Правление Александра III и политика “консервативного обновления ” общества. Размышления о консерватизме
В XVIII в. в Западной Европе все еще продолжали господствовать феодальные отношения или их довольно заметные пережитки. Но завершение перехода к капиталистическому хозяйству было близко и очевидно. Главными событиями этой эпохи в социально-экономической сфере стали: зарождение и становление буржуазных экономических отношений, господство конкуренции при бурном росте промышленности, промышленная революция в Англии, рост экономического и политического значения буржуазии, усиление андифеодального движения, подчинение деревни городом, почти полная замена традиционных связей между людьми денежными отношениями, распространение просветительских идей общественного равенства и личной свободы.
XVIII в. стал веком разума и просвещения. Именно в этот период средневековые религиозные представления и сложившиеся традиции подверглись сомнению. Стремление к знанию стало опираться на разум, а не на веру. Свободная мысль — главное средство социально-экономического и общественно-политического прогресса в это время.
Идеи общественного равенства и личной свободы овладевали прежде всего третьим сословием. Именно буржуазия, не пользовавшаяся никакими важными наследственными социальными привилегиями (в отличие от дворянства и духовенства), выступила не только против самих привилегий, но и против поддерживающей их государственной системы. Идеи Просвещения закрепляли в характере людей столь необходимые для делового человека качества, как предприимчивость, изобретательность, практицизм.
В экономическом отношении Западная Европа в XVIII в. явила собой образец относительно быстрых темпов промышленного развития. Уже в начале столетия европейская мануфактура вошла в завершающую стадию своего развития и в ряде стран (Англии, Голландии, некоторых отраслях производства во Франции) стала преобладать над ремеслом. В большинстве же других европейских стран (Франции, Германии) развитие мануфактуры сдерживалось пережитками феодализма, цеховыми привилегиями, узостью внутреннего рынка и пр.
Наибольшей зрелости достигла английская мануфактура. И к середине XVIII в. в Англии сложились необходимые социально-экономические и политические условия для проведения промышленного переворота. Основным содержанием этого процесса стал переход от мануфактуры к фабрике. От мелкого производства, опирающегося на ручной труд, — к крупной машинной индустрии, сначала в легкой промышленности.
Коренная революция затронула технику, технологию и организацию производства. Система машин с общим двигателем обеспечивала непрерывность трудового процесса. Более дешевая и качественная фабрично-заводская продукция вытесняла изделия промыслов, ремесла и мануфактур. Произошло окончательное отделение промышленности от сельского хозяйства. Возникли крупные города и капиталистические промышленные центры. Окончательно оформился класс буржуазии — фабрикантов и наемных рабочих — промышленного пролетариата. XVIII в. был веком торговли с преобладанием до последней трети столетия внешних экономических связей. Порою темпы роста внешней торговли были выше роста промышленного производства. Преобладающей оставалась идея меркантилизма, защиты активного торгового баланса. При этом капитал верхушки буржуазии зачастую был сосредоточен не в промышленной сфере, а в торговле, судостроении, банковском деле. Велика также была его доля в непроизводственных сферах — откуп налогов, государственные займы, покупка государственных должностей и пр. В то же время политика меркантилизма была тесно увязана с политикой активного протекционизма — поддержки экспансии торгового капитала и поощрения отечественной промышленности.
И все же Европа XVIII в. в значительной степени — аграрная. Сельскохозяйственное производство определяло необходимые условия существования и функционирования общества. В этой сфере было занято подавляющее большинство населения: от 75% в Англии до 80—85% во Франции. Различные формы земельной собственности создавали региональные особенности. Постепенно в европейских странах аграрный сектор претерпевал изменения форм и структуры аренды. Мелкая крестьянская аренда вытеснялась крупной коммерческой. Все больше в арендные отношения вовлекался наемный труд. В прямой зависимости от этого находилась социально-экономическая дифференциация крестьянства. С одной стороны, создавалась «резервная армия труда», с другой, — росли буржуазные элементы в лице зажиточного крестьянства. Переворот в области сельскохозяйственного производства в Европе в XVIII в. сводился к переходу на интенсивное земледелие, замену двух- и трехпольного севооборота многопольным и многоплодосменным. На помощь ручному труду пришли сельскохозяйственные машины.
19.2. Англия - родина промышленной революции
Уже в XVII в. Англия начала обгонять мирового лидера — Голландию сначала по темпам роста капиталистических мануфактур, а позже и в мировой торговле и колониальной экономике. К середине XVIII в. Англия становится ведущей капиталистической страной. По уровню экономического развития она превзошла остальные европейские страны, располагая всеми необходимыми предпосылками для вступления на новую ступень общественно-экономического развития — крупное машинное производство.
Сельское хозяйство
В XVIII в. Англия продолжала оставаться преимущественно сельскохозяйственной страной. После буржуазной революции середины XVII в. процесс вытеснения мелкого и среднего крестьянского хозяйства крупной земельной собственностью привел в середине XVIII в. к тому, что крестьянство как класс ушло с исторической арены. В результате уничтожения общинного и мелкого крестьянского земледелия произошли перераспределение земельной собственности, рост крупного землевладения и развитие капиталистического фермерства.
Укрупнение поместий позволяло лендлордам шире применять сельскохозяйственные машины (сеялки, молотилки и др.). Совершенствовались агротехника и агрокультура. Наметился переход к улучшенному плодопеременному севообороту. Покапиталистически, с привлечением наемных работников, применяя более совершенную технику и выплачивая землевладельцам капиталистическую ренту, вели хозяйство и крупные фермеры.
Постоянным стимулом для совершенствования производства служил устойчивый спрос на сельскохозяйственную продукцию и неуклонное расширение как внутреннего, так и внешнего рынков.
Теперь все большее применение находили научные методы работы. Вводились четырехгодичные севообороты и чередование разнообразных культур— зерновых, корнеплодов, трав, более глубокая вспашка и тщательное рыхление почвы, борьба с сорняками, использование органических удобрений и пр. Более заметными стали достижения в животноводстве. Входили в практику стойловое содержание крупного рогатого скота, овец, о их более полноценная зимняя подкормка и т. д.
Понятно, что подобные нововведения требовали значительных капиталовложений. Теперь былое огораживание не ограничивалось превращением пахотных земель в пастбища для овец. Огораживание в XVIII в. представляло собой создание на базе совместно обрабатываемых земельных открытых полей крупных ферм. К общему укрупнению участков и вытеснению мелких арендаторов более крупными вел и рост арендной платы. Ее размер порою превосходил обычную плату в четыре-десять раз. О широте проводимых огораживаний свидетельствует рост количества соответствующих актов, прошедших через английский парламент в течение XVIII в. Если в первой четверти столетия их было 15, к середине века — более 220, то в конце столетия стало почти 1,5 тыс. С принятием закона (1800 г.) о превращении общинной собственности крестьян в частную собственность лендлордов процесс огораживания в XVIII в. был завершен.
Таким образом, сельскохозяйственное производство в Англии в XVIII в. развивалось на более высоком уровне. Значительно увеличилась его товарность. Полнее удовлетворялся растущий спрос неземледельческого населения на продовольствие, а промышленности — на сырье. В свою очередь, огораживание формировало дополнительные резервы свободной рабочей силы для ее более широкого использования в промышленном производстве.
Предпосылки промышленного переворота
Как уже отмечалось, широкий простор экономическому прогрессу страны предоставила буржуазная революция середины XVII в. Она устранила препятствия на пути капиталистического развития. Утвердила буржуазную собственность на землю. Ускорила образование национального рынка. В стране сложился устойчивый союз земельной и финансовой аристократии во главе с монархией. Среди факторов, стимулировавших развитие промышленного производства на более высоком уровне и взлет изобретательской мысли, можно назвать следующие.
В XVIII в. мануфактурная система стала себя изживать и в наиболее развитых отраслях английской промышленности зашла в тупик. Технический базис мануфактуры вступил в противоречие с ею же созданными потребностями производства и запросами внутреннего и внешнего рынков. Требовалась новая техническая база, соответствующая капиталистическому производству.
Выдвигались новые требования к подготовке кадров. Квалифицированные рабочие кадры формировались на действующих мануфактурах при разделении трудовых операций. А изобретательская мысль опиралась на создание механических приспособлений для их выполнения. Подготовке научно-» технических кадров уделялось значительное внимание в университетах Глазго и Эдинбурга, Королевском институте в Лондоне, а также в реальных средних школах в промышленных центрах страны.
Стоявшая у власти торгово-промышленная верхушка в союзе с «новым дворянством» определяла экономическую политику государства в капиталистическом направлении. Осуществляемая политика протекционизма вводила высокие ввозные пошлины на иностранные товары. Столкнувшись на мировом рынке с продукцией из России, Швеции, Индии (хлопчатобумажные ткани, металл и пр.), Англия могла обойти конкурентов, лишь создав фабричное производство и наладив выпуск более конкурентоспособной продукции — качественной и недорогой.
Англии удалось накопить достаточное количество свободного капитала для субсидирования научных исследований и практического внедрения в производство технических изобретений и усовершенствований. Источником необходимых средств стали и государственный долг, и рост налогового обложения, и расширение производства и торговля. Торговые войны XVIII в. для Англии почти всегда сопровождались захватом новых колоний. Так, в XVIII в. Англия приняла участие в 120 колониальных конфликтах. Завершением формирования огромной Британской колониальной империи стала Семилетняя война (1756—1763). Одержав в ней победу, Англия превратилась в могучую державу, вытеснив Францию из Индии, захватив Канаду. Под покровительством и при военной поддержке английского правительства находилась крупнейшая Ост-Индская компания. Правда, не обошлось и без потерь. Серьезным ударом по британскому колониальному владычеству стала война за независимость североамериканских колоний (1775— 1783) и образование США (1776). Действительно, английская буржуазия накопила огромные средства за счет ограбления колоний. Сюда из метрополии сбывались товары по монопольно высоким ценам. А колониальные товары доставались за бесценок. Огромные доходы получала Англия и от работорговли, ежегодно вывозя в Америку около 20 тыс. негров.
Все это позволило Англии стать родиной промышленного переворота.
Направления и последствия промышленного переворота
Промышленный переворот — это переход от мануфактуры с ручным разделением труда к фабрично-заводскому производству, сопровождающийся формированием промышленной буржуазии и промышленного пролетариата. В Англии он охватил вторую половину XVIII — первую четверть XIX вв. и имел несколько направлений.
Переворот начался в текстильной промышленности и прежде всего в хлопчатобумажной. Потеснив дорогое сукно, хлопчатобумажная ткань, изготовленная с помощью новых машин, стала более дешевой и качественной. Именно она смогла обеспечить как собственный значительный спрос, так и вытеснить конкурентов на мировом рынке.
Вначале усовершенствования и изобретения затронули ткачество. В 30-е гг. XVIII в. механик Дж. Кей создал «летающий челнок», вдвое повысивший производительность труда. Этот станок приводился в действие ткачом при помощи шнура и блока. В 80-х — начале 90-х гг. Э. Картрайтом было создано несколько моделей механического ткацкого станка. Его применение позволяло в 40 раз превзойти производительность ручного станка.
Параллельно шло совершенствование прядения. В 1765 г. ткач и плотник Дж. Харгривс создал деревянную прялку «Дженни», названную в честь дочери. Это была своеобразная комбинация самопрялки и вытяжного пресса, освобождавшего руку рабочего для одновременной работы сначала на 8,16, а затем на 80 и более веретен. Она давала хотя и тонкую, но непрочную нить. Ватерная машина Т. Хайса (1767), приводимая в движение водой, давала прочную, но толстую нить. Мюль-машина С. Кромптона (1779), сочетая преимущества первых машин, имела уже 400 веретен и пряла тонкую и прочную нить.
Прядильная машина «Дженни»
Химик К. Бертолле (1785) применил хлор при отбеливании полотна, Т. Белл предложил окраску тканей с помощью вращающегося валика с вырезанным на нем рисунком.
Неуклонный рост производства машин выявил очередное направление промышленного переворота — усовершенствование металлургического процесса. Так, инженер А. Дерби для получения высококачественного чугуна стал добавлять во время плавления к железной руде вместо древесного каменный уголь и негашеную известь (1735). Г. Корт получил патент на преобразование чугуна в малоуглеродное тестообразное железо — пудлингование (1784).
Складывалась своеобразная тесная цепочка взаимного стимулирования производственного развития страны. Спрос на каменный уголь ускорил развитие угольной промышленности — выплавка чугуна и добыча каменного угля возросли в четыре раза. Этим, в свою очередь, подталкивало транспортное строительство, в том числе водное, значительно сокращавшее расходы на транспорт. Между тем, широкая транспортная сеть способствовала росту внутренней торговли, что вело к накоплению капитала и стимулировало дальнейшее расширение производства.
Неограниченные перспективы машинной индустрии и существенный рост промышленного производства были связаны с третьим направлением промышленного переворота. Созданием парового двигателя была удовлетворена объективная потребность в универсальном и более эффективном двигателе. Шотландский лаборант Дж. Уатт в течение почти 10 лет (1774—1784) совершенствовал паровой двигатель. Эта паровая машина нашла широкое применение и на производстве, и на транспорте. В частности, использование этих машин в хлопчатобумажном производстве в три раза увеличило выпуск тканей. В 1800 г. в Англии насчитывалось 320 паровых машин, а к первой четверти следующего XIX в. — уже 15 тыс.
Паровая машина Уатта
Угольные шахты в Англии с устройствами на паровой тяге
Завершающим этапом промышленного переворота стало создание в Англии машиностроительной отрасли промышленности. Новые приемы обработки металла позволили наладить выпуск стандартных деталей машин и механизмов. Показателем завершения промышленного переворота стало начало процесса производства машин машинами. В 1794 г. Г. Модели сконструировал первые металлообрабатывающие станки. Затем появились прессы, молоты и т. д.
Промышленный переворот в Англии затронул не только промышленность. Он коснулся всех сфер производства, в том числе и сельского хозяйства, вызвал рост городов и городского населения. Глубокое влияние испытали на себе все стороны жизни и быта населения. Преобразился внешний вид страны. Это было начало становления новой индустриальной цивилизации. В городах уже проживало 40% населения. Крупнейшим городом мира стал Лондон с населением более 0,5 млн. человек, в основном занятых в промышленности, торговле и судоходстве. Здесь осуществлялись основные внешнеторговые и финансовые сделки. Это был своеобразный перевалочный пункт в заморской торговле, сменивший в этой роли Амстердам.
19.3. Особенности социально-экономического развития Франции
Пережитки феодализма
Примерно до средины XVIII в. Франция претендовала на роль лидера в Европе. Этим она была обязана определенным преимуществам перед Англией. Численность населения Франции более чем вдвое превышала население Англии. Больше была территория Франции. Успешнее развивались французская промышленность и торговля, особенно внешняя, и т. д. Особых успехов достигла легкая промышленность — шелковая, шерстяная, полотняная, бумажная, стекольная и фарфоровая, мыловарение, кожевенная и пр. Широкую известность во всем мире приобрело производство предметов роскоши французских мануфактур — одежды и тканей, украшений и парфюмерии, мебели и фарфора и пр. Мануфактуры в основном были централизованными и небольшими, с количеством работников от 10 до 50, реже 100.
Однако со второй половины XVIII в „Франция начала отставать. Главной причиной стали тяжелый груз феодальных пережитков и консервативная политика абсолютистского правительства. Феодальные порядки тормозили развитие мануфактур и торговли. В промышленности преобладали средневековые цеха. Были запрещены или существенно ограничены вывоз хлеба и даже его перевоз по стране, а также внерыночная продажа. Отдельные монопольные привилегии распространялись на ряд провинций, купеческих компаний и мануфактур.
Развитию торговли мешали внутренние таможни и отсутствие единой системы мер и весов. Эти запреты вели к застою цеховой системы, к деградации производства и дальнейшему сужению внутреннего рынка.
Основные противоречия сложились в аграрном — главном секторе французской экономики. Дворянство и церковь, владея основной частью пахотных земель, лесов и лугов, прочно сохраняли свои привилегии и власть в стране.
Политика меркантилизма в стране осуществлялась путем фактического налогового ограбления податного третьего сословия, особенно крестьян. Именно эта категория населения вынуждена была выплачивать казне около двух третей своих доходов. В 80-е гг. XVIII в. более половины налоговых поступлений приходилось на акцизы (налоги на предметы массового потребления).
Основную массу населения во Франции составляли крестьяне — 22 млн. из 26 млн. населения. Это сословие выплачивало оброк — денежный (ценз) и натуральный (шампар) хлебом, который порою составлял 20 — 25% урожая зерна. Среди других налогов — подушный, габель (налог на соль) и церковная десятина. Многочисленными были всевозможные платежные сборы: паромный и мостовой, подымный и на право рыбной ловли и пр. Нарушения карались немалыми штрафами. Весьма страдали земледельцы от неурожаев. В XVIII в. их было более тридцати. Личная зависимость крестьян обязывала их также к принудительным работам в господском хозяйстве от 5 до 15 дней в году.
В середине 70-х гг. XVIII в. реформами французского контролера финансов А. Тюрго отменялись ограничения хлеботорговли, уменьшились пошлины с ввозимых в город продовольственных товаров. Упразднялись государственные крестьянские повинности. Сеньоры-виноделы лишались баналитетного права. Почти все виды торгово-промышленной деятельности освобождались от всяких ограничений и т. д.
Однако трудности в экономике усугублялись. Неурожай, торгово-промышленные кризисы, государственное банкротство и неспособность правительства наладить хозяйственную жизнь страны и т. д. — все это свидетельствовало о глубине разложения феодально-абсолютистского режима и требовало радикального разрешения.
Великая Французская революция
Вызванная, как и другие буржуазные революции, резким обострением социально-экономических противоречий, Великая французская буржуазная революция (1789—1794) потрясла основы феодализма во всей Европе.
Взятие Бастилии 14 июля 1789 г. затем вылилось в буржуазную революцию. Поначалу, на первом этапе (июнь 1789 — август 1792 гг.), сохранилась власть конституционно-монархической буржуазии и был осуществлен ряд важных преобразований.
Так, мощное крестьянское движение подтолкнуло Учредительное собрание к принятию в августе 1789 г. декларации «О полном уничтожении феодального режима». Но последующая разработка аграрного законодательства затронула лишь отдельные стороны ограничения прав дворян. Среди них — ликвидация сеньориальных судов, отмена исключительных прав дворян на охоту, голубятни, кроличьи садки и личных унизительных повинностей, т. е., относящихся к «личному или вещному крепостному праву». Основная же часть крестьянских повинностей сохранялась и подлежала выкупу, размер которого равнялся двадцати годовым рентам.
В этот же период осуществлялась секуляризация церковного имущества с распродажей освободившихся крупных земельных участков буржуазии. Отменялись также налоговые привилегии дворянства и духовенства. Гарантировалось право всем гражданам на занятие любых должностей.
Серия буржуазных реформ распространилась на промышленность и торговлю. В феврале 1791 г. Учредительное собрание отменило регламентацию промышленного производства. Упразднению подвергся цеховой строй. Декларировалась свобода торговли. Отменялись всевозможные привилегии и монополии, внутренние таможни, запрет на торговлю хлебом и пр. Новый таможенный тариф, введенный в марте 1791 г., имел протекционистский характер.
Однако положение трудящихся изменилось мало. Падение заработной платы, безудержный рост цен и спекуляция вызывали народное недовольство. Учредительное собрание, опасаясь революционного выступления народных масс, летом 1791 г. приняло закон Ле Шапелье, запрещавший под страхом денежного штрафа и тюремного заключения рабочие объединения и забастовки. Позже были закрыты «благотворительные мастерские» для безработных. К тому же стоявшая у власти крупная буржуазия при введении единой системы налогообложения более высокие налоги возложила на мелких промышленников. Не был до конца решен аграрный вопрос. Не ликвидированы полностью феодальные повинности и пр.
В августе 1792 г. народным восстанием был свергнут монархический режим. Во главе становятся жирондисты — представители буржуазных республиканцев. За непродолжительный, менее чем годичный, период своего правления они установили первый максимум цен на продовольствие. Был принят Закон о продаже конфискованных земель эмигрантов небольшими участками или сдаче их в бессрочное владение за годовую ренту. Прекращались все судебные преследования по делам, связанным с бывшими феодальными правами. Отменялись без выкупа феодальные права владельцев, если они юридически не могли их доказать.
Однако наиболее радикальное разрешение аграрных и других проблем пришлось на третий этап революции — июнь 1793 — июль 1794 гг. В результате парижского восстания устанавливалась диктатура якобинцев — революционных демократов. У власти становятся выдающиеся политические деятели и энтузиасты, пламенные ораторы М. Робеспьер, Л. Сен-Жюст, Ж.П. Марат, Ж. Ж. Дантон и др. Решительность якобинской диктатуры позволила нанести сокрушительные удары внутренним и внешним врагам, окончательно уничтожить феодальный режим.
В частности, декретом Конвента в июне 1793 г. устанавливался льготный порядок продажи конфискованных земель эмигрантов. Малоимущие крестьяне на участие в приобретении небольших земельных участков получали возможность первоначально внести лишь 5% его стоимости. Рассрочка на оставшуюся сумму растягивалась на 10 лет. Наделы крестьян становились их частной собственностью. Кроме того, вводилась обязательность раздела общинных земель, ранее отобранных дворянами, если этого требовала хотя бы одна треть сельчан. При этом раздел земли производился поровну и учитывал количество проживающих независимо от пола и возраста. Наконец, в это же время было провозглашено полное и безвозмездное уничтожение феодальных прав дворян, а также повинностей и поборов. А сами документы о былых дворянских правах и привилегиях подлежали принародному сожжению.
Но якобинцы не пошли на удовлетворение ряда требований крестьян. Так, не были отменены торги при распродаже дворянских земель, ограничения на ее покупку или аренду и др. Напротив, в целях разрешения продовольственной проблемы «скупка товаров» объявлялась уголовным преступлением. В каждом районе создавались продовольственные склады. А регистрация хлебных запасов велась под строгим контролем специальных комиссаров. Зерно, превышающее личные потребности земледельца и его семьи, подлежало конфискации, фиксирование цен было введено на зерно и фураж. С осени 1793 г. декрет о всеобщем максимуме установил цены не только на предметы первой необходимости (одежда, топливо и пр.), но и на сырье, железо, чугун и др.
Строгой регламентации подверглась и финансовая сфера. Ограничения затронули буржуазную собственность. Декретировался запрет торговли звонкой монетой. Единственным платежным средством объявлялись ассигнации.
Между тем, общее политическое и социально-экономическое положение в стране усложнялось. К войне и блокаде добавилась жестокая летняя засуха 1793 г. Далеко не всем были по душе меры якобинцев по борьбе с хлебным «черным рынком», установлением допустимого максимума заработной платы, отстававшей от роста цен; ревизии у крестьян продовольствия в связи с ухудшением положения в стране и пр.
Якобинцы своей вынужденной и довольно жесткой, а порою противоречивой политикой лишали себя всеобщей поддержки. Этим и поспешила воспользоваться крупная буржуазия. Положение еще более усугубилось с принятием непопулярного решения о принудительном займе в 1 млрд. ливров. Теперь налог на роскошь и имущество богачей, доход которых превышал 9 тыс. ливров, становился фактически конфискацией. Особенно жестко этот «революционный налог» собирался на местах. Создавались «революционные кассы благотворительности» для беднейшей части населения и пр.
27 июля (9 термидора по новому календарю) 1794 г. контрреволюция, представлявшая интересы крупной финансовой буржуазии, промышленного предпринимательства, торговцев и кулачества, свергла якобинскую диктатуру и привела к власти генерала Наполеона Бонапарта.
В конце 1794 г. был отменен всеобщий максимум, что повлекло за собой беспредельную спекуляцию и формирование гигантских личных состояний. Параллельно с официальной процветала «черная биржа». Катастрофически подскочили цены. Так, цены на хлеб за год выросли в 30 раз, а по сравнению с 1790 г. — в 150 раз. Обесценились ассигнации. По стране блуждала масса фальшивых денег и т. д. Рост налогов, инфляция, безудержная спекуляция и т. п. ударили по городской бедноте. К топливному кризису добавился голод. Весной в Париже выдача хлеба составляла четверть фунта в день, а к лету — половину фунта (1 фунт равен 400 г).
Таким образом, буржуазия, окрепшая в период революционных преобразований, ликвидировавших цеховой строй, отменивших регламентацию промышленного производства, провозгласивших свободу торговли и установивших протекционистский таможенный тариф и пр., воспользовалась ими. В то же время термидорианским переворотом она уничтожила существенную часть демократических социальных завоеваний.
19.4. Причины экономического отставания Германии
В XVIII в. Германия оставалась феодальной и экономически отсталой. В отличие от Голландии, Англии и даже Франции, активно вступивших на путь рыночного хозяйства, Германия, особенно ее восточная часть, характеризовалась возрождением, своего рода усилением крепостничества. Крупных масштабов достигли феодальная экспроприация земли, барщина. Лишившись земли, крестьяне переходили в разряд дворовых и работали на феодала лишь за пропитание.
Среди причин общего экономического ослабления страны — утрата Германией позиций крупного центра мировой торговли. В результате Великих географических открытий он переместился в Атлантику. Принять же весомое участие в изыскании внешних источников первоначального накопления капитала, в захвате колоний Германия была не в состоянии из-за своей политической раздробленности.
Политическая раздробленность
В начале XVIII в. на территории Германии находилось около 300 независимых княжеств, герцогств и архиепископств, 9 курфюрстов, 36 духовных князей, 62 светских и около 100 имперских рыцарей, 50 имперских городов и т. д. Этот конгломерат назывался «Священная Римская империя германской нации». Территории этих владений были обособлены. Земли пользовались автономией, хотя формально оставались вассалами императора. Наиболее крупные среди них — Бранденбург и Саксония, Мекленбург и Гессен, Ганновер и Брауншвейг, Бавария и Вюртенберг и др.
Политическая раздробленность сопровождалась трудностями, тормозившими хозяйственное развитие. Многочисленные таможенные заставы взимали всевозможные пошлины. В денежном обращении, не имевшем единой денежной единицы, царил хаос. В стране чеканилось до 600 видов монет. Отсутствовала единая система мер и весов. Однобокий протекционизм в промышленности и торговле в этих условиях лишь усугублял экономический застой.
Подлинное опустошение приносили войны как внутренние религиозные, так и внешние. Национальной катастрофой стала Тридцатилетняя война (1618—1648), надолго сковавшая хозяйственное развитие. Потери от войны были столь велики, что порою на отдельных землях составляли до трех четвертей населения. Значительный урон понесло и сельское хозяйство.
Сельское хозяйство
Между тем спрос на сельскохозяйственную продукцию как внутри страны, так и на европейских рынках возрастал. Зерно, лен, скот, шерсть, кожи и пр. требовались и населению, и производству развивающихся городов. Это, естественно, подталкивало немецких князей к расширению хозяйства. Оно осуществлялось на понятной и близкой им феодальной основе. Проводилось ничем не ограниченное ужесточение барщинного труда и эксплуатации крестьянства. Фактически завершилось «второе издание» крепостничества, начатое еще в XVI в. В некоторых германских землях, где господская запашка увеличивалась за счет экспроприации крестьянских наделов, а товарность производства укреплялась крепостным трудом, феодальные хозяйства получили название юнкерских. Крупные немецкие феодалы-князья (юнкеры) стояли во главе государственной политики. Только они обладали монопольным правом на высокие посты в армии и правительстве, владение землей.
Новые тенденции развития
Цеховой строй в германской промышленности просуществовал до второй половины XIX в., сохраняя многовековые традиции периода позднего Средневековья. Однако в экономике страны, хотя медленно и осторожно, начали проявляться капиталистические тенденции. Так, в сельском хозяйстве стал частично применяться наемный труд. Экспроприация крестьянских земель, в свою очередь, подрывала экономические основы феодального поместья. Более широкое распространение получила рассеянная (раздаточная) мануфактура. Купеческий капитал стал проникать в горное дело, металлообработку, сукноделие, полотняное производство. К концу XVIII в. относится зарождение централизованных купеческих мануфактур. Правда, пока еще доволь но слабых и с трудом преодолевавших конкуренцию со стороны Голландии, Англии и Франции.
Итак, Германия XVIII в., сохраняя феодальный строй, сковывавший ее экономическое развитие, делала лишь первые шаги на пути к капиталистическому производству.
Вопросы для повторения
1. Каковы главные характерные черты социально-экономического развития Западной Европы в XVIII в.?
2. Как вы считаете, что способствовало выходу Англии на первое место в мире в экономическом отношении?
3. Объясните, почему Голландия уступила экономическое лидерство Англии.
4. Охарактеризуйте понятие «промышленный переворот». Каковы источники средств для его проведения, хронология, основные направления и последствия для Англии?
5. Как складывались капиталистические отношения во Франции? Охарактеризуйте роль Великой буржуазной революции в становлении капиталистических отношений.
6. Что препятствовало выходу Германии на передовые рубежи в XVIII в.?
Избранное в Рунете
Александр Репников
Репников Александр Витальевич - главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), профессор, доктор исторических наук.
Сегодня мы опять стоим перед вопросами о соотношении общечеловеческих и национальных принципов, традиции и модернизации. Русский консерватизм, для которого эти вопросы относились к ключевым, оказался достаточно плюралистичным в своих проектах. Конечно, рецепты, данные консерваторами применительно к конкретной ситуации прошлых столетий, едва ли можно использовать для лечения «болезней» XXI века. Но внимательное изучение консервативной мысли способно существенно помочь в выработке курса, находящегося по ту сторону «правых» и «левых» крайностей. Еще нельзя точно определить перспективы консерватизма в нашей стране, но можно точно сказать, что он не сошел со сцены истории.
Ах, я закидывал свою сеть в моря их, желая наловить хороших рыб,
но постоянно вытаскивал я голову какого-нибудь старого бога.
Ф. Ницше. Так говорил Заратустра .
Вопрос о совместимости консерватизма и модернизации возник давно, и было бы самонадеянно пытаться ответить на него в одной статье. К счастью, журнал «Свободная Мысль», вполне в духе своего названия, решил в лучших научных традициях инициировать обсуждение проблемы, опубликовав статьи Михаила Кротова и Михаила Ремизова . Как общественно-политическое течение консерватизм возник в конце XVIII века, явив собой реакцию на философию Нового времени и Французскую революцию. Характерна в этом отношении полемика В. М. Межуева и М. В. Ремизова:
— Вы вопросы консерватизма рассматриваете только по отношению к Просвещению. Мне кажется, это не вся европейская история.
Действительно, это не вся европейская история. Но это та ее часть, которая вызвала к жизни не просто консервативную реакцию, но более-менее полноценный идеологический консерватизм. Может быть, это некое клише, но я воспринимаю эпоху Просвещения и Французской революции как осевое время политических идеологий, как точку, из которой расходятся различные траектории .
Для него было характерно признание приоритета монархического принципа правления, естественного неравенства людей и необходимости общественной иерархии . Главной ценностью для консерваторов являлось религиозное начало, которое, согласно их воззрениям, придавало смысл существованию человеческой личности и мировой истории в целом. Консерватизму присущ культ церкви, армии , школы и семьи , то есть тех общественных институтов, которые выступали основными проводниками и хранителями традиции. Большое внимание уделялось средствам массовой информации, оказывавшим влияние на общество, и контролю за ними . Вместе с тем М. Ремизов верно говорит о непродуктивности создания неких «джентльменских наборов» типологических признаков консерватизма . Данные социологических опросов показывают, что в сознании наших современников со словами «консерватизм» и «консерватор» ассоциируются следующие явления:
Упрямый, упертый, непробиваемый.
Опора на традиции, ценности, идентичность.
- …Осторожное отношение ко всему новому.
Основание, традиции.
Вот Михаил Леонтьев - ярко выраженный консерватор.
Марк Захаров, например, Лев Гумилев.
Я сразу представил себе такого английского джентльмена в стиле Пуаро, который ездит на машине сороковых годов.
Мужчина лет пятидесяти. В костюме. С тростью. И почему-то одежда у него в коричневых тонах. Вежливый, уважительный, с тонким чувством юмора.
Священник. Для него дух важнее внешнего вида.
Консерватор ассоциируется с дворянином .
В России консерватизм был явлением, во многом родственным западноевропейскому, поскольку его представители разделяли основные ценности, характерные для их единомышленников на Западе. Вместе с тем идейное влияние западноевропейских консерваторов в России было относительно невелико . Специфика отечественного понимания консерватизма была обусловлена тем, что он являлся реакцией на радикальную вестернизацию, проявлениями и главными символами которой в тот период был либерализм Александра I, западническая направленность русского дворянства и наполеоновская агрессия против Российской империи. Эти явления и события воспринимались консерваторами как угрозы, ведущие к разрушению традиционных устоев.
История становления отечественного консерватизма свидетельствует о зависимости этого феномена от исторического, географического и национального контекстов. На практике становление и развитие консервативной мысли оказалось довольно плюралистичным. Консерватизм не был универсальной идейной конструкцией с четко очерченной системой взглядов, хотя в нем и присутствовал стержень в виде влиянии православной религии на все стороны жизни общества. Огромную роль также играл идеал мощного централизованного иерархического государства, сформировавшийся в силу географических особенностей и военных угроз со стороны Запада и Востока, требующих сплоченности от власти и народа. На всех этапах развития консерватизма в нем присутствовали элементы формулы «Православие. Самодержавие. Народность».
Изначально консервативная идеология и практика являлись достоянием отдельных лиц и элитарных кружков, хотя влияния консерватизма не избежала и власть. Выполнение своих требований консерваторы переадресовывали главе государства, ориентируясь на монарха, использование имеющихся у него в наличии политических и административных рычагов. Большое значение в этом случае имела апелляция к истории, сравнение с ней современной им действительности. При этом в прошлом акцентировались такие факты, которые могли послужить примером для потомков. Например, обращение к победе в Отечественной войне 1812 года должно было способствовать консолидации общества на основе явления, которое историки впоследствии назовут «коллективной памятью» .
По мнению консерваторов, в идеале верховным арбитром, стоящим над всеми сословиями, надлежало быть самодержцу. Государство не может строиться только на основе любви и согласия, но продуманная иерархическая система способна ослабить «государево тягло», распределив его на все социальные слои. Такая система превращается не в аппарат подавления свободы, а в регулятор требований, предъявляемых к каждому члену общества в зависимости от его положения. В этом случае, чем выше положение человека, тем выше его ответственность (не только служебная, но и нравственная).
Приверженцы «теории официальной народности» полагали, что самодержавная монархия воплощала собой самобытный тип государственного правления, отвечавший историческому своеобразию русского народа. С этим тезисом связано убеждение о необходимости решения возникающих проблем силами государственного аппарата и посредством исходящих от верховной власти распоряжений. Правительство рассматривалось как источник порядка, нравственности, общественной заботы, просвещения и культуры народа.
Представители славянофильского направления признавали главенство православия, отстаивали идею своеобразного пути развития России, превозносили особый характер социально-нравственных отношений людей внутри общины. Однако им был свойственен скорее традиционализм, чем собственно консерватизм . Славянофилы признавали необходимость введения свободы слова, печати, независимого и гласного суда, поддерживали принцип веротерпимости, выступали за права личности и общества. Приоритетное внимание они уделяли не государству, а развитию народных форм жизни.
В правление императора Александра III многие теоретические положения консерватизма нашли воплощение в программе так называемых контрреформ. В первом номере «Московских ведомостей» за 1897 год провозглашалось: «Государственные идеалы Александра III являются для России путеводной звездой» .
Подводя итоги царствования этого монарха, Тихомиров представил его как воплощение качеств идеального государя, считая, что личность покойного могла бы послужить неким стандартом для будущих самодержцев. В частности, он писал: «Император Александр III не был только выразителем идеи. Он был истинный подвижник, носитель идеала... В последние годы своей недолгой жизни он уже победил все и всех. Весь мир признал его величайшим монархом своего времени. Все народы с доверием смотрели на гегемонию, которая столь очевидно принадлежала ему по праву, что не возбуждала ни в ком даже зависти» .
В условиях нарастания революционного движения (особенно в период деятельности организации «Народная воля») в среде консерваторов намечается стремление к организационному объединению. На рубеже XIX-XX веков консерватизм стремится противостоять различным формам экстремизма.
В начале ХХ века происходит организационное и партийно-политическое оформление консервативных сил: возникают дворянские и всесословные политические структуры, союзы, партии. Наиболее ярким примером сплочения различных консервативных сил общества (дворянства, духовенства, чиновничества, широких слоев крестьянства) стало их идеологическое и организационное единение в годы революции 1905-1907 годов. Тогда власть поддержала консерваторов, видя в них противовес либералам и левым радикалам.
Манифест 17 октября 1905 года и создание Государственной думы поставили консерваторов в затруднительное положение. Парламент, политические партии и предвыборная борьба стали реальностью, и многие мыслители начали трактовать создание Думы в традиционалистском ключе. Л. А. Тихомиров утверждал, что «Государственная Дума, по основной идее, пополняет важный пробел, доселе существовавший в наших учреждениях» .
Отношение консерваторов к политической и экономической модернизации было настороженным, что вытекало из мировоззренческих установок, в значительной степени базировавшихся на религиозном (православном) миропонимании; из негативного взгляда на процесс капитализации в целом. По мнению таких консервативных мыслителей, как К. Н. Леонтьев, К. П. Победоносцев, С. Ф. Шарапов, К. Н. Пасхалов, М. О. Меньшиков и других, спутниками прогресса и капитализации были буржуазно-либеральные идеи, охватывающие «верхи», и социалистические идеи, проникавшие в «низы».
Однако ошибочно было бы считать консерваторов абсолютными ретроградами и противниками прогресса . Так, например, публицист, сотрудник простолыпинской газеты «Россия» А. Н. Гурьев справедливо отмечал, что «в реальной государственной практике отношения между консерватизмом и либерализмом, в сущности, напоминают собой отношения между мужским и женским полом: вечные ссоры и постоянная любовь», отмечая, что «либерализм идей и консерватизм действий - вот два принципа государственной архитектоники, взаимодействием которых создается прочная работа государственного строительства» . Гурьев считал, что консерватизм в его правильном понимании не противен прогрессу, а только требует иного метода его осуществления.
Отстаивая эволюционный путь развития вместо революционного, М.О. Меньшиков обращал внимание на то, что «прогресс в благородном понимании этого слова есть здоровое развитие - стало быть, радикальная ломка государственного и бытового строя не есть прогресс. Все живое растет очень медленно. Никакие органы не создаются по команде преобразователей. Только то прогрессивно, что жизненно и что дает наибольшее количество блага. Эволюция в природе вообще идет стихийным, а не катастрофическим путем: чрезвычайно осторожным нащупыванием условий и медленным их синтезом. Вот почему истинный национализм враждебен кровавым революциям» . Не случайно пермский историк М. Н. Лукьянов отмечает, что «резкая критика реально существующих институтов вполне совместима с консерватизмом. Справедливо и обратное утверждение: поддерживать любой реально существующий порядок - не обязательно означает быть консерватором. Очевидно, что консерватизм в принципе не означает противодействия переменам» . Просто эти перемены консерваторы пытаются сделать управляемыми. «Остановить движение человечества нельзя, можно и должно прорыть правильное русло для течения общественной мысли и общественного чувства», - писал по этому поводу С. Н. Сыромятников . Прогресс в консервативной трактовке есть здоровое развитие; стало быть, радикальная ломка государственного и бытового строя - это не прогресс, а революционные взрывы, слом человеческих судеб и трагедии. Все живое растет очень медленно. Истинный консерватизм враждебен революциям и любым формам экстремизма.
Для консерваторов была характерна сакрализация самодержавной власти, с которой напрямую связано то, что вплоть до конца XIX века они не стремились обеспечить оформление правовой доктрины самодержавия. Проблему соотнесения свободы личности и государственного принуждения консерваторы пытались снять за счет наличия религиозного фактора, и одно из главных мест в системе контроля отводилось Русской православной церкви. В этом же ключе следует рассматривать деятельность по ужесточению цензурных ограничений, а также постоянное внимание к вопросам образования. Народ, по мнению консерваторов, не всегда может понять, что «хорошо», а что «плохо». Если же он это понимает, то не всегда выбирает «хорошее». Помочь может сильное государство, опирающееся на нравственные начала.
Уважение к власти и государству оценивалось консерваторами как лучшее качество, присущее народу. «Искание над собой власти», по замечанию К. П. Победоносцева, представляет естественную психологическую черту людей. В период модернизации, когда происходившие изменения порождали в людях сомнения и неуверенность, власть должна была помочь им преодолеть революционные «соблазны». Детское состояние народной души - данность для консерваторов. Как ребенок доверяет родителям, так и народ должен довериться власти.
Сторонники укрепления самодержавия считались с реальностью начала ХХ века, когда модернизация породила проблему адаптации старых государственных структур к новым требованиям, и признавали, что даже «правейшие из правых» не выступали за сохранение тех порядков, при которых возможны нарушения закона. Ими критиковалась только несвоевременность государственной ломки в период войны с Японией и революции.
Анализ воззрений консервативных идеологов показывает, что они не были «политическими страусами», осознавая проблемы стоявшие перед страной, предлагая различные пути их решения; не приукрашивая реальность, в которой жили. Вместе с тем консерваторы считали, что радикально-революционный вариант модернизации приведет к катастрофическим последствиям для страны.
Один из факторов успешного государственного строительства, по мнению К.Н. Леонтьева, состоял в приоритете общеимперского над национальным . Доктрины о неравенстве рас и наций были неприемлемы для русских консерваторов. Государство, по их мнению, должно строиться на принципах самодержавия и православия, а не по этническому признаку, поскольку в случае ослабления государственности титульная нация, сколь могущественной она ни была бы, неизбежно начнет клониться к закату. Леонтьев несомненно был более империалист, чем националист, и мыслил масштабными имперскими категориями, считая, что порой можно поступиться интересами нации во имя интересов государства. Отбросив славянофильский национализм, он дал имперской идее религиозно-философское обоснование. С ним был согласен Л. А. Тихомиров, который считал, что преобладание этнического подхода в государственной политике ускоряет процесс эгалитаризации общества.
Консерваторы пытались найти компромисс с происходившими в стране переменами и, ратуя за сохранение принципиально-сущностных основ традиционной системы отношений, одновременно старались разработать и предложить целостную систему мер, позволяющих, по их мнению, осуществить плавный переход к новым социально-экономическим отношениям. Суть трансформационных перемен была четко сформулирована П. А. Столыпиным: нам нужна «Великая Россия» в противовес «великим потрясениям», о которых говорили радикалы. Модернизация в России породила проблему адаптации старых государственных структур к новым требованиям. В условиях быстро меняющегося мира консерваторы стремились сделать акцент на обосновании преимуществ традиции, что, по их мнению, позволяло избежать «прерыва постепенности». При этом «никто, даже правейшие из правых, не стояли за сохранение порядков, при которых возможны были невероятные закононарушения всевозможных видов; указывалась ими только несвоевременность государственной ломки», - писал К. Н. Пасхалов .
Некоторые современные исследователи не считают нужным обращать внимание на религиозную составляющую в построениях консерваторов и высказывают сомнения (иногда обоснованные) в степени личной религиозности тех или иных мыслителей-монархистов .
С таким выводом сложно согласиться. Дело не в том, сколько раз в месяц ходили в церковь Победоносцев или Тихомиров и соблюдали ли они пост. Православие рассматривалось ими как важнейшая скрепа консервативной идеологии. Консерваторы видели и назревшие проблемы церковной жизни, предлагая адекватные пути их решения:
Восстановление патриаршества;
Освобождение церковной жизни от диктата государственной власти;
Противодействие бюрократизации путем введения в церковное самоуправление мирского выборного начала;
Усиление роли церковного прихода в жизни верующих;
Сотрудничество со старообрядцами и мусульманами на общей платформе борьбы с революционерами, сектантами, атеистами и пр.;
Хотя консерватизм имел национально-религиозную окраску, мало кто из теоретиков этого течения задумывался о разработке доктрины русского национализма. Л.А. Тихомиров, посвятивший этой проблеме цикл статей, жаловался, что «в нынешнем национализме чувствуется скорее “слово”, чем “понятие”, и это тем удивительнее, что национализм у нас далеко не нов. Его идея, в разных оттенках славянофильства, получила разработку несравненно более глубокую, чем какой бы то ни было другой принцип, нашим обществом воспринимавшийся. И тем не менее, хотя слово “национализм” раздается всюду, но что составляет содержание этого слова, к какому действию обязывает современного человека его “национализм”, - этого пока невозможно определить» . В то время как для одних консерваторов истинно русским мог считаться только православный по вере, другие, наблюдая переход иноверцев в православие, призывали обращать внимание и на происхождение. Но в целом национальный вопрос для русских консерваторов значил меньше, чем вероисповедальный.
Лозунг «Православие. Самодержавие. Народность» в начале ХХ века уже не мог звучать с равным упором на всех трех составляющих, что, впрочем, не мешало монархическим партиям использовать его в программных документах и пропаганде. При этом консерваторы стремились не только (и не столько) к сохранению «внешней оболочки» традиционной России, но и религиозно-нравственных принципов, предлагая различные варианты их развития в традиционалистском ключе. В условиях роста популярности и влияния неконсервативных идей требовались реальные доказательства того, что монархия действительно составляет лучший вариант для России. «Времена изменились, и теперь стало необходимым выяснить себе наши начала, доказывать себе самим, что наши начала отличны от иноземных. Некоторые, не довольствуясь этим, хотят доказать, что они даже лучше иноземных», - отмечал Д.А. Хомяков . Происходившие в России модернизационные изменения значительно опережали построения теоретиков консервативной мысли, стремившихся выстроить обновленное здание российской государственности на старом фундаменте, не разрушая его «до основания», как предлагали сделать революционно настроенные левые радикалы.
Для консерваторов большое значение имело наличие сверхзадачи, идеи, объединяющей власть и народ. Современный автор отмечает: «Либеральная политология полна попыток оскопить феномен власти, лишив ее той таинственной энергетики, которая обеспечивает реальные ответы жизни на импульсы, идущие от власти, сообщает ей притягательность, силу и вдохновение. Власть пытаются изобразить в сугубо институциональном ключе - как заведенный механизм, работающий независимо от человеческой воли, страстей и дерзаний. Но это профанация подлинного феномена власти» . В результате общество видит только дуализм: «консерваторы - реформаторы», «свобода - принуждение», «анархия - диктатура», забывая, что «государство держится не одной свободой и не одними стеснениями и строгостью, а неуловимой еще для социальной науки гармонией между дисциплиной веры, власти, законов, преданий и обычаев, с одной стороны, а с другой - той реальной свободой лица», которая предполагает выбор между соблюдением закона и наказанием за его нарушение . «Государство обязано всегда быть грозным, иногда жестоким и безжалостным, потому что общество всегда и везде слишком подвижно, бедно мыслью и слишком страстно», - писал К. Н. Леонтьев . Государство должно быть сильным: «. надо крепить себя, меньше думать о благе и больше, о силе. Будет сила, будет и кой-какое благо. А без силы разве оно придет?» Сила есть «существенно необходимый» элемент всякого закона.
Однако попытки воплотить систему консервативных взглядов на практике потерпели поражение. Еще при жизни идеологов консерватизма вокруг них (в первую очередь стараниями либеральной и революционной общественности) создавалась «стена отчуждения». Интерес ко многим действительно выдающимся трудам мыслителей-консерваторов («Россия и Европа» Н. Я. Данилевского, «Византизм и славянство» К. Н. Леонтьева и др.) возникал только после смерти их авторов и носил научно-публицистический характер. Попытки «достучаться» до власти наталкивались на непонимание .
Внутренний политический кризис был спровоцирован и внешнеполитической ситуацией начала ХХ века. Несмотря на наличие в консервативной среде целого ряда мыслителей-геополитиков (А. Е. Вандам (Едрихин), И. И. Дусинский, Ю. С. Карцов, Э. Э. Ухтомский, С. Н. Сыромятников и др.), отличавшихся здравыми внешнеполитическими суждениями и прогнозами, единой программы по этому вопросу выработано не было. Основными направлениями внешней политики в консервативных концепциях в начале ХХ века являлись:
Поиск союзников в Европе (здесь в качестве желательного союзника вплоть до начала Первой мировой войны рассматривалась Германия; Англия оценивалась в качестве геополитического и экономического конкурента; а республиканская Франция - в качестве возможного союзника). Война с Германией оценивалась многими консерваторами как самоубийственная для монархических режимов обеих стран. Такой настрой объяснялся еще и пониманием неготовности страны к большой войне;
По-прежнему актуальной, с точки зрения консерваторов, оставалась идея объединения славян, хотя нужно отметить, что результаты, достигнутые в ходе русско-турецких войн, уже вызывали сомнения в необходимости этого для России;
Война с Японией подтолкнула к разработке концепций, обосновывающих необходимость активных внешнеполитических действий на Дальнем и Среднем Востоке. В связи с этим приобретали актуальность идеи о развитии взаимоотношений России с Китаем, Кореей, Персией.
В преддверии и после начала Первой мировой войны консерваторы, как лояльные верноподданные, не могли поступить иначе, как только следовать внешнеполитическому курсу, провозглашенному царем. События на фронте и в тылу развивались не лучшим образом, и возможность поражения в войне, о которой все чаще задумывались монархисты, связывалась с неизбежностью новой революции. В начале ХХ века перед консерваторами стояла задача разработать политико-правовую модель самодержавной власти, но этот процесс так и не был завершен, когда общество уже отвернулось от консерватизма в сторону более радикальных концепций. Соединить консерватизм и модернизацию тогда не удалось, и все закончилось революцией.
Вопрос о существовании единой консервативной модели или же ряда таких моделей остается дискуссионным. Правильнее говорить о наличии в дореволюционной России целого ряда проектов, выдвинутых консервативными мыслителями. В разных странах и в разные эпохи консерватизм различен, и нецелесообразно автоматически записывать в союзники всех, кто когда-либо и где-либо называл себя консерваторами. Эволюция идей и личностей показывает, что вряд ли возможно раз и навсегда дать окончательное определение понятию «консерватизм».
Консерваторы в России видели пути решения проблем, стоявших перед страной, не в радикальной революционной ломке, а в опиравшемся на исторический опыт постепенном эволюционном реформировании системы. Таким образом, главным камнем преткновения общественных течений России того времени был вопрос не о проведении преобразований или их отрицании, но о том, какими именно ценностями следует руководствоваться при осуществлении очевидно необходимых реформ, какой программой - радикально-насильственной или же естественно-эволюционной. Консерваторы стремились обеспечить устойчивое развитие страны, сохранить ее политическую систему и национальную идентичность в новых условиях. Самодержавной России в силу ряда причин этого сделать не удалось, однако этот факт не отрицает самой возможности сочетания консерватизма и модернизации.
В последние десятилетия начиная с 1990-х годов в научном и политическом мире значительно возрос интерес к русскому консерватизму и его представителям, хотя, безусловно, многое из того, что предлагали консерваторы на рубеже XIX-XX веков, ныне кажется архаичным. Тем не менее консерватизм не только остается предметом научных исследований, но и популярен в российской политике . Особую актуальность обращению к консервативным концепциям вековой давности придают попытки популяризации дореволюционной консервативно-монархической традиции. Эти попытки были предприняты Н.С. Михалковым , но заметного успеха не имели и так и не оформились в серьезный проект.
Что касается широких слоев населения, то, как отмечал еще в 2000 году эксперт Фонда Карнеги А. Рябов, «все усилия, имевшие целью выстроить новую политическую мифологию на образе дореволюционной России, и связанная с этим кампания вокруг Николая II оказались абсолютно безрезультатными. В обществе не нашлось слоев, способных такую мифологию воспринять» .
Исследователь А. М. Руткевич также считает, что «традиция консервативной мысли была у нас пресечена, а потому всякая реконструкция оказывается субъективной» . Об этом пишет и современный историк В. С. Коновалов, отмечающий, что «при характеристике монархического лагеря, как, пожалуй, никакого другого, мышление историков сковывают не столько прежние идеологические стереотипы, сколько пока еще вседовлеющее желание подогнать под одну общую оценку любые сложные, противоречивые, многомерные явления» . К тому же идеализация императорской России часто вызывает у исследователей раздражение, ведь если мы обратимся к первоисточникам (в первую очередь к архивным материалам, книгам, статьям, дневникам и эпистолярному наследию самих консерваторов), то увидим, что в среде консерваторов росли эсхатологические предчувствия . Американский исследователь Э. Таден отмечал, что модернизационные изменения значительно опережали теоретиков консервативной мысли, которые «не смогли понять, что в то время как они пытались сформулировать новую консервативную и националистическую русскую философию и внедрить ее в жизнь, славянофильские и консервативно-националистические идеи в России были подвержены процессу разложения» .
Российские интеллектуалы не первый год обсуждают степень применимости «консервативного проекта» к реалиям современной России. О том, что это не просто отвлеченные рассуждения, свидетельствует и тот факт, что на консерватизм обратили внимание властные структуры. Так, еще в 2008 году Б. В. Грызлов, выступая на Х съезде «Единой России» обозначил, что «идеология “Единой России” - российский консерватизм» ; появился вызвавший поначалу бурную полемику, а ныне подзабытый «Консервативный манифест» Н.С. Михалкова; начал свою работу «Изборский клуб» и т. д.
С другой стороны, остепененные историки и филологи, часть из которых проявляла интерес к консерватизму еще в советское время, не особенно торопятся принять участие в этих дебатах, а предпочитают посвящать себя публикаторской и исследовательской деятельности. Со своей точки зрения они правы: политическая мода проходит, конъюнктура меняется, а академическое полное собрание сочинений К. Н. Леонтьева останется. И собрание сочинений М. Н. Каткова (уже вышло пять томов из шести), 28 книг собрания сочинений И. А. Ильина и 30 томов собрания сочинений Розанова - они тоже на века. Споры о «современности» или «архаичности» консерватизма особо не влияют на исследователей, поскольку финансовую поддержку изданию этих собраний сочинений оказывают не партии, предпочитающие издавать работы собственных лидеров, а гуманитарные фонды.
Обращение к консерватизму происходит словно в двух плоскостях. С одной стороны - «круглые столы», глянцевые брошюры, газета «Консерватор» и петербургский журнал «Консерватор» (оба издания канули в Лету) и т. д. С другой стороны - менее заметная кропотливая работа по выявлению и публикации источников, написанию биографий, заполнению «белых пятен». Уже можно издавать полное собрание сочинений К. Н. Леонтьева, собрание сочинений М. Н. Каткова. Но М.О. Меньшиков, как крайне неполиткорректный националист, все еще не желателен. Ученые, словно саперы, исследуют интеллектуальное пространство. В 1997 году мизерным тиражом вышла в свет первая и до сих пор единственная монография сотрудника ИНИОН РАН П. И. Шлемина, посвященная взглядам Меньшикова, которая почти сразу получила критический отклик . Зато почувствовавшие читательский спрос издательства переиздают не только Меньшикова, но совершенно третьеразрядных черносотенных публицистов, которых и при их жизни мало кто читал. В связи с этим, независимо от симпатий или антипатий к тем или иным деятелям прошлого (охранителям и анархистам, большевикам и либералам и т. д.), уже приходилось слышать мнение, что, пока профессиональные исследователи спорят, книжный рынок захватывают (захватили?) те, кто будет наводнять его книгами и «правых», и «левых», изданными с одинаковой небрежностью.
Примером, когда в одной серии удалось объединить работы самых разных мыслителей прошлого, пригласив для их подготовки группу профессиональных ученых, стало, на наш взгляд, издание в 2010 году 118-томной Библиотеки отечественной общественной мысли, куда наряду с работами консерваторов (К. П. Победоносцев, Н. Я. Данилевский, С. Ф. Шарапов, Л. А. Тихомиров, А. С. Шишков, М. М. Щербатов и др.) вошли труды либеральных мыслителей (Т. Н. Грановский, Б. Н. Чичерин, Вл. С. Соловьев, П. Н. Милюков и др.), сторонников революционного переустройства (П. Н. Ткачев, П. А. Кропоткин, В. И. Ленин и др.). Это издание стало лауреатом национального литературного конкурса «Книга года» (2010 год), организованного Роспечатью, и было удостоено гран-при. Таким образом, издательство РОССПЭН показало, что профессионалы могут и должны работать вместе, при этом не «наступая на горло собственной песне» и максимально используя накопленные знания и опыт. Тем более что личные политические, идеологические, эстетические и прочие симпатии и антипатии у людей науки, делающих общее дело, как правило, отступают на задний план . Кстати, в советское время над масштабными издательскими сериями могли работать и вполне официозные исследователи, и те, кто симпатизировал (не доходя, впрочем, до открытого диссидентства) иным идеям.
В завершение разговора поясню и свою собственную позицию. Тот факт, что в 1990-е годы власть благоволила к либерализму, а потом явно повернулась к консерватизму, для академического ученого важен не настолько, чтобы, «задрав штаны», бежать на очередной «круглый стол», надеясь, что ему окажут благоволение. Те, кто профессионально занимался изучением отечественной либеральной мысли в советское время, остались такими же профессионалами в этой области в 1990-е и последующие годы. Конечно, «мода» на ту или иную идеологию влияет на научную среду (помню, как в 1997-м некоторые коллеги искренне предлагали мне сменить тему кандидатской диссертации и писать не о консерватизме, а о либерализме, чего я, естественно, не сделал). Сегодня работы о консерватизме и либерализме преобладают, но, возможно, завтра опять проснется интерес к изучению российской социал-демократии, народничеству, анархизму и другим аналогичным темам.
В начале XXI века мы опять стоим перед «вечным» вопросом о соотношении общечеловеческих и национальных принципов, что напрямую связано с непреходящей значимостью для нашей страны проблемы соотношения традиции и модернизации. Русский консерватизм, конечно, не является единственным спасением от сегодняшних проблем, но его внимательное изучение может оказать существенную помощь в выработке политического курса, находящегося по ту сторону «правых» и «левых» крайностей.
Ошибочно полагать, что рецепты, данные консерваторами применительно к конкретной ситуации царствования Александра III и Николая II, можно использовать для лечения «болезней» XXI века. Другая крайность - объявлять все консервативное наследие архаикой, недостойной изучения и уважения. Полагаю, что есть «золотая середина», и мы должны sine ira et studio изучать то наследие, которое нам досталось. Еще нельзя точно определить дальнейшие перспективы консерватизма в нашей стране, но можно сказать точно, что он не сошел со сцены Истории.
Примечания:
См.: М. Кротов. Консерватизм и экономическая политика. - «Свободная Мысль». 2012. № 9/10; М. Ремизов. Консерватизм и современность. - Там же.
См.: «Консерватизм/традиционализм: теория, формы реализации, перспектива. Материалы научного семинара». М., 2010. Вып. 3. С. 35. См. также: М. В. Ремизов. Опыт консервативной критики. М., 2002. Г. Рормозер, например, считает, что мнение о вторичности консерватизма типично «лишь для определенных сил, которые считают себя партией прогресса. Прогрессивность же они сводят на самом деле к рационализации всех природных, исторических, общественных отношений, выдавая свою собственную позицию за позицию эпохи Нового времени как таковой… В действительности эпоха Нового времени переживает кризис. В противовес вышеупомянутой левой позиции я предложил бы следующий тезис: эпоха Нового времени в целом всегда характеризовалась диалектическим взаимодействием прогрессивных и консервативных сил (см. Г. Рормозер, А. А. Френкин. Новый консерватизм: вызов для России. М., 1996. С. 96).
«Консервативная идеология отстаивает принципы иерархичности социума, у истоков этой идеологии, безусловно, стоит Платон. Необходимость иерархии, развития полноценных сословий (власти, аристократии, ученого и культурного сословия, крестьянства, в современном обществе к этому надо прибавить сословие управленцев, менеджмента, бизнеса, научно-технической интеллигенции и т. д.) обеспечивает, с точки зрения Леонтьева, культурно-государственное развитие» (см. А. А. Корольков. Апология «Законов» Платона: размышления по поводу консерватизма. - «Философия права». 2010. № 4.)
К. Н. Леонтьев воспевал «блаженное для жизненной поэзии время», когда идеалом мужчины был воин. С. Ф. Шарапов писал: «Наш национальный характер таков, что над нами должна быть всегда гроза. Скажите офицеру: командуйте и берите на себя всю ответственность: он будет счастлив, ибо воспитан в постоянной ответственности, жаждет самостоятельности и не боится за себя. Таков дух военного дела. Скажите монаху: иди и делай то-то. Он берет на себя ответственность, как “послушание”. Скажите-ка чиновнику, чтобы он что-нибудь взял на свою ответственность, и он тотчас же струсит и спрячется» (С. Ф. Шарапов. Россия будущего (третье издание «Опыта Русской политической программы»). 1. Самодержавие и Самоуправление (исследование). 2. О земщине и бюрократии (переписка С. Ф. Шарапова с кн. В. П. Мещерским). М., 1907. С. 55).
См. К. Л. Медолазов. Политика самодержавия и монархических организаций в области образования и просвещения (1901-1913 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. Орел, 1999.
См.: Т. М. Кирютина. Проблемы развития русской литературы и журналистики конца XIX - начала XX в. С. Ф. Шарапов. Дис. … канд. ист. наук. Смоленск, 2001; О. Г. Панаэтов. С. Ф. Шарапов о прессе и проблема подбора кадров. - «Журналистика: историко-литературный контекст». Краснодар, 2003. Вып. 2.
См. М. Ремизов. Консерватизм и современность. С. 66.
См. «Джентльмен в стиле Пуаро? (Подготовила А. А. Хмелева)». - «Консерватор. Журнал из Санкт-Петербурга». 2008. № 1. С. 51-52.
См.: А. В. Репников, А. Ю. Минаков. Консерватизм в России. - «Русский консерватизм середины XVIII - начала XX века: Энциклопедия». М., 2010; А. Ю. Минаков, А. В. Репников, М. Ю. Чернавский. Консерватизм в России. - «Новая Российская энциклопедия». В 12 т. М., 2010. Т. 8(2). С. 262-264.
См.: Е. А. Вишленкова. Война и мир в политической риторике России первой четверти XIX века. - «Консерватизм в России и мире». Сборник статей. В 3 ч. Воронеж, 2004. Ч. 1; А. Ю. Минаков. Русский консерватизм в первой четверти XIX века. Воронеж, 2011. Военные победы и в дальнейшем неоднократно использовались в качестве объединяющего фактора. Некоторые историки отмечают, что скрепой, которая на фоне постепенно вырождавшейся официозной идеологии объединяла людей в последние десятилетия существования СССР, была Великая Отечественная война и связанная с ней героика.
См. П. И. Линицкий. Славянофильство и либерализм (западничество). Опыт систематического обозрения. М., 2012 (репринт издания 1882 года).
«Наша программа». - «Московские ведомости». 1897. № 1. С. 3.
Л. А. Тихомиров. Критика демократии. М., 1997. С. 526-527.
Л. А. Тихомиров. Монархическая государственность. М., 2010. С. 431. О взглядах Тихомирова по данному вопросу подробнее см.: О. А. Милевский, А. В. Репников. Две жизни Льва Тихомирова. М., 2011.
См. важную для понимания данной проблемы публикацию: В. П. Раков. К. П. Победоносцев в контексте политического модерна. - «Интеллигенция и мир». 2004. №1/2.
Цит. по: М. Н. Лукьянов. Российский консерватизм и реформа, 1907-1914. Пермь, 2001. С. 29.
М. О. Меньшиков. Письма к русской нации. М., 1999. С. 312.
М. Н. Лукьянов. Консервативная научная интеллигенция и власть (1907-1914). - «Власть и наука, ученые и власть: 1880-е - начало 1920-х годов. Материалы Международного научного коллоквиума». СПб., 2003. С. 343-344.
С. Н. Сыромятников (Сигма). Опыты русской мысли. СПб., 1901. Кн. 1. С. 73. Подробнее о его взглядах см.: Б. Д. Сыромятников. «Странные» путешествия и командировки «СИГМЫ» (1897…1916 годы): Историко-документальная повесть-расследование. СПб., 2004.
См.: И. Соколовский. Константин Леонтьев о национализме. - «Ориентиры». 1991. № 2. Более подробный анализ см.: А. А. Корольков. Пророчества Константина Леонтьева. СПб., 1991; О. Л. Фетисенко. «Гептастилисты»: Константин Леонтьев, его собеседники и ученики (Идеи русского консерватизма в литературно-художественных и публицистических практиках второй половины XIX - первой четверти ХХ века). СПб., 2012; Д. Е. Муза. Константин Николаевич Леонтьев: Личностный миф и драма идей в контексте поиска духовного смысла истории. М., 2012.
К. Н. Пасхалов. Погрешности обновленного 17 октября 1905 года Государственного строя и попытка их устранения М., 1910. С. 5.
Так, современный исследователь полагает, что нет смысла анализировать монархизм русских консерваторов «в контексте их религиозных верований», поскольку «“религиозность” является довольно пустым и ничего не объясняющим термином» (М. Д. Суслов. Новейшая историография российского консерватизма: его исследователи, критики и апологеты. - «Ab Imperio». 2008. № 1. С. 269-270).
См. подробнее: И. В. Лобанова. Восстановление патриаршества в восприятии православной иерархии России на рубеже XIX-XX веков. Дис. ... канд. ист. наук. М., 2006; О. Н. Савицкая. Православное духовенство в правомонархическом движении 1905-1914 гг. (По материалам Саратовской губернии). Дисс. ... канд. ист. наук. Волгоград, 2001.
Л. А. Тихомиров. Христианство и политика. М., 1999. С. 164.
Но не для русских националистов (Н. Г. Дебольский, М. О. Меньшиков, П. И. Ковалевский, И. А. Сикорский, В. В. Шульгин и др.).
Д. А. Хомяков. Православие. Самодержавие. Народность. Минск, 1997. С. 96.
А. С. Панарин. Помимо левых и правых: новые горизонты российского центризма. - «Политический центризм в России». М., 1999. С. 31.
К. Н. Леонтьев. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891). М., 1996. С. 273.
Там же. С. 221.
Там же. С. 152.
См.: А. В. Репников. Будущее России в концепциях русских консерваторов начала ХХ века. - «Кто и куда стремится вести Россию?.. Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса». М., 2001; М. Н. Лукьянов. Самодержавие или самодержец: Николай II глазами российских правых. - «Власть». 2010. № 7.
См., например: В. В. Радаев. Об истоках и характере консервативного сдвига в российской идеологии. - «Иное. Хрестоматия нового российского самосознания». М., 1995. Т. 1; Л. Поляков. Либеральный консерватор. Именно таким представляется Владимир Путин, судя по его заявлениям. - «Независимая газета». 02.02.2000; «Западники и националисты: возможен ли диалог? Материалы дискуссии». М., 2003; А. Г. Дугин. Владимир Путин и консервативная революция. - «Российская газета». 20.05.2003; А. Верховский. Переформулированная свобода. «Новые консерваторы» убеждены, что ценности империи и нации важнее, чем уважение прав личности. - «Еженедельный журнал». 2004. № 23; В. В. Блинов. Политико-психологический анализ консервативных ценностей в современной России. Дисс. ... канд. полит. наук. М., 2007; С. Ж. Токтамысов. Консерваторы в США и России на рубеже XX-XXI веков (Сравнительный анализ структуры представителей и внешнеполитических подходов). Дисс. ... канд. ист. наук. М., 2007.
См. Е. В. Иванова. О семинаре по проблемам консерватизма в Российском фонде культуры. - «Вопросы философии». 2001. № 8.
«Есть ли будущее у российских консерваторов?» - «Независимая газета». 12.01.2000.
А. М. Руткевич. Что такое консерватизм? М.; СПб., 1999. С. 16.
«Аграрный вопрос в России в начале ХХ столетия. Обзор». М., 1996. С. 42.
См. М. Н. Лукьянов. В ожидании катастрофы: эсхатологические мотивы в русском консерватизме накануне Первой мировой войны. - «Russian History / Histoire Russe». 2004. Vol. 31. № 4.
Е. Thaden. Conservative Nationalism in Nineteenth-Century Russia. Seatle, 1964. P. 122.
См.: «Центр социально-консервативной политики». М., 2009. Вып. 9: Российский консерватизм - идеология партии «Единая Россия». С. 78-80; «Библиотека “Единой России”». М., 2003. Кн. 1: Идеи; Кн. 2: Люди; Кн. 3: Действия (переиздано в 2010 году); Ю. Е. Шувалов, А. В. Посадский. Российский консерватизм: ценностные основания и стратегии развития. М., 2010; «Современный российский консерватизм. Сборник статей». М., 2011 и др.
См. А. Рейтблат. «Котел фельетонных объедков»: случай М. О. Меньшикова. - «Неприкосновенный запас». 1999. № 2.
Когда весной этого года один российский телеканал готовил цикл документальных передач и обращался к людям из разных политических и идеологических «лагерей», они зачастую советовали привлечь к проекту и своих оппонентов, высоко оценивая их профессиональный уровень.
Вопрос 01. В чём состояли основные особенности неоконсерватизма, отличавшие его от других идейных течений?
Ответ. Особенности:
1) убеждение, что характер внутреннего режима каждой страны влияет на ее внешнюю политику;
2) убеждение, что мощь государства должна использоваться в нравственных целях;
3) недоверие к масштабным проектам социального строительства, боязнь нежелательных последствий программ социального планирования;
4) скептицизм в отношении легитимности и эффективности международных институтов в обеспечении безопасности и справедливости.
Вопрос 02. Перечислите и охарактеризуйте основные мероприятия неоконсерваторов, направленные на модернизацию экономики.
Ответ. Мероприятия:
1) государство отказалось от дотаций убыточных предприятий, таковые из государственного сектора продавались в частный по сниженным ценам;
2) приватизация муниципального жилья;
3) экономия бюджетных расходов, включая сокращение государственного аппарата;
4) денежные средства перенаправлялись на нужды бизнеса, некоторые другие социальные программы передавались в введение местных муниципалитетов;
5) поощрялось внедрение новых технологий – использовавшим их давались налоговые льготы.
Вопрос 03. Назовите государственных деятелей, проводивших неоконсервативную политику в своих странах. Подготовьте сообщение об одном из них, используя материалы СМИ и Интернета.
Ответ. Представители: М. Тэтчер, Р. Рейган, Ф. Миттеран, Б. Кракси, Ф. Гонсалес.
Рональд Рейган. Тезисы сообщения:
2) военная служба и актёрская карьера;
3) начало политической карьеры;
4) эволюция взглядов – путь от демократов к республиканцам;
5) участие в компании против законов о медицинском страховании;
6) губернатор Калифорнии 1967-1975 годы, экономические преобразования;
7) долгий путь к посту президента, выборы 1980 года;
9) внутренняя политика президента Рейгана, экономические реформы;
10) внешняя политика в целом;
11) внешняя политика по отношению к советскому союзу до и после прихода к власти М.С. Горбачёва;
12) передача власти как знак одобрения населением его политики, новым президентом становиться вице-президент Р. Рейгана Джордж Буш-старший.
Вопрос 04. Как вы думаете, почему реформы 1980-х гг. называют термином «неоконсервативная революция»?
Ответ. Термин «революция» в наше время вообще популярен применительно к любым более-менее значительным изменениям. Но приход к власти неконсерваторов действительно привнёс большие изменения во все сферы внутренней (да и внешней) политики развитых государств. Он охарактеризовал поворот к новым идеалам и средствам их достижения.
Вопрос 05. Расскажите об особенностях неоконсервативной модернизации в США и Великобритании, с одной стороны, и странах континентальной Европы, с другой.
Ответ. США и Великобритания были странами, наиболее последовательно проводившими неоконсервативную политику
Приступая к знакомству с этим разделом, следует чётко уяснить:
к какому историческому периоду относится формирование идеологии консерватизма?
какие идеи составляют сердцевину консервативной идеологии; какую эволюцию претерпела она?
каких результатов добивались консерваторы в своей практической деятельности, получая бразды правления в свои руки?
Как направление в западной политологии, философии, социологии консерватизм возникает как ответ на социальные изменения, которые раскачивали мировой правопорядок с середины XVIII столетия в связи с крахом феодализма. История консерватизма (собственно, как и либерализма) начинается со времен Великой Французской революции, которая бросила вызов самим основам «старого порядка», всем традиционным силам, всем формам господства феодальной аристократии. Именно с того времени берут начало две классические формы консерватизма: первая, которая идет от французских мыслителей Ж.де Местра и Л. Де Бонанда; вторая - от английского мыслителя Э.Берка. Первая, служившая идеологией феодально-дворянской реакции в европейских странах, по мере утверждения капитализма постепенно утратила свои позиции. Другой же была суждена долгая жизнь. Ее отцом-основателем является Эдмунд Берк, чья книга «Размышления о революции во Франции» знаменовала собой возникновение консерватизма как социального течения и направления политической мысли.
Основными чертами консерватизма считают: сохранение древних моральных традиций человечества, уважение к мудрости предков, неприятие радикальных изменений традиционных ценностей и институтов, убежденность в том, что общество нельзя построить в соответствии с умозрительно разработанными схемами.
Наиболее авторитетные представители консерватизма, которые стояли у истоков этого направления (Берк, Шатобриан, де Местр, Токвиль и др.) считали, что человеческий разум ограничен в своих возможностях восприятия общества в его целостности и потому попытки радикально перестроить его могут иметь непредвиденные последствия. По мысли консерваторов, социальный процесс - это результат проб и ошибок, накопленный и передаваемый из поколения в поколения, опыт, который воплощается в общественных институтах и ценностях.
Важное место в концепции консерватизма занимает вопрос о сущности общества, государства и взаимоотношений людей в нем. Начиная с Нового времени, консерваторы противостояли в решении этих вопросов сторонникам концепции естественных прав и договорного происхождения гражданского общества и государства. Основоположники консерватизма, например, Э.Берк
разделяли мысль античных философов о том, что человек по природе социальное существо и потому его счастье невозможно без гармоничных отношений с обществом. По Э.Берку, государство – это некоторая постоянно существующая органическая целостность, которая остается неизменной в то время, как отдельные составляющие ее элементы появляются и исчезают. В XX веке эту мысль наиболее выразительно высказал испанский мыслитель Хосе Ортега-и-Гассет: общество, государство предшествуют индивиду в современном мире, они – условия нашего существования: юридического, морального и социального. «Государство – это общность, которая предшествует индивиду», утверждает философ, поэтому «современный человек ничто, у него нет ни прав, ни достоинств, если он не является гражданином государства».
Консервативная традиция рассматривает личность и общество в уравновешенном взаимоотношении и видит сильную нацию там, где процветают независимые общины и сословия, корпоративные объединения, находящиеся под полным контролем государства, которое не подчиняется интересам отдельных социальных групп и не боится использовать власть.
Центральной проблемой, которая отделила консерваторов от либералов сразу после Французской революции, был вопрос о социальных изменениях: революционных и эволюционных.
Исходя из идеи ограниченности разума в определении сущности и направления развития социальных процессов, консерваторы придерживались концепции преемственности в обновлении социальных связей, передававшихся от предков к потомкам.
Э.Берк, А.Токвиль, Ф.Шатобриан, Ж. де Местр критиковали представления о революции как о чем-то рационально организованном и спланированном в соответствии с абстрактными принципами. Э.Берк, объясняя свое негативное отношение к революционным изменениям, отмечал, что очень хорошие схемы, созданные с лучшими намерениями, часто имеют печальные последствия. Справедливость этой мысли наилучшим образом подтверждается трагическим опытом народов XX века, пытавшихся построить светлое будущее в соответствии с марксистской или другими схемами. В государствах, - указывал британский мыслитель, - существуют некоторые неясные и скрытые устои, которые на первый взгляд имеют мало значения, но от которых может иногда зависеть будущее процветание или бедствия. Вот поэтому, говоря об изменениях, он предлагает быть чрезвычайно осторожным, считая, что нельзя начинать реформы с их провала. Реформатор, подчеркивает Э.Берк, должен подойти к недостаткам государства, как к ранам родителей, с трепетным вниманием.
Проанализировав революционные процессы, которые имели место во многих странах Европы, консервативная мысль с XVIII до XX столетия утверждает, что попытки осуществить радикальный разрыв с действительностью и реализовать на практике рационально сконструированную схематическую модель общества неминуемо ведут к прямо противоположным последствиям.
Все это совсем не означает, что консерваторы отказываются от рационального анализа общества и социальных процессов. Их позиция иная: прежде, чем перестраивать общество на основе разумных доводов, необходимо понять природу его функционирования и осознать, что наше понимание может быть ошибочным. Человеческая цивилизация имеет свою собственную жизнь и все попытки как-либо улучшить ее должны осуществляться внутри функционирующего целого. Необходимо продвигаться, призывает Ф.Хайек, шаг за шагом с величайшей осторожностью, не стремясь до основания перестраивать данную целостность.
Противоречия между консерваторами и либералами по вопросам общественных преобразований на протяжении XIX -XX веков решалась не в пользу консерваторов. XX век стал временем разработки либеральных и социал-реформаторских концепций общественных преобразований. Их воплощение в жизнь глубоко изменило облик современной цивилизации. Социалистические, социал-демократические, либеральные партии после Второй мировой войны длительное время были у власти в ряде развитых стран, проводя политику социальных преобразований. Однако в 70-х годах ситуация резко изменилась. 1980-е годы стали временем ренессанса консерватизма - идейного и
политического. В ведущих странах Запада к власти снова пришли политические партии консервативной ориентации (консервативная партия в Англии, республиканская партия в США, либерально-демократическая партия в Японии, христианско-демократический и христианско-социальный союз (ХДС/ХСС) в Германии и другие). Из среды неоконсерватизма выдвинулись такие яркие политические лидеры, как М.Тетчер в Англии, Р.Рейган в США, Г.Штраус и Г.Коль в ФРГ, Я.Накасоне в Японии.
Усиление позиций консервативных сил обозначилось и в стремлении их к консолидации на международном уровне. Усилиями их лидеров был создан V международный союз, который объединил консервативные партии Западной Европы, республиканскую партия США, либерально-демократическую партию Японии, а также австралийских консерваторов. В июне 1983 г. М.Тетчер приветствовала новый «консервативный Интернационал» как «великое сосредоточение мысли и духа».
Современный консерватизм являет собой конгломерат разных группировок, объединенных определенными концепциями, идеями, идеалами.
Что послужило причиной «консервативной волны» 70-80-х годов? Прежде всего, та идейная эволюция, которую претерпело это направление западной мысли. На протяжении всего XX столетия процесс сложной трансформации разных идейных течений привел к современному консерватизму, в котором традиционная для консерватизма защита таких ценностей, как семья, религия, закон, правопорядок, христианская этика сочетаются с рядом положений классического либерализма, в первую очередь, с его требованием уважения свободы отдельной личности, в том числе и свободы предпринимательства.
Еще одной причиной роста популярности и влияния неоконсерваторов стал глубокий кризис социал-реформаторской концепции общественно экономического развития. Эта модель, ориентированная на возрастание экономических и социальных функций государства, на достижение социального равенства, борьбу с бедностью, построение государства «всеобщего благоденствия», адекватная массовому конвейерному производству, все менее отвечала требованиям постиндустриального производства,
В первые послевоенные десятилетия реализация принципов «государства благоденствия» играла важную роль в решении многих проблем, стоявших перед западным обществом. Политика социального реформирования, проводимая либералами и социал-демократами, дала существенные результаты: возрос материальный достаток основных масс населения, были расширены их права в политической сфере, существенно изменились позиции профсоюзов, усилилось их влияние в обществе. Но на определенном этапе эта политика утратила свою эффективность. Возрастание государственного вмешательства в экономику и социальные отношения вело к его «перегрузке», к усилению бюрократической регламентации всего и вся, снижению роли личной инициативы, утрате трудолюбия, а также к усилению социального иждивенчества. Отягощенное свыше всякой меры социальными и экономическими функциями, государство оказалось настолько громоздким и неэффективным, что все хуже выполняло свои основные функции охраны общественного порядка, борьбы с преступностью, что, по мысли консерваторов, создало прямую угрозу западным демократиям.
Нарастание кризисных явлений в социально-экономической и политической сфере сопровождалось массовыми выступлениями трудящихся, молодежи, расовых и этнических меньшинств.
И в лагере консерваторов, и в лагере либералов шли поиски путей выхода из кризиса, разрабатывалась новая социально-политическая стратегия.
Хотя консерватизм традиционно отождествляется с защитой общественного статус-кво, характерной чертой современного консервативного ренессанса стал тот факт, что именно неоконсерваторы и «новые правые» выступили инициаторами изменений, направленных на перестройку существующего порядка.
Неоконсерваторы и «новые правые» проявили немалую гибкость и прагматизм, способность приспосабливаться к изменившимся условиям. Они четко уловили настроение широких масс населения, которые требовали принятия эффективных мер против застоя в экономике, безработицы, борьбы с
возрастающей инфляцией, с необоснованной тратой государственных средств, с негативными явлениями в социальной жизни и т.д. В значительной мере успех консервативных сил сначала в Англии и США, а потом в ФРГ и ряде других стран объясняется тем, что они предложили изменения в тот момент, когда к ним стремилось большинство избирателей.
Какую же альтернативу предложили неоконсерваторы курсу социального реформирования либералов и социал-демократов? Сердцевиной неоконсервативной программы, реализация которой в США и Англии обогатила политический словарь терминами «рейганомика» и «тетчеризм», стали экономические мероприятия, направленные на ограничение государственного регулирования экономики, на разгосударствление собственности, стимулирование мелкого бизнеса, распространение различных форм участия персонала в прибыли, распыление акций. Наибольшие результаты эта политика принесла в Англии в годы правления М.Тетчер. Осуществленные ее кабинетом мероприятия по приватизации, рассеиванию собственности привели к увеличению числа лиц, владевших акциями с 7% в 1979 г. до 24% в 1990 г. Значительно возросла роль мелких фирм и предприятий, на которых в конце 80-х годов было занято до четверти всей рабочей силы. На 70% возросла численность предпринимателей, имеющих собственное дело, но не использующих наемный труд.
Главные атаки консерваторов были направлены против так называемого «государства благоденствия», функции которого по управления экономической, социальной жизнью общества чрезмерно возросли. При этом не подвергалась сомнению необходимость государственного регулирования экономики, шла речь лишь о поиске «разумного» механизма, который бы эффективно соединял рыночные и регулирующие принципы. Усилия консерваторов были сконцентрированы на ограничении прямого, директивного вмешательства в экономику. Эта политика дала обнадеживающие результаты: на протяжении 80-х годов производительность труда в английской промышленности ежегодно возрастала на 5%, средняя заработная плата увеличилась на 1/3; было создано 3,5 млн. новых рабочих мест.
Острую критику консерваторов вызвала социальная политика лейбористов, направленная на борьбу с бедностью, на поддержку социально незащищенных слоев населения. Эта политика, по мысли консерваторов, сводились к перераспределению прибыли богатых в пользу бедных, что вело к уравниловке, к ликвидации стимулов для капиталовложений и экономического роста.
Государственная система социальной поддержки представляется консерваторам системой социального тормоза. По их представлению, выплата пособий по бедности и безработице превращает людей в рабов благотворительности, подрывает какую-либо заинтересованность в труде и знаниях. На практике, однако, консервативные правительства были вынуждены считаться с настроениями народных масс и только скорректировали социальные программы, разработанные их предшественниками.
Морально-этические проблемы занимают одно из центральных мест во взглядах неоконсерватизма. Даже чисто экономические программы рассматриваются ими через призму морали. Без отношения к труду как одной из главных нравственных ценностей нельзя добиться, по их мнению, экономического роста.
Рост преступности и наркомании, распад семьи, низкое качество образования, забвение культурных традиций, загрязнение окружающей среды - вот проблемы, которые требуют, по мнению идеологов неоконсерватизма, немедленного решения.
Предметом их особого внимания является семья, которая рассматривается ими как основа общественной стабильности и трудовой этики. Не менее важную роль в оздоровлении общества играет состояние человеческого духа, разума, образования и знания, считают идеологи неоконсерватизма. «Быстрый технический рост создал общество, в котором реальным богатством является «ноу-хау», и самое большое наследство, которое может получить ребенок - это хорошее образование», - утверждает один из идеологов американских «новых правых». Исходя их этих представлений, неоконсерваторы считают делом первоочередной важности развитие сферы «производства» самого человека: образования, охраны здоровья, культуры.
Какие социальные слои поддерживают современных консерваторов? Если либерализм и социализм с самого начала возникли как классовые идейно-политические течения буржуазии и рабочего класса, а вопросы их социальной базы решались на первом этапе очень просто, то социальные корни консерватизма охарактеризовать довольно сложно. Как тип политического сознания он представляет собой идеологию тех классов, слоев и групп, положению которых угрожают объективные тенденции социально-экономического развития, в первую очередь, привилегированных социальных группировок. Первоначально с конца XVIII до середины XIX столетия консерватизм выражал преимущественно интересы дворянства, позициям которого угрожала крепнущая буржуазия. Однако уже в XIX веке, приняв некоторые положения классического либерализма, консерватизм стал идейно-политической платформой отдельных фракций буржуазии.
Неоконсерватизм 1970-80-х гг. обрел еще более широкую и разнородную социальную базу. Он опирался на часть «старого среднего класса» - мелких торговцев и предпринимателей в старых отраслях индустриального производства, фермеров, кадровых военных, неудовлетворенных «государством благоденствия» с его высокими налогами, деятельностью крупных корпораций, могуществом профсоюзов, распространением молодежной контркультуры. С настроениями этих социальных слоев совпадают интересы собственников банковского капитала, обеспокоенных не только деятельностью профсоюзов и вмешательством государства в экономику, но и практически бесконтрольностью корпоративной технократии, которая запустила маховик инфляции.
И все же главной основой неоконсерватизма стал «новый средний класс», неудовлетворенный снижением эффективности «государства благоденствия», инфляцией, низким качеством образования, ростом преступности, падением нравов в молодежной и маргинальной среде, торможением научно-технического прогресса со стороны корпоративной технократии.
Осуществленные консерваторами преобразования привели к глубоким изменениям в сфере производственных отношений и отношений собственности, вследствие чего удалось ослабить отчуждение как собственника, так и работника от средств производства, процесса и результатов работы.
По своему значению «неоконсервативная революция» в некоторой мере может быть сопоставлена с «новым курсом» Ф.Рузвельта и сходными программами стран, которые в послевоенные десятилетия вывели эти страны на новый виток социально-экономического развития.
Тематика индивидуальной работы студентов
Темы рефератов
1. Исторические и философские предпосылки формирования консерватизма.
2. Общество, государство, коллектив, индивид в идеологии консерватизма.
3. Консерватизм о социальных изменениях.
4. Проблемы равенства и социальной справедливости в идеологии консерватизма.
5. Консерватизм – идеология здравого смысла.
Темы дискуссий
1. Неоконсервативная революция – нонсенс или реальность?
2. Социальное неравенство – норма или патология?
3. Консерватор – враг реформ?
Проблемно-ситуативные вопросы
1. Какие факторы вызвали к жизни консерватизм?
2. Интересы каких социальных групп выражали его идеологи?
3. Какие ценности составляют сердцевину консервативной идеологии?
4. Какую эволюцию претерпела доктрина консерватизма?
5. Отрицают ли современные консерваторы необходимость общественных перемен?
6. Какоя роль в идеологии консерватизма отводится индивиду, коллективу, государству, обществу?
7. Какие направления существуют в рамках современной консервативной идеологии?
8. Какое место в ней занимают проблемы равенства., социальной справедливости?
9. Что понимают современные консерваторы под «социальной справедливостью»?
10. В каких вопросах позиции либералов и консерваторов сближаются? В чем заключается их принципиальные расхождения?
Утрата доверия избирателей к государству, обеспечивающему «всеобщее благоденствие», стимулировали поиск новых идей и моделей общественного развития.
Неолиберализм и неоконсерватизм .
В рамках неолиберализма, идейно-политического течения, господствовавшего в евроатлантических странах первые послевоенные десятилетия, новые подходы уже не могли зародиться.
«Общество благоденствия», в котором государство гарантировало постоянный рост благосостояния населения, а увеличивающийся потребительский спрос создавал стимулы росту производства, рассматривалось неолибералами как вершина прогресса.
Экономической основой неолиберализма выступали идеи Кейнса, Гэлбрейта и других сторонников расширенного вмешательства государства в сферу социально-экономических отношений. Согласно этим идеям, повышение роли государства «всеобщего благоденствия» не только не угрожает свободе, но, напротив, укрепляет гарантии прав и свобод граждан. Угрозу свободе неолибералы видели в существовании массовых групп, движений, особенно радикальных. Они считали, что их члены противопоставляют узкие, корпоративные интересы общественным.
Как считал американский политолог Б. Гросс, подобная эволюция неолиберализма способна трансформировать его в идеологию нового тоталитаризма, «фашизма с человеческим лицом», где государство установит тотальный контроль над гражданами, ограничит их свободы, считая, что это нужно во имя их же блага.
Противовесом и неолиберализму и радикализму стал неоконсерватизм, течение, объединившее различные направления. Неоконсерваторы назывались «новыми правыми», радикальными консерваторами. Главный акцент они делали на сохранении традиционных ценностей, т.е. идей классического либерализма XIX века, ставших для развитых стран основой их политической традиции.
Неоконсерваторы позаимствовали у «новых левых» оценку государства «всеобщего благоденствия» как бюрократического монстра, опекающего граждан и тем самым ограничивающего их свободу, вытесняющего дух предпринимательства и предприимчивости. С точки зрения идеологии неоконсерватизма, слишком высокая степень социальной защищенности развращает человека, порождает у него иждивенческие настроения. И одновременно ставит его в полную зависимость от чиновников и их решений. Неоконсерваторы призывали людей опираться на собственные силы, проявлять инициативу и ответственность, солидарность друг с другом. Они считали, что человек реализует свою свободу, участвуя в деятельности различных неправительственных организаций (политических, религиозных, этнических, профессиональных и иных), отражающих его интересы.
Основоположником экономической теории неоконсерватизма принято считать М. Фридмана. Государство, согласно этой теории, должно поддерживать не потребителя, а производителя: обеспечивать стабильность курса валюты, сокращать налоги на прибыль, на добавленную стоимость. Рост производства, удешевление его продукции, по мнению неоконсерваторов, ведут к повышению уровня жизни. Иначе говоря, вопрос ставился так: обращать внимание не только на перераспределение произведенного ВНП, а на то, чтобы обеспечивать его постоянный рост.
Неоконсервативные идеи были взяты на вооружение правоцентристскими политическими партиями. В Великобритании неоконсерватизм ассоциируется с лидером Консервативной партии, ставшей в 1979 г. премьер-министром Великобритании, М. Тэтчер и сменившим ее на этом посту в 1992 г. Д. Мэйджором. В США - с республиканцем Р. Рейганом, ставшим президентом США в 1980 г. В ФРГ - с Г. Колем, лидером христианских демократов, канцлером ФРГ в 1982-1998 гг.
Неоконсерваторы выступали за возрождение авторитета таких социальных институтов, как семья, школа, церковь, апеллируя к идее демократического капитализма. Она предполагала уважение закона и порядка, дисциплинированность, сдержанность, патриотизм. Неоконсерваторы получили поддержку самых широких слоев общества. К их аргументам прислушивались предприниматели и представители «среднего класса», заинтересованные в снижении налогового бремени, малоимущие, считающие социальные программы недостаточно эффективными, интеллектуалы, озабоченные вытеснением духовности рационализмом и прагматизмом.
Социально-экономическая политика неоконсерватизма в США и Западной Европе .
Неоконсервативные правительства приняли меры по повышению эффективности экономики за счет сокращения налогов на производство, более рационального использования бюджетных средств. Особенно льготный налоговый режим устанавливался для тех корпораций, которые модернизировали производство. Важным стимулом к разработке и внедрению передовых технологий стало расширение военных заказов в странах НАТО в 1980-е гг., особенно связанных с проектом стратегической оборонной инициативы (СОИ). Экономия бюджетных средств осуществлялась на различных уровнях государственного управления. Была проведена децентрализация социальных программ, многие из них стали осуществляться за счет бюджетов субъектов федераций, местных органов власти. Часть средств, ранее выплачивавшаяся в виде пособий нуждающимся, стала выдаваться им же, но не как пособие, а как льготный кредит для открытия своего дела в сфере малого бизнеса. Это позволило занять значительную часть бывших безработных преимущественно в сфере обслуживания. Мелкие магазинчики, кафе, ремонтные мастерские, бензоколонки не составляли конкуренции крупным корпорациям, хотя их удельный вес в производстве национального, дохода оказался весомым.
Экономии на государственных расходах способствовало освобождение государства от лишней собственности. Построенное за счет государства и муниципалитетов жилье для граждан с низким и средним достатком, требующее ремонта и не приносящее дохода, было передано в собственность квартиросъемщиков, т.е. приватизировано. Принадлежавшие государству и выживавшие с помощью субсидий предприятия, которые утратили рентабельность, закрывались или приватизировались. Их модернизация осуществлялась частным капиталом. Сокращение роли государства в экономике несколько уменьшило численность армии чиновников и расходы на содержание государственного аппарата.
Неоконсервативная политика не привела к отказу от государственного регулирования экономики. Напротив, его масштабы даже возросли. В США с 1980 по 1995 г. доля ВВП, перераспределяемая государством, возросла с 19,3% до 19,8% . В Великобритании - с 40,4% до 45,3%, во Франции - с 48,9% до 49,6%. Удельный вес бюджетных средств государства в покрытии расхо-дов на социальные программы (образование, здравоохранение, социальное обеспечение и т.д.) в США с 1980 по 1995 г. возрос с 54,2% до 55%, в Великобритании - с 48,2% до 54,5%. Небольшое сокращение доли государственных расходов на эти цели произошло во Франции, Швеции, других странах.
Неоконсервативная революция не разрушила, а укрепила основы «общества благоденствия». Активная социальная политика поддерживала высокий уровень благосостояния населения.
Неоконсервативная революция пересмотрела методы государственного вмешательства в экономику, изменила структуру налогов, скорректировала социальные программы.
Интересы модернизации экономики требовали закрытия нерентабельных предприятий, автоматизации и роботизации многих производственных комплексов. Это подразумевало сокращение численности рабочей силы, что вызывало сопротивление профсоюзов. Однако широко распространившееся в обществе осознание необходимости модернизации лишило те профсоюзы, члены которых подлежали сокращению, общественной поддержки. Политика неоконсерваторов не ста-вила цель разгрома профсоюзного движения. Репрессии использовались лишь в тех случаях, когда профсоюзы пытались проводить забастовочные акции, наносящие ущерб гражданам и экономике в целом. Так, руководство профсоюза авиадиспетчеров в США было привлечено к ответственности за незаконную забастовку, а на место бастующих членов профсоюза встали военные диспетчеры.
Неоконсервативные правительства стремились создать социальную базу политики модернизации. В тех странах Западной Европы , где большая часть трудящихся была организована в профсоюзы, их представители включались в административные органы управления предприятий, наблюдательные советы корпораций, им обеспечили доступ к информации о планах реорганизации. Там, где роль профсоюзов была меньшей (в 1990-е гг. в Швеции, Норвегии, Дании в профсоюзах состояло от 70% до 80% наемных работников, в то время как в США - лишь 16%; в среднем же в развитых странах профсоюзы охватывали 26% занятых), использовались иные формы рабочего участия в модернизации. При модернизации американской корпорации «Дженерал моторе», связанной с переходом к роботизированной, модульной схеме организации производства, 80% высококвалифицированных работников корпорация гарантировала сохранение рабочего места и долю в прибылях. Вводились элементы рабочего самоуправления: каждая бригада сама определяла ритм, порядок и продолжительность работы, отвечая лишь за конечный результат.
Информационное общество в развитых странах.
Меры, осуществленные в рамках неоконсервативной революции, связанные с модернизацией производства, были решающим фактором формирования общества, которое все чаще определяется как информационное.
Все предыдущие технические усовершенствования увеличивали, главным образом, физическую силу человека. Массовое, конвейерное производство превратило работников в придатки машины, выполняющие простейшие функции. Автоматизация, компьютеризация и роботизация производства позволили свести до минимума участие человека в производственном процессе, оставив за ним преимущественно контрольные и творческие функции.
Увеличился спрос на труд инженеров, техников, программистов. Гораздо большее значение, чем когда-либо в прошлом, начали играть центры производства знаний - лаборатории и университеты.
По мере того как трудовая деятельность становилась все более творческой и интеллектуальной, возрастающее значение приобретала заинтересованность работников в труде, его результатах.
Производительность труда в секторах производства знаний, обработки и обобщения информации не может определяться скоростью движения конвейера, диктоваться работодателем. Практика работы крупных корпораций последних десятилетий показала, что наилучших результатов добиваются те из них, где работники творческого труда непосредственно заинтересованы в результатах своей работы. Это обеспечивается за счет высоких зарплат, расширения круга совладельцев акций, введения индивидуальных графиков труда и отдыха.
Интеллектуализация трудовой деятельности позволяет преодолеть жесткие барьеры субординации между управляющими и управляемыми, что содействует развитию отношении социального партнерства.
Важнейшим капиталом информационного общества становится человек, его творческий, интеллектуальный потенциал. Интересы его развития, в частности за счет переквалификации наемных работников физического труда, в 1980-е гг. оказались в центре внимания и государства, и корпораций, и общественных, благотворительных организаций.
Это определяет особое внимание к развитию сферы образования. В 1960-1990-е гг. численность обучающихся в колледжах и университетах в США и Японии возросла в 3,5 раза, в Германии - в 6 раз, в Великобритании - в 7 раз. Средний уровень образовательной подготовки всех занятых достиг 14 лет.
Качественно новое состояние экономики, достигнутое за счет внедрения высоких технологий, обеспечило длительный период бескризисного развития стран Западной Европы и Северной Америки.
Во-первых, новые технологии позволили перейти к энергои ресурсосберегающему производству, обеспечивающему выпуск все больших объемов продукции при сокращении затрат сырья и энергоносителей. Это привело к падению мировых цен на них, создало преимущества на мировом рынке для стран, выпускающих высокотехнологическую продукцию.
Во-вторых, овладение высокими технологиями позволяет постоянно обновлять ассортимент выпускаемой продукции за счет товаров, обладающих качественно новыми потребительскими свойствами. Это исключает затоваривание рынка одним видом продукции.
В-третьих, сами высокие технологии, знания стали важнейшим товаром на мировых рынках. Стоимость их продаж в 1980-е гг. достигла стоимости продажи нефти, газа и иных энергоносителей. Производство высоких технологий стало самым выгодным бизнесом. Знаний не может быть произведено больше, чем нужно. Кроме того, знания могут потребляться многократно разными потребителями. Производство знаний в тех странах, где для этого сложилась соответствующая инфраструктура лабораторий и научных центров, оказывается самой прибыльной и рентабельной сферой вложения капиталов. Важнейшим источником американского мирового лидерства стало завоевание США ведущих позиций в разработке технологических новшеств.
Спад неоконсервативной волны в 1990-е гг.
Политические партии и лидеры, придержи-вающиеся неоконсервативной ориентации, стояли у власти в развитых индустриальных странах более десятилетия (в США - 12 лет, в Великобритании - 18 лет). Поскольку методы политики неоконсерваторов оказались эффективными для решения проблем модернизации общества, их взяли на вооружение в 1980-е гг. почти все политические партии, стоящие у власти в развитых странах. В Испании модернизацию, осуществляемую по неоконсервативным рецептам, проводило правительство, возглавлявшееся лидером социалистов (Социалистической рабочей партии) Ф. Гонсалесом, в Италии - коалиционное правительство, возглавляемое социалистом Б. Кракси, во Франции неоконсервативный курс проводился при президенте-социалисте Ф. Миттеране.
Спад неоконсервативной волны в развитых странах был связан с тем, что основные задачи в области модернизации экономики нашли свое решение. С завершением «холодной войны » изменилась ситуация на международной арене. Резко упало влияние леворадикальных сил. Соответственно, акцент на защите традиционных ценностей демократии, присущий неоконсерватизму, утратил привлекательность в глазах избирателей. На первый план выступили конкретные проблемы социальных, этнических отношений, утверждения нового миропорядка, к решению которых неоконсервативные лидеры оказались не готовы. В США на президентских выборах 1992 г. победу одержал лидер Демократической партии Б. Клинтон. В Великобритании в 1997 г. премьер-министром стал лидер лейбористов Т, Блэр. В Германии в 1998 г. социал-демократы завоевали большинство мест в бундестаге. Наметился рост влияния социалистических и социал-демократических партий и в других развитых странах. Однако система ценностных ориентации и политических ориентиров этих партий за последнее десятилетие существенно изменилась.
Основные идеи и достижения неоконсерватизма, связанные с модернизацией экономики, поддержкой частного предпринимательства, ограничением бюрократических тенденций центрального аппарата власти государства, не ставились под сомнение.
В развитых странах было достигнуто согласие основных политических сил по принципиальным вопросам стратегии общественного развития. Различия в идейно-теоретических и философских взглядах политических лидеров и теоретиков имеют меньшее значение, чем в прошлом. Это дало основание в апреле 1998 г. Т. Блэру предложить распустить Социалистический Интернационал и заменить его союзом нового типа, включающим неолиберальные партии (типа Демократической партии США), разделяющие цели социально ориентированной политики. Эта идея не была поддержана французскими социалистами, но вызвала одобрение у лидера СДПГ Г. Шредера, также выступающего за создание широкого союза партий с общими идеалами.
Вопросы и задания
1. Почему в 80-е гг. в государствах «всеобщего благоденствия» возникли новые, альтернативные идеи развития общества?
2. Раскройте основные различия взглядов и политики неолиберализма и неоконсерватизма с помощью таблицы.
Сформулируйте выводы о сути установленных различий.
3. Что объединяет имена таких политических и государственных деятелей, как М. Тэтчер, Р. Рейган и Г. Коль? Как вы думаете, почему в 80-е гг. XX века возобладали идеи неоконсерватизма?
4. Назовите меры, которые предприняли неоконсерваторы для модернизации экономики в странах Запада. Как они отразились на роли государства? Почему эту политику называют неоконсервативной революцией?
5. Раскройте основные черты, характеризующие информационное общество в развитых странах. С какими достижениями научно-технического прогресса связано его становление?
6. Что такое высокие технологии, какие изменения в обществе происходят при их применении?
7. Чем объясняется спад неоконсервативной волны в развитых странах в 90-е гг.? Кто и почему сменил неоконсерваторов?
