Стрелковое оружие во второй мировой войне. Оружейная фамилия. История Хуго Шмайссера и его разработок

Начинается с патрона. Эту простую истину забывает или не знает большинство «историков» типа А. Ручко.

История германского штурмгевера началась в 1923 году с выпуска меморандума немецкой инспекции по делам вооружений, в котором были сформулированы требования к новому патрону и оружию под него. Идея промежуточного патрона обсуждалась задолго до появления патрона для штурмгевера. Пожалуй, впервые она была публично озвучена полковником В. Г. Федоровым и даже частично реализована. Но настоящая работа началась в Германии в 30-е годы.

После проведения научно-исследовательских работ было решено остановиться на патроне 7,75х39,5, который разработал Густав Геншов из GECO, а Генрих Фольмер изготовил под него автоматический карабин. Патрон GECO очень похож на будущий советский 7,62x39, что дает злым фантазерам считать, будто советский патрон был «слизан» с немецкого. Это, конечно, вымысел. В Советском Союзе проводились самостоятельные работы, в том числе и с другими калибрами, и то, что принят был именно этот патрон, говорит лишь о том, что немцы были правы в расчетах на патрон фирмы GECO. А фантазерам остается лишь утереться тем, что работы по промежуточному патрону в СССР начались с того, что эти работы начались в Германии. При этом часто забывают, что Германия имела фору по отработке патрона в мирное время. А СССР был вынужден заниматься этим в военное время, и никакой надежды на то, что новому патрону придется воевать с Германией, не было!

Вернемся к Фольмеру и его карабину M35.

Нужно сказать, что сколь не прозорлив оказался немецкий заказчик в определении требований к новому оружию, идиотов в управлении по делам вооружений тоже хватало. Существовал запрет на оружие с газоотводной автоматикой через боковое отверстие в стволе. Что служило этому причиной, остается только догадываться. Мне видится, что проблема была в повышенном риске загрязнения газоотвода продуктами сгорания пороха и ослаблением газового давления в стволе. Фольмер применил решение, найденное когда-то Дж. Браунингом. Автоматика работала следующим образом: после вылета пули из ствола газы давили на надульник, который двигался вперед и через тягу вдоль ствола передавал поступательный импульс в затворную группу. Что там дальше происходило, имеет две версии. По одной, поступательный импульс инвертировался в обратный и открывал поворотный затвор. По другой, этот импульс только освобождал сцепление между стволом и затвором и далее затвор уже отлетал под действием силы отдачи.

В 1939 году, после успешных испытаний, армия отказывается и от патрона GECO, и от автомата Фольмера. Но за год до этого (!) управление вооружений подписывает договор с фирмой POLTE на новый патрон, а с фирмой герра Хэнеля на оружие под него. Ребята из фирмы POLTE не стали особо заморачиваться с расчетами и испытаниями. Взяли обычный маузеровский патрон, укоротили гильзу, всыпали пистолетный порох и облегчили пулю. Получился тот самый курц, который некоторые фантазеры теперь именуют «прародителем» всех промежуточных патронов. А на деле получилось то, что и ожидалось, когда работу делают дилетанты. Пуля получила плохую баллистику. Требования заказчика об установке прицельной планки на штурмгевере с разметкой 50 метров говорят только о низкой ее настильности, причем на самых боевых дистанциях - до 350 метров.

Европейское цивилизованное общество теряется в догадках: почему выбор пал именно на этот патрон и на фирму Хэнеля? Почему Вальтер получил контракт на разработку оружия под курц только через два года после того, как над этой темой уже поработал Шмайссер? Почему, наконец, управление вооружений перестало бояться боковых отверстий для газоотвода? Пусть теряется! Они до сих пор уверены, что важные решения принимаются в рабочих кабинетах. Но мы-то знаем, что если у нас есть уютный охотничий домик, то с его помощью можно повлиять на ход истории гораздо эффективнее, чем из кабинетов управления по делам вооружений.

Часть десятая. Что получилось у Шмайссера?

У Шмайссера получился тяжелый пистолет-пулемет, хотя и названный «машиненкарабином» Mkb-42(H). Стрельба велась по-прежнему с открытого затвора. Даже постановка на предохранитель осуществлялась по старому «шпингалетному» способу, известному со времен MP-18. Ударниковый механизм спуска, а в качестве возвратной пружины использовалось изобретение герра Фольмера - его «телескоп». Иначе было просто невозможно уложиться в требуемый заказчиком темп стрельбы - 350-400 выстрелов в минуту. Зато в автоматике появился прогресс: вместо отдачи свободного затвора стала, наконец, применяться газоотводная автоматика и запирание затвора его перекосом.

Первые образцы штурмгеверов были выполнены напильником. Дальше все штампованные узлы проектировались и выпускались на фирме Мерц-Верке.

По результатам испытаний совместно с образцами Вальтера штурмгевер был переработан кардинально.

Первым делом потребовали заменить ударниковый УСМ на курковый. Это привело к отказу от стрельбы с открытого затвора. А это даже не доработка образца, это введение совершенно другого механизма, который прямым указом заказчика был «элегантно» «взаимствован» у Вальтера. Шпингалетный предохранитель был заменен, наконец, на флажковый. Таким образом, в переработанном варианте «штурмгевера» от первоначального замысла остался только газоотвод и принцип запирания. В таком виде аппарат стал называться MP-43.

В апреле 1943 года, когда первая партия штурмгеверов пошла в войска на испытания, это были все те же Mkb-42(H). Возможно, просто не успели изготовить опытную партию. Правда, вместо телескопов Фольмера там уже стояли обычные пружины от MP-43. Заказчик решил поднять темп до 600 выстрелов в минуту, а длинный ход затворной рамы способствовал снижению темпа стрельбы до приемлемого. К вящему облегчению Шмайссера.

Ремарка 5. В «исследованиях» истории штурмгевера часто приводится факт, что Гитлер был против принятия его на вооружение. Скорее всего, это одна из собак, которых вешали на фюрера его оставшиеся в живых сообщники и до сих пор вешают современные историки, пытаясь выбелить очевидные провалы в принятии военных и технических решений.

Вопрос о принятии на вооружение нового образца личного стрелкового оружия с новым патроном требует решения гораздо более сложного, чем даже с новым образцом танка. Такие мероприятия возможны только в мирное время или в крайнем случае не тогда, когда твоя армия отступает и в деле военной логистики начинает хозяйничать фактор хаоса.

До Сталинграда необходимости в перевооружении немецкой армии на штурмгеверы с новым патроном не было! В самом деле, почти четыре года прошло с того момента, как фирмам HAENEL и POLTE был отдан контракт на разработку нового оружия. Скорее всего, этот контракт носил исследовательский и опытно-конструкторский характер. А вот 1942 год, когда в советские войска началась массовая поставка ППШ, а позже ППС, и миф о непобедимости немецких войск развеялся, заставил шевелиться аналитические умы вермахта в поисках «вундерваффе».

А пока военная промышленность Германии достигает своего пика. К концу войны на предприятии Хэнеля нещадно эксплуатируется более тысячи иностранных «специалистов», включая более 400 граждан Советского Союза. Интересно, сколько среди них было конструкторов и технологов?

Дойка Хэнеля идет ударными темпами. Доля братьев в прибыли в несколько раз превышает долю настоящего владельца. В августе 1943 года герр Хэнель заболевает, да так тяжело, что полностью отходит от дел фирмы. То ли заболевание было несерьезным, то ли симуляция отличная, но герр Хэнель пережил их всех, скончавшись только в 1983 году. Должность технического директора занимает инженер Штюмпель. А Шмайссер? Согласно исходнику информации (А.Кулинский), Шмайсер занимался как Цезарь двумя делами сразу, занимался конструированием и руководством HAENEL одновременно. Обратите внимание, в это время идет трансформация Mkb42 в MP-43. То есть кардинально меняется конструкция, а соответственно производственная оснастка. Что-то мне мало верится, что самый богатый человек Зуля (к тому времени богаче Хэнеля) занимается внедрением УСМ Вальтера в штурмгевер.

В ноябре 1943 года наркомат обороны СССР объявляет конкурс на новое оружие под промежуточный патрон по заданным баллистическим характеристикам, без прямого указания калибра. Рассматривались и испытывались калибры 7.62, 6.5 и 5.6. После отработки более трехсот вариантов остановились на том варианте 7.62, который сейчас известен. Причём отказ от других калибров был вызван тем, что с меньшими калибрами не возможно было удовлетворить требования заказчика.

25 апреля 1944 года штурмгевер, наконец, официально поступает на вооружение в немецкую армию. А уже в мае советские конструкторы Судаев, Дегтярев, Симонов, Токарев, Коровин и Кузмищев представляют свои первые образцы автоматов под советский промежуточный патрон.

Июль-август 1944-го. Второй тур, к которому присоединяются Шпагин и Булкин.

Декабрь 1944-го. Сержант советской армии Михаил Калашников приступает к работе над карабином под этот же патрон. Конструкторское решение в узле запирания этого карабина легло в основу будущей славы автомата Калашникова. Именно тогда - в конце 1944 года!

Январь 1945-го . Автомат Судаева поступает на полигонные испытания в войска.

Май 1945 года. Победа! Зуль временно находится в зоне американской оккупации. Американские чекисты ведут обработку всех светлых немецких голов, которые могут потрудиться на благо американского рейха. И такие головы нашлись. Например, Вернер фон Браун, который буквально спас Америку от космического позора. Если бы не он, сбылось бы пророчество Никиты Хрущева о том, что первым человеком на Луне будет, несомненно, советский человек. Отпрессовав Шмайссера по полной, американские чекисты пришли к тому же выводу, что и ижевские чекисты много позже - «герр Шмайссер никакой ценности не представляет». Штурмгевер американцев тоже не впечатлил. Ресурс - 5000 выстрелов, тяжелый вес, большой габарит, УСМ неразборный, длинными очередями не постреляешь, штампованное железо выглядит ненадежно. Общий вердикт - «оружие до первой поломки». Вот отрывок из заключения департамента вооружения США 1945 года:

«Тем не менее, при попытке создать массовыми методами лёгкое и точное оружие, обладающее существенной огневой мощью, немцы столкнулись с проблемами, которые серьёзно ограничили эффективность штурмовой винтовки Sturmgewehr. Дешёвые штампованные детали, из которых она в большой степени состоит, легко подвергаются деформации и сколам, что приводит к частым заклиниваниям. Несмотря на заявленную возможность вести огонь в автоматическом и полуавтоматическом режимах, винтовка не выдерживает продолжительного огня в автоматическом режиме, что вынудило руководство немецкой армии выпустить официальные директивы, предписывающие войскам использовать её только в полуавтоматическом режиме. В исключительных случаях солдатам разрешено вести огонь в полностью автоматическом режиме короткими очередями по 2-3 выстрела. Возможностью повторного использования деталей с исправных винтовок пренебрегли (не было обеспечено взаимозаменяемости. - Прим. автора), а общая конструкция намекала на то, что в случае невозможности использовать оружие по назначению солдат должен был просто выбросить его. За возможность вести огонь в автоматическом режиме отвечает существенная часть веса оружия, который достигает 12 фунтов с полным магазином. Поскольку этой возможностью нельзя воспользоваться в полной мере, этот дополнительный вес ставит Sturmgewehr в невыгодное положение в сравнении с армейским карабином США, который почти на 50% легче. Ствольная коробка, рамка, газовая камера, кожух и визирная рамка сделаны из штампованной стали. Поскольку спусковой механизм полностью собран на заклёпках, он является неразборным; если требуется ремонт, он заменяется целиком. Только поршень штока, затвор, ударник, ствол, газовый цилиндр, гайка на стволе и магазин обрабатываются на станке. Приклад изготовлен из дешёвой, грубо обработанной древесины и в процессе ремонта создает сложности по сравнению с автоматами со складным прикладом».

Американцев нельзя обвинить в том, что они проглядели что-то прогрессивное в штурмгевере. Для нации, история становления которой связана с развитием стрелкового оружия, а культура оружия является ее неотъемлемым признаком, это было бы по крайней мере неуважительно. Для советских же конструкторов и военных работало положение, сформулированное «крестным отцом» М. Т. Калашникова - академиком А. А. Благонравовым: «Не обладающее полной надёжностью в бою оружие не пользуется признанием в войсках при любых, каких угодно положительных качествах, и не должно быть допущено к эксплуатации».

Ремарка 6. Немного о ресурсе. Отвергнутый вермахтом Фольмеровский M35 имел настрел на испытаниях 18 000 выстрелов. Некоторые образцы советского ДП-27 доводили до 100 000 выстрелов. Заявленный ресурс автомата и пулеметов Калашникова - 25 000 выстрелов.

Октябрь 45-го. Наркомат обороны СССР, не удовлетворенный испытаниями автомата Судаева, объявляет второй конкурс, к которому присоединяется Михаил Калашников. А потерявшие свои капиталы буржуи Шмайссеры начинают приспосабливаться к суровым реалиям социализма. Странно, но после национализации фирмы Хэнеля пост коммерческого директора остался за Хансом Шмайссером. Почему Хуго не вернулся на пост технического директора или, на худой конец, простого конструктора, а оказался в комиссии по отбору немецких технологий для использования в СССР? Ответ для меня очевиден, но я напишу об этом в эпилоге. Целый год комиссия в лице Карла Барнитцке и Хуго Шмайссера отбирала кандидатов на этап в Россию.

Наконец, в октябре 1946 года в Ижевске поселилось несколько семей немецких специалистов. Шмайссер еще распаковывал чемоданы в Ижевске и получал пропуск на Ижмаш, а в Коврове, куда был направлен Калашников, уже изготавливали первую партию первых АК-46. Испытания АК-46 проводились летом 1947. После этих испытаний произошла знаменитая «перекомпоновка» автомата в АК-47, позволившая выиграть конкурс. Если как следует накуриться, то при желании можно каким-то концом притянуть к этой перекомпоновке Шмайссера с «рядом его советов». Правда, для этой версии пришлось бы транспортировать Шмайссера в Ковров или везти АК-46 в Ижевск, а доктору Рёшу разбираться с Дмитрием Ширяевым. Оба друг друга стоят, ну и бог с ними. История этой перекомпоновки достаточно детально описана в воспоминаниях непосредственных участников тех событий. Шмайссера там нет.

Март 1948 года. Калашников в Ижевске. На бывшей оружейной фабрике Березина, а в то время ижевского мотозавода, изготавливается опытная партия АК для участия в войсковых испытаниях. За короткий срок, пока идет изготовление опытной партии автоматов, Михаил Тимофеевич успевает создать в железе еще один карабин и пистолет.

Февраль 1949 года. Автомат Калашникова принят на вооружение Советской Армией. А его конструктор окончательно поселяется в Ижевске и начинает работу на Ижмаше по подготовке массового производства. Наступил, наконец, тот момент, когда Шмайссер должен был бежать за пивом для Калашникова. Но этого не произошло.

Эпилог

Что ты делаешь в Ижевске, старый и больной Хуго Шмайссер? Как ты вообще сюда попал? Ведь совсем недавно в своих охотничьих угодьях ты принимал высокопоставленных нацистских и военных шишек для того, чтобы получить выгодные контракты. Не известно, чем ты больше занимался, конструированием или плетением интриг против своих конкурентов из Вальтера и Маузера.

Какой черт дернул тебя связаться с советской технической комиссией? Ведь ты бы мог работать простым конструктором. Твой брат Ханс остался на своем месте, несмотря на национализацию фирмы Хэнеля. Ты мог бы заниматься своим любимым делом - конструированием спортивного и охотничьего оружия, и никакой Бергман был бы тебе по прежнему не указ. Но однажды ты сделал расчетливый шаг, полагаясь на свою интуицию, вступил в ряды нацистов - и не прогадал. Скорее всего, ты надеялся на сотрудничество с «советскими оккупантами», которое в дальнейшем принесет дивиденды. Или, может, испугался, что тебе предъявят счёт за твоё нацистское прошлое и эксплуатацию тех несчастных рабов из Европы и России, которые создавали твоё финансовое благополучие? Но на этот раз интуиция подвела, и вот теперь ты вынужден жить далеко от родины и смотреть в глаза тех людей - своих соотечественников, которые попали сюда не без твоей помощи. Кстати, почему нет среди них твоего вечного соперника Генриха Фольмера? Он теперь крутится как волчок, поднимает свою фирму с колен. Рассчитывается с работниками велосипедными покрышками и разрабатывает сложные бартерные схемы для снабжения своего предприятия сырьем. Совсем как в Советском Союзе много лет спустя…

В Германии умер сын. Страдает больная жена. От тоски и неизвестности того, что ждет в будущем, накатывают нехорошие мыли. Отвлечься от них помогает чтение технических журналов и прогулки с дочерью одного из коллег по несчастью в окрестностях Ижевска. Всю жизнь ты конструировал только то, что хотел. Конструировать по заданию других оказалось не по силам. Русские не получили от тебя того, на что рассчитывали. Как оказалось, MP-40 совершенно ошибочно называют «шмайссером», и никакого отношения к этому оружию ты не имеешь. «Штурмгевер» они изучили, и он их совершенно не интересует. Говорят, на заводе готовятся к производству нового русского «штурмгевера» под промежуточный патрон, который изобрел сержант-танкист. Любопытно было бы посмотреть.

Хуго Шмайссер умер, так и не увидев этого советского «штурмгевера». Автомат Калашникова был широко представлен мировому сообществу в Венгрии только через три года после его смерти. Поэтому он никак не мог ответить на вопрос: «Имеете ли Вы, герр Шмайссер, отношение к автомату Калашникова?» Вряд ли и американцы знали что-то об АК-47 до венгерских событий. Даже если и знали, то их интерес был только теоретический. По настоящему он проявился только во Вьетнаме, но после того, как он попал им в руки, у них остался только один вопрос: «Ху из, мистер Калашников?» Так что фраза про «несколько советов» целиком на совести тех, кто ее сочинил, как и байка про английский вертолет, который якобы должен был похитить Шмайссера из ГДР. Всё, что нужно было узнать от Шмайссера, можно было получить в ГДР безо всякого похищения. Рассказывать ему действительно было нечего. О том, как он регулярно отчитывался перед советским особистом о настроениях и разговорах между немецкими специалистами? Это никому не интересно. Личные дела секретных сотрудников КГБ никогда не будут рассекречены, поэтому документальных подтверждений этому никто никогда не увидит. Но и предположение о сотрудничестве Шмайссера с КГБ не беспочвенное. Среди немецких колонистов должен был находиться осведомитель, на которого заводилось дело и по которому регулярно писались справки и отчеты. Так было положено, и отрицать это бессмысленно. Шмайссер, который лично помогал отбирать "командированных" в Ижевск, в характере которого на первом месте отнюдь не открытость и дружелюбие, подходил на эту роль больше других.

И всё же: чем занимались немецкие конструкторы оружейники на Ижмаше? Нам страшно интересно. Разрабатывали оружие и, возможно, оснастку и оборудование для производства. Где-то в архивах пылятся чертежи, на которых стоят подписи Хуго Шмайссера, Вернера Грюнера. Не видел, но могу поверить, что это так. Вот только есть вопросы.

Первый: Шмайссер, не имея техобразования, не умел чертить и делать расчеты, а работал, как и большинство конструкторов, от эскизов, оставляя эту работу профессиональным чертежникам.

Второй: система немецкой конструкторской документации не соответствует советской. Таблицы допусков и посадок тоже. Различаются стандарты на сталь, качество обработки поверхностей, технологии покрытия, режимы обработки.

Третий: чтобы работа конструктора имела хоть какой-то смысл, по чертежам или эскизам должны были изготавливать детали, что-то из этих деталей собирать, испытывать, вносить изменения в документацию. Для этого недостаточно конструкторских чертежей, тут нужны и технологи, и слесари, которые могут по документации, отличной от привычной советской, что-то выпилить, выточить или отфрезеровать. Даже культура производства может стать серьезным препятствием в работе. Поэтому, скорее всего, что-то делали, что-то чертили. Но больше всего мне нравится цитата «историка» И. Кобзева: «Немецкие оружейники привезли из Германии в конструкторское бюро Калашникова великолепную бумагу и прочие принадлежности для работы. Но их чертежами, похожими на произведение искусства, покрывали станки. Шмайссер не мог выдержать такого зрелища и заболел». Вот такая печалька. Я плакаль.

Поколение Шмайссеров закончилось, прямых родственников не осталось. Патентное «наследие» Луиса, Ханса и Хуго Шмайссеров осталось пылиться в архивах.

Заключение

После войны остатки штурмгеверов расползлись по странам и континентам, их можно было увидеть у немецких полицейских и югославских парашютистов-десантников. Не пропадать же добру.

Автомат Калашникова не интересовал Запад даже после венгерских событий. В самом деле, баллистические характеристики оружия можно было восстановить по стреляным гильзам, или можно было даже украсть автомат. Главное достоинство АК - его потрясающая надежность - стала известно только после его реальных боевых применений в джунглях Вьетнама.

Шло время. АК стал распространяться по всему миру. А вот этого Силы Зла уже не могли простить, потому что такое распространение посягало на мифическую основу этого зла о том, что «все самое лучшее у них». Миллиарды долларов уплывали из оружейного бизнеса.

Наступили новые времена. Вместе со свободой информации пришла свобода пяти «С»: сенсаций, секса, скандалов, страха и словоблудия.

На волне мировой известности автомата Калашникова всплыла мумия Хуго Шмайссера. Его надменная физиономия стала всплывать при любом упоминании АК на просторах Интернета.

Появление публикаций «историков» типа А. Ручко, А. Коробейникова, И. Кобзева, «эксперта» А. Колмыкова и других можно объяснить психиатрическим термином «синдром Носова и Фоменко». Но есть личности, которым это выгодно и в финансовом плане.

Немецкий «историк творческого наследия великого конструктора Хуго Шмайссера» доктор Вернер Рёш. Коммерческие успехи «историка», видимо, не превзошли способностей братьев Шмайссеров. Так, его фирма «Schmeisser Suhl GmbH» не имеет даже своего сайта, а в Интернете была обнаружена только попытка создать на Украине совместное производство газовых пистолетов. Зато основатели компании «Schmeisser GmbH» Томас Хофф и Андреас Шумахер трудятся серьезно. На «творческое наследие» им глубоко наплевать. Выпускают они, разумеется, не штурмгеверы, а по отверточной технологии различные вариации американской AR-15. А вот устроить подлянку в духе самого «великого» Шмайссера - это запросто. Концерн «Калашников» имеет в качестве делового партнера (дилера) фирму «Waffen Schumacher GmbH». Учредителем этой фирмы является тот самый Андреас Шумахер, учредитель «Schmeisser GmbH». Так вот, до недавнего времени ссылка на «Waffen Schumacher GmbH» с сайта «Калашникова» вела прямым ходом на «Schmeisser GmbH», которая по сути является прямым конкурентом концерна! Списывать это безобразие на чью-то ошибку - вершина инфантильности.

Под ногами валяется бренд, усмешкой судьбы созданный трудом другого человека. Осталось сочинить миф о якобы причастности к самому знаменитому автомату в мире и придать ему вид научного исследования.

Вот таким Рёшам и Шумахерам прямая выгода поддерживать симулякр «великого» оружейника Хьюго Шмайссера, члена Эн-Эс-Дэ-А-Пэ с одна тысяча девятьсот тридцать третьего года.

Литература:
1. Александр Кулинский. Шмайссеры, судьбы и оружие. Калашников. №7-8/2003.
2. Илья Шайдуров. Швабский Характер. Мастерружьё. №9/2012 (186).
3. Илья Шайдуров. Теодор Бергман и его оружие. Мастерружьё. №8-9/2009 (150-151).
4. Илья Шайдуров. Хуго Шмайссер в Ижевске, или Конец одного мифа. Мастерружьё. №11-12/2009 (152-153).
5. Илья Шайдуров. Неизвестный и знаменитый Луис Штанге. Мастерружьё. №12/2010 (165).
6. Сергей Монетчиков. «Чудо-оружие» Третьего рейха. Братишка. №1-2/2008.
7. Серия солдат на фронте №49. Sturmgewer 44 - оружие германской пехоты.
8. Майк Ингрем. Пистолет-пулемет MP-40.
9. А. А. Малимон. Отечественные автоматы (записки испытателя-оружейника).
10. Калашников М.Т. Записки конструктора-оружейника.
11. Болотин Д.Н. История советского стрелкового оружия и патронов.
12. Chris McNab, German automatic rifles 1941-1945, 2005.

Немецкий автомат Шмайсер МП 40

Один из первых пистолетов пулеметов современного типа, стереотипное оружие вермахта, превосходный немецкий автомат Шмайсер МП40 был грозой тогдашних Cоюзников и сеял смерть среди врагов Рейха. Продвинутая технологическая база, высокая точность и эргономичность оружия сделала МП40 наиболее важным переходным звеном в развитии пистолетов пулеметов вообще.

Создание Шмайсера

Шмайсер МП40 – лучшее оружие третьего рейха?
Будучи предназначенным прежде всего для десантуры и танковых войск автомат Шмайсер отличался от конкурентов отсутствием деревянной ложи, и наличием первого, на тот период времени, складного приклада. Такая конструкция обеспечивала актуальную для вспомогательных и мобильных войск эргономичность, а потому пользовалась у них высокой популярностью. Рычаг затвора MP40 находился с левой стороны, что не позволяло стрелку-правше оправдано носить автомат на груди повесив его за ремень на шею.
Автоматика Шмайсера МП40 была основана на отдаче свободного затвора, торможение которого осуществлялось благодаря телескопической пружине, расположенной позади него. Именно путем внедрения данной технологии, темп стрельбы немецкого автомата удалось сократить до 400 выстрелов в минуту, тем самым существенно увеличив его точность. Пользуясь таким оружием, опытный стрелок мог эффективно поражать цели на расстоянии вплоть до 150 метров, что является довольно высоким показателем для ПП.

Флажковый предохранитель и переключатель режимов огня – отсутствуют. Для безопасного ношения оружия рычаг затвора можно установить в предохранительный паз, полностью блокирующий его движение. Для стрельбы одиночными требуется лишь частичное нажатие на спуск.
Боепитание оригинальной модели осуществлялось с помощью коробчатых магазинов емкостью в 32 патрона, конструкция приемника для которых намного опередила свое время. В качестве боеприпасов Шмайсер МП40 использовал патроны 9х19 Парабеллум, которые учитывая низкий уровень индивидуальной защиты того времени, обладали невероятной эффективностью на известных дистанциях.

Что касается прицельных приспособлений, то в MP40 они представлены настраиваемым на 100 и соответственно 200 метров целиком, и кольцевой мушкой. Удержание автомата при прицеливании осуществляется посредством упора приклада в правое плечо и направляющего хвата левой рукой приемника магазина.
MP40 наиболее известные предшественники и последователи
Крупным планом
Первым немецким автоматом похожим на привычный Шмайсер стал образец 1938-го года с соответствующим названием MP38. В отличие от конкурентов он уже обладал славноизвестным складным прикладом, емким магазином, расположенным в нижней части ствольной коробки, а также выступом-фиксатором, позволяющим упирать оружие в борта техники, тем самым увеличивая точность стрельбы.

Дальнейшим развитием модели стал образец MP38, отличающийся от предшественника несколько лучшей эргономикой и более надежным методом изготовления деталей – фрезерованием. Не смотря на большую стоимость такой подход был гораздо выгоднее штамповки ввиду отсутствия подобающей научной и технологической базы для последней.
После распространения на фронте модели MP40, германцы были вдохновлены успехом советского конкурента ППШ, ввиду чего на свет появилась редккя модель MP41. Именно на данной стадии производства к пистолетно-пулеметной франшизе и присоединился знаменитый конструктор Хуго Шмайсер. Имея в своем арсенале настоящее ружейное ложе, новый немецкий автомат не мог похвастаться наличием пистолетной рукоятки, при том обеспечивая высокую кучность стрельбы. Вместе с тем, вести огонь одиночными можно было и в более ранних моделях, а 41-й не мог похвастаться какими-либо инновационными новшествами, что и послужило причиной его провала на военном рынке.

Разбор достоинств и недостатков Шмайсер

Немецкий автомат Шмайсер – история разработки и наследие.

Также вопреки всеобщему заблуждению и огромному прискорбию самого рейха, автомат Шмайсер отнюдь не являлся основным оружием вермахта. До окончания войны было произведено менее 100 000 единиц при учете всех моделей линейки, что ни коим образом не могло покрыть потребностей германской военной машины. Подобно тому, как в Советском Союзе основным оружием пехотинца являлась старая добрая трехлинейка, в качестве базовой оружейной единицы Рейха числился карабин Маузер 98К. В итоге образ бравого арийского солдата со Шмайсером, оказался не менее ложным архетипом, чем образ красноармейца с ППШ.
После завершения Второй Мировой Войны немецкий автомат Шмайсер МП40 несколько раз использовался в ряде партизанских войн, однако со временем был вытеснен более прогрессивными аналогами. Благо последним сам он и дал широкий ход.

Не получилось. Если кому надо будет с фото и подписями, тогда пдф в комменты положу.

Великие оружейники
Хуго Шмайссер в Ижевске, или конец одного мифа
Часть 1
Илья ШАЙДУРОВ

Хуго Макс Рихорд Шмайссер (1884–1953), выдающийся немецкий оружейный конструктор. Сын известного оружейника Луиса Шмайссера. Работал техническим руководителем оружейной фабрики Теодора Бергманна, затем – техническим директором фирмы C.G. Haenel в Зуле. Член НСДАП с 1933 года. Автор множества патентов и изобретений в области стрелкового оружия, создатель первых в мире массовых образцов пистолета-пулемёта и штурмовой винтовки. После окончания второй мировой войны в течение 6 лет жил и работал в СССР, в городе Ижевке.

О Хуго Шмайссере и его оружии уже написано много статей, но тем не менее в биографии этого выдающегося немецкого конструктора до сих пор остаётся немало белых пятен и парадоксов. В послевоенной Германии его имя было практически забыто, исключая сравнительно узкий круг специалистов в области стрелкового оружия и лиц, интересующихся военной историей. С другой стороны, в нашей стране, начиная с послевоенных лет, фамилия Шмайссер известна любому мальчишке. С ней ошибочно ассоциировались пистолеты-пулемёты MP 38 и MP 40 конструкции Г.Фольмера, стараниями кинематографа ставшие таким же неотъемлемым символом гитлеровских солдат, каким для советского солдата служили «трёхлинейка» и ППШ. Впрочем, до сегодняшнего дня ряд фирм, производящих реплики MP 38/40, называют данное оружие «шмайссер». Корни такого заблуждения кроются в популярности имени Шмайссера в довоенной Германии. Для немцев оно являлось синонимом солидности и высокого качества оружия. Широкая известность немецкого оружейника удивительна ещё и тем, что практически всё оружие отца и братьев Шмайссер производилось не под маркой «Шмайссер», а носило имена Бергманна, Хенеля и других фамильных фирм.
А сколько копий сломано в спорах по поводу некоторой внешней схожести штурмовой винтовки Хуго Шмайссера и автомата Калашникова? В Западной Европе начало этим дискуссиям положила статья, опубликованная в 70-х годах в журнале DWJ, где впервые были подробно даны сравнительные результаты двух систем и сделан вывод о сходстве ТТХ и некоторых узлов оружия. C началом «перестройки» эти дискуссии перекочевали и в российскую прессу, не затихая поныне. Масло в огонь подлила публикация в январском номере журнала VISIER за 1999 год, в которой были приведены результаты исследования послевоенной биографии Хуго Шмайссера. Доктор Реш из зульской фирмы Schmeisser Suhl GmbH с помощью молодой журналистки, работавшей на российском телевидении, установил, что немецкий конструктор с 1946 по 1953 года находился в Ижевске, как раз в период рождения знаменитого АК-47. Такое хронологическое совпадение сразу стало предметом многочисленных домыслов, мифов и спекуляций по поводу авторства автомата Калашникова.
Несмотря на популярность оружия Хуго Шмайссера, его заслуги в области создания пехотного вооружения были признаны только в последние годы. Виной тому стали и политическая подоплёка (Шмайссер был членом нацисткой партии, активно работал над созданием стрелкового оружия для нужд вермахта), и нежелание стран-победителей фашисткой Германии лишний раз подчёркивать приоритет немецких конструкторов в создании и запуске в массовое производство нового вида пехотного оружия – штурмовой винтовки. Тем не менее колоссальный вклад Хуго Шмайссера в развитие пехотного вооружения ХХ века нельзя отрицать: практически все современные штурмовые винтовки и автоматы наследуют идеи, заложенные Шмайссером в конструкцию его «Штурмгевера».
В нынешнем году исполняется 125 лет со дня рождения выдающегося немецкого оружейника, и, наверное, это хороший повод, чтобы раскрыть самый таинственный эпизод его биографии – командировку в Ижевск, и выяснить, чем занимался Хуго Шмайссер в период шестилетнего пребывания в СССР.

Командировка в «люкс-ГУЛАГ»
Для Хуго Шмайссера вторая мировая война закончилась 3 апреля 1945 года, когда американские войска заняли Зуль и ввели полный запрет на производство оружия. Руководству и работникам фирмы «Хенель», где работали братья Шмайссер, не разрешался доступ на территорию предприятия. Хуго и Ханс Шмайссер подвергались допросам со стороны американских и британских спецслужб. Особый интерес у западных разведчиков вызывали, разумеется, персона Хуго Шмайссера и сведения о последних немецких разработках в области стрелкового вооружения.
Однако очень скоро этот интерес заметно ослаб. Вероятно, причина была в малой заинтересованности американских и английских специалистов в тематике работ Шмайссера и фирмы «Хенель» в последние годы войны. Новое автоматическое пехотное оружие Шмайссера под укороченный патрон 7,92x33 американцы сочли недостаточно мощным и ввели в качестве стандартного боеприпаса винтовок и пулемётов патрон калибра 7,62х51. Принятая на вооружение армии США в 1957 году винтовка M14 была фактически модернизацией довоенного «Гаранда» М1 и сохраняла типичные черты классических самозарядных винтовок 30–40-х годов. Столь же консервативны были американцы в вопросе внедрения высокопроизводительных методов изготовления деталей оружия (в частности, в отношении широко применяемой в конструкции штурмовой винтовки Sturmgewehr 44 (StG 44) листовой штамповки) и сохраняли приверженность традиционным станочным технологиям. «Штурмгевер» в связи с этим характеризовался ими как оружие «военного времени». Янки также критиковали громоздкость, относительно большой вес, баланс и надёжность штурмовой винтовки Шмайссера, особенно в сравнении с лёгким карабином U.S. M1 «Карбайн». Достоинства же и удачный опыт боевого применения StG 44 были отнесены ими к нацистской пропаганде «нового чудо-оружия».
Британцы несколько больше интересовались наработками немецких оружейников и даже какое-то время экспериментировали с собственным образцом штурмовой винтовки под патрон 7x43 (.280), однако под давлением США вынуждены были вместе с другими союзниками по НАТО ввести в качестве штатного патрона американский боеприпас 7,62х51. Так что к фирме Хенеля–Шмайссера у союзников вскоре остались лишь меркантильные интересы, заключавшиеся в экспроприации продукции, находившейся на территории предприятия. Трофеями американцев стали несколько мотоциклов и велосипедов, 300 пневматических и охотничьих ружей, около 1300 пистолетов-пулемётов и полмиллиона патронов к ним. Позже руководству, а затем и персоналу, было разрешено посещение предприятия. Всё производственное оборудование и здания остались нетронутыми.
В соответствии с ялтинскими соглашениями, сделанными на конференции в феврале 1945 года Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным, Тюрингия располагалась в советской оккупационной зоне, и часть её территории, захваченная союзниками, должна была быть передана под контроль СССР. Поэтому в июне 1945 года американские войска покинули Зуль, и в столице немецких оружейников власть перешла в руки советской военной администрации.
Советские власти проявили больший интерес к разработкам Шмайссера. В первую очередь ими была изъята вся конструкторская и технологическая документация для производства оружия, начиная от чертежей деталей оружия и заканчивая чертежами и спецификациями необходимых для его производства приспособлений, инструментов и калибров. 10 августа 1945 года C.G.Haenel передала советской военной администрации всё оставшееся на предприятии оружие и боеприпасы, включая 171 образец коллекционного оружия XVII–ХIX веков. Из имевшихся готовых деталей также собирались различные образцы производившегося «Хенель» оружия, в том числе 100 штурмовых винтовок StG 44. Последние были переданы советским военным 7 сентября 1945 года.
После окончания войны в советской оккупационной зоне начали действовать так называемые «технические комиссии», состоявшие из советских и немецких специалистов и преследовавшие цель реконструкции военно-технических достижений третьего рейха для последующего использования в новых советских разработках. В октябре 1945 года Хуго Шмайссер был привлечён к деятельности одной из таких комиссий. Она располагалась на заводе «Зимсон» (в нацистские времена «Густлофф-Верке»). Хуго работал в её составе вместе с другими известными немецкими оружейниками, такими как, скажем, главный конструктор «Густлофф-Верке» Карл Барнитцке, и получал жалованье в размере 750 марок в месяц. Почему же Шмайссер, которого трудно заподозрить в симпатии к СССР, пошёл на сотрудничество с советской стороной? Дело в том, что события на фирме «Хенель» развивались совершенно не в его пользу. 1 ноября 1945 года совет трудового коллектива проголосовал за передачу управления предприятием земле Тюрингия. Через месяц его руководителю и владельцу Герберту Хенелю объявили о закрытии производства, а 8 января 1946 на предприятие был наложен секвестр. C.G.Haenel вместе с другими зульскими оружейными фирмами – Sauer & Sohn, Merkel, Greifelt & Co – национализировалась. И был образован VEB Jagd-und Sportwaffenkombinat Ernst Thälmann Suhl (VEB ETW) – зульский комбинат имени Эрнста Тельмана по выпуску спортивно-охотничьего оружия. Из семьи Шмайссер лишь Хансу Шмайссеру удалось остаться на фирме, он стал выполнять обязанности коммерческого директора. Хуго Шмайссер же был вынужден искать источник существования, чтобы прокормить себя и семью. Поэтому он с радостью согласился на предложение советских военных работать в составе технической комиссии.
Этим согласием Хуго подписал себе приговор о долгосрочной ссылке-командировке в далёкий приуральский город Ижевск. Помимо основной цели – сбора сведений о немецких военных разработках – у технических комиссий была ещё и побочная задача: выявить среди немецких специалистов наиболее ценных работников и сформировать из них рабочие группы, способные выполнять задания по использованию немецкой науки и техники уже на территории СССР. Хотя формально поездка в Советский Союз была для немецких специалистов добровольной, на практике отказ от неё был невозможен. Советская сторона объявила, что эта командировка рассматривается как вклад в компенсацию ущерба, нанесённого Германией СССР в ходе войны. И те немцы, кто высказался против подобной перспективы, были просто вывезены насильно. В то же время, советские власти, опасаясь саботажа со стороны немецких специалистов, обещали им достаточно щедрое вознаграждение: каждому немецкому учёному, конструктору или технику был установлен продовольственный паёк и зарплата от 3 от 10 тысяч рублей, в зависимости от квалификации. Командированным в СССР разрешалось даже брать членов семьи, мебель и другое бытовое имущество. Доходило до анекдотических ситуаций: жена одного из немецких спецов очень любила свою корову, ни за что не хотела с ней расставаться, и советская администрация разрешила женщине взять животное.
Сотрудники Управления контрразведки Группы советских оккупационных войск, осуществлявшие операцию по перевозке из Германии в СССР немецких специалистов, допускали и другие «вольности». Тем немцам, кто не имел семьи, разрешалось ехать с жёнами неофициальными, гражданскими, проще говоря, любовницами. Такой либерализм имел весьма прагматичные корни: советское командование старалось любым способом обеспечить наилучшие условия и получить наибольшую отдачу от своих вчерашних противников. Хотя специалисты-одиночки находились в худшей ситуации, нежели семейные пары (последним полагался больший паёк), Хуго Шмайссер решил ехать один. У его жены Нелли были проблемы со здоровьем, а их единственный сын Ульрих, будучи инвалидом детства, нуждался в постоянном уходе. По словам Шмайссера, перед отъездом в СССР русский майор обещал ему высокий должностной оклад и успокаивал, что зарплата в России не только обеспечит семью, но также значительно улучшит его положение.
Крупнейший в истории ХХ столетия трансфер инженерно-научных кадров начался в октябре 1946 года. Проводился он внезапно, дабы застать людей врасплох и не допустить их ухода на Запад. На рассвете к домам подъезжали грузовики с солдатами. В пять-шесть утра раздавался стук в дверь, и в доме появлялся офицер в сопровождении переводчика и вооружённых солдат. Переводчик зачитывал приказ советской военной администрации об отправке немецких специалистов в СССР на 5 лет для продолжения работы. Семье давалось несколько часов на сборы, затем солдаты начинали грузить мебель и домашнюю утварь в машины. В Советский Союз немцы доставлялись особыми поездами в запертых вагонах, чтобы избежать бегства или внешних контактов. В мягком вагоне одного из таких поездов Хуго Шмайссер прибыл к месту своего назначения 24 октября 1946 года. Цель поездки – Ижевск, стала известна прибывшим лишь по окончании их двухнедельного путешествия.
Всех немецких специалистов поселили в четырёхэтажном доме № 133 на улице Красной (первый дом техперсонала «Ижстальзавода», построенный в 1925 году для заводской элиты). Со временем он потерял значение элитного дома, так как находился в самом центре Ижевска, недалеко от завода, на шумном, пыльном месте. Начальство постепенно перебралось в более удобные квартиры, и дом на Красной улице стал играть роль заводской гостиницы. Тем не менее бытовые условия, по меркам советского времени, были просто шикарными: семьи поселили в просторные квартиры, имевшие от одной до четырёх комнат. Несколько непривычным было пользование коммунальной кухней, однако с этим немцы вскоре смирились. К прибывшим был приставлен сопровождающий, на которого возлагалось решение бытовых вопросов и помощь в адаптации к незнакомому городу.

«Ни на каких работах завода использован он быть не может...»
Специалисты из Германии должны были работать на заводе № 74 (сегодня ОАО «Ижмаш»). Всего 16 человек. Большую часть составляли конструкторы и технологи фирм «Густлофф-Верке», «Гроссфусс», ДКВ и ДККА. Кроме Шмайссера, наиболее известными были доктор Вернер Грунер и Курт Хорн – создатели пулемёта MG 42, главный конструктор «Густлофф-Верке» Карл Барницке и главный конструктор мотоциклов ДКВ Герман Вебер. В соответствии с прежней работой и специальностями, командированных разбили на четыре группы: конструкторы по вооружению, специалисты мотоциклетного производства, специалисты по холодной штамповке и химики-лаборанты. В группу вооружений вошли всего 6 человек: доктор Вернер Эрнст Грунер («Гроссфусс»), Карл Август Барницке («Густлофф-Верке»), Оскар Шинк («Густлофф-Верке»), Курт Отто Хорн («Гроссфусс»), Оскар Генрих Бетцольд («Густлофф-Верке»), Хуго Макс Рихорд Шмайссер («Хенель»).
Эта группа была сформирована при отделе Главного конструктора (отдел № 58). Старшим назначили Барницке, а Грунера, Шинка, Хорна, Бетцольда и Шмайссера зачислили на должности конструкторов. С заводской стороны немецких конструкторов по вооружению обслуживали руководитель группы ОГК Жевашев и переводчица Таипова. Для работы было выделено отдельное, изолированное помещение на территории завода («мотоциклисты» и «штамповщики» разместились снаружи, в здании заводоуправления). В начале и конце рабочего дня, а также во время обеда, немцев на всём пути до проходной обязательно сопровождал представитель комендатуры завода. Посещение цехов немецким оружейникам было запрещено, так как их деятельность не была связана с производственными участками. Исключение составляли немцы, работавшие в заводоуправлении – им разрешалось посещать, по мере необходимости, цеха мотоциклетного производства. Поэтому в основном работники «Ижмаша» сталкивались с приезжими в обеденный перерыв на фабрике-кухне №2, расположенной также вне завода напротив здания заводоуправления. Особых препятствий в общении с немецкими специалистами не чинилось, и сотрудникам завода даже разрешалось беседовать с ними через переводчика. Немцам русский язык давался трудно, мало кому удавалось изучить его даже для разговора на бытовом уровне. Единственным исключением стал Вернер Грунер, он мог сносно говорить по-русски и даже подписывать чертежи. В целом же общение ограничивалось взаимным приветствием: «Гутен таг!»
Архивные документы свидетельствуют, что немецкая группа на «Ижмаше» была очень небольшой. И её фактическая численность (16 человек) явно противоречит количеству немецких специалистов – 340 человек, которое приводит в своих исследованиях доктор Реш. Возможно, в последнем случае речь идёт об общем числе учёных, инженеров, техников и рабочих из Германии, находившихся в тот период не только на «Ижмаше», но и на других ижевских предприятиях. Так, по некоторым данным, в Ижевске работали также специалисты-оптики фирмы «Карл Цейс». Однако документальных свидетельств о немецких специалистах на иных предприятиях столицы Удмуртии на сегодняшний день не найдено. Точно известно, правда, что в послевоенном Ижевске было много пленных немцев, размещённых в двух лагерях на окраине города и занятых большей частью в строительстве. Может быть, они были причислены к небольшой группе немецких «военспецов»? На этот вопрос также нет ответа. В любом случае, никакого «массового десанта» немецких спецов на ижевский оружейный завод, который бы хотели изобразить некоторые зарубежные исследователи, попросту не существовало. Более того (всё сделаешь ради сенсации!), братья Отто и Ханс Дич, работавшие в Германии химиками на текстильной фабрике, а на «Ижмаше» – лаборантами в химической лаборатории, причём даже не имевшие специального образования, были зачислены некоторой пишущей братией...в знаменитые конструкторы стрелкового оружия.
Следует также заметить, что в других важнейших оружейных центрах – Туле, Коврове и Климовске – немецких специалистов не было. Ижевск стал исключением по следующей причине. В послевоенное время в столице Удмуртии производством стрелково-пушечного вооружения занимались три оружейных завода: завод № 74 («Ижмаш»), завод № 622 (основан в 1942 году на базе эвакуированного в Ижевск ТОЗа, сегодня «Ижевский механический завод») и завод № 524 («Ижевский мотозавод», позже переименованный в «Аксион»). Все упомянутые предприятия выпускали различные образцы стрелкового вооружения, разработанные в стенах московских и тульских КБ. Правда, в 1933 году на «Ижмаше» было открыто бюро конструирования объектов новых вооружений, позже ставшее отделом Главного конструктора, а сегодня являющееся конструкторско-оружейным центром (КОЦ). Однако вплоть до пятидесятых годов специалисты этого бюро занимались освоением, доводкой и конструкторским сопровождением серийного производства разработанных в Москве, Туле и Коврове изделий. Так, только в годы Великой Отечественной войны конструкторам «Ижмаша» пришлось освоить 20 новых видов вооружения. Загруженность текущей работой и отсутствие собственных опытных кадров не давали возможность ижевскому бюро заняться разработкой собственных проектов. Хотя периодически в стенах ижевского КБ появлялись такие оружейные мэтры, как Симонов, Дегтярёв, Шпитальный, Комарицкий, Нудельман, Суранов, Березин, их пребывание в Ижевске было временным и обуславливалось помощью в организации производства разработанных ими систем оружия.
Данное обстоятельство делало Ижевск идеальным местом для пребывания немецких специалистов. Во-первых, из-за режима тотальной секретности, насаждённой в те времена ведомством Берии. То, что в целях сохранения секретности немцев ознакомили с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 июля 1947 года о перечне сведений, составляющих Государственную тайну, и взяли с них расписки о неразглашении ставших им известных сведений, было очень слабым утешением для органов госбезопасности. Никто не гарантировал, что, вернувшись в Германию, люди, ещё вчера трудившиеся на противника, получив ценную информацию о новой советской оборонной технике, не смогут перебежать с территории ГДР на Запад. В Ижевске же специалисты из Германии были удалены от мест создания образцов вооружения и не могли ничего узнать о новых советских проектах. Основным же видом продукции тогдашнего оружейного производства «Ижмаша» были карабины образца 1944 года, производство которых особой тайны не представляло. Во-вторых, немецкие конструкторы могли помочь при решении одной из важнейших задач, решаемых «Ижмашем» в послевоенные годы – освоении конверсионных видов продукции. С 1945 года здесь снова начался выпуск мотоциклов и станков, а также освоено производство сельхозинвентаря, мебели, предметов бытового назначения и спортивно-охотничьего оружия. Для немецких инженеров-оружейников, трудившихся долгое время в условиях ограничений Версальского договора, слово «конверсия» было хорошо знакомо, и их опыт мог быть весьма полезным. Третье. Группа немецких специалистов могла оказать помощь в подготовке молодых конструкторских кадров «Ижмаша». В городе тогда не существовало ни одного технического вуза, специалистов-оружейников готовил единственный Индустриальный техникум. Немецкие конструкторы же были, несомненно, ценным источником информации, а выполненные ими проекты, технические отчёты и другая документация могли быть использованы в учебно-демонстрационных целях.
Теперь перейдём к самому интересному: чем непосредственно занимался Хуго Шмайссер на «Ижмаше»? В общей характеристике иностранных специалистов при отделе Главного конструктора завода № 74 Министерства вооружений говорится, что с 1946 по 1948 год группа работала по специальному заданию Технического Управления. Все задачи были выполнены группой немецких конструкторов в январе 1949 года, о чём сообщалось в Техническое Управление и 5-й Главк Министерства вооружений. Дополнительных заданий со стороны Министерства вооружений не поступало. После этого конструкторская группа, как свидетельствует данный документ, выполняла текущие работы: проектирование приборов и приспособлений, модернизацию аппаратуры и т. д. Далее в этом документе идёт очень важный вывод: «использовать их по назначению невозможно, ввиду секретности работы отдела». Затем в тексте приводятся краткие характеристики немецких конструкторов с оценкой их квалификации и отношения к выполняемым заданиям. Хуго Шмайссер получил наихудшую оценку руководителей завода, которая звучала дословно так: «6. ШМАЙССЕР Гуго Макс Рихорд. Технического образования не имеет. В процессе своей работы над проектами проявил себя как практик-конструктор. От каких-либо конструкторских разработок отказывается, ссылаясь на отсутствие специального образования и неумение самостоятельно конструировать.
Ни на каких работах завода использован он быть не может».
Документ датирован 2 сентября 1949 г., подписан и.о. Главного инженера Лавреновым и и.о. Главного конструктора Колпиковым. С какой же целью был выпущен сей документ, для чего нужны были характеристики немецких специалистов? Ответ кроется в дате документа. Именно в сентябре 1949 года вышел приказ об увольнении в запас Михаила Калашникова, и он был зачислен на должность ведущего инженера при отделе Главного конструктора. C этого момента завод должен был начать массовый выпуск автоматов АК-47. Сам Калашников вспоминает, что в тот период было много работы: только за два года войсковой эксплуатации автомата на завод поступило около 50 замечаний и предложений. В то же время приказ Военного Министра от 29.06.1949 г № 0086 требовал обеспечения режима строгой секретности при освоении и эксплуатации нового оружия и его боеприпасов. Привлечение иностранных специалистов к производству нового оружия было бы для руководства завода постоянной головной болью и вряд ли оправдало бы ту пользу, которую могли принести немецкие инженеры, общавшиеся с советскими коллегами через переводчицу и не имевшие допуска к производственным цехам. Обращал на себя внимание и раскол в маленьком коллективе немецких специалистов. Если Грунер, Барницке, Шинк, Хорн работали старательно и заслужили относительно неплохой отзыв от заводского руководства, то Бетцольд и Шмайссер фактически саботировали работу. Взвесив все «за» и «против», руководство «Ижмаша» всё же решило к работам по освоению производства автомата немцев не привлекать. Так что многочисленные мифы об участии Шмайссера в освоении производства АК-47, о его «заслугах» во внедрении штампованной ствольной коробки, штампованного магазина и даже организации системы военной приёмки не больше, чем домыслы.
Что касается штамповки, то, судя по документам, немцы помогали осваивать её лишь в производстве гражданской продукции, а именно, мотоциклов. Специалистами по штамповке были именно конструкторы гражданской продукции. Хуго Шмайссер не был профессионалом в данной области и при разработке «Штурмгевера» был вынужден воспользоваться услугами фирмы «Мерц» из Франкфурта. Шмайссер даже не был инициатором внедрения данной технологии в своей штурмовой винтовке – на этом настоял министерский советник, ведущий инженер WaPrüf 2, доктор Петер, прозванный за приверженность к широкому внедрению штампованных деталей в производстве оружия «жестяным Петером».
Продолжение следует.

Выдающийся немецкий конструктор стрелкового оружия. Автор конструкции автоматического карабина («штурмовой винтовки») StG 44 времен Второй мировой войны.

Жизнь и труд Хуго Шмайссера связана с немецким «городом оружия» Зулем. Его отец Луис Шмайссер также был одним из самых известных конструкторов оружия Европы. Ещё до Первой мировой войны он занимался конструированием и производством пулемётов в фирме «Бергман» (нем. Bergmann). В этой фирме Хуго Шмайссер приобрёл практический опыт и сделал первые шаги как оружейный конструктор. Во время Первой мировой войны Хуго работает в Зуле над производством пулемётов и становится незаменим в фирме.

Во время Первой мировой войны после первых двух лет боевых действий западный фронт застыл в позиционном равновесии. Артиллерийский огонь и штыковые атаки вели к огромным потерям сторон. В 1917-1918 Хуго Шмайссер разработал автоматическое оружие, позволяющее вести автоматический огонь на расстояние до 200 метров. Этот MP-18 был основным вооружением боевых групп, которые прорвали фронт в марте 1918 («наступательная операция Михаэля»). Эта тактика в области пехоты является в духовном плане предшественником бронированной тактики Второй мировой войны. Всего фирма «Бергман» изготовила 35 тыс. штук MP-18.

По условиям Версальского договора от 28 июня 1919 года немецким оружейным фирмам было запрещено производить автоматическое оружие. 30-летнее сотрудничество между семьёй Шмайссер и фирмой «Бергман» приходит к концу.

Хуго Шмайссер вынужден ориентироваться заново. Вместе с братом Хансом Шмайссером (нем. Hans Schmeisser) он основывает в 1919 «Industriewerk Auhammer Koch und Co.» в Зуле. В Германии после Первой мировой войны это предприятие плохо работает с самого начала. Несмотря на запрет Хуго Шмайссер работает над пистолетом-пулемётом. В 1919 происходит первый контакт с фирмой «Хенель» (нем. Haenel). Это - начало 20-летнего сотрудничества. Для защиты патентов Хуго Шмайсер основывает летом 1922 года вторую фирму под именем «Братья Шмайссер» (нем. Gebrüder Schmeisser) в Зуле. Этот предпринимательски умный ход должен был препятствовать потере патентов в случае банкротства фирмы «Хенель». Так как фирма «Хаенель» находится в затруднительном положении, братья Шмайссер становятся весной 1925 года деловыми партнёрами «Хенель». Банкротство фирмы было таким образом элегантно предотвращено. Странно, что братья Шмайссер остаются доверенными лицами фирмы «Хенель», хотя они - участники и фактически деловые партнёры предприятия «Хенель». Вопреки определениям Версальского договора, построение и исследование пистолетов-пулемётов активно продолжаются благодаря Хуго Шмайссеру. В 1928 году Хуго Шмайсер разработал MP 28. Магазин MP 28 имеет 32 патрона и подсоединяется сбоку. Это оружие поступает после 1928 на вооружение немецкой полиции. Интересно, что почти 10 лет спустя во время гражданской войны в Испании используется всё тот же MP 28.

Чтобы участвовать в ожидаемых военных заказах после прихода к власти Гитлера, в 1934 году предприятия «Цейн зулер» Зуля и «Целла-Мелиссер» объединяются в объединение под названием «Объединённые оружейные фабрики Зуль-Целла-Мелиссер». Это объединение непосредственно контактирует со служебными инстанциями военной администрации. Сверх того, «Объединённые оружейные фабрики Зуль-Целла-Мелиссер» открывает свой офис в Берлине. При этом Хуго Шмайссер познакомился, и, вероятно, подружился с известным лётчиком Эрнстом Удетом (нем. Ernst Udet *1896; +1941) (что оказалось очень важным в течение следующих лет). Удет был заместителем Гёринга (нем. Göring) в руководстве военной авиации. После 1935 фирма «Хенель» быстро растёт за счёт производства оружия. В отличие от большинства инженеров и конструкторов, братья Шмайссер имеют долю в лицензионных сборах и прибыли.

Хуго Шмайссер постоянно улучшает пистолет-пулемёт. Так возникает MP 34 и MP 36. Главный конструктор Генрих Фольмер (нем. Heinrich Vollmer) фирмы Эрма Верке (нем. Erma Werke) в Эрфурте (нем. Erfurt) использует основную конструкцию Шмайссера MP 36 и разрабатывает из неё известные немецкие автоматы Второй мировой войны MP 38 и MP 40. Было выпущено 1,2 млн штук. Это оружие распространяется всемирно как «Schmeisser-MP».

Решающее изменение Хуго Шмайссер делает в 1938 году с исследовательской группой фирмы «Хенель». Это новое автоматическое оружие имеет короткие патроны калибра 7,92 мм. Возникает первая «карабин-машина», «автоматический карабин» мира. Это оружие распространяется под наименованием Mkb 42. В будущем это оружие получает название MP 43. Уже в 1943 производятся 10 000 штук для фронта. То, что Гитлер запрещает в 1943 году его совершенствование и производство объясняется тем, что ствольная коробка выполнялась фрезерованием из цельного куска металла, что дорого. Только в 1944 году Гитлер утверждает массовое производство MP 44 и дальнейшее проведение исследований по новым МП-44. В апреле 1944 новое оружие получает наименование «Sturmgewehr 44». При развитии «Sturmgewehr 44» Хуго Шмайссер выходит далеко вперёд при развитии автоматического оружия своего времени. В Зуле возникает решающее пехотное оружие XX столетия.

3 апреля 1945 американские войска занимают город Зуль. Для всех производителей оружия сразу назначается запрет производства. Хуго Шмайссер и брат Ханс Шмайссер взяты под арест, где они неделями допрашиваются американскими оружейными экспертами и представителями британских спецслужб. В конце июня 1945 американцы уходят из Тюрингии. В июле 1945 после взятия Красной армией под свой контроль, в фирме «Хенель» начинается гражданское производство. Однако в августе 1945 на фирме снова, теперь уже под советским контролем, монтируются и передаются в СССР для технической оценки 50 штук Stg-44. Одновременно 10 785 листов технических чертежей военной техники вывозится в СССР.

Автомат, революционный для своего времени обладал таким набором конструктивных, технологических и эксплуатационных недостатков, что сошёл со сцены буквально за пять лет. Последние, кто его производил и использовал - Великобритания - десант, ГДР - полиция, СФРЮ - некоторые пехотные части. Примерно к 1953-му он полностью снят с вооружения всюду. Незавидная и заслуженная судьба, особенно в сравнении с долгой послевоенной жизнью пулемёта MG-42 доктора Грюнера.

Работа в СССР

В октябре 1946 Хуго Шмайссеру в принудительном порядке (как и всем немецким специалистам, оказавшимся на подконтрольной СССР территории, во всех без исключения областях военной техники) приказывают как специалисту по стрелковому оружию поехать на несколько лет в Советский Союз на Урал. Это распоряжение касалось и всех остальных известных конструкторов оружия из города Зуль. Им разрешено взять с собой семьи. Немецкие специалисты прибывают 24.10.1946 на особом поезде в Ижевск. После прибытия Хуго Шмайссера в КБ ижевского завода «Ижмаш», он и остальные специалисты были поселены в г. Ижевске. Месяцем ранее из Ижевска на полигон Щурово и оружейное производство в Коврове выехал М. Т. Калашников. Михаилу Тимофеевичу в этот момент всего 27 лет. В Ижевске, кроме Шмайссера, остались такие талантливые оружейники как Бранитцке, Шинк, Вернер Грюнер.

Память

Хуго Шмайссер умер 12 сентября 1953 после операции на лёгких в Городской больнице Эрфурта и похоронен в Зуле.

В наше время в Германии его имя, к сожалению, мало известно широкой публике, за исключением специалистов-оружейников и военных историков. В Зуле к 50-й годовщине смерти конструктора установлен памятник.