?
- Какого Махно…?
- Ну, ты даёшь… Нестора Ивановича Махно – кино, что-ли, не видел…?
- Да иди ты…
- Клянусь… У нас все знают… Я думал – и ты… Сюда же все бздят ходить… Как же – дочь врага, осужденная, сосланная под надзор КГБ… Щукина (командира авиаотряда), и ……. в "контору" вызывали, беседу проводили, чтобы ……..... каждую неделю информацию на жену писал… Он всех послал, так требовали его уволить, лишить званий, наград… Тогда уже и Александр Спиридонович Щукин их послал… Командир у нас молоток… А чего ему боятся – у него дочка за какого-то сынка кремлёвского выскочила… Отстали…

Вот это не фига себе… Я уже полдня тут общаюсь и танцую с дочерью самого Махно, а сам ни сном, ни духом… От возбуждения выкурил ещё две сигареты и пошёл ко всем… Хмель, как рукой сняло… Вообще-то, я не любитель, и выпиваю исключительно по необходимости… Как раз стали помогать хозяйке убирать лишнее со стола, так как пора уже чай пить… Я тоже схватил стопку тарелок и потащил на кухню… И когда ставил их на кухонный столик, то с вниманием стал вглядываться в лицо Елены Несторовны… Она подняла голову, посмотрела на меня, сразу всё поняла и улыбнулась… И тогда я как-то сразу решился:

Елена Несторовна, простите, Вы будете не против, если я Вам руку поцелую…
- Да, Вы что, Валерий, с чего бы это, не надо…
- Дорогая Елена Несторовна, я Вас прошу, ну, пожалуйста…
- А Вы не боитесь, что если узнают, то что с Вами сделают…?
- Я никогда ничего не боялся… Ну, разрешите…

Она вытерла руки полотенцем и протянула мне сразу обе… Я поцеловал их раз, ещё раз, ещё, и ещё… Не могу объяснить то чувство, которое я тогда испытывал, но ясно понимал, что этот момент я буду помнить всю жизнь… И ещё внукам своим рассказывать… Знаете, как уже достаточно близкий к журналистике человек, я иногда участвовал в не совсем патриотичных по тем временам разговорах в редакциях… И с удовольствием слушал анекдоты про шамкающего вставной челюстью Генерального Секретаря, Председателя Президиума, который сам себя наградил пятью звёздами Героя… Елена Несторовна потянула руки к себе, и я поднял голову… У неё на глазах были слёзы…

Простите, если я Вас обидел… Я не хотел…
- Не обращайте внимания… Просто мне очень давно никто не целовал руки…
- Извините, а где Ваша мама…?
- Мама умерла пять лет назад… Здесь, в Джамбуле… Последние годы мы жили вместе…
- А папу Вы помните…?
- Он умер во Франции ещё в 34-м…
- Тут фильм гоняли про комиссара Пархоменко… Так, там Вашего папу показали просто ужасным человеком… Представляю, как Вам было неприятно…
- Папа был очень красивым человеком… А не таким уродом, как в кино… В Париже его очень уважали, вокруг всегда было много людей… Между прочим, на его похоронах было более 500 человек… И проводить его в последний путь приехали из Испании, Польши, Германии, других стран… Мне сказали, что Вы ещё и журналист…?
- Да, я пишу в газеты по заданиям редакций…
- Тогда я Вам дам одно стихотворение… Его написал мой отец… Потом, когда будем расходиться…
- Спасибо Вам большое, Елена Несторовна…

И уже без спроса я взял её руку и поцеловал её… Тут зашёл супруг-авиатехник и стал деланно возмущаться, что он там гостей развлекает, а тут его жену молодые охмуряют… Безобразие… Дуэль… Оружие выбирает он, как пострадавшая сторона… А он выбирает чай… В том смысле, что будем пить его, пока один из нас не лопнет… Елена Несторовна весело смеялась, гладила его по голове и говорила, что, насколько она знает его способности, то у меня шансов нет… Дуэль прошла нормально, почаёвничали все на славу, никто не лопнул… И уже на выходе, хозяйка сунула мне в карман листок бумаги…

А через три дня меня вызвали в «контору» на «беседу»… И повели разговор о том, как я попал в квартиру к дочери Махно по адресу: 5-й микрорайон, д. 8, кв. 31, кто меня привёл, о чем говорили, какие анекдоты рассказывали, что мы с Еленой Несторовной обсуждали наедине на кухне, что я у неё брал, когда собираемся встретиться ещё и т.д. Кто донёс – не знаю, вроде были все свои… Я сразу заявил, что стукачём никогда не был, и не буду… Молодой симпатичный парень крутил так и эдак, но… В конце-концов, пришёл Иван Тимофеевич - мы были соседями через забор, и сказал, что он меня знает с детства… И что, если я упёрся – то всё… Белорусы – они же все упёртые… И отец у него такой же, и брат… Короче, отпустили меня с миром, и больше не вызывали… Позже ко мне подошёл муж Елены Несторовны – мы же вместе в авиаотряде работали, и сказал, что их предупредили, если они ещё будут собирать у себя компании, то оба пойдут по статье за подрывную деятельность против Советской власти… Так что, извини, Василич, но давай рисковать не будем… После этого разговора я пришёл домой, переписал стихотворение, написанное рукой Елены Несторовны, а её листок уничтожил… Теперь, конечно, рву на себе волосы, но тогда, если бы его у меня нашли, то в первую очередь пострадала бы она… Вот оно, это стихотворение Нестора Ивановича Махно:

Проклинайте меня, проклинайте,
Если я вам хоть слово солгал,
Я за правду, за вас воевал.
За тебя, угнетенное братство,
За обманутый властью народ.
Ненавидел я барство и чванство,
Был со мной заодно пулемет.
И тачанка, летящая пулей,
Сабли блеск ошалелый подвысь.
Почему ж от меня отвернулись,
Вы, кому я отдал свою жизнь?
В моей песне ни слова упрека,
Я не смею народ упрекать.
От чего же мне так одиноко,
Не могу рассказать и понять.
Вы простите меня, кто в атаку
Шел со мною, и пулей сражен,
Мне б о вас полагалось заплакать,
Но я вижу глаза ваших жен.
Вот они вас отвоют, отплачут
И лампады не станут гасить...
Ну, а батько не может иначе,
Он умеет не плакать, а мстить.
Вспоминайте меня, вспоминайте,
Я за правду, за вас воевал... 1921 г.

А теперь только подтверждаемая документально информация:

В субботу вечером, 16 января 1993 года, по телепрограмме «Новости» прошло сообщение, что в городе Джамбуле, в Казахстане, 26 декабря 1992 года умерла Елена Нестеровна Михненко, Люси Махно - последний прямой потомок Нестора Ивановича Махно… Ей было 70 лет – она родилась в польской тюрьме 30 октября 1922 года…
Сейчас на джамбулском местном кладбище "Зелёный ковёр", номер захоронения - №6069, стоит памятник, на котором начертано: «Михненко Галина Андреевна и Кузьменко Елена Нестеровна»... За их могилами, кстати, кто-то бережно ухаживает - и там часто можно видеть живые цветы...
Нестор Иванович Махно умер 25 июля 1934 года в возрасте 45 лет в парижской больнице от костного туберкулёза… Урна с его прахом 28 июля замурована в стене колумбария кладбища Пер-Лашез, в ячейке под номером 6686...

Автобиография. Написано рукой Г.А. Кузьменко. Штамп: «По возвращении для ОВИРа». Даты и подписи нет.

«Родилась я, Галина Андреевна Кузьменко, в городе Киеве 28 декабря 1896 года. Отец мой, крестьянин Андрей Иванович Кузьменко, служил тогда на железной дороге. Мать, Доминикия Михайловна Ткаченко, по происхождению крестьянка. Когда мне было лет десять, отец бросил службу и переехал с семьей в родное село Песчаный Брод *censored*сонской губернии, Елисаветградского уезда, взял у братьев свой надел земли, шесть десятин, и стал заниматься земледелием. По окончании двухклассной школы я поступила в Добровеличковскую учительскую семинарию, которую и окончила в 1916 году. Первое учительское место получила в селе Гуляйполе Екатеринославской губернии в двухклассной школе. Учительствовала здесь один учебный год 1916 – 1917. На следующий учебный год уехала в Киев и поступила в Университет св. Владимира. Одновременно работала в Министерстве труда в качестве заведующей столом личного состава Министерства. Через год вернулась снова в Гуляйполе и стала преподавать украинский язык, физику и естествознание в гимназиях мужской и женской. Весной 1919 года сошлась с Нестором Ивановичем Михненко – Махно, который в то время был командиром Повстанческой армии и держал фронт белых под командованием Деникина.
В августе 1921 года вместе с мужем в составе небольшого отряда перешла через Днестр в районе Бельцы и попала в Румынию. Весной 1922 года из Румынии перебралась вместе с мужем и десятью (наверху слово – "несколько") сотоварищами в Польшу, где была посажена в лагерь Щалково. Я снеслась с советской миссией в Варшаве. Здесь вскоре польские власти меня, мужа и еще двух товарищей обвинили в подготовке вооруженного восстания в Восточной Галиции с целью оторвания таковой (Галиции) от Польши и присоединения к Советской Украине и посадили в тюрьму в городе Варшаве. В тюрьме мы просидели 14 месяцев, после суда были все освобождены. В тюрьме я родила дочь Елену 30 октября 1922 года.
По освобождении из тюрьмы мы с мужем переехали из Варшавы в город Торн (в Восточной Пруссии). Через несколько месяцев, в 1924 году, из Торна выехали в город Данциг с намерением через Берлин переехать в Париж. В Данциге мы были арестованы. Немцы выразили недовольство тем, что Махно с 1918 года со своими отрядами изгонял немцев-«колонистов» из Украины. Мужа заключили в крепость, а меня в тюрьму. Через несколько дней я с ребенком была освобождена и уехала через Берлин в Париж. Через год приблизительно муж бежал из данцигской крепости и тоже прибыл в Париж. В Париже он понемногу работал на разных работах, то декоратором на киностудии, то сапожником, то в редакции анархистской антимилитаристской газеты, то занимался плетением туфель, то оставался без работы. Сотрудничал в анархистском журнале «Дело труда» и писал свои мемуары. Много и подолгу болел, он был болен туберкулезом еще с царской каторги, и в июне 1934 года умер от туберкулеза.
Я в Париже также работала то на фабрике, то в швейных мастерских, то поваром, то репетитором. Работала также в 1927 – 28 году в одной советской организации «СУГУФ» (Союз украинских громадян у Франции) в качестве экспедитора газеты «Українськи Вісти», заместителя секретаря «СУГУФА», пока газета не была прикрыта и всем главным участникам организации не было предложено покинуть пределы Франции. Прожила я в Париже до 1943 года, оставаясь последние годы безработной. В 1943 году, во время второй мировой войны, я переехала из Парижа в Берлин, где жила и работала в то время моя дочь. После занятия Берлина русскими, 14 августа месяца 1945 года я с дочерью были задержаны и в конце 1945 отправлены в киевскую тюрьму. В августе 46 года я была осуждена ОСО по ст. 54, пункту 13 на восемь лет ИТЛ, которые и отбывала в Дубравлаге. По окончании срока 15 августа 1953 года меня задержали еще около девяти месяцев и освободили только 7 мая 1954 г., после чего я прибыла в г. Джамбул».

«Дорогая мамочка
Письмо от 7 февраля получила. Пиши теперь на следующий адрес Каз. ССР – Джамбульск… об. – ст. Луговая (Село Луговое) Октябрьская ул. № 17 Швейный цех. Е. Н. Михненко. На Розу Котлер не пиши, она уехала, только указывай мою фамилию и все. Вот кратко как я жила с мая м-ц 1948 г. я поступила через один м-ц в райпотреб-союз, буфетчицей. Работала один месяц и закрыли столовую, и через месяц была снова без работы, тут меня поддержал сапожник, я в скоре заболела тифом и лежала два м-ца в больнице (август-сентябрь 48 г.). Пока я лежала в больнице мне этот сапожник носил кушать, а когда я вышла из больницы я узнала что это все он носил мне за деньги приобретены продажей моих вещей, я осталась без ничего и он скоро уехал оправдываясь тем что у него денег не было а видал что мне глодно, иму было жалко меня и он решил распорядится и мне сказать правду только когда я выздоровлю. Он рассуждал так: лиж бе здоровье, а остальное все будет, и по неволе мне пришлось мериться незная до сех пор сердиться или нет. Когда я вышла из больницы у меня было осложнение на печень и уши. Сейчас печень нормально а слух средний.
В октябре 48 г. я поступила на железнодорожный ресторан посудомойкой. (Если бы я хотела быть официанткой в этот момент я бы не могла из-за одежды) работала сутками и двое отдыхала. Жила в чеченской семьи. В декабре я была уволена по сокращению штата, в январе я поступила посудомойкой в ОРС железнодорожная организация, работала в паровозном депо. В марте бела уволена из-за документов. Если бы не это то во всех организациях можно быстро продвинутся посылают на курсы поваров и т. д. в каждой отрасли можно продвинутся но не мне с моей фамилией и происхождением. При каждой перемены работы у меня была перемена с квартирами. Единственные друзья фотографы уехали на Украину. В период моей работе в ресторане зимой 48 г. я побрила голову, волосы выросли через 6 месяц, кудрявые, а теперь эти кудри отходят, прямо жалко.
Но я продолжаю насчет работы. Перед отъездом фотографы в марте м-це меня устроили домработницей о одной врачихи, одинокая с девочкой. Я у ней поработала до мая м-ц 49 г. И вот как прожила эту зиму с 48 на 49 г. раздетая и босая с переменами каждые три м-ца. Это самое жуткое воспоминание моей жизни. И когда я еду с села на станцию у меня остается тяжелые впечатления от этой станции. Даже как на зло развалился дом где жили фотографы и если я хочу припомнить несколько приятных минут в этой семьи то только смотреш на кучи кирпичей. В эту зиму 48 г. на 49 г. я лазела по поровозам и тендерам и выпрашивала у машинистов уголь. Таскала его, грязная, потная. Я с дрожу вспоминаю эту зиму. Весной я в мае 49 г. поступила на сырзавод, меня взяли на пробу один месяц. Потомучто работа тяжелая физическая, и мне сказали что я врядле справлюсь. Но я старалась и кое как выдержала меня оставили. Через три м-ца в августе завода разделили и дня часть перекочевала со скотом в горы 20 км от района. Я тоже перекочевала в горы – я принимала молоко, топила, мыла и таскала фляги и кроме этого я была свинаркой, была на двух окладов у меня было шесть казенных свиней – огромные до двух годичных. Ездила в район три раза в месяц, возила сливки на быках. Работала все лето, поступила в члены профсоюза, добилась трудовой книжки. К осени я уже искала себе работу каждый раз как ездила со сливками, бегала по организациям и мне в Потребсоюзе обещали работу на официантку, я предупредила своего майора на отметки что осеню я останус без работы потому, что сезон молока кончаеться и всех увольняют. Майор обещал меня устроить. Работа была тяжелая на заводе, к осени я уволелась потомучто работа зимняя мне не по силам, хоть меня оставляли но надо была перейти на хозяйственные работы как копать мазать, белит, лед заготовлять, ледник копать, это не в моих силах, и я так летом ели выдержала, а в холод раздетой никак невозможно. Вот так я жила до октября 1949 г. В следующем письме дальше напишу. Пока крепко при крепко целую Люся».

«Из Дубравлага МВД подлежит освобождению по отбытии срока наказания заключенная Кузьменко Галина Андреевна. В соответствии с распоряжением МГБ СССР Кузьменко может быть освобождена только по получении от ее дочери Михненко Елены Нестеровны заявления о том, что она согласна взять под опеку на иждивение освобождающуюся Кузьменко. Просим дать указание вызвать гражданку Михненко, проживающую по адресу Джамбул, ул. Малая Карабакирская, дом 43, и при ее согласии получить от нее заявление по прилагаемой форме, заверенное печатью местных органов власти и ее подписью, и выслать нам. Срок предоставления материала в 9-е управление МГБ СССР истекает 20 марта 53 года, а потому просим высылку этого заявления не задерживать».

Заключение:

«Рассмотрев поступившие из Управления Дубравного лагеря МВД материалы с заключением лагеря и прокуратуры о передаче под опеку родственникам Кузьменко, уроженки г. Киева, из семьи жандарма царской охранки, со средним образованием, нашел, что она была осуждена на 8 лет ИТЛ за участие в анархической банде в борьбе против советской власти и брак с Махно, после разгрома контрреволюции Кузьменко вместе с Махно сбежала за границу. По решению центральной комиссии МВД, МГБ и Прокуратуры СССР Кузьменко отнесена в категорию особо опасных государственных преступников и содержится в особом лагере МВД. В соответствии с указом ПВ СССР от 21 февраля 1948 года подлежит высылке на поселение, но так как она медкомиссией признана стойким инвалидом не могущей себя обеспечить средствами существования, а дочь Михненко Елена Нестеровна, проживающая в городе Джамбуле, изъявила согласие взять ее под свою опеку, полагал бы Кузьменко по отбытии срока наказания в ссылку не направлять, а передать под опеку дочери и надзор органов МВД... Инспектор 5-го отделения Отдела "П" МВД СССР подполковник Волков».

«Дорогая мамочка!
Письмо твое получила. В июне я тебе послала маленькую посылку, в основном лекарства, которые ты просила. Я посадила зерна, но только вырастила дикий мак. С экзаменами я покончила благополучно. Теперь у меня на руках свидетельство об окончании семилетки. Я жду твоего приезда с нетерпением, я уже сказала, что беру старушку мать на иждивение. При твоем выезде телеграфируй, каким поездом ты приедешь. Я тебя встречу на перроне, если все выйдут на вокзале и меня по какой-нибудь причине не будет, то садись на автобус, который едет в «город», и выходи до станции «Гостиница», и дойдешь до Малой Корабожурской, 43.
Еще осталось месяц ждать. Надеюсь, что к 1-му сентября увидимся.
В начале августа вышлю денег.
Жду с нетерпением и крепко целую. Люся».

Во время хрущевской "оттепели", Галина Андреевна Кузьменко обратилась в Правительство СССР с просьбой о реабилитации. Из Прокуратуры Украинской ССР 30 июня 1960 года пришел ответ:

"По Вашему заявлению Прокуратура УССР изучила дело, по которому Вы были осуждены. Материалами дела виновность Ваша доказана, и оснований для реабилитации не усматривается. 3ам. начальника отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Г.Малый".
Другими словами, 72-летняя старушка-инвалид продолжала оставаться опасной контр-революционеркой...

Елена Несторовна окончила Ташкентский строительный техникум, а затем Джамбульский гидромелиоративно-строительный институт. Работала прорабом… Из беседы с журналистом Сергеем Семановым – 1969 год:

– Ненавижу политику с детства. Хорошо помню отца. У нас дома всегда было полно народу, масса газет. И я тогда уже поклялась себе, что никогда не стану интересоваться политикой и газет не читать. У меня нет родины. Францию я родной не считаю, Россию тоже. Да, я говорю с сильным французским акцентом, когда я говорю по-немецки, то тоже считают, что я француженка. Да, тут очень многие мужчины мною увлекались, но когда узнавали, чья я дочь, шарахались в сторону. Одни это делали корректно, другие трусливо или даже грубо. Люди при этом хорошо раскрывались. Детей я не хотела. Плодить нищих? И чтобы у них была моя судьба? О роли своего отца в вашей истории я во Франции совсем не знала. Когда меня поместили в киевскую тюрьму, одна сокамерница, узнав, чья я дочь, спросила – того самого бандита? Я оскорбилась и ударила ее.

«Прокуратура Украинской Советской Социалистической республики. Михненко Елене Несторовне.
Сообщаем, что на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года уголовное дело, по которому вы были репрессированы, прекращено, и в настоящее время вы реабилитированы. Член коллегии Прокуратуры УССР В. И. Лесной. 13.09.89 г.»…

Точно такое же известие, слово в слово, пришло и на имя её матери Галины Андреевны Кузьменко, скончавшейся в Джамбуле ещё 22 марта 1978 года...

Желание катнуть в Гуляйполе было давно. Но время предоставились только в августе. Итак за день до поездки велосипед был тщательно подготовлен, трансмисия почищена и смазана, а шины накачаны по максимуму. 8 августа около 09.00 часов я со своим товарищем, который кстати к тому времени из Орловщины уже приехал на своем велосипеде в г.Синельниково выехали на трассу Т 0401 в направлении г.Гуляйполе. По пути я проезжал через живописные села Днепропетровщины. В пгт.Васильковка, мы свернули с трассы к реке Волчья, где немного передохнули и искупались. День поездки выдался очень жарким, но ехалось довольно легко.

Около 17.00 мы приехали в г.Гуляйполе и первым делом направились к родственникам Нестора Махно, а именно в дом его самого старшего брата Поликарпа (Карпа) который сохранился до наших дней. Подъехав, постучались во двор, вышла хозяйка и спросила: "К Нестору пришли? Да, он тут сидит", заходите. Пошутила хозяйка. В доме сейчас живет жена покойного племянника батьки Виктора - Любовь Федоровна, которой 78 лет, а до этого в доме жила Акулина, дочь Карпа и мать Виктора. Дом Карпа хоть и старый, но отремонтирован хорошо. Помогла городская власть. Прямо во дворе возле дома установлен памятник Нестору Махно. Хата огорожена невысоким забором и летом буквально утопает в зелени и цветах. В этом доме по преданиям, часто останавливался батька. Любовь Федоровна пригласила нас пройти в дом. В доме четыре комнаты, дальняя — вся в фотографиях рода Махно, плакатах "Анархия — мать порядка" и "Гуляйполе-Махноград". Любовь Федоровна показала пакет с рваным пальто Галины, в котором она приехала в Гуляйполе после ГУЛАГа. "Ей предлагали остаться тут, но она уехала в Казахстан к дочери, — говорит Любовь Федоровна. — Жаловалась, что Елена не вышла замуж и не хотела детей, а свою фамилию считала проклятием рода. Когда я находилися в хате Карпа, у меня было такое ощущение, что здесь до сих пор витает дух воли и борьбы, наверное энергетика все таки есть. Когда я рассматривал фото, Любовь Федоровна рассказывала интересные факты о Несторе и его семье, а так же о том, что всю жизнь Виктор занимался поисками людей, которые были связаны с его знаменитым родственником. В 1970-х г. Виктор узнал, о том чо первая жена Нестора живет в соседнем городке Пологи, куда сразу и поехал. Так же Виктор нашел и в далеком Казахстане Галину Кузьменко и дочь Нестора Махно - Елену. Потом хозяйка угостила нас чаем. Любовь Федоровна завела специальную тетрадку, куда записывают имена все гости. - Чаще всего из Украины, России и Франции. Не нарушая традицию и мы оставили свои автографы). Говорила, что к ней беларусы приезжали и привезли буханку черного хлеба, кторый так любил батько Махно. Побеседовав еще немного мы поблагодарили хозяйку за гостеприимство и поехали посмотреть музей. В сам музей попасть уже не получалось, так как было около 18.30 час. Когда подъехали к зданию краеведческого музея, то пошли посмотреть на памятник тачанке и памятный крест Махно расположенные возле музея. В это время к нам вышел сторож и узнав, что мы приехали в сюда на велосипедах из другой области, пошел нам на встречу и пустил в музей. Так сторожу пришлось поработать для нас еще и экскурсоводом). Основан музей в 1960 году по решению Гуляйпольского районного совета. Для музея было отведено историческое здание, где раньше находился банк «Общество взаимного кредита», который является уникальным памятников архитектуры начала 20 века. В музее более чем 18 тысяч экспонатом и по моему 8 или 9 экспозиций. Музей состоит из двух уровней. Само здание, его величественные и массивные стены постройки 1901 года очень впечатляют. Музей пользуется большой популярностью не только у украинских туристов, но и у жителей Германии, Франции, Италии, Польши, Испании, России. После осмотра экспонатов в музее мы отправились к Гуляйпольскому городскому совету имени Махно. В здании все сохранилось практически в первозданном виде. Современный ремонт выдают лишь пластиковые окна и двери, а также свежий слой краски. В здании горсовета в те времена проходили съезды фронтовиков-повстанцев, рабочих и крестьянских советов. В память о Несторе Махно на ярко-синем здании установлена в середине 1990-х мемориальная табличка. Недалеко от горсовета находится паровая мельница. На фасаде здания кирпичная гравюра «Надежда 1894 год». Это имя дочери помещика и переселенца из Германии Дмитрия Шредера. Он был одним из самых богатых помещиков в этом районе. В конце 19 века ему и принадлежала постройка. В трехэтажной части здания жила семья Шредеров, рядом находился цех. За свою долгую историю мельница несколько раз горела и до 2010 года голые стены трехэтажного здания украшали город, пока местные предприниматели не взяли ее в аренду и не отремонтировали. Что ни будь перестраивать и реставрировать в здании мельницы им не разрешают власти потому, что это памятник архитектуры. Сейчас мельница используется по назначению, за старыми стенами кипит производство - там как и раньше изготавливают муку. Я бы даже сказал муку с традициями:) В завершении нашей экскурсии мы заехали в центр города, где находится второй памятник Нестору Махно. Немного передохнув, мы поехади дальше, в г. Бердянск, но это уже совсем другая история.

В пути на Гуляйполе...

Заехали немного передохнуть и окунуться.

Гуляй-Поле, гуляй ветер,

Как же дышится легко,

Ветер, воля и свобода,

Да и поле широко...

Хата самого старшего брата Нестора - Поликарпа (Карпа) Ивановича Махно сохранившаяся до наших дней. В доме сейчас живет жена покойного племянника батьки Виктора - Любовь Федоровна, которой 78 лет. Дом Карпа хоть и старый, но отремонтирован хорошо. Помогла городская власть. Хата огорожена невысоким забором и летом буквально утопает в зелени и цветах. Пользуясь случаем и я решил сфотографироваться возле дома в котором по преданиям, часто останавливался батька.

В доме четыре комнаты, дальняя — вся в фотографиях рода Махно, плакатах "Анархия — мать порядка" и "Гуляйполе-Махноград".

Любовь Федоровна показала пакет с рваным пальто Галины, в котором она приехала в Гуляйполе после ГУЛАГа. "Ей предлагали остаться тут, но она уехала в Казахстан к дочери, — говорит Любовь Федоровна. — Жаловалась, что Елена не вышла замуж и не хотела детей, а свою фамилию считала проклятием рода.

Нестор Махно.

Дочь Нестора Махно - Елена.

Братья Махно. Все братья были заодно с Нестором и по очереди погибли за общую идею, но именно Карпу Нестор больше всех доверял и считал правой рукой.

В 1970-х Виктор узнал, что в соседнем городке Пологи живет первая жена Нестора - Настя Кузьминична.
- В молодости Настя была первой красавицей на селе. Нестор Иванович, как только увидел ее, сразу влюбился.

Любовь Федоровна завела специальную тетрадку, куда записывают имена все гости. - Чаще всего из Украины, России и Франции. Не нарушая традицию и мы оставили свои автографы)

Виктор и Галина Кузъменко в Казахстане 1973 год.

Семейные реликвии. Раньше в хате жила Акулина дочь Карпа Махно, а после нее Виктор - ее сын с семьей. С первой женой он развелся, после встретил Любовь Федоровну. Они с 1986 года жили вместе, а в 2003-м она овдовела. - Всю жизнь Виктор занимался поисками людей, которые были связаны с его знаменитым родственником.

Памятник тачанке возле Краеведческого музея.

Памятный крест Махно.

Краеведческий музей расположен в помещение бывшего банка «Общество взаимного кредита» в центре города Гуляйполе.

При входе в музей, находится бюст Нестора Махно и герб города.

Махновская тачанка, ставшая легендой и символом эпохи.

Галерея гетманов Запорожской Сечи.

Воссозданная вычурная обстановка мещанской комнаты начала ХХ столетия с ее резной мебелью и кружевными скатертями, фарфоровой посудой и шторами с бахромой, пианино и лампой под тканевым абажуром.

Экспонаты и предметы, а так же обстановка комнаты как нельзя лучше передают дух предреволюционного возвышено-мечтательного времени.

Очень понравилась мещанская обстановка тех лет. Вся мебель, предметы и вещи находящиеся в комнате - подлинные.

Величественные и массивные стены постройки 1901 года очень впечатляют (на снимке подвал здания бывшего бынка)

События бурных лет гражданской войны и Нестор Махно, прославивший Гуляйполе далеко за пределами Украины.

В плакатах, лозунгах, знаменах осели пылью искалеченных человеческих судеб и несбывшихся чаяний где-то на колесе черной тачанки.

Притаившейся в углу среди карт, схем, писем, фотографий, личных вещей тех, что стал их непосредственным участником...

Гражданская война на Украине 1919-1920 гг.

Боевой путь Революционной повстанческой армиии Украины им.Батько Махно.

Любимая Женщина Нестора Махно

Нестор Иванович Махно родился в 1888 году в селе Гуляйполе Екатеринославской губернии. Он был пятым ребенком в бедной крестьянской семье. В 16 лет Нестор вошел в организацию революционеров-анархистов "Союз бедных хлеборобов", которая, "в целях установления социальной справедливости", в 1905-1906 годах совершила несколько удачных налетов на местных богачей, заодно убив полицейского пристава.

Ко времени первого ареста, в двадцатилетнем возрасте, он уже был женат: мать и братья свели его с первой женой, надеясь таким образом отвлечь парня от "Союза бедных хлеборобов". Скоро, однако, молодая жена от Махно ушла.

Как несовершеннолетнему, смертная казнь была заменена ему 20 годами каторги. Почти 10 лет провел Нестор Махно на Акатуе, а затем, после попытки побега, - в Бутырской тюрьме. Был освобожден по амнистии Временного правительства и сразу поехал домой, на Екатеринославщину. А там его уже ждала Анастасия Васецкая, с которой он переписывался в течение всех лет каторги и на которой женился через восемь месяцев после освобождения.

Теперь Махно - председатель "Гуляйпольского комитета защиты революции", досрочно и бескровно выполнивший задачи Октября, подписав 25 сентября 1917 года декрет о национализации всей земли в уезде и разделе ее между крестьянами.

Махно постоянно находился в разъездах, подолгу не возвращаясь в Гуляйполе. И вот однажды кто-то сообщил Анастасии, что ее муж погиб. Погоревав, она вскоре снова вышла замуж, а их ребенок к тому времени умер.

Во время оккупации Украины немцами началось движение, которое западные историки называют "крестьянской войной под предводительством Махно".

В этот период Махно увлекается Марусей Никифоровой, более известной как "атаманша Маруся". Но Никифорова была замужем...

В октябре 1918 года за удачный бой под Дибровкой повстанцы стали величать Нестора Ивановича "батько". Тогда же новоиспеченный "батько" встретился с третьей женой, телефонисткой Тиной. Вскоре Тина и Махно расстаются.

По мере успехов "армии имени батьки Махно" большевики были вынуждены заключить с последним договор. Н. Махно отныне - командир 3-й бригады Заднепровской дивизии, которой командовал П. Дыбенко. Вот что он рассказывал, посетив бригаду: "Развернуты детские сады, "деткоммуны". По этой 2 линии Махно направил Марусю Никифорову, решив не допускать ее к войсковой работе". За самоуправство и бандитизм Никифорову на полгода лишили права занимать ответственные руководящие должности.

Но тут в жизни Нестора Ивановича появляется новая женщина, его личный секретарь, а затем и жена - Галина Кузьменко, учительница по образованию. По воспоминаниям, это была "очень красивая брюнетка, с очаровательными темными глазами и свежим, хоть и смуглым цветом лица". Она часто ездила верхом, ходила в атаку, стреляла из пулемета. Когда один из махновцев изнасиловал женщину, жена Махно, узнав об этом, собственноручно расстреляла насильника. Чувствуя в Марусе Никифоровой соперницу, она все дальше и дальше отстраняет ее от Махно. В итоге "атаманша" покидает "батьку".

В августе 1921 года, преданный и преследуемый красными, Махно с женой и небольшим отрядом уходит в Румынию. И начались скитания: из Бухареста Махно с женой бежал в Варшаву, где Галина родила в тюрьме единственную дочь Елену, затем через Восточную Пруссию семейство воссоединилось в Париже. Перебивались случайными заработками. Например, несколько лет Нестор Махно занимался плетением тапочек из разноцветных веревок, издал книгу. Дочь Елена, которую Махно очень любил и баловал, воспитывалась в семьях знакомых анархистов, училась во французской школе, украинского языка не знала вовсе, русский быстро забывался.

Умер Нестор Иванович в 1934 году от туберкулеза и похоронен на парижском кладбище Пер-Лашез. На скромном памятнике, по его завещанию, написано: "Советский коммунар Нестор Махно". Его вдове тогда минуло всего 37 лет. Новой семьи она не завела.

В 1943-м немцы вывезли Елену в Берлин на работы. Мать поехала за дочерью.

В 1945-м в Киеве их поместили в одну камеру с уголовницами, которые "зарились на наши заграничные тряпки, в особенности белье", вспоминала Г. Кузьменко. В середине декабре зачитали приговор: матери дали восемь лет лагерей, дочери - пять лет ссылки. Там, на окраине Джамбула и закончилась история боевой подруги Нестора Махно "матушки" Галины.

Список литературы

Светлана Салий.Любимая Женщина Нестора Махно.