Мария игнатьевна закревская бенкендорф будберг биография. Мария игнатьевна закревская-бенкендорф будберг. Мария закревская-бенкендорф-будбергсильнее жизни

В Москве в свое время ее считали тайным агентом Англии, в Эстонии - советской шпионкой, во Франции русские эмигранты одно время думали, что она работает на Германию, а в Англии, что она - агент Москвы. На Западе ее назвали "русской миледи", "красной Мата Хари".

«Железная женщина» - так назвал Марию Закревскую-Бенкендорф-Будберг еще в 1921 году Максим Горький. В это прозвище вложено больше, чем может показаться на первый взгляд. Горький всю жизнь знал сильных женщин, его тянуло к ним. Мура (так звали ее друзья) была и сильной, и новой, и, кроме того, она считалась правнучкой или, может, праправнучкой Аграфены Федоровны Закревской, жены московского губернатора, которой Пушкин и Вяземский посвящали стихи. Пушкин называл Аграфену Федоровну в письмах шейной Венерой. Это был второй смысл прозвища Горького. И третий проявился постепенно, как намек на «Железную маску», на таинственность, окружавшую эту женщину.

На самом деле Мария Игнатьевна была дочерью сенатского чиновника, Игнатия Платоновича Закревского, не имевшего отношения к графу А.А. Закревскому, женатому на Аграфене. Первый муж Муры, И.А. Бенкендорф, не принадлежал к линии графов Бенкендорф и не имел графского титула. Не заканчивала Закревская и Кембриджский университет, как утверждала, и не была переводчицей шестидесяти томов русской литературы на английский язык. Единственное, что было правдой - это ее второе замужество, которое дало ей титул баронессы Будберг. И хотя с самим бароном она рассталась очень быстро, чуть ли не на следующий день после бракосочетания, с его именем не расставалась до самой смерти.

Ее называли «красной Мата Хари». По некоторым версиям, Закревская работала сразу на три секретные службы: советскую (ВЧК), английскую и германскую. Кроме того, она любила мужчин и не скрывала этого. Ее избранники отвечали ей страстной и преданной любовью. Среди ее сердечных привязанностей - писатели Максим Горький и Герберт Уэллс, английский разведчик Локкарт, председатель ревтрибунала ВЧК Петере.

Первый законный супруг Марии Игнатьевны граф И. А. Бенкендорф, прежде чем был застрелен летом 1918 года, узнал, что его жена влюблена в английского дипломата Локкарта.

Роберт Брюс Локкарт впервые приехал в Россию в 1912 году в качестве вице-консула. Он не знал страны, но быстро обзавелся друзьями, полюбил ночные выезды на тройках, ночные рестораны С цыганами, балет, Художественный театр, интимные вечеринки в тихих переулках Арбата. В 1917 году он ненадолго уехал домой в Шотландию, но затем возвратился - но уже в другую Москву, в другую Россию. Он приехал как специальный агент, как осведомитель, глава особой миссии, чтобы установить неофициальные отношения с большевиками. Встретившись с Мурой в посольстве, он был очарован ее жизнеспособностью и стойкостью. Скоро оба страстно влюбились друг в друга. В начале сентября 1918 года ночью Муру забрал из постели Локкарта наряд чекистов во главе с преданным помощником «железного Феликса» Яковом Петерсом. Невыяснено, привез ли он Муру сразу в ЧК или к себе на квартиру, где пытался перевербовать. Так или иначе, но Закревская оказалась в подвалах Лубянки. По свидетельству английских источников, 4 сентября 1918 года сэр Роберт Брюс Локкарт, которого чекисты уже считали главным действующим лицом «заговора Антанты», обратился в комиссариат по иностранным делам с просьбой об освобождении Муры. Получив отказ, он отправился на Лубянку к Петерсу. В результате Локкарт был немедленно арестован и провел в заключении несколько недель. Мура же была освобождена и даже получила возможность посещать Локкарта в Кремле, ибо английский разведчик проводил свое заключение в комфортабельной квартире бывшей фрейлины императрицы. В октябре Локкарту в числе других представителей «миссии Антанты» было разрешено вернуться «домой в обмен на освобождение российских официальных лиц, задержанных в Лондоне…»

После освобождения Локкарт отбыл в Англию, и Закревская осталась в Москве в полном одиночестве, больная легкой формой испанки. Когда кончились деньги, она продала свои девичьи бриллиантовые серьги, последнее, что у нее было. Денег хватило, чтобы добраться до Петрограда в коридоре вагона третьего класса. Она выехала туда зимой 1919 года. Но в Петрограде ее арестовали и освободили лишь после звонка на Лубянку. Мура понимала, что она должна работать, чтобы прожить. Но как и где?

В это время пролетарский писатель Максим Горький организовал издательство «Всемирная литература», и Закревская узнает, что в издательстве нужны переводчики с английского на русский. Она познакомилась с писателем Корнеем Чуковским. И хотя Мура никогда не переводила на русский язык, поскольку знала его слабее английского и французского, Чуковский обошелся с ней ласково и дал кое-какую конторскую работу. Вскоре он приводит Закревскую к Горькому.

В то время у писателя в его большой квартире бывало много людей, и неизвестно было - кто живет здесь постоянно, а кто - временно. Здесь, кроме писателя, его сына, М.Ф..Андреевой и ее родственников, бывали В. Ходасевич, Ф. Шаляпин, Б. Пильняк, Л. Рейснер. М. Добужинский и многие другие, в том числе и члены правительства - Луначарский, Коллонтай, Ленин.

Постепенно Мура перебралась в квартиру Горького и уже через неделю оказалась в доме необходимой - стала личным секретарем писателя, помогала разбирать корреспонденцию, отбирала для него наиболее важные статьи из газет и журналов, выполняла машинописные работы. И просто умела слушать и вести разговоры о музыке, поэзии, искусстве. Комнаты Муры и Горького находились рядом. Горький восхищался не только ее талантом собеседника. Она была моложе писателя на 24 года. Кстати, свой роман «Жизнь Клима Самгина» он посвятил ей, Марии Игнатьевне Закревской.

В 1921 году в доме Горького появился знаменитый английский писатель Герберт Уэллс, старый знакомый Горького. Он хотел посмотреть Россию, увидеть результаты революции, которую приветствовал. Уэллс немедленно покорил всех своим умом, веселым разговором, энтузиазмом. Мура состояла при нем переводчиком - она была официально приставлена к нему по распоряжению Кремля. Уэллс знал Закревскую еще в Лондоне, до замужества, девять лет назад, когда ей было двадцать. К концу второй недели пребывания в Петрограде Уэллс внезапно почувствовал себя подавленным, и Мура, улыбаясь ему своей лукавой и кроткой улыбкой, уводила его гулять на набережную, в Летний сад. В результате Уэллс очутился у ее ног. И, уехав, посылал ей письма с оказией.

Зимой 1921 года Мура уехала в Эстонию, где у родственников мужа жили ее дети. В Таллинне она была арестована как советская шпионка. Ее выпустили. Но, поскольку въездная виза истекала через три месяца, в конце своей поездки она вышла замуж за барона Николая Будберга, эстонского подданного.

Горький и Мура состояли в переписке, и она время от времени получала чеки из Дрезденского банка, куда переводились гонорары Горького.

Весной 1922 года она наконец приехала к Горькому в Херингсдорф, и вскоре они все поселились в Саарове.

Чем привлекала Мура и Горького, и Уэллса, и множество других мужчин? Сияющее миром и покоем лицо, большие, глубокие глаза, яркий и быстрый ум, понимание собеседника с полуслова… Стройная и крепкая, элегантная даже в простых платьях. Драгоценностей она не носила, ее запястье туго стягивали мужские часы на широком кожаном ремне.

Живя с Горьким, время от времени Мура уезжала «к детям», на месяц-полтора. Мало кто знал подробности этих поездок, где и с кем она бывала. Даже спустя двадцать лет она молчала о своих встречах с Гарольдом Никольсоном, завтраках с Сомерсетом Моэмом, дружбе с Витой Саквиллуэст, приемах во французском посольстве. Виделась Мура и с Локкартом, который позднее описал первую после разлуки встречу в своей книге воспоминаний.

Горький понимал, что Закревская не вернется с ним на родину. Она все чаще ездила в Лондон, где встречалась с Локкартом и возобновила отношения с Уэллсом. Вскоре, окончательно выбрав Лондон, она поселилась в двух шагах от дома Уэллса. Она сказала ему, что останется с ним столько, сколько он захочет, но замуж за него не выйдет никогда. Эта связь длилась около тринадцати лет, до самой смерти писателя, и Уэллс очень страдал от того, что Закревская отказалась от замужества с ним. По завещанию после смерти Уэллс оставил Муре сто тысяч долларов, на которые она и жила почти до конца.

Осенью 1974 года она переехала в Италию и 2 ноября умерла в доме одного из предместий Флоренции, где проживал ее сын. Он перевез тело матери в Лондон, где ее отпели в православной церкви и похоронили 11 ноября того же года…

Бывший советский разведчик Леонид Колосов пытался отыскать документы, связанные с работой Муры. Однако личного дела авантюристки в архиве службы внешней разведки не оказалось, хотя обнаружились оперативная справка на нее и ряд документов из других дел, в которых Закревская играла не последнюю роль.

Но разведчик не нашел в доступных ему документах ничего, свидетельствующего о международном шпионаже, и даже в немецком секретном архиве не оказалось доказательств. И немцы в конечном итоге пришли к выводу, что самое вероятное из всех невероятных предположений заключается в том, что она была агентом ЧК. Леонид Колосов, в принципе соглашаясь с германскими документами, считает, что слово «агент» слишком высоко для определения секретной деятельности Закревской. Она, по его мнению, была осведомителем у чекистов, попросту говоря, «стукачкой». Колосов выдвинул и такое предположение - именно Мура отравила М. Горького по указанию своего начальника Ягоды.

Но это всего лишь недоказанное предположение, основанное на недомолвках, намеках тех, кто имел отношение к разведывательной деятельности. И жизнь Марии Игнатьевны Закревской-Бенкендорф-Будберг по-прежнему окутана тайнами и легендами.

Буккер Игорь 20.04.2013 в 16:00

Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, названная Ниной Берберовой "железной женщиной", - особа невероятно интересная по двум статьям: как двойной агент британской и советской разведки и любовница выдающихся писателей Горького и Уэллса. Практически вся наша информация о ней происходит из книги Берберовой, которая предупреждала, что верить всему, что говорила ей Мура, нельзя.

"Чтобы выжить, ей надо было быть зоркой, ловкой, смелой и с самого начала окружить себя легендой", - писала в книге "Железная женщина" Нина Берберова. - Кто она? - спрашивали меня друзья, узнав про книгу о Марии Игнатьевне Закревской-Бенкендорф-Будберг. - Мата Хари? Лу Саломе?"

Мура, как звали ее близкие, родилась в 1892 году в семье черниговского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, хотя всю свою жизнь врала, что приходится правнучкой Аграфене Федоровне Закревской, жене московского генерал-губернатора - известной красавице, воспетой Пушкиным "медной Венере". Вячеслав Ходасевич, веривший Муриной муре, частенько ей говорил: "Искать примеров, как нужно жить, не нужно, когда была такая бабушка".

Сводный брат Платон служил в русском посольстве в Лондоне и в 1911 году Мура приехала к нему и училась в школе для девушек Ньюхэм в Кембридже. Потом она утверждала, что за ее плечами Кембриджский университет. Иностранные языки она знала, но долгое пребывание в иноязычной среде наложило отпечаток на ее русский язык. В том же году Мура Закревская вышла замуж за сотрудника русского посольства Ивана Александровича Бенкендорфа и стала называть себя графиней, хотя супруг графом не был. Он принадлежал к боковой ветви знаменитого рода и прав на титул не имел. В 1913 году она родила сына, через два года - дочь.

Летом 1917 года Бенкендорфы находились в своем эстонском поместье, в октябре Мура поехала в Петроград и не вернулась. Местные крестьяне зверски убили ее мужа. Дети остались с гувернанткой и Мура долгое время не знала об их судьбе. Вскоре ее выселили из столичной квартиры и она нашла приют в британском посольстве. Здесь она познакомилась с вице-консулом и по совместительству британским разведчиком Брюсом Локкартом. Его супруга, потеряв при родах первенца, рожать второго уехала в Англию. Локкарт настолько загулял, что в начале осени 1917 года ему настоятельно порекомендовали вернуться домой и навестить семью.

Роман Муры и Брюса разгорелся почти сразу после приезда Локкарта в Москву. "В мою жизнь вошло нечто, что оказалось сильнее и прочнее всех других связей, чем сама жизнь", - признавался Локкарт в своих "Мемуарах британского агента". Локкарт поселил русскую любовницу в своей квартире в Хлебном переулке. Лавстори приказала долго жить в ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 года, когда в дверь постучали чекисты. На англичанина повесили "дело послов", в котором он был задействован по самую маковку, а заодно взяли и Муру.

Спустя три недели в камеру Локкарта пришел заместитель Дзержинского Яков Петерс с Мурой под ручкой, чтобы освободить шпиона. "Здравствуй, моя Мурка и прощай!" - мог бы пропеть погоревший агент, благодаря свою заступницу. Каким образом Мура отблагодарила Петерса - нам неизвестно. Вопрос о том, была ли Мура двойным или тройным агентом, работала ли она на советскую, немецкую, британскую разведки - остается открытым. Архивы пока закрыты, а верить Муре на слово не советовала даже ее биограф.

Мура попросилась к Чуковскому на работу переводчицей. Мура знала немецкий, французский, английский и итальянский языки. Корней Иванович устроил ее к Горькому в секретари. Считается, что Мура стала любовницей любвеобильного Алексея Максимовича. Горький посвятил ей свой последний роман "Жизнь Клима Самгина". Казалось, Мура наконец обрела покой и устроилась в этой жизни, но тут свинью ей и Горькому подложил глава Петрограда Григорий Зиновьев. Это только ради рифмы говорится, что "писатель Горький Алексей был остроумнейший еврей". Большевик Гирш Аронович, мягко говоря, недолюбливал пролетарского писателя, а Муру откровенно считал английской шпионкой. Муру арестовали, но после письма Горького куда-надо - ее выпустили.

Пока Горький лечил свой туберкулез, разъезжая по заграницам, Мура вела хозяйство писателя. По совету адвоката, чтобы получить свободный выезд за бугор, надо было иметь эстонский паспорт и Мура заключила фиктивный брак с бароном Николаем Будбергом. В отличие от предыдущего мужа - этот был действительно барон. Новоявленная баронесса Будберг передала своему мужу - кутиле и картежнику - тысячу долларов, которую из Берлина ей прислал Горький, и навсегда с ним распрощалась, оставив себе только фамилию и титул.

По отзывам современников, Мура не отличалась особой красотой, порой вела себя развязно и много пила. Словом, эдакая эмансипэ начала прошлого века. "Она пользовалась сексом, она искала новизны и знала, где найти ее, и мужчины это знали, чувствовали это в ней и пользовались этим, влюбляясь в нее страстно и преданно, - пишет Берберова. - Ее увлечения не были изувечены ни нравственными соображениями, ни притворным целомудрием, ни бытовыми табу. Она была свободна задолго до всеобщего женского освобождения".

Авантюристка и двойной агент ГПУ и английской разведки, она пользовалась славой женщины сведущей и очень опасной. На Западе ее называли «русской миледи» и «красной Матой Хари».

Сталин, попыхивая трубкой, перебирал лежащие перед ним фотоснимки страниц из дневника Горького. Остановил тяжелый взгляд на одной.

«Досужий механик подсчитал, что ежели обыкновенную мерзкую блоху увеличить в сотни раз, то получается самый страшный зверь на земле, с которым никто уже не в силах был бы совладать. При современной великой технике гигантскую блоху можно видеть в кинематографе. Но чудовищные гримасы истории создают иногда и в реальном мире подобные преувеличения… Сталин является такой блохой, которую большевистская пропаганда и гипноз страха увеличили до невероятных размеров».

…В тот же день, 18 июня 1936 года, в Горки, где лечился от гриппа Максим Горький, отправился Генрих Ягода в сопровождении нескольких своих сподручных, в числе которых была таинственная женщина в черном. Нарком НКВД заглянул к Алексею Максимовичу совсем ненадолго, а вот женщина, по словам очевидцев, провела у постели писателя более сорока минут…

Утром 19 июня в советских газетах было помещено траурное сообщение: великий пролетарский писатель Алексей Максимович Горький скончался от воспаления легких.

Так ли было на самом деле или нет (существует множество версий, от чего умер Горький, и приведенная выше -лишь одна из них), мы, наверное, никогда не узнаем. А вот таинственная женщина в черном была. И именно она последней видела Горького живым.

Красная Мата Хари

МАРИЯ Игнатьевна Будберг, в девичестве Закревская, по первому браку графиня Бенкендорф, была женщиной поистине легендарной. Авантюристка и двойной агент ГПУ и английской разведки, она пользовалась славой женщины сведущей и очень опасной. На Западе ее называли «русской миледи» и «красной Матой Хари».

Она свободно владела английским и немецким языками. Одно время (до революции) работала в русском посольстве в Берлине. Тогда же тесно сошлась с английским дипломатом Робертом Брюсом Локкартом.

В 1918 году ее мужа, графа Бенкендорфа, расстреляли, а графиню препроводили на Лубянку, якобы за шпионаж в пользу Англии. Обвинения были явно не беспочвенными, так как выручать графиню помчался сам глава английской миссии Локкарт. Вызволить агента-любовницу ему не удалось, да еще и сам угодил под арест. Освободили его только через две недели и сразу же выслали из России за организацию «заговора послов» против советского правительства.

Освободили и Закревскую-Бенкендорф-Будберг. Правда, с одним условием: если потребуется или когда потребуется, беспрекословно исполнять любые приказы НКВД.

Гражданская жена

МАРИЮ устроили на работу секретарем в издательство «Всемирная литература». А познакомил ее с Горьким Корней Чуковский. Он же описал первое редакционное заседание, на котором присутствовала Закревская. «Как ни странно, Горький хоть и не говорил ни слова ей, но все говорил для нее, распустил весь павлиний хвост. Был очень остроумен, словоохотлив, блестящ, как гимназист на балу».

Надо сказать, что Горький постоянно нуждался в притоке новых впечатлений. Чтобы творить, ему были необходимы повышенный тонус, состояние возбужденности и «неувядающая молодость души». А все это могла обеспечить только женщина. Недаром Алексей Максимович однажды заметил: «Самое умное, чего достиг человек, - это любить женщину».

Скорее всего, не красота (Мария Игнатьевна не была красавицей в полном смысле этого слова), а своенравный характер и независимость Закревской пленили Горького. Сначала он взял ее к себе литературным секретарем. Но очень скоро, несмотря на большую разницу в возрасте (она была моложе писателя на 24 года), предложил ей руку и сердце. Официально выйти замуж за буревестника революции Мария не пожелала, а может, не получила благословения на брак от своих «крестных» из НКВД, однако, как бы там ни было, на протяжении 16 лет она оставалась гражданской женой Горького.

Два писателя - это много

ГЕРБЕРТА Уэллса, прибывшего в Россию в сентябре 1920 года, определили жить в квартире Горького - с гостиницами в то время было туго. Мария согласилась быть его переводчицей. Вот как описывал Закревскую Уэллс: «В моем убеждении, что Мура неимоверно обаятельна, нет и намека на самообман. Однако трудно определить, какие свойства составляют ее особенность. Она, безусловно, неопрятна, лоб ее изборожден тревожными морщинами, нос сломан. Она очень быстро ест, заглатывая огромные куски, пьет много водки, и у нее грубоватый, глухой голос, вероятно, оттого, что она заядлая курильщица. Обычно в руках у нее видавшая виды сумка, которая редко застегнута как положено. Руки прелестной формы и часто весьма сомнительной чистоты. Однако всякий раз, как я видел ее рядом с другими женщинами, она определенно оказывалась и привлекательнее, и интереснее остальных. Мне думается, людей прежде всего очаровывает вальяжность, изящная посадка головы и спокойная уверенность осанки. Ее волосы особенно красивы над высоким лбом и широкой нерукотворной волной спускаются на затылок. Карие глаза смотрят твердо и спокойно, татарские скулы придают лицу выражение дружественной безмятежности, и сама небрежность ее платья подчеркивает силу, дородность и статность фигуры. Любое декольте обнаруживает свежую и чистую кожу. В каких бы обстоятельствах Мура ни оказывалась, она никогда не теряла самообладания».

Перед отъездом английского писателя случилась пикантная история. Ночью гость вышел из своей комнаты по нужде, а когда возвращался, перепутал дверь и по ошибке оказался в комнате Муры. По другой версии, Мура сама пришла к Уэллсу. Так или иначе, но утром они проснулись в одной постели…

Успокаивая Горького, Мария Игнатьевна говорила: «Алексей Максимович, какой вы, право! Ведь даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя - это слишком много! И потом, Герберт старше вас!»

Окружили… Обложили… Ни взад, ни вперед!

ИМЕННО Мура, так называли Марию Игнатьевну близкие (Горький, кстати, называл ее «железная женщина»), уговорила писателя вернуться в Советскую Россию.

Большевики устроили ему помпезную встречу. Он стал чем-то вроде наркома по делам литераторов. Его поселили в роскошном особняке, принадлежавшем до революции миллионеру Рябушинскому. Но… Его поездки по стране очень скоро стали ограничивать врачи: Москва - Горки или поднадзорные санатории на юге. «Устал я очень, словно забором окружили, не перешагнуть, - повторял Горький, по словам современника, как бы про себя. - Окружили… Обложили… Ни взад, ни вперед! Непривычно сие!»

Да, это был род домашнего ареста. Но чем же проштрафился великий пролетарский писатель перед вождем мирового пролетариата?

Скорее всего тем, что частенько вступался перед Сталиным за старых большевиков: Каменева, Рыкова, Бухарина. Первое предупреждение не соваться в дела ВКП(б) прозвучало через статью в «Правде» Д. Заславского, организованную Ежовым. «Статья была грубо-оскорбительна для человека, именем которого были названы улицы в каждом городе Советского Союза, - свидетельствует Нина Берберова. - Горький потребовал заграничный паспорт. Ему ответили отказом. Сталин больше ему не звонил и к нему не приезжал».

Развязка наступила, как мы уже писали, 18 июня 1936 года. Загадочная женщина в черном, проведя у постели больного писателя более сорока минут, вышла и скорым шагом удалилась вместе с Ягодой и его людьми. А еще через двадцать минут профессор Плетнев, лечивший писателя, объявил, что Алексей Максимович скончался.

Кстати, профессора Плетнева (по официальной версии, именно он отравил Горького) сначала приговорили к расстрелу, но потом смертную казнь почему-то заменили двадцатью пятью годами лагерей.

А Будберг отбыла в Лондон… Навсегда.

***

В 1968 ГОДУ Закревская-Бенкендорф-Будберг приезжала в Москву на празднования столетнего юбилей Максима Горького. Это была грузная женщина с отекшими ногами и лицом, выдававшим явное пристрастие к крепким напиткам. Сама ходить она не могла, и ее поддерживали с двух сторон.

Умерла последняя любовь первого пролетарского писателя в 1974 году в Великобритании в возрасте 83 лет.

Буккер Игорь 20.04.2013 в 16:00

Революция — время разрухи и поражающих бедствий, разрушительный вихрь, прокатившийся по несчастной стране. Кто способен выжить в аду, посреди лавины обрушившегося огня, рухнувших домов, атмосфер и обломков прежде знакомой жизни?В ту пылающую эпоху существовали личности, искусство интриги которых поражает воображение потомков. Личности, которых смело можно ставить в один ряд с известными авантюристами любой эпохи. Кто они, эти таинственные женщины? По сравнению с ними почему-то блекнут любовницы знаменитого Джеймса Бонда. Согласитесь, миледи из «Трех мушкетеров» личность гораздо более колоритная, чем стандартная секс-шпионка из пресловутой эпопеи про 007…

Миледи. Именно так называли героиню этой истории — революционной «миледи», Матой Хари, даже «красной маркизой Помпадур». Конечно, она не обладала привлекательностью прекрасной француженки из творения Дюма и даже обаянием настоящей Маты Хари. И, разумеется, ничего общего не было у нее с прекрасной маркизой, но…
О судьбе этой женщины написано много. Не всегда факты разных источников совпадают с достаточной точностью, однако все утверждают, что Мария Закревская-Бенкендорф была «русской миледи», выполняющей особые поручения ГПУ.

Часто Закревскую именуют графиней. Но она не была ею, а только называлась - с подсказки одного из руководителей ВЧК Якова Петерса.
Родилась Мария в 1892 году в семье полтавского помещика, сенатского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, не имевшего никакого отношения к графам Закревским.

Окончившая Институт благородных девиц, Мария свободно владела английским и немецким языками. Мария Игнатьевна Закревская была во всех отношениях необыкновенной женщиной. Старинного дворянского рода, прекрасно образованная, умная, дальновидная и чрезвычайно привлекательная.

Закревская Мария с мужем Иваном Бенкендорфом на ипподроме в Берлине
1913 г

Восемнадцати лет она вышла замуж за барона Бенкендорфа, родила ему двух детей. Жизнь в тесном семейном кругу никогда не прельщала Закревскую, она не могла долго сидеть дома. Пройдя ускоренные курсы сестер милосердия, она в Первую мировую войну работала в военном госпитале. Довольно часто она приезжала в гости к своему брату Платону Закревскому, работавшему в русском посольстве в Лондоне, и к сестре, жившей в Германии. Старшая сестра Муры, Анна, считалась в русском посольстве в Берлине первой красавицей

В одной из таких поездок она познакомилась с известным английским дипломатом Робертом Брюсом Локкартом, с которым была связана долгие годы. На самом деле Локкарт был разведчиком, он оказался замешан в так называемом «заговоре послов».

Роберт Брюс Локкарт

Летом 1917 года Иван Александрович решил поехать в Янеда, чтобы самому присмотреть за имением. Мария нашла предлог, чтобы остаться в Петербурге, и муж, забрав детей, вынужден был отправиться один. Пока Мария Игнатьевна оставалась в Петербурге, из Эстонии пришло ужасное известие: деревенские мужики зверски убили Бенкендорфа. Гувернантке с детьми чудом удалось бежать и укрыться у соседей. Когда начался «красный террор», Локкарта арестовали, а вслед за ним на Лубянку попала и Мура. Впрочем, ее скоро выпустили: в тюрьме она умудрилась соблазнить знаменитого чекиста Петерса, который был тогда правой рукой Дзержинского. А Локкарта вскоре обменяли на арестованного в Лондоне советского дипломата Литвинова. Много лет спустя выпустил книгу под названием «Воспоминания британского агента», и по мотивам этой книги в Голливуде сняли шпионский фильм. Главными героями были, разумеется, Локкарт и Мура Закревская.Западные спецслужбы подозревали Марию Закревскую в том, что она работала на три разведки: советскую, английскую и немецкую. Правда была гораздо прозаичнее: Мария Закревская имела обширные связи в белогвардейских кругах — связи, которые кое-кого очень интересовали, и НКВД мог выпустить через два дня человека только в том случае, если он согласился стать «стукачом». Такие «стукачи» составляли основу аппарата НКВД. Сферой их деятельности были доносы, информация, слежка и время от времени выполнение спецпоручений. Такие поручения могли быть любыми: от провоза документов до убийства, и «стукач» обязан был его выполнить. Была ли Мура таким агентом? Ответ однозначен: да. Контакты ее с ВЧК, никогда не афишировавшиеся и документально никем не доказанные, носили скрытый характер.
Дальнейшая жизнь «красной Мата Хари», полная приключений, могла бы служить сюжетом не одного романа.

Лето 1923 года Мария провела с Горьким в Германии, в Шварцвальде

Она стала секретарем пролетарского писателя Максима Горького. Его любовь к Муре была страстной и мучительной, по крайней мере, для него самого. Великий русский советский писатель Максим Горький все-таки в первую очередь был мужчиной. В общем, он серьезно влюбился в Закревскую. И, похоже, прекрасно отдавал себе отчет, что эта любовь будет последней.

Мура и Максим

Он был вовсе не стар — всего 52, но серьезно болен. Одного легкого у него не было, так как в молодости он стрелялся из-за несчастной любви и вместо сердца попал в легкое. А второе он уже прокурил почти дотла. Муре было 27 лет. Она всегда знала, что ей нужно, и знала, что сможет добиться этого рано или поздно — уговорит, очарует, соблазнит, расставит по полкам и выстроит по стенке. Нет, она вовсе не была безнравственной, просто для нее не существовало преград. Ее необыкновенная внутренняя сила восхищала Горького, и с каждым днем Мура становилась ему все дороже.

Уэллс в Москве

В сентябре 1920 года в Петроград приехал знаменитый писатель Герберт Уэллс и остановился в квартире у Горького. Самое большое впечатление на зарубежного классика произвела Мура. «Она была одета в старый британский армейский плащ цвета хаки и поношенное черное платье, — вспоминал Уэллс. — Ее единственная шляпка представляла собой некий скрученный черный лоскут — чулок, я думаю, — и все же она была великолепна. Она засовывала руки в карманы своего плаща, и казалось, что эта женщина не просто готова бросить вызов миру, но и способна навести в нем порядок. Она была моим официальным переводчиком. И предстала передо мной прекрасной, несломленной и обаятельной. Я влюбился в нее, я ухаживал за ней, и однажды ночью в ответ на мою мольбу она бесшумно порхнула через переполненные комнаты горьковской квартиры в мои объятия…».

Мария с Максимом Горьким и Гербертом Уэллсом, 1920 г

Конечно, Мура тогда и предположить не могла, что эта случайная связь много лет спустя сыграет большую роль в ее жизни. Просто ей всегда нравилось ощущение власти над мужчинами, особенно такими влиятельными и знаменитыми, как Уэллс. Но, надо заметить, несмотря на измены, она все же сохраняла преданность Горькому. Не верность, а именно преданность до самой его смерти.

В. Катаев, М. Горький, М. Закревская, Н. Кольцов, Л. Леонов. Сорренто, 1927 год

Очарованный ею, «буревестник революции» предложил ей руку и сердце. На официальный брак Будберг не согласилась, но на протяжении 16 лет оставалась гражданской женой Горького. Они вместе жили в Италии. В Сорренто они прожили несколько лет. Два раза в год — зимой и летом — Мура уезжала к детям в Эстонию . Однажды Горькому пришло письмо: «Я почувствовала, что не влюблена в вас боле…» Впрочем, вскоре она вернулась, и все пошло вроде бы по-прежнему. Но трещина осталась и с каждым днем увеличивалась все больше. Горький почувствовал, что Мура как-то отдаляется от него. Он не знал, что каждый раз, когда она ехала к детям в Эстонию, «по дороге» обязательно заезжала в Лондон — к незабвенному Брюсу Локкарту.

В 1928 году Горький принял решение вернуться на родину. Его давно звали: Сталин возлагал большие надежды на всемирно известного Буревестника революции. Мура в Россию не поехала, зато приняла на хранение и увезла в Лондон огромный архив Горького, его многолетнюю переписку с самыми разными людьми, что было весьма опасно, поскольку ставило ее под удар НКВД. Но Мура никого не боялась. Она действительно была предана Горькому и смогла сохранить его архив, а под конец жизни уничтожила опасные бумаги, чтобы они не попали в руки спецслужб.

А Мура Закревская жила в Лондоне. Встретилась там с Уэллсом и Локкартом. Англичане были поражены тем, что эта русская красавица могла выпить такое количество неразбавленного джина, какое не под силу и бывалому матросу, и совершенно не опьянеть. Мура могла перепить кого угодно. Кстати, уже в весьма преклонных летах каждое ее утро начиналось со ста граммов водки, и только потом женщина принималась за завтрак.

Уэллс упорно звал Муру замуж, но та отказывалась. Даже поселиться в его доме не хотела. Говорила: «Ну я ведь здесь, по соседству, совсем рядом. Ты позовешь, и я приду». Она часто ездила к детям в Эстонию, а по дороге заезжала в Москву — к Горькому. Уэллс об этом не знал, но страшно ревновал. А когда, приехав в Советский Союз и посетив Горького, он обнаружил на его письменном столе отлитый в бронзе слепок с руки Муры, то пришел в настоящее бешенство.
Она как-то сказала: «Уэллс не пропускает ни одной юбки. Такого бабника мир не видел, не знал. А вот Горький — когда он с тобой, такое впечатление, что в мире других женщин не существует даже теоретически».
Увиделись они лишь перед самой смертью Горького. Когда летом 1936 года Горький внезапно тяжело заболел, Мура была рядом с ним. Он умер у нее на руках. Ходили слухи, что его отравил Сталин, а отраву поднесла не кто иная, как Мария Закревская.

Герберт Уэллс в конце концов узнал, как Мура водила его за нос. И тогда он написал: «Мура — та женщина, которую я действительно люблю. Я люблю ее голос, само ее присутствие, ее силу и ее слабости… Я люблю ее больше всего на свете, и так будет до самой смерти. Нет мне спасения от ее улыбки и голоса, от вспышек благородства и чарующей нежности, как нет мне спасения от моего диабета и эмфиземы легких. Моя поджелудочная железа не такова, как ей положено быть. Вот и Мура тоже. И та и другая — мои неотъемлемые части, и с этим ничего не поделаешь».

Все это стало известно после выхода в 1981 году книги Нины Берберовой «Железная женщина». До этого она никогда не упоминалась ни в связи со своим первым любовником Робертом Брюсом Локкартом, ни в связи с Гербертом Уэллсом, чьей «невенчанной женой» она была тринадцать лет, после отъезда Горького в Россию и до смерти Уэллса. Это были не единственные мужчины, ставшие жертвами «миледи». Все, кто ее видел, единодушно признавали, что она была «дьявольски обаятельна». Жертвами ее чар становились и Фрейд, и Ницше, и Рильке. И даже руководители ЧК Петерс и Ягода.

На мероприятиях, посвященных 100-летию со дня рождения А. М. Горького. ЦДЛ, 1968 г. (фото из собрания А. М. Ушакова)

Кем же была на самом деле Мария Игнатьевна Закревская, она же Бенкендорф, она же Будберг? Может быть, просто женщиной, которая любила и была любима?

Все материалы собраны на разных сайтах в сети